Нарушение границ

Напоминаю еще раз, что терапевтические границы — это нормы, которые психотерапевт устанавливает в процессе интеракций с семьей и которые определяют его поведение. На этапе формирования контакта семья обычно спрашивает у психотерапевта: «В чем будет заключаться психотерапия?» Границы помогают ответить на этот вопрос. О некоторых границах психо­терапевт открыто заявляет семье, а многие границы устанавливаются в про­цессе терапии. Семья и психотерапевт оказывают взаимное влияние на по­ведение друг друга и таким образом формируют терапевтический альянс.

Считается, что невозможно составить перечень границ, применяемых в работе со всеми семьями. Каждый случай уникален и требует от психоте­рапевта гибкости. Однако вне зависимости от характера установленных гра­ниц, они всегда в той или иной степени нарушаются членами семьи. Нару­шение границ не обязательно означает сопротивление терапии, это скорее попытка семьи исследовать границы и выяснить, где они проходят. Следо­вательно, нарушение границ может быть позитивным признаком жизнеспо­собности семьи, то есть семья занимает в терапии активную позицию и за­интересована в сотрудничестве с психотерапевтом.

Поэтому нарушение границ — существенный аспект терапевтического процесса, благодаря которому устанавливаются терапевтические нормы. Вопрос заключается в том, как реагировать на нарушение границ, чтобы способствовать терапевтическому прогрессу. Без сомнения, следующий пе­речень интеракций, которые нарушают терапевтические границы, не явля­ется исчерпывающим, но дает представление о том, что может происходить.

ВОПРОС ПОСЕЩЕНИЯ СЕССИЙ

Решение о том, кто из членов семьи должен посещать сессии, связано с формированием одной из терапевтических границ. Большинство клиентов не понимают, почему для того, чтобы обсудить проблемы одного человека, на терапию должна приходить вся семья или даже ее часть.

Поэтому необходимо подготовиться к тому, что предложение участво­вать в терапии всей семьей вызовет сопротивление. Даже после того как психотерапевт четко объяснит необходимость присутствия всех членов се­мьи, это правило будет периодически нарушаться.

Хотя психотерапевт настаивал на участии Роберта и Карен, на одной из первых сессий Роберт отсутствовал. Родители извинились за Роберта, так как он был перегружен домашними заданиями. Вне зависимости от причи­ны пропуска сессии, если психотерапевт не поднял бы этого вопроса, то семья могла решить, что Роберту фактически разрешено и в следующий раз не приходить на встречу.

Психотерапевт: Очень жаль, что Роберт не смог прийти на сессию. Я по­нимаю, что он занят учебой, но считаю его присутствие здесь не­обходимым. В следующий раз я бы предпочел перенести встречу на более удобное время, чем общаться с вами без Роберта.

Психотерапевт признает, что иногда обстоятельства вынуждают про­пустить встречу, но он настаивает, спокойно и уверенно, на соблюдении уста­новленного правила.

Очень часто от участия в терапии уклоняется один из родителей (этот паттерн не отмечался в семье Мартинов). Обычно это отец, который не раз­деляет тревоги матери и не признает существование проблемы. Он с раздражением говорит своей жене: «Делай, что хочешь, но без меня!» В этом случае психотерапевт задается вопросом: «Стоит ли мне продолжать встре­чаться с матерью и ребенком, или я должен настоять на приходе отца?»

При решении этой дилеммы возникает несколько вариантов. Во-пер­вых, действительно ли мать не в силах преодолеть сопротивление отца? Может быть, она не видит возможности настоять на участии отца в терапии или отрицает ее? Во-вторых, могут ли проблемы семьи решиться без учас­тия отца? Стоит ли концентрировать внимание на отсутствии отца, по край­ней мере на первом этапе терапии? И наконец, согласится ли отец прийти, если психотерапевт поговорит с ним напрямую?

