Глава 10. Всемирный Совет По Борьбе За Равноправие Немертвых был создан для защиты прав и

Всемирный Совет По Борьбе За Равноправие Немертвых был создан для защиты прав и интересов вампиров всех возрастов. Если вас вызвали к представителю совета, в ваших же интересах явиться к нему незамедлительно и честно ответить на все вопросы. Избегание встреч с советом лишь усугубит ваше положение.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

Я ожидала, что местный Cовет окажется этакой смесью «Клуба Львов»[1] и синдиката а-ля Скорсезовских мафиози[2]. Каким образом мафиози могло занести в Кентукки… ну, в общем, я не продумала эту мысль как следует.

Кроме того, любой, обладающий чувством собственного достоинства мафиози в жизни бы не позволил себе быть замеченным в «Баррель Крекере»[3] в девять часов вечера буднего дня. Да, члены совета, великие блюстители правосудия и приличий среди вампиров 813-го округа[4], проводили свои тайные встречи прямо под старой металлической вывеской, рекламирующей мыло «Люкс»[5]. Вообще-то, вам не найти вампиров в хорошо освещенных местах, тем более в окружении неприятных запахов человеческой пищи и навязчиво домашней атмосферы. Габриель пояснил мне, что встреча на такой нейтральной, переполненной людьми территории была единственным способом гарантировать отсутствие «лишних ушей». Как правило, люди предельно сосредоточены, когда дело доходит до вкусно поесть. Вся честная компания заказала «Мамины Блинчики на Завтрак», после чего размазала еду по тарелкам. Они ничем не отличались от любых других клиентов, за исключением того, что оставляли щедрые чаевые.

Габриель обнаружил членов совета за их обычным столиком. В состав группы входили:

Питер Кроун - бледный, субтильный хандротик. Совершенно очевидно, что он не испытывал ко мне симпатии. Или к Габриелю, или к другим членам комиссии, или к людям, поедающим вафли с орехами пекан[6] за соседним столиком. Такое ощущение, что кто-то превратил его в вампира в качестве меры наказания. Вероятно, этот кто-то хотел, чтобы он киснул до скончания веков.

Вылитый близнец Полковника Сандерса[7] по имени Уэйко Маршан не сказал Габриелю ни слова, зато приложился учтивым поцелуем прямо к моему запястью. Остаток ночи моя рука пахла мятой и тоником для волос.

Светловолосая дама со слабым британским акцентом, представилась как Софи. Просто Софи. В масштабах Холлоу это должно было звучать практически как «Шер». Она была обращена уже после того, как разменяла пятый десяток. Лицо вампирши было гладким и без макияжа, выставляя на всеобщее обозрение пластмассовый блеск ее кожи, который одновременно и завораживал и вызывал чувство смутной тревоги. Она была достаточно уверена в себе, чтобы не заморачиваться какими бы то ни было аксессуарами к своему сногсшибательному черному брючному костюму.

Офелия Ламберт, гибкая брюнетка, одетая в джинсы, футболку и медальон, возраст которого мог бы исчислялся примерно тремя столетиями. Вполне возможно, что и самой Офелии было уже за триста, но выглядела она лет на шестнадцать. Безобидный, подростковый облик этой вампирши противоречили ее внушительному присутствию, как бы сообщая окружающим: «может быть я и выгляжу как читательница «Тайгер Бит»[8], но могу вырвать вам селезенку и глазом не моргнув». Она была почти столь же устрашающа, как некоторые девчонки из моей средней школы.

Членов совета назначали на их участки независимо от происхождения, таким образом присутствие Офелии в связке с «континентальными» корнями Софи не вызывали такого уж недоумения. Однако меня не покидало чувство, что я узнала в мистере Маршане лицо с мемориального памятника солдатам армии Конфедерации, что стоял в центре города.

Офелия, которая, очевидно, являлась главой группы, жестом велела нам присесть за испещренный каракулями круглый стол. Тут же рядом возникла официантка в коричневом переднике по имени Бетти, чтобы принять наш заказ – «Мамины Блинчики на Завтрак», как и у остальных - и на следующие сорок пять минут о ней можно было бы напрочь забыть.

Несмотря на всю серьезность ситуации, я не могла сосредоточить внимание на членах совета. Пребывание в переполненном людьми помещении стало настоящим испытанием для органов чувств. Обрывки фраз, долетающие с других столиков, кружились над головой, словно облако назойливых москитов. И бекон, который я так сильно любила при жизни, теперь пах для меня почти как детская отрыжка. Я сконцентрировалась на своих столовых приборах, кромсая бумажное кольцо для салфеток в тонюсенькие полосы и сворачивая их в длинные спирали.

