Примечания. 1Киpхнеp А. Осада Благовещенска и взятие Айгуна

1Киpхнеp А. Осада Благовещенска и взятие Айгуна. Благовещенск, 1900. С.51.

2Статьи о военных действиях на Амуре 1900 года // Сборник газеты «Амурский край». Благовещенск, 1900.

3Там же. С.18-20.

4Очерк переселения казаков из Европейской России в Амурское и Ус­сурийское казачьи войска в 1901 году // Приамурские ведомости. 1902. N 438, 19 мая; N 439, 26 мая.

5Амурский край. 1901. N 77, 6 (19) июля.

6Приамурские ведомости. 1902. N 439, 26 мая.

7РГВИА. Ф.1573. Оп.2. Д.13. Л.42-42 об.

8Амурский областной краеведческий музей им. Г.С. Новикова-Даурского (далее АОМ). Научно-справочная библиотека. Отчет Амурского казачьего войска за 1901 год. С. 8, 27.

9Амурский край. 1901. N 78. 8 (21) июля.

10ГААО. HСБ. Приказы по Амурскому казачьему войску за 1901 год.

11Приамурские ведомости. 1902. N 439, 26 мая.

12АОМ. HСБ. Отчет АКВ за 1901 г. С. 2, 4.

13ГААО. HСБ. Приказы по АКВ за 1902 г.; Собрание узаконений и распоряжений, издаваемое при правительствующем Сенате. Отдел I. N 29. Ст. 304. СП б., 1902.

14ГААО. HСБ. Памятные книжки Амурской области на 1901, 1902 гг.

15АОМ. HСБ. Отчет АКВ за 1905 г. С.5.

16ГААО. HСБ. Приказы по АКВ за 1902 г.

17АОМ. HСБ. Отчет АКВ за 1902 г. С.2.

18ГААО. HСБ. Пpиказы по АКВ за 1903 г.

19АОМ. HСБ. Отчет АКВ за 1904 г. С.2.

20Там же. С.6.

21Памятка Амурского казака. Благовещенск, 1911. С.49.

22Там же. С.71-77.

С. А. Сакмаров, Е. С. Давыдова

Наделение землей
уссурийских казаков
(на примере поселка Чичаговский
Донского станичного округа)

Новая волна заселения казаков в Южно-Уссурийский край начинается в 1895 г. и связана со строительством железнодорожной магистрали Владивосток — Хабаровск. Создается Донской станичный округ, поселки которого располагались вдоль дороги. В отличие от крестьян, выбиравших места для селений по собственному усмот­рению в пределах выделяемых районов, казаки расселялись не так, как им хотелось. Места для поселков намечались вдоль магистрали с охранной целью, невзирая на условия местности. Часто получали наделы, не пригодные для ве­де­ния хозяйства, и казаки отказывались от них. По­степен­но случаи отказов из одиночных становились многочисленными, что, конечно же, вызывало беспокойство местных и центральных властей1. Поскольку власти не принимали мер к пересмотру земельного вопроса, неповиновение принимало широкий размах. Казаки съезжались во Владивосток, требуя отправки на родину за казенный счет. К весне 1899 г. во Владивостоке скопилось значительное количество семей казаков, сложилась весьма неблагоприятная социальная обстановка. Из центра страны поступило распоряжение принять меры, не допускающие возвращение казаков в европейскую часть России. 19 мая в город прибывал генерал-майор Н.М. Чичагов, недавно назначенный военный губернатор Приморской области, он же Наказной атаман Уссурийского казачьего войска2. Пресса того времени умалчивала о нарастающем конфликте. Удовлетворить требования казаков с учетом положений государственной политики по охране строящейся железной дороги было трудно. Выдворить казаков на прежние места не представлялось возможным, одновременно с тем и возвратить на родину категорически возбранялось. Жесткие меры в сочетании с некото­рыми уступками позволили погасить зарождающейся бунт. Для усмирения казаков привлекли солдат городского гарнизо­на, были проведены многочисленные аресты. Вместе с тем власти определили другие места для новых казачьих посел­ков. В результате к концу июня 1899 г. конфликт был прекращен.