В самом худшем случае мать действительно подавлена отцом и боится его. Он играет главную роль в проблеме семьи и отклоняет предложение психотерапевта прийти на встречу. Тогда психотерапевт должен принять решение. С одной стороны, он может сообщить матери, что без участия отца невозможно решить проблему, и предложить ей возобновить терапию пос­ле получения согласия с его стороны. При таких условиях мать почувствует поражение и останется наедине с нерешенной проблемой. Вместо этого психотерапевт может поступить следующим образом.

Психотерапевт (после отказа отца от участия в терапии): Хорошо, по­говорив с вашим мужем, я понял, что он категорически против уча­стия в терапии. Вы пришли сюда, чтобы помочь своим детям, и я действительно хотел бы вам помочь. Но'мне кажется, что основ­ной проблемой в семье являются ваши отношения с мужем. По­этому мне нужно поговорить с вами об этих отношениях перед тем,, как приступить к обсуждению вариантов помощи детям.

Формирование этой терапевтической границы связано с конфликтами матери и направлено на решение ее специфической проблемы. Кроме того, психотерапевт сосредоточивает внимание на системных вопросах.

ВРЕМЕННЫЕ ГРАНИЦЫ

Одна граница, которая находится полностью под контролем психотерапев­та, — это продолжительность сессии. Некоторые психотерапевты проводят 90-минутные семейные сессии. Другие предпочитают общаться с семьей в течение 1 часа, 50 или 45 минут. Продолжительность встреч зависит от ма­териального положения семьи (продолжительные сессии стоят дороже) или установленных правил в учреждении, где работает психотерапевт (необхо­димость принимать определенное количество семей в неделю). Единых стан­дартов не существует. Набравшись опыта, психотерапевты определяют вре­менные границы по своему усмотрению.

При решении данного вопроса важно не то, какие именно временные границы будут установлены, а сам факт их определения и последовательно­го соблюдения. Хотя желание продолжать работать с семьей столько, сколько это необходимо — дополнительные 15 или 30 минут, кажется вполне есте­ственным, оно не позволяет планировать время ни психотерапевту, ни се­мье. Кроме того, границы с семьей становятся размытыми. Может возник­нуть вполне разумный вопрос: «На прошлой неделе мы общались в течение 90 минут, а на этой неделе психотерапевт остановился через час. С чем это связано?»

Как люди распоряжаются временем — интересная тема для обсужде­ния, но в терапии этот вопрос имеет особое значение. Опытные психотера­певты обычно говорят о «временной динамике» сессии. Первые минуты сес­сии напоминают пустую болтовню, благодаря которой семья и психотера­певт настраиваются на общение друг с другом. Подготовительный этап занимает приблизительно '/₄ всей сессии, после чего обычно обсуждаются наиболее важные темы. И наконец, необходимо потратить время на завер­шение сессии. Многие психотерапевты считают, что эмоциональные бом­бы — незнакомые по предыдущим сессиям темы или эмоциональные реак­ции, которые ранее не отмечались, обычно взрываются в последнюю чет­верть сессии.

В ретроспективе такое поведение вполне объяснимо. Эмоционально значимые темы достаточно трудно обсуждать. К концу сессии члены семьи знакомят психотерапевта с новой темой и дают ему понять, что это очень болезненный вопрос, который необходимо обсудить позже: Поскольку в конце сессии остается слишком мало времени на развитие новой темы, се­мья переносит ее обсуждение на следующую встречу и готовит к этому пси­хотерапевта.

Ясность временных границ и последовательность их соблюдения дела­ет сессии предсказуемыми как для психотерапевта, так и для семьи. Вре­менную границу изначально устанавливает психотерапевт; «Каждая сессия будет продолжаться 60 минут». Продолжительность сессий является прави­лом интеракций психотерапевта и семьи.

Нарушение этой границы происходит разными способами. Семья при­ходит на встречу с опозданием, но ожидает проведения полноценной сес­сии. Некоторые семьи поднимают эмоционально значимую тему в конце сессии, тем самым стимулируя психотерапевта продолжить беседу. Члены семьи задерживаются в офисе в надежде поговорить с психотерапевтом наедине. Семья открыто просит психотерапевта уделить им дополнитель­ное время. Подобное поведение направлено на то, чтобы убедить психоте­рапевта продлить время сессии и, следовательно, сделать временные гра­ницы более размытыми.