- Вы знаете, почему вы здесь? – наконец спросила Офелия, при этом взгляд ее был столь же неподвижен и пуст, как у акулы.

Я слегка замешкалась. Если когда-то и должно было наступить удачное время, чтобы излечиться от моего хронического бормотания, так это прямо сейчас.

- Мне сказали, что у вас есть ко мне несколько вопросов.

Габриель слегка наклонил голову, словно давая понять, что я взяла хорошее начало. Мы договорились, что если меня понесет не в ту сторону или я начну бормотать, он стукнет меня ногой под столом. Кивок головы означал, что я сказала или сделала что-то правильное. Этот уговор был унизителен для моего чувства собственного достоинства, но я решила не зацикливаться на нем. Члены Совета не сводили с меня взгляд, очевидно ожидая более развернутого ответа.

- Мне сказали, что вчера вечером был убит вампир, - продолжила я.

- Вампир, на которого вы напали лишь за несколько часов до того, как он был заперт в багажнике своей машины и подожжен, - уточнила Софи.

- Я убеждена, что Уолтер мог сделать это самостоятельно.

Язвительная усмешка на губах Офелии стала единственной реакцией членов совета. Габриель пнул меня ногой под столом.

- Итак, с чего бы приличной молодой леди вроде вас ввязываться в драку с таким никчемным типом, как он? – спросил мистер Маршан, качая головой с отеческим порицанием.

- Я высказала возражения против того, чтобы он держал Норма, человеческого бармена, вверх тормашками и тряс его, словно копилку, - сказала я, с трудом сдерживая раздражение в голосе. – У нас с Уолтером возникли разногласия. Вмешался Дик Чейни. Уолтер ушел. Я поехала домой. Андрэа Бирн, которая, по моим соображениям, хорошо известна среди вампиров, осталась ночевать на моей кушетке, и … она не сможет очень уж много вам рассказать, потому что практически всю драку была в пьяной отключке.

- И еще мне нужно найти новый способ рассказывать истории, - ляпнула я невпопад.

- Предварительное обдумывание слов в голове перед их произнесением могло бы вам в этом помочь, - любезно посоветовала Софи. Она протянула ко мне руку. Я почувствовала себя обязанной ее взять. Как только я оказалась в радиусе ее досягаемости, она сжала мое запястье и подтянула к себе, вынудив налечь на стол.

- Эй…- проворчала я. Что-то было не так. Рука нещадно зудела. Пальцы Софи впивались в кожу. Я задыхалась, отчаянно пытаясь вырваться из ее хватки. Пальцы Габриеля, скользнув под столом, сжали другую мою руку. Он покачал головой. Очевидно, мне полагалось пройти через эту процедуру «без шума и пыли».

- Не вмешивайся, Габриель, - предупреждающе велела Офелия. Рука Габриеля покинула меня, бросая на произвол судьбы.

- Смотрите мне в глаза, - скомандовала Софи голосом, полностью лишенным очарования, которое она так щедро расточала лишь несколько секунд назад. Отчаянно надеясь, что, невзирая на боль, мой взгляд все еще способен передать всю степень владеющего мной негодования, я встретилась с ней глазами. Радужные оболочки ее глаз сверкнули черным, и в тот же миг меня накрыло ощущение резкого падения в бездонную пропасть. Голова казалась такой тяжелой - слишком тяжелой, чтобы ее можно было держать. Силуэты людей и столов бешено завращались вокруг размытыми пятнами.

- Что вы делаете? – пробормотала я, еле ворочая непослушным языком. Мой голос прозвучал как будто издалека. Я хотел открыть глаза, но веки не поддавались. Желудок совершал немыслимые кульбиты. О, пожалуйста, пожалуйста, Боженька, не дай мне стошнить прямо посреди «Баррель Крекера».

- Софи - та, кого вы могли бы назвать ходячим детектором лжи, - сказала Офелия веселым тоном. - Ее дар позволяет ей исследовать ваши мысли, и извлечь правду из того, в чем вы пытаетесь нас убедить. Если вы будете сопротивляться, процедура окажется весьма трудной и болезненной. А теперь, я хочу, что бы вы снова ответили на мой вопрос. Что случилось с Уолтером?

Жалящая хватка Софи была подобна огненному пламени, охватившему всю руку до самой груди. В горло словно вцепились горячие железные когти, буквально вырывая каждое слово. Не помню, что конкретно им говорила. Знаю лишь, что произносила это спокойно. В целом же, весь полученный опыт был сродни депульпированию зуба[9] без анестезии. Ну, все. Вот теперь свидания с Габриелем официально числятся худшими из всех, что у меня были.