С событиями лета 1899 г. связано образование нового казачьего поселка Чичаговский Донского станичного округа, ныне с. Вольно-Надеждинское. По официальным сообщениям, 12 семей казаков, проживающих во Владивостоке, получили надел в 6327 десятин вне территории войска, на берегу Амурского залива3. История заселения Чичаговского передавалась старожилами села Вольно-Надеждинское из поколения в поколение и, вероятно, основана на реальных событиях. По воспоминаниям старожилов, место для поселка определили после продолжительного конфликта4. Возмущенных казаков посадили на судно, вывели на рейд и держали в разлуке с семьями довольно длительное время. Так продолжалось до тех пор, пока казаки не согласились остаться в Приморье и поселиться на новом месте. В итоге обосновались «бунтовщики» в пяти верстах к югу от железнодорожной станции Надеждинская, в устье р. Шмидтовки5. Есть предположение, что назвали казаки свой поселок Вольный, да, видно, неугодным стало такое название для правления войска, и поселок переименовали в Чичаговский — в честь Наказного атамана Уссурийского казачьего войска. С таким названием он вошел в Обзор Приморской области за 1899 г.6. Чичагов за время своего недолгого губернаторства (1899-1903 гг.) с вниманием относился к нуждам поселкового правления, да и в целом к казачьим проблемам. Согласно опросному листу 1909 г., в Чичаговском числилось 12 казаков-старожилов от 1899 г., из которых трое прибыли в Приморье раньше. Вероятно, что эти три казака (Беспалов, Чушкин, Сухов) — участники возмущения и их группу разбавили вновь прибывшими для спокойствия в поселке7. В 1917 г. поселок был переименован в станицу Вольная8.

На новом месте земельные проблемы чичаговцев не закончились. Выяснилось, что из-за близости к морю вода в реке Шмидтовке большую часть года солоновата и не пригодна к употреблению. К тому же низкое расположение поселка создавало угрозу затопления. Казаки получили то, против чего бунтовали. Участок, показавшийся ранее приглядным, оказался непригодным для проживания. Нетрудно догадаться, что сталось с поселком после 6-7 августа 1900 г., когда сильнейший тайфун смел следы кропотливых трудов поселенцев9. При выборе места не учли особенности Приморского климата, вызывающего резкое колебание уровня поверхностных водотоков.

Н.М. Чичагов дал распоряжение о переносе поселка вверх по р. Шмидтовке, ближе к железнодорожной станции Надеждинская. В рапорте атаману Приамурских казачьих войск он писал: «…поселку по низкому его положению грозила затопляемость, что в прошлом году и подтвердилось. Посему, согласно просьбе казаков, мною было сделано распоряжение о распланировании и переносе поселка … начинает вновь устраиваться и в настоящем году будет увеличен казаками переселенцами на 22 семьи»10. В пояснении войскового землемера Уссурийского казачьего войска не усматривалось «никаких оснований к препятствию примежевания в добавочный надел к поселку Чичаговскому проектируемого в количестве 22 000 десятин участка из Государственных земель». Чичагов сообщал в канцелярию Приамурского генерал-губернатора, что «…Приамурское управление Государственными Имуществами, возражая против увеличения надела поселка, не высказало основательных причин … я ходатайствую о прирезке в надел поселка Чичаговского»11. Предполагалось, что укрупнение поселка позволит создать из него отдельную станицу, так как Чичаговский находится в недопустимой дальности от станичного правления.

Среди земель, выделенных поселковому обществу, очень малую долю составляли пахотные земли и перспективы хозяйственного развития были незначительны. Для поселков Уссурийского казачьего войска, смежных с работами партии Г. Кокшарова, в 1900 г. установлена норма в 67 десятин на мужскую душу. На чичаговском наделе в 6 327 десятин можно было разместить 27 семей, исходя из среднего числа 3-4 мужчин в одной семье. Но из выделенных поселку земель 3 853 десятины составляли леса, да ещё пойменные и заболоченные места. Таким образом, становится ясным, что не все казаки получили положенную норму. В последующие годы в поселке незначительные площади земель использовались под пашню, и основным занятием стало огородничество. Но с течением времени эта отрасль перешла в руки китайцев и корейцев, арендующих землю у казаков. Продукцию вывозили морем на продажу во Владивосток. На покосы нанимали корейцев12.

