Тайна личности Суворова

Среди распространенных в обществе слухов было утверждение, что Суворов был сыном Петра Великого. Этого быть не может – Петр умер в 1725 году, а Суворов родился в 1729 году. Впрочем, как и Ломоносов, Суворов был духовным сыном основателя империи, имел в своей душе некий огромный заряд творческой энергии и страсти. Не нужно представлять Суворова этаким солдатским, лубочным, народным полководцем. Он относился к солдатам так, как и Петр, и как каждый военачальник не колеблясь посылал их на смерть, в огонь тысячами и потом хладнокровно переступал кровавые ручьи, текшие по полям его победных сражений. Для него солдаты были расходным материалом, с которым он работал. А как же иначе на войне! Однако он берег, знал и понимал русского солдата, умел с ним вести дело. Известно, что победитель Наполеона на поле Ватерлоо герцог Веллингтон на поле боя воодушевлял солдат словами: «Вперед, сволочи, вперед, ублюдки, негодяи, висельники!» Все они были навербованы из отребья по кабакам и притонам и иных слов не понимали. В России было иначе. С русским солдатом – вчерашним рекрутом, помещичьим крестьянином обращаться следовало по‑другому. Мужик приносил в армию из деревни патриархальность, артельность, дух общины. Для него командир был дворянином, отцом‑помещиком, строгим, справедливым, он мог и пошутить, а мог и прибить. Суворов сумел найти нужный и удобный ему свободный тон отношения с солдатами так, что его любили как своего, но на шею не садились.

В чем секрет военного гения Суворова? Почему до сих пор никто в России не смог сравниться с ним по величине военного таланта, что и порождает слухи о его происхождении от Петра Великого? Он считал, что основа военного успеха – смелость, решительность. Суворов развивал в подчиненных чувство превосходства, нравственной силы – матери бесстрашия:

«Сикурс (помощь. – Е. А.), опасность и прочие вообразительные в мнениях слова служат бабам, кои боятся с печи слезть, чтобы ноги не переломить».

Прибытие Суворова в войска имело огромное значение: силы солдат будто удваивались, а противник начинал нервничать. Суворов считал, что самый верный способ приучать солдата бесстрашно смотреть опасности в глаза – не ждать ее, а идти опасности навстречу. Поэтому такое внимание он уделял наступлению, непрерывным маршам, особенно по ночам. Теперь даже трудно представить, как могли его солдаты с полной выкладкой весом почти в пуд пройти в день по 80 верст! «Это еще ничего, – шутил Суворов, – римляне двигались шибче, прочтите Цезаря». Суворов был сторонником штыковой атаки. И дело не в несовершенстве тогдашнего стрелкового оружия, просто он хорошо изучил своего солдата. Склонность русского солдата к рукопашной была всегда инстинктивной, она заложена в национальном характере: шапку оземь! Раззудись рука, пропадай все пропадом – вперед, ура! Этот порыв удальства (обычно без ума) Суворов уснастил воинскими навыками, превратил в орудие победы. Поражает простота принципов, заложенных в суворовской системе. Он считал, что в бою многосложность действий забывается, порождает нерешительность, робость. Больше своего главного маневра солдату знать не нужно и даже вредно. Добивайся всеми средствами, чтобы солдат был уверен в себе, тогда он будет храбр!

Постепенно он стал настоящим любимцем армии – отважным, смелым, суровым к трусам и бездельникам, добрым и простым. О его непритязательности ходили легенды. С детства он приучал себя к аскетизму, в походе спал на соломе, скудно питался. Надо сказать, что легенды о непритязательности Суворова – человека богатого, но скупого – так перемешиваются с реальными фактами, что разделить их трудно, тем более, что сам Суворов плодил легенды о себе. Как пишет французский посол, в ответ на вопрос: верно ли, что Суворов спит одетый, на соломе и даже в ботфортах со шпорами и никогда не расслабляется, тот отвечал, что это неправда: иногда расслабляется – одну шпору отвинчивает!

В сложной личности Суворова было как бы несколько «слоев». Когда читаешь его письма, то кажется, что их писали несколько разных людей – так поразительно меняется их стиль. То это письмо простого, незатейливого солдата, режущего как бы невзначай правду‑матку в глаза, не привыкшего держать в руке перо. То это тонкий интеллектуал, знаток литературы, античности, цитирующий классиков. То это прижимистый помещик, который пишет управляющему, чтобы письмо писал для экономии бумаги мелким почерком и с двух сторон листа и сам относил на почту. То это угодливый царедворец, готовый к унижению, к льстивым словам… И все это один человек – Суворов. Долгие годы он был верным клиентом Потемкина, заверял фаворита Екатерины, что «милости ваши превосходят мои силы, позвольте посвятить остатки моей жизни к прославлению столь беспредельных благодеяний». Однако после взятия Измаила Суворов, видя, как стал слабеть великий Потемкин, позволял себе дерзить сановнику. В ответ на вопрос светлейшего, какую награду он желает за взятую турецкую крепость, Суворов отвечал, что он не купец и торговаться не намерен, и его могут наградить только государыня и Бог. Это было несправедливо – ведь Потемкин всегда высоко ценил Суворова, и все награды, которые получал полководец от Екатерины II, были предложены ей Потемкиным. Увы! Суворов уже повернул нос в другую сторону – он хотел понравиться новому фавориту Екатерины Платону Зубову и хамским обращением со своим прежним благодетелем прокладывал к Зубову дорогу. Со многими людьми у Суворова были тяжелые отношения, особенно с генералами – товарищами по оружию. Он часто показывал им свой вспыльчивый, необузданный и склочный характер. Всех поголовно он считал бездарностями и ничтожествами и не скрывал своего к ним презрения. Одновременно, он выпрашивал, клянчил, требовал для себя награды, вечно считая себя обделенным: «Вашему сиятельству и впредь служу, я человек бесхитростный… лишь только, батюшка, давайте поскорее второй класс» (из письма к И. П. Салтыкову с требованием наградить его орденом Святого Георгия 2‑го класса).

Очень много писалось о чудачествах Суворова в присутствии царственных особ. Он сам говорил, что шутит как Балакирев, чтобы говорить царям правду. Это далеко не так. В кривлянии Суворова, в его вызывающем, шутовском поведении – соединение множества комплексов. Комплекс неполноценности и одновременно – превосходства, уверенность победителя и боязнь поскользнуться на придворном паркете. В шутовстве Суворова – своеобразная система защиты, стремление скрыть свою стеснительность, неловкость, неумение вести себя в непривычной обстановке, боязнь показаться смешным…

После победы при Фокшанах Россия быстро завоевала все пространство до Дуная, заняв Кишинев, Белгород, Хаджибей (там была основана Одесса), а также Бендеры. На следующий год, в 1790 году, Суворов штурмом взял Измаил – сильнейшую турецкую крепость на Дунае. Крепость была укреплена по последнему слову тогдашней техники, гарнизоном, превосходящим осадный корпус на 5 тыс. человек (!), командовал отважный комендант, отвергший все предложения Суворова о почетной сдаче. Тогда 11 декабря 1790 года начался штурм крепости. Он был настолько тяжел и опасен, что потом Суворов сказал, что такие крепости штурмуют только раз в жизни. Бои на укреплениях и улицах Измаила отличались необыкновенным ожесточением сторон. Из 35‑тысячного гарнизона в бою пали 26 тыс., число погибших жителей Измаила неизвестно. Русские потери составили около 10 тыс. человек.

Адмирал Ф. Ф. Ушаков.

Дата добавления: 2015-07-20