Просто чудо, что мне хотя бы отчасти удавалось владеть языком, когда Софи ослабила хватку.

- Отпустите меня, - прохрипела я. Во рту стоял странный привкус, словно от ржавых гвоздей. Я облизнула пересохшие губы и сквозь злые щелочки глаз уставилась на своего Сира.

- О, только не надо устраивать сцен, - небрежно произнесла Софи. – Пока что я вас отпускаю. Вы прошли проверку.

Как бы мне хотелось суметь связать вместе достаточное количество слов, чтобы ответить с соответствующим презрением, но я предпочла демонстрировать свое отвращение молча. Габриель попытался приобнять меня за плечи, но я рыкнула на него. Если люди за соседним столиком и заметили, то даже взгляда не подняли от своих вафель.

Софи сказала:

- Она говорит правду, или, по крайней мере, считает это таковой. Она еще так молода. Иногда для них это одно и то же.

Кроун улыбнулся мне, однако это было скорее презрительной насмешкой, чем дружеским жестом. Это окончательно меня добило. Тем более, что я только сейчас вернула достаточно контроля над своими конечностями, чтобы отдернуть руку подальше от Софи.

- Это совсем не то, как люди ведут себя в «Баррель Крекере»! – прошипела я и разъяренно ощетинилась на своего Сира, который превратил слабое давление на мою ногу в костедробильное топтание пальцев.

- Мы же предупреждали вас, что процесс может быть неприятным, - сказала Софи со слабой извиняющейся улыбкой. – Все могло бы быть намного более болезненным.

- Мы уже поговорили с Андрэа Бирн, - произнесла Офелия тоном, которым обычно выносят приговор. - Она - одна из немногих людей, слово которых способно поколебать наше мнение. Пока что мы решили принять вашу версию, но вам стоит знать, что мы продолжим расследование смерти Уолтера. Если нападение было оправдано, или мы придем к мнению, что вы невиновны, вы получите наши самые глубокие извинения. Однако, если мы узнаем, что вы лгали Совету, вам грозит весьма строгое наказание. Андрэа будет наказана заодно с вами.

- Если вы не возражаете, то мне хотелось бы знать, - прокаркала я, - зачем вы просили рассказать вам, как с моей точки зрения все происходило, если все равно собирались воспользоваться услугами мисс Полиграф[10]?

Офелия пожала своими совершенно голыми плечами.

- Чтобы проверить, сказали бы вы нам правду без посторонней помощи, если конечно, ваша версия событий является таковой. Кроме того, нам нравится измерять силу наказания, в соответствии с тяжестью обмана.

- Тогда, уж не сочтите за дерзость, если я поинтересуюсь, какого рода «наказание» мне могли бы впаять? – спросила я.

Если бы я совершенно точно не знала, что кости пальцев на моих ногах восстановятся, то была бы очень расстроена тем, с каким сокрушительным давлением Габриель оттаптывал мою ногу.

Офелия ухмыльнулась.

- Вас могли поставить перед выбором: или оказаться запертой в гробу, полном пчел, или ощутить всю прелесть раскаленного серебряного прута прямо в вашей…

- Офелия, - примирительно взглянув на меня, прервал ее мистер Маршан. - Достаточно.

- Она просто шутит, - заверила меня София. - Серебряный прут практически комнатной температуры. Древние вампиры назвали это Испытанием.

- Почему? – спросила я.

- Потому что звучит до жути пугающе, - мотнула головой Софи.

Я покинула место за столиком прежде, чем принесли мои блинчики, что, в конечном счете, было даже к лучшему. Скорее всего, присутствие несъедобных блинов стало бы для меня последней каплей. Габриель сопроводил меня к машине прежде, чем я успела бы сказать еще что-нибудь изобличительное. И под «сопроводил», я подразумеваю, что он протащил меня через всю парковку словно пещерный человек и совсем не по-джентельменски впихнул на пассажирское сиденье.

- Что, черт возьми, это было? – заорала я. Ощутив возвращение полной работоспособности своих рук и ног, я воспользовалась возможностью навешать ему тумаков, как только он уселся за руль. - Ты знал, что они собирались со мной сделать? И гроб, полный пчел? Какого дьявола?