В течение последующих пяти лет от основания поселка численный состав жителей изменился незначительно. Прилив населения начался с 1906 г. за счет выходцев из Донского и Оренбургского казачьих войск и других сословий. К 1 августа 1907 г. в поселке проживало 395 человек (212 мужчин) и 16 принятых обществом, но пока не зачисленных семей, в сравнении с показателями на 1 января 1906 г. — 78 человек (43 мужчин)13. В очередной раз Общество казаков п. Чичаговского подало на имя императора просьбу о прирезки земли. «В настоящее время в прирезке не вижу надобности. Вопрос отложить до выяснения направления казачьей колонизации в Чичаговский поселок», — таков ответ канцелярии, комментированный Войсковым Наказным атаманом: «До особых распоряжений не допускать причисления к поселку Чичаговскому казачьих или крестьянских семей»14.

Не только нехватка земель беспокоила поселковый круг, но и удаленность от войска. Это создавало неудобства, когда по всяким вопросам приходилось выезжать в станицу Донскую за 286 верст. Старшие казаки выражали недовольство, они хотели приписаться к станице поближе, но самая близкая была в Гродеково. Все это послужило основание для еще одного ходатайства. 12 августа 1907 г. в присутствии атамана поселка казака Глубокого был составлен общественный приговор перед войсковым начальством по двум пунктам: преобразование поселка в станицу и о дополнительной прирезке к поселковому юрту. Среди подписавшихся были казаки А. Щипачев, П. Су­хов. Плешаков, Игнатий и Иван Верещагины, Е. Лисицкий, С. Щевцов, М. Ежов, Востриков, И. Пимонов, И. Хухлаев, Анд­рей и Михаил Скокленевы, Сниткин, Ф. Зеленин, П. Лиховидов, Кузьмин, Н. Зотов, Семен и Николай Глубоковы, И. Кравцов, А. Ковалев. За всех неграмотных расписался И. Глубоков, всего 34 подписи15.

Однако в просьбе снова отказали, мотивируя это тем, что просимые земли являлись доходной статьей казны — Управления государственных имуществ. В очередном прошении Чичаговского общества на имя Наказного атамана Приамурских казачьих войск Унтербергера от 3 сентября 1908 г. вопрос относительно просимой земли вновь был поднят в связи с тем, что доходность казны от леса, кроме небольшой части, уже использована и землю остается только сдавать в долгосрочную аренду для строительства имений отдельными лицами.

Сложность земельного вопроса обострилась после того, как казаки начали в 1908 г. постройку святого храма. Отказ в прирезке не позволял довести его строительство до конца. Переполнение численности поселка Чичагов­ского вдвое больше положенного надела подрывало благосостояние казачьих хозяйств, а ведь снаряжать своих сыновей на службу семья обязана была за свой счет. Это обходилось каждой семье в 355-390 руб. (по ценам на 1909 год). Дополнительные расходы на строительство храма составляли по 140 руб. на семью.

В 1917 г. на общем сходе поселок Чичаговский был провозглашен станицей с переименованием в Вольную. Постоянная смена политической ситуации, интервенция и подъем революционного и партизанского движения во многом повлияли на внутреннюю жизнь Уссурийского казачьего войска. Но земельная проблема оставалась одной из главных всегда. 27 февраля 1922 г. на заседании Совета управляющих ведомствами Временного Приамурского правительства опять слушался вопрос о дополнительной прирезке земли станице Вольной. Постановление гласило: «Разрешить домохозяевам … ст. Вольной немедленно приступить к использованию свободными казенными землями, отводимыми в надел»16.

_______________

1Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора генерал-лейтенанта Духовского, 1893, 1894, 1895 гг. Влади­восток, 1900. С.13; Сергеев О.И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII — XIX веках. М., 1983. С.67.

2Сергеев О.И. Казачество на русском Дальнем Востоке… С. 117; Владивосток. 1899. 16 мая.