ТЕЛЕФОННЫЕ ЗВОНКИ

Телефонные звонки часто используются с целью образования альянса. Чле­ны семьи иногда сообщают психотерапевту по телефону, что «они не хотели поднимать этот вопрос на последней сессии, но думают, что психотерапевт должен знать». Сознательно или бессознательно клиенты в этих ситуациях стремятся образовать с психотерапевтом альянс против других членов сво­ей семьи.

Очень важно ввести правило распространения информации за преде­лами терапевтической сессии.

Если клиенты полагают, что могут позвонить психотерапевту в проме­жутке между сессиями, чтобы обсудить других членов своей семьи, они бу­дут это делать.

Психотерапевт может установить информационную границу на ранних этапах терапии.

Психотерапевт: По моему мнению, важнее всего то, что вы скажете друг другу. Поэтому наши сессии предназначены для обсуждения наи­более значимых для вас тем. Если вы хотите что-либо мне сооб­щить, пожалуйста, сделайте это во время сессии.

Даже после подобного сообщения нарушение границы неизбежно. Иногда в промежутке между первыми сессиями один из членов семьи зво­нит психотерапевту, чтобы сообщить ему какую-либо информацию. Этот телефонный звонок имеет несколько значений. Например, диагностичес­кое значение: он указывает на наличие в семье секретов. С другой стороны, реакция психотерапевта на звонок будет определять дальнейший процесс терапии. Вот пример простой, но эффективной реакции на телефонный звонок.

Психотерапевт: Перед тем как вам начать, я хочу, чтобы вы знали: что бы ни было сказано, это будет обсуждаться в следующий раз на сес­сии. Теперь я готов вас выслушать.

Обычно собеседник просит держать информацию втайне, но психоте­рапевт отвечает:

Психотерапевт: Я понимаю, что вы не заинтересованы в разглашении той информации, которую собираетесь мне сообщить. Но я счи­таю открытость основным принципом работы с семьями. Поэтому вам лучше знать, сообщать ли эту информацию на наших встречах. Надеюсь, вы сможете это сделать, но если нет — я уважаю ваше решение. Возможно, в будущем на наших встречах вы почувствуе­те, что готовы обсудить вызывающие у вас беспокойство темы.

Мы обсудили только несколько примеров границ, которые могут нару­шаться во время психотерапии. Еще раз напоминаю, что основной вопрос, который психотерапевт задает, заключается в следующем: «В чем я нужда­юсь для выполнения моей работы?» Все границы строятся в зависимости от ответа на этот вопрос.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПСИХОТЕРАПЕВТОМ СВОЕГО Я

Использование психотерапевтом свое­го Я (therapist's use of self)— понятие, имеющее отношение к способам исполь­зования психотерапевтом всех аспектов своей личности для достижения цели психотерапии.

Использование психотерапевтом своего Я (therapist's use of self) — это исполь­зование специалистом всех аспектов своей личности в психотерапевтичес­ком процессе. В данном случае уместны следующие вопросы: «Какую ин­формацию я (психотерапевт) могу сообщить о себе? Как мне реагироватьна вопросы семьи о моей личности? О чем говорит семье мое поведение? Должен ли я показывать свое личное отношение к тому, что происходит на сессиях?»

Хотя эта тема обсуждается в разде­ле о терапевтических границах, исполь­зование психотерапевтом своего Я зави­сит от теоретической модели, а также стиля проведения терапии и личных предпочтений. Некоторые психотера­певты могут чувствовать себя комфортно, отвечая на вопросы личного ха­рактера, тогда как другие испытывают нарастающую Тревогу. Для углублен­ного понимания тему использования психотерапевтом своего Я можно раз­делить на две части: самораскрытие и использование личных реакций. Важно подчеркнуть, что не существует единого мнения по этому вопросу. С опы­том психотерапевты определяют по своему усмотрению допустимый уро­вень личностного самораскрытия.

Дата добавления: 2015-07-25