- Успокойся, просто успокойся, - сказал он, ловя мои запястья. Я думала, что Габриель хотел помешать мне его ударить, но он принялся осматривать мою покрасневшую кожу, сосредоточено изучая отметины, оставленные ищущей правду экспедицией Софи в мой мозг. Я хранила молчание до тех, пока не увидела, как они начали исчезать. Надо же, мне почему-то казалось, что чувство жжения будет длиться гораздо дольше.

- Да что с вами не так, а? – возмутилась я. - Почему ты не сказал мне, что они собирались покопаться в моем мозгу? Знаешь, меня воспитывали в абсолютной уверенности, что содержание чьего-то мозга, это его личное дело! И ты заметил, что мне приходится все время на тебя орать?

- Джейн, я знаю, ты была напугана…

- Я была в ужасе, ты, осел.

Он склонился над пассажирским сиденьем, сжав мое лицо в ладонях прежде, чем я успела сообразить, что случилось. Несмотря на то, что я была зла, как тысяча чертей, не могу сказать, что мне не понравилось его целовать. Или что я не ответила на поцелуй. Потому что, черт… я имею ввиду, черт побери, он отлично целовался. И если уж наш первый поцелуй был искрами и фейерверком, то этот – стал полномасштабным ядерным взрывом. Все мое тело принимало активное участие в процессе - лицо, губы, руки, ноги от бедер и до самых икр. Не думаю, что он в действительности прикасался ко всем этим местам. Я просто знаю, что они участвовали.

Поначалу скольжение его языка по губам было едва уловимым, постепенно становясь все более и более требовательным до тех пор, пока я уже не могла определить, где начинается его рот и заканчивается мой собственный. Габриель притянул меня к себе на колени, руками прижав лодыжки по обе стороны от своих ног, при этом поглаживая оголенную кожу большими пальцами. Я потянула его за волосы, заставляя откинуть голову, чтобы можно было прижаться губами к небольшой ямке на подбородке. Габриель заворчал, не желая прерывать поцелуй. Он вернул мой рот обратно к своим губам, одну руку опустив мне на затылок, другой - теснее прижимая мои бедра к своим.

На соседнем парковочном месте остановился микроавтобус. Я услышала задушенные смешки, перешедшие в неприкрытый гогот, трех подростков, выбирающихся из машины вместе со своими родителями.

Один из детей крикнул:

- Эй, снимите комнату!

Я отпрянула от Габриеля, снова оказавшись на своем месте и изо всех сил пытаясь игнорировать хохот покидающих стоянку детей. Я таращилась на него какое-то время, показавшееся мне тревожно долгим. У меня не было поцелуев, вроде этого, вот уже… ну, в общем, никогда. Я наконец-то нашла нечто простое и естественное в наших отношениях с Габриелем: обжимашки с ним.

Ура мне.

Едва я успела сформировать в голове это умозаключение, как он снова оказался на моей половине машины, и все повторилось сначала. Действия Габриеля застали меня врасплох, и я случайно прикусила его нижнюю губу - достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Хорошие новости заключались в том, что ему это понравилось, так что моя оплошность была воспринята как провокация, а не проявление неуклюжести.

- Если это было попыткой заставить меня заткнуться, то пошел ты, - выпалила я, когда он вновь отстранился.

Спрятав лицо в моих волосах, он пробормотал:

- Я сделал это, потому что хотел. Твое молчание стало дополнительным бонусом.

Я отпихнула его за плечи.

- Осел.

- Ты это уже говорила, - сказал он, пальцами обводя контур моего подбородка.

- Я и в этот раз имела ввиду то же самое.

- Джейн, я знаю, ты была напугана. Знаю, что их методы дознания могут быть по-настоящему зверскими, но это было необходимо, - сказал он, твердо притягивая меня к груди. Я уткнулась лбом в изгиб его шеи, с радостью обретая хотя бы несколько мгновений душевного комфорта. Выворачивание мозгов наизнанку – весьма изматывающий эмоциональный опыт.

- Я знаю, ты сердишься на меня за то, что притащил тебя сюда, - пробормотал он. - Но отказ сотрудничать с Советом повлек бы за собой гораздо больше проблем. И как твой Сир, я ответственен за твое представление перед советом. Мне также следовало присматривать за тобой в эти первые недели. Очевидно, у меня это не очень хорошо получилось.

- Эй, это довольно оскорбительно, - сказала я, ткнув его под ребра.

Габриель наконец сказал:

- Я сожалею.

- Прошу прощенья? – сказала я, приставив ладонь к уху. – Это что сейчас такое было?