3Материалы, относящиеся до земельного и экономического положения Амурского и Уссурийского казачьих войск. Вып. 2. Землевладение Приамурских казаков. СПБ., 1902. С.40.

4Трудовая слава. 1987. 10 марта.

5РГИА ДВ. Ф.702. Оп.5. Д.118. Л.58.

6Обзор Приморской области за 1899 год. Владивосток, 1901. С.61.

7РГИА ДВ. Ф.702. Оп.5. Д.211. Л.443-482 об.

8Казачий словарь-справочник: издатели А.И. Скрылов, Г.В. Губарев. Кливленд, Охайо, США, 1966. Т.1. С.115.

9Обзор Приморской области за 1900 год. Владивосток, 1902. С.5.

10РГИА ДВ. Ф.702. Оп.2. Д.118. Л.58.

11РГИА ДВ. Ф. 702. Оп.5. Д.118. Л. 75-76,81-82.

12Сергеев О.И. Казачество на русском Дальнем Востоке … С.107.

13РГИА ДВ. Ф.702. Оп.5. Д.118. Л.100.

14Там же. Л.128-129.

15Там же. Л.101,103-103об.

16ГАПК. Ф. П-2576. Оп.1. Д.15. Л.12.

Г. Я. Тригуб

«Иманский вопрос»
в отношениях администрации
Приамурского края
с Войсковым правлением
Уссурийского казачьего войска
(1907-1917 гг.)

В начале XX в. многие поселения Дальнего Востока, преимущественно возникшие в местах пересечения железнодорожных линий между собой или с судоходными реками, по уровню своего социально-экономического развития нуждались в особом административно-хозяйственном устройстве. Впервые вопрос об этом был поставлен Главным управлением по делам местного хозяйства МВД в циркуляре от 1 декабря 1907 г. за № 40/93941. Центральной и местными властями рассматривалась возможность введения той или иной формы общественного самоуправления в этих поселениях.

В частности, был поставлен вопрос о введении местного самоуправления в поселении Иман Приморской области. Возникшее на оброчных землях Уссурийского казачьего войска (УКВ) поселение Иман было достаточно крупным, быстро развивающимся торгово-промышленным поселком, жители которого, в большинстве своем не принадлежавшие ни к земледельческому населению, ни к казакам, стремились к получению прав городского самоуправления и освобождению от выплаты денежного оброка в пользу войска. Однако Войсковое правление УКВ, не желая терять ежегодный доход в 17–20 тыс. руб., стремилось сохранить прежний порядок отношений между населением Имана и войском.

Для выяснения вопроса и во исполнение упомянутого циркулярного предписания военному губернатору Приморской области было поручено собрать необходимые сведения о поселении Иман и представить их вместе со своим заключением Приамурскому генерал-губернатору2. Образованная в 1908 г. по приказу военного губернатора Приморской области специальная комиссия, после изучения местных условий, пришла к заключению, что преобразование поселения Иман в город и введение в нем упрощенного городского самоуправления невозможны. Во-первых, поскольку предполагаемые доходы будущего города (18–20 тыс. руб. в год) были недостаточны для покрытия всех расходов, возлагаемых на городское поселение. Во-вторых, поскольку земли, на которых расположен Иман, арендованы у Уссурийского казачьего войска, и потому предварительно должен быть разрешен вопрос о том, в каком количестве и на каких условиях УКВ согласно предоставить будущему городу землю под селитебную площадь и выгон3.

Одновременно комиссией под председательством военного губернатора Приморской области была изучена возможность введения в Имане поселкового самоуправления. В качестве основания для введения в Имане этой формы общественного управления комиссией были рассмотрены два проекта. Составленный Войсковым правлением УКВ проект «Временных правил об общественном управлении посадов, образующихся на территории Уссурийского казачьего войска», ранее уже рассматривавшийся в штабе Приамурского военного округа и признанный по многим положениям несоответственным и подлежащим переработке, комиссией был отклонен. Принципиальное возражение комиссии встретила, прежде всего, проектируемая Войсковым правлением УКВ передача неказачьего населения посадов в исключительное ведение войсковой казачьей администрации4.

