Примечания. Часть первая. Он дал погибнуть и сгнить целому большому благородному народу

он дал погибнуть и сгнить целому большому благородному народу, лишь бы доставить обильный сбор плодов марсельским филистерам. Таким образом, даже превращение целого народа в навозную кучу дает желанный повод к тому, чтобы преда­ваться сладостным морализирующим мечтаниям!

²⁾ Также и по отношению к Гегелю ученики его проявляют только свое невежество, когда они то или иное определение его системы объясняют приспособлением и тому подобным, одним словом, объясняют морально. Они забывают, что еще совсем недавно они с восторгом повторяли все его односторон­ности, как ото можно со всей очевидностью доказать им приме­рами из их собственных произведений.

Если они действительно были так поражены полученной в готовом виде наукой, что отдались ей с наивным некритиче­ским доверием, то как бессовестно бросать учителю упрек в том, будто за высказываемыми им взглядами скрываются тайные намерения, упрекать в этом учителя, для которого наука не была чем-то полученным в готовом виде, а еще только создавалась, так что до самой ее отдаленной периферии пульси­ровала духовная кровь его собственного сердца. Напротив, они этим дают повод заподозрить их самих в том, что они прежде не относились серьезно к делу и что теперь они борются против своего прежнего состояния, приписывая его Гегелю. Но они забывают при этом, что Гегель стоял в непосредственном, суб­станциальном отношении к своей системе, они же — в рефлек-тированнем.

Вполне мыслимо, что философ совершает ту или иную кажу­щуюся непоследовательность в силу того или иного приспособ­ления; он может даже сознавать это. Но одного он не сознает, а именно, что сама возможность подобного кажущегося при­способления имеет свои наиболее глубокие корни в недостаточ­ности его принципа или в недостаточном понимании философом своего принципа. И если бы философ действительно приспособ­лялся, то дело его учеников —' объяснить из его внутреннего, существенного сознания то, что для него самого имело форму экзотерического сознания. То, что является прогрессом совести, представляет, таким образом, вместе с тем, прогресс знания. Тут не заподазривается личная совесть философа, а конструи­руется существенная форма его сознания; последняя приобре­тает определенное очертание и значение, — и тем самым совер­шается выход за ее пределы.

Я, впрочем, рассматриваю это нефилософское направление значительной части гегелевской школы как явление, которое

Дата добавления: 2015-07-20