- Я сожалею, - повторил он. - Сожалею о том, что был настолько резок с тобой у тебя дома. Сожалею, что закатил сцену из-за проведенного тобой времени с Диком. Сожалею, что был так … неуравновешен по отношению к тебе. Я никогда прежде не проводил время со своим потомками. Возникли сложности, которых я не ожидал. Во мне накрепко засела эта подавляющая потребность защищать тебя, чему ты, в свою очередь, здорово мешаешь.

- Почему ты никогда не проводил время с потомками?

- Это было невозможно, - сказал он голосом, не терпящим дальнейших расспросов. - И даже если бы ты не была моей подопечной, я чувствовал бы то же самое. Мы связаны, ты и я. Именно поэтому видеть тебя сегодня вечером с Диком было так тяжело. Он всегда умел найти подход к дамам, а ты принадлежишь как раз к тому типу женщин, которых он любит развращать. Одна лишь мысль о другом мужчине, прикасающимся к тебе, целующим тебя, о его запахе на твоей одежде, твоей коже… Я не мог этого вынести. Да еще прибавь сюда вызов совета, и вот тебе моя острая реакция.

- Так значит, не то, чтобы я тебе нравилась, просто случилось так, что биологический инстинкт заставляет тебя ревновать, - пробормотала я.

- Да… то есть, нет! – выпалил он. - Почему ты постоянно низводишь меня до уровня болтливого идиота?

- Так это еще называется «болтливый»? - усмехнулась я.

- Когда речь заходит обо мне – да, - отрезал он.

Мне пришлось признать, что так и есть.

- Ты чувствуешь его запах на мне? – спросила я, принюхиваясь к своей блузке. – На что он похож для тебя? Как по мне, так это всего лишь похоть и бергамот.

- Это бесполезно, - проворчал Габриель. Он коротко прижался своим лбом к моему, затем поцеловал в весок, лоб, переносицу. После чего спрятал лицо в изгибе моей шеи, глубоко вдохнув. – Как бы то ни было, я действительно наслаждаюсь твоим ароматом, и ты мне нравишься. Очень. Я хочу оберегать тебя. Если бы с тобой что-то случилось, не знаю, что бы я делал.

Я подняла голову, с опаской следя за ним.

- Ты же не собираешься чего-нибудь учудить с ворсом из моей сушилки[11], не так ли?

- Никогда не угадаешь, что вылетит из твоего рта, - сказал он, разглядывая меня. - И я наслаждаюсь этим в какой-то даже нездоровой манере. Я просто хочу сказать, что еще до того, как обратил тебя, твой запах был одной из тех вещей, которые меня притягивали.

- А как я пахла?

- Как моя, - сказал он, целуя изгиб моей шеи, кончик носа, и, наконец, губы. - Ты пахла так, словно была моей.

- Можешь отвести меня домой прямо сейчас?

- Устала? – спросил он. - Методы Софи могут быть очень изматывающими.

- Нет, просто не хочу, чтобы еще больше людей видело, как я обжимаюсь с каким-то случайным парнем на парковке «Баррель Крекер».

- Едва ли меня можно назвать случайным, - сказал он, возвращаясь на водительское сиденье. - Я – твой Сир.

- Ну, люди этого не знают, потому что не в курсе, что я - вампир, - сказала я, протирая запястья. - Я уже подмочила свою репутацию потерей работы и публичной пьянкой. Не стоит добавлять «прилюдный парковочный перепихон» к этому списку.

- Однажды ты объяснишь мне, что это значит, и не думаю, что ответ мне понравится, - пробормотал он, поворачивая ключ в замке зажигания.

Сноски:

1. «Клуб Львов» (англ. Lions Clubs International) — совокупность международных общественных благотворительных организаций — клубов, основанных в США в 1917 году бизнесменом из Чикаго, Мелвином Джонсом. Эти клубы осуществляют различные гуманитарные проекты. Централизованное руководство клубами осуществляет Lions Clubs International Foundation.

Девиз сообщества Lions «Мы служим». Основные программы Lions Club это сохранение зрения, слуха и речи, борьба с диабетом, yпомощь детям, и другие программы.

Персональный девиз Джонса: "Ты не сможешь получить большего пока будешь делать все только для себя".

2. Скарсезовские мафиози – очевидно имеется ввиду знаменитая трилогия гангстерских фильмов режиссера Мартина Скорсезе:

*«Злые улицы» (англ. Mean Streets, США, 1973 год) — фильм — драма о нравах и морали Маленькой Италии Нью-Йорка. Одна из дебютных ролей Роберта Де Ниро принесла ему премию Национальной ассоциации кинокритиков Америки. Картина включена в национальный реестр фильмов Библиотеки Конгресса США.