Второй проект, рассматривавшийся комиссией, — законопроект о поселковом самоуправлении, составленный в МВД, направленный министерством в Государственную думу на утверждение и специально затребованный военным губернатором Приморской области. Комиссия признала, что наиболее отвечающим современному положению поселения Иман было бы его устройство на началах поселкового самоуправления, проектируемого МВД, с «изменением такового в зависимости от бытовых особенностей местности и административного устройства края». Основания для такого заключения были следующие: во-первых, министерский законопроект допускал организацию общественного самоуправления не только на собственных землях, но и на арендованных; во-вторых, он не исключал возможность преобразования в будущем поселкового самоуправления в городское общественное управление; в-третьих, принятие за основу министерского законопроекта облегчало задачу организации общественного управления в Имане5.

Приамурский генерал-губернатор, разделяя заключение комиссии, предложил военному губернатору Приморской области разработать проект «Положения об общественном управлении в поселении Иман», приняв за основу министерский законопроект о поселковом самоуправлении и внеся в него необходимые изменения и дополнения. Проект был составлен и в декабре 1909 г. сообщен в министерство внутренних дел. Однако в министерстве сочли, что внесение проекта об особом поселковом управлении в поселении Иман на рассмотрение законодательных учреждений до окончания обсуждения ими проекта об общем поселковом управлении было бы прежде­временно. Отношением от 19 августа 1910 г. Главное управление по делам местного хозяйства МВД уведомило об этом приамурского генерал-губернатора6.

Тем временем жители Имана настойчиво ходатайствовали о преобразовании их поселения в город и даровании им самоуправления, направляя прошения на имя императора, министра внутренних дел, министра финансов, Приамурского генерал-губернатора7. В 1911 г. после получения по телеграфу очередного ходатайства о даровании общественного управления, направленного выборными от населения Имана, Министерство внутренних дел предложило Приамурскому генерал-губернатору вновь изучить вопрос о целесообразности и возможности преобразования Имана в город с введением в нем упрощенного городского самоуправления8.

Для выяснения вопроса распоряжением военного губернатора Приморской области в декабре 1911 г. была образована комиссия под председательством Иманского уездного начальника в составе: крестьянского начальника, заведующего водворением переселенцев в Иманском подрайоне; начальника Муравьевского участка Уссурийского казачьего войска, в ведении которого находился Иман; одного представителя от Войскового правления УКВ; четырех выборных лиц от населения Имана9. После месяца работы комиссия пришла к заключению о том, что местные условия позволяют преобразовать поселение Иман в уездный город и ввести в нем упрощенное городское самоуправление на основе Городового положения 1892 г. В частности, в Имане количество лиц и учреждений, могущих быть избирателями, было достаточным для проведения выборов (260 на 1911 г.)10. Проектируемые доходы будущего города исчислялись в 47 тыс. руб. и были достаточны для покрытия расходов, возлагаемых на общественное управление в соответствии со ст. 138 Городового положения11. Имелось согласие местных жителей. Сход домовладельцев Имана, состоявшийся 27 декабря 1911 г. (явилось 156 чел. из 225), единогласно высказался за преобразование поселения в город и введение в нем упрощенного общественного управления, о чем был составлен общественный приговор12. Город мог бы быть образован по обе стороны линии Уссурийской железной дороги на землях, занимаемых поселением и являющихся государственными, хотя и отведенными во временное владение Уссурийскому казачьему войску13. Однако участвовавшие в работе комиссии представители УКВ не согласились с таким предложением по разрешению земельного вопроса. В своем особом мнении они, указывая на фактическую принадлежность земли войску, настаивали на том, что ее отчуждение в пользу будущего города возможно только за соответствующее денежное вознаграждение на основе особого соглашения с администрацией Уссурийского казачьего войска14. Таким образом, позиция Войскового правления УКВ была единственным серьезным препятствием на пути преобразования Имана в город и введения в нем упрощенного городского самоуправления.

