|
Читайте также: |
На следующее после описанного праздника воскресенье, в два часа пополудни, я проводил досуг с ребятами, а один парень читал Армониа [80], и тут священники, обычно приходившие помогать мне в священном служении, появились в полном составе с медалями, кокардами, трёхцветным флагом и к тому же с поистине безнравственной газетой Опинионе [81]. Один из них, весьма уважаемый за рвение и учёность, встал передо мной, и, заметив рядом парня, державшего в руке Армониа, заговорил: «Позор, пора покончить со слащавой писаниной». Сказав это, вырвал из его рук листок, разорвал на мелкие кусочки, бросил на землю и, плюнув сверху, сто раз попрал и растоптал ногами. Выпустив тем самым первые пары политического кипения, подошёл ко мне. «Вот это, да, хорошая газета, – сказал он, тыча мне в лицо Опинионе, – именно её должны читать все настоящие и честные граждане».
Я был потрясён такими словами и поведением, но, не желая множить скандалы в месте, где следовало подавать хороший пример, ограничился просьбами к нему и его коллегами побеседовать на эти темы приватно, и только в нашем кругу. «Нет, сударь, – ответил он, – здесь больше не может быть ничего приватного или тайного. Пусть всё станет явным».
В ту минуту зазвонил колокол, собирая всех в церковь, причём звал он именно одного из этих духовных лиц, уполномоченного прочитать бедным ребятам проповедь о морали. Но на этот раз проповедь оказалась поистине аморальной. Свобода, эмансипация, независимость – вот что провозглашалось в той речи от начала до конца. Я был в ризнице, с нетерпением ожидая, когда смогу взять слово и положить конец беспорядку; но проповедник быстро вышел из церкви и сразу после благословения призвал священников и молодых людей присоединиться к нему. Горланя что есть мочи национальные гимны и безудержно размахивая флагом, они отправились прямо на Гору Капуцинов. Там официально пообещали, что больше не будут ходить в Ораторий, разве что их пригласят и примут со всеми национальными атрибутами.
Всё происходящее я не мог никоим образом ни объяснить, ни понять. Но я боялся лишь противодействия моим обязанностям. Я передал тем священникам, что им строго запрещено возвращаться ко мне; ребята же должны были по одному предстать передо мной, прежде чем вернуться в Ораторий. Это мне вполне удалось. Ни один из священников не пытался вернуться; юноши же попросили прощения, утверждая, что были обмануты, и обещали сохранять послушание и дисциплину.
Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 50 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Национальные гуляния | | | Новые трудности – Утешение – Аббат Росмини и архипресвитер Пьетро де Гауденци |