*«Славные парни» (англ. Goodfellas, 1990г.) — кинофильм. Обладатель пяти наград Британской Киноакадемии (включая лучший фильм), приза МКФ и премии «Оскар» которая была вручена Джо Пеши за лучшую роль второго плана. Визитная карточка фильма — культовая фраза которой открывается картина: «As far back as I can remember, I’ve always wanted to be a gangster» —(Сколько себя помню, я всегда хотел быть бандитом).

*«Казино» (англ. Casino) — кинофильм, снятый в 1995 году, основанный на одноименной книге Николаса Пиледжи и Ларри Шандлинга. Не рекомендуется просмотр детям и подросткам моложе 16 лет. Пиледжи называл «Казино» последним вкладом в гангстерскую трилогию, начатую кинолентами «Злые улицы» и Славные парни.

Примечание: актер Роберт Де Ниро сыграл роль в каждом из этих фильмов.

3. «Баррель Крекер» (англ. «Cracker Barrel») - сеть ресторанов-магазинов, основанная в 1969 г. и насчитывающая более 500 заведений. Как правило эти рестораны размещаются невдалеке от скоростных автомагистралей. Их отличительным признаком является «домашняя» пища и стилизованная под старину обстановка.

Вывеска ресторанов:

4. 813 округ – никаких официальных сведений о делении территории США на округи и их нумерации найти не удалось, поэтому предполагаю, что это собственноручно обозначенные вампирами условные «зоны», основанные для удобства организации и управления.

5. «Люкс» - мыло этой известной марки впервые было произведено в Индии в 1909 г. «Туалетная» версия была представлена в США в 1925 г., в 1928 г. – в Великобритании.

6. Кария пекан (Пекан), или Гикори пекан, или Кария иллинойсская лат. Carya illinoinensis) — вид древесных растений семейства Ореховые (Juglandaceae), распространённый на юго-востоке США, от южных районов штатов Айова и Индиана до Техаса и Миссисипи включительно. Также пекан произрастает в Крыму, на Кавказе и в Средней Азии. Орехи — плоды этого дерева — используются в кулинарии. Это листопадное дерево достигает 25—40 м в высоту и способно плодоносить на протяжении 300 лет. Ближайший родственник пекана — грецкий орех, произрастающий на юге России и Украины.

7. Гарланд Дэвид Сандерс (англ. Harland David Sanders), более известен под псевдонимом Полковник Сандерс (англ. Colonel Sanders) (9 сентября 1890 — 16 декабря 1980) — основатель сети ресторанов быстрого питания Kentucky Fried Chicken («Жареный цыплёнок из Кентукки», KFC), фирменным рецептом которых являются куски жареной в кляре курицы, приправленной смесью ароматических трав и специй. Его стилизованный портрет традиционно изображается на всех ресторанах его сети и на фирменных упаковках. На деле, Сандерс никогда не был армейским офицером. Звание «полковника» — это почётный титул, присуждаемый ежегодно губернатором штата за выдающиеся заслуги в общественной жизни штата.

8. «Тайгер Бит» - подростковый глянцевый журнал.

9. Депульпирование зуба – удаление зубного нерва.

10. Полиграф – техническое приспособление, в простонародье носит название «детектор лжи».

11. Согласно статистке: «Ежегодно в США происходит 15 000 пожаров, очагом которых являются сушильные машины вытяжного типа. Их жертвами становится в среднем 20 человек, из них половина – со смертельным исходом.причина пожаров – воспламенение ворса и очесов ткани, скопившихся в вентиляционном рукаве машины. помните: необходимо регулярно очищать от очесов фильтр и рукав отвода воздуха сушильной машины!»

Очевидно, Джейн опасалась, как бы в своем стремлении к гиперопеке Габриель не перешел все границы, начав охранять ее от "каждого фонарного столба" и не стесняясь чистить ворс в ее сушильной машине.

Как раз, когда я решила, что наше «свидание» с Габриелем уже не может быть хуже, мы подъехали к моему дому и обнаружили моего отца, сидящего на крылечных качелях с «Мясной Пиццей» в руках. Шанс даровать свое отеческое одобрение в отношении «визитов джентльмена» не представлялся папе со старших курсов моего колледжа. Так что предстоящее знакомство гладко пройти не обещало.

Габриель кивнул в сторону крыльца.

- Ты знаешь этого человека?

- Это - мой отец, - сказала я. - Я ему так и не сказала.

- Знаю, - откликнулся он. - Я могу уехать.

- Нет, должны же двое самых влиятельных мужчин в моей жизни когда-нибудь познакомиться.