Определение условий выделения из владений войска земель, занимаемых поселением Иман, стало одним из важнейших вопросов в отношениях администрации Приамурского края с Войсковым правлением УКВ. Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти еще в пору руководства работой Амурской экспедицией пришел к выводу о необходимости отчуждения иманских земель у войска15. Поэтому еще в июне 1911 г. канцелярия генерал-губернатора запросила Наказного атамана УКВ о возможных условиях предоставления Иману занимаемых им войсковых земель. Войсковое правление и атаман М.М. Манакин обусловили отказ войска от прав на иманские земли уплатой его населением выкупа (самостоятельно или при помощи казенной субсидии) в 404749 руб. По утверждению войсковой администрации, именно эта сумма, помещенная в банк под 5% годовых, должна была компенсировать УКВ получаемый им с Имана ежегодный доход, который составлял по ее расчетам 20237 руб. 45 коп. В ответ на подобные требования краевая власть попыталась оказать на казачью администрацию давление, заявляя, что ее претензии безосновательны, поскольку Иман находится на государственной земле, которой войско только пользуется. Однако Войсковое правление с этим не соглашалось16.

Не добившись уступки со стороны казачьей администрации, Приамурский генерал-губернатор в октябре 1911 г. поставил вопрос о необходимости изъятия иманских земель из поль­зования УКВ перед председателем Совета министров В. Н. Ко­ковцевым. Тот в свою очередь запросил заключения военного министра, министра внутренних дел и главноуправляющего землеустройством и земледелием. Двое последних высказались в пользу преобразования Имана в город с введением в нем упрощен­ного городского самоуправления и изъятия из поль­зования Уссурийского казачьего войска земли, занимаемой по­селением17. К слову, аналогичное мнение было высказано и в ходе заседания Общего присутствия Приморского областного правления, состоявшегося 11 апреля 1912 г. Причем члены Общего присутствия сочли данную меру не только вполне возможной, но и настоятельно необходимой18. Приамурский генерал-губернатор не преминул отметить это в своем отношении от 17 мая 1912 г. на имя министра внутренних дел, в котором в очередной раз обосновывал необходимость и допустимость отчуждения иманских земель в пользу поселения без какой-либо компенсации УКВ19.

Тем временем казачья администрация продолжала настаивать на своей позиции, приводя в ее защиту многочисленные нормативные основания, ссылаясь на исторический приоритет УКВ в освоении оспариваемых земель, а также на то, что по­следние непременно отойдут в его собственность после про­ведения окончательного землеустройства, так как уже находятся в «фактическом пользовании» войска. Казна же, по заявлению администрации УКВ, «никакого отношения» к землям Имана не имела20. Позиция Войскового правления нашла факти­ческую поддержку у военного губернатора Приморской области М.М. Ма­накина. В своем представлении от 19 марта 1912 г. на имя Приамурского генерал-губернатора военный губернатор хотя и находил вполне возможным преобразование Имана в город и введение в нем упрощенного городского самоуправления, но при этом полагал необходимым выделить вопрос о компенсации Уссурийскому казачьему войску за отчуждаемые в пользу поселения земли21. Не сумев в очередной раз сломить сопротивление Войскового правления УКВ, краевые власти отложили на некоторое время обсуждение болезненного во­проса.

Вскоре по инициативе администраций Амурского и Ус­сурийского казачьих войск была предпринята попытка полно­масштабного диалога с гражданскими властями. Пойти на это казачьи администрации заставили умножившиеся противоречия и неясности в отношениях между руководством края и дальневосточными казачьими войсками, внутренние войсковые проблемы, а также требования казачьего населения. В январе 1913 г. на краевом уровне было образовано «казачье совещание с участием представителей посторонних ведомств». На его рассмотрение был вынесен обширный перечень наиболее злободневных вопросов жизни местного казачества. В числе прочих важнейших тем совещания был и «иманский вопрос». В ходе работы совещания представители УКВ вновь подтвердили свою позицию в отношении необходимости справедливой компенсации войску с земель поселения Иман22.