- Привет, детка, - сказал отец, целуя мою щеку в перерыве между откусыванием пиццы. – У твоей мамы сегодня вечеринка-презентация. На тему то ли косметики, то ли кремов, то ли домашнего декора. Никак не могу запомнить. Я не возражаю против этих вечеринок до тех пор, пока они не пытаются уговорить ее устраивать презентации под собственной крышей. Я хотел сделать тебе сюрприз, но, кажется, у тебя уже есть планы на вечер.

- Очень мило с твоей стороны. Габриель Найтингейл, это - мой отец, Джон Джеймсон, - представила я, махом руки приглашая их в дом и проводя на кухню. - Папа, Габриель – мой…

Сир? Вездесущий самопровозглашенный наставник? Парень, отношениям с которым вероятнее всего суждено закончиться моим первым неприятным немертвым разрывом? Я решила остановиться на «друге».

- Как насчет пиццы? – спросил папа, открывая коробку на кухонной стойке, чтобы продемонстрировать это изобилующее холестерином великолепие.

- О, нет, спасибо, я не могу, - отмахнулась я.

Выгнув бровь папа наблюдал за тем, как я выдвигаю для него высокий барный стул. Я никогда не отказывалась от пиццы. Никогда.

- Ты же не села на какую-нибудь безумную диету?

На какое-то короткое, замечательное мгновенье Габриель выглядел пораженным. Я рассмеялась.

- Нет, мы уже поели, мистер Всевидящее Око.

- Прошу меня извинить, я на минутку, - сказал Габриель, исчезая за кухонной дверью.

- Габриель Найтингейл, это имя кажется мне смутно знакомым, - размышлял отец, пережевывая пепперони[1]. По выражению его лица можно было сказать, что сейчас он копался в своих массивных, но не слишком надежных банках памяти в поисках информации.

- Гм, у него здесь поблизости большая семья, - сказала я, решив не уточнять, что большинство из них с некоторых пор обитает на кладбище. - Они в Холлоу уже очень, очень давно.

Папа возобновил жевательный процесс. Прислонившись к стойке, я спросила:

- Итак, что новенького?

- Да все по-старому, все по-старому, – усмехнулся он, принявшись за второй кусок. – Веду летние занятия. Начал писать еще один учебник, который вряд ли закончу. Твоя мама уже готовится к исторической экскурсии в следующем году.

- Я не включу «Речные Дубы» в экскурсию, - заявила я. – Тете Джетти это бы не понравилось.

- Твоя мама и спрашивать не станет, - сказал он. - Честно говоря, она даже не знает, как это делается. Она в замешательстве от всей этой ситуации с твоей работой, тыковка. А еще переживает и боится за тебя, но и смущена при этом. Ей уже приходилось волноваться по поводу твоей неустроенной личной жизни и излишней самостоятельности, но еще никогда – по поводу твоей работы. Твоей маме и в голову не приходило, что ты можешь оказаться в подобном … положении. Она хочет помочь, но ты отказываешься позволить ей взять управление в свои руки и самой обо всем позаботиться. Ей кажется, будто она потеряла свою … способность достигать согласия с тобой.

Я фыркнула.

- Складно излагаешь, пап. Только старайся делать поменьше пауз. Из-за них создается такое ощущение, будто ты подыскиваешь слова, которые покажутся мне менее обидными, чем те, которые она использовала на самом деле.

- Твоя мама - сложная женщина, - просто сказал он.

- И под «сложной» ты подразумеваешь «склонная к манипулированию» и «эмоциональной тирании»? – спросила я.

- Милая, воздушные кавычки никого не красят, - сказал он строгим голосом учителя. - Она может быть немного порывистой, но все еще остается твоей матерью.

Папа заключил меня в объятия. Я опустила голову в ямку на его плече, словно специально для меня созданную.

- Ты же знаешь, она тебя любит, - спокойно продолжил он.

Я вздохнула.

- Да, я чувствую сокрушительную силу ее любви даже отсюда.

Папа прочистил горло, что, как я поняла, маскировало попытку сдержать смешок.

- Она не знает, как вести себя в ситуации, если не «стоит у руля». Только не ждите, что я приму сторону одной из вас.

- Даже если знаешь, что я права?

- Джейни, - снова прозвучал этот строгий голос.

Я подняла на него взгляд, сделав «оленьи глаза».

- Ну, я хотя бы попыталась.

Итак, мы продолжили болтать. Соскучившись по ощущению нормальности, я смаковала бытовые подробности жизни, за бортом которой теперь оказалась. Ни один из «новобранцев» на папиных летних занятиях не был в состоянии самостоятельно написать законченное предложение, в чем, собственно говоря, не было ничего нового. Подтяжка лица моей троюродной сестры Тини прошла не так, как должна была, и это лишний раз доказывает, что пластическая хирургия – не та область, где уместна погоня за дешевизной. Мой будущий дедушка Боб, жених бабушки Рути, находился в больнице, разрабатывая бедренный сустав – это означало, что пришло время для его ежемесячного недельного пребывания в больнице. Почему этот милый человек был помолвлен с моей бабушкой? Могу лишь догадываться, что пережив удаление желчного пузыря, замену коленного сустава, диализ[2], и химеотерапию, Боб действительно хотел умереть, и рассматривал брак с нею как легальную форму помощи собственному самоубийству.

Пока папа описывал легендарные представления бабушкиного «театра одного актера» у постели больного, Габриель возник в проеме кухонной двери с обшарпанной картонной коробкой в руках. Я искренне надеялась, что вампиры не отводят кускам свинины роль цветов и конфет. Однако я не почувствовала запаха крови, лишь затхлый аромат старых сигарет и потного тряпья. Перейдя на свою невероятную вампирскую суперскорость, Габриелю удалось запихнуть коробку в ближайший шкаф так, что папа даже не заметил ее существования.

Не долго думая, папа вошел в роль бдительного родителя, ухитряясь расспрашивать Габриеля так, чтобы это не выглядело допросом. И Габриель, гораздо больше привычный к искусству вранья, исполнил свою роль «на ура». Этот парень мог обойти в разговоре любые скользкие вампирские темы и ни разу не «засыпаться». Габриель расточал комплименты моему отцу за воспитание такой «очаровательной» дочери. Он даже похвалил папин учебник.

- Теперь я вижу, от кого Джейн унаследовала свой любознательный характер, - сказал Габриель. Вероятно, мне стоило испытывать благодарность за то, что он сказал «любознательный», вместо «дотошный и неуравновешенный».

Спустя какое-то время, под завязку накушавшись итальянского суррогата мясных блюд, папа выкатился за дверь. Потребовалось всего лишь семь «ничего себе, уже так поздно» намеков. Думается мне, что телефонный звонок моей мамы был единственной вещью, способной заставить его оторваться от допроса с пристрастием моего нового «друга». Такой шикарный случай не предоставлялся папе уже очень, очень … очень давно.

- Кажется, ты понравился моему отцу, - взвизгнула я, изображая неуемный восторг, когда мы остались один на один с Габриелем. - Я лишь надеюсь, что ты попросишь моей руки прежде, чем моя некрасивая младшая сестра сбежит с негодяем, разрушив мою репутацию и надежды на счастье.

Габриель поморщился.

- Ничего смешного.

- Ссылки на «Гордость и Предубеждение» забавны при любых обстоятельствах. А что за коробка с хламом? – кивнула я в сторону шкафа. Габриель достал коробку и широким жестом открыл.

Прежде неизвестный и вызывающий тревогу фактоид[3]: Если вы доказали свое превосходство в сражении с другим вампиром (и не важно, насколько печальными и не обоснованными доказательства этого самого сражения могут быть), все его имущество переходит к вам. Какое бы чувство гадливости оно у вас не вызывало. Я оказалась несчастливым обладателем личных вещей Уолтера, фаната группы «Уайтснейк»: серебряной тарелки с неглубокой гравировкой «К Черту Коммунизм», нескольких концертных футболок[4] с выцветшими подмышками, сорока двух дисков второго сезона «Рыцаря дорог», и полного собрания творчества «Деф Леппард»[5] на аудиокассетах.

- Мать Уолтера возжелала вернуть подвал в свое полное распоряжение, - объяснил Габриель. - Она была рада избавиться от этого хлама и принесла коробку в офис совета сегодня утром. Больше никто не захочет ее взять, так что Офелия решила, что коробку следует отдать тебе. Полагаю, это – напоминание тебе придерживаться примерного поведения.

Я бросила кассету с синглом «Посыпь меня сахаром»[6] обратно в коробку.

- Если ты одержал над кем-то верх, то забираешь его барахло? Погоди, а что мешает одному вампиру вызвать на поединок другого просто потому, что ему понравилась чья-то машина?

- Ничего, - признал Габриель. – До тех пор, пока вампир может найти хоть малейшую причину для поединка, даже если эта причина «высосана из пальца». Какой-нибудь мелкий надуманный признак неуважения. Когда станешь постарше, рамки не будут настолько строгими. Их цель состоит в том, чтобы помешать недавно восставшим вампирам