В апреле 1913 г. вопрос о введении в поселении Иман упрощен­ного городского самоуправления был возбужден межведомственным совещанием под председательством Приамурского генерал-губернатора Н. Л. Гондатти. В постановлении от 24 апреля 1913 г. межведомственное совещание по делам Дальнего Востока высказалось за преобразование Имана в город и дарование ему самоуправления. Это постановление совещания было одобрено Советом министров23. Центральные ведомства приступили к рассмотрению «дела об устройстве поселения Иман». К концу 1913 г. принципиальное межведомственное соглашение относительно преобразования Имана в город и наделения его землей было достигнуто и даже получило одобрение царя. Однако император, который, безусловно, был информирован о позиции Войскового правления УКВ, не признавая возможности безвозмездного отчуждения казачьих земель, поручил военному министру, министру внутренних дел и Приамурскому генерал-губернатору, прийти к договоренности о порядке и размере их выкупа24. Как показали дальнейшие события, эта оговорка, по сути, заблокировала реализацию правительственного решения.

Военное ведомство, произведя перерасчет заявленных УКВ доходов от Имана, признало возможным несколько уменьшить запрашиваемую войском сумму выкупа, доведя ее до 342 тыс. руб. К августу 1914 г. к этому мнению присоединилось и МВД. Но Приамурский генерал-губернатор и местная переселенческая администрация не согласились с этими цифрами, указывая на то, что запросы войсковых властей завышены намного больше, чем предполагает Военное министерство. По расчетам переселенческой администрации, УКВ не могло претендовать на выкуп более чем в 114 тыс. руб.25 Достичь соглашения с центральными ведомствами Н. Л. Гондатти не удалось.

В 1916 г. Наказной атаман Уссурийского казачьего войска дважды обращался к Приамурскому генерал-губернатору с прось­бой об ускорении решения вопроса относительно преобразования Имана, отмечая, что «ввиду отсутствия само­управления поселение Иман не может заняться благоустройством, так как нет средств, нет ответственных людей»26. Причем в последнем своем отношении (от 22 июня 1916 г.) Наказной атаман В. А. Толмачев сообщал о своем намерении, если решение данного вопроса затянется, образовать из Имана казачий по­селок. Формальные основания для этого имелись: 84 казака владели в Имане недвижимостью, что превышало установ­ленный законом размер поселка, имеющего право на само­управление (ст. 513 Учр. гражд. упр. каз.). Примечательно, что тот же В. А. Тол­мачев (но как военный губернатор Примор­ской области) в то же самое время затягивал с предоставлением в кан­целярию Приамурского генерал-губернатора сведений, не­обходимых для решения вопроса о преобразовании Имана в го­род и введении в нем упрощенного городского самоуправ­ления27. Делалось это, по-видимому, сознательно. Введение в Има­не казачьего самоуправления, безусловно, в большей мере отвечало интересам Войскового правления УКВ, хотя и ущемляло интересы абсолютного большинства жителей поселения. Последнее признавал в своем отношении и сам Наказной атаман. «Хотя для большей части жителей Имана… в случае образования поселка и будет нежелательно оказаться в качестве иногородних и подчиняться поселковому атаману, — писал он, — но зато они будут участвовать в поселковых сборах при обсуждении вопросов, по существу касающихся их…»28.

Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти вновь попытался договориться с Войсковым правлением. В октябре 1916 г. его представители были приглашены в созданную приказом военного губернатора Приморской области комиссию по вопросу «о введении в поселении Иман городского самоуправления». Но, несмотря на все давление гражданских властей, они остались при «особом мнении»: «изъятие иманских земель из ведения войска может и должно состояться только… за справедливое вознаграждение». При этом казачьи представители помимо прежних аргументов ссылались на «угрожающее положение экономического благосостояния» войска, связанное с возросшими военными расходами и изъятием лесных угодий. Кроме того, теперь они уверенно определяли иманские земли как войсковую собственность, утверждая, что войско стало со­бст­венником фактически используемой территории по закону 29 апреля 1869 г., также как получили по столыпинскому за­кону 14 июля 1910 г. свои наделы крестьяне29.

В конечном итоге, «иманский вопрос» так и остался от­крытым. Сдвинуть его решение с «мертвой точки» смогла лишь Февральская революция 1917 г. Поселение Иман было пре­образовано в город, и в нем было введено городское само­управление. Состав Иманской городской думы был определен в 20 гласных30.

Дата добавления: 2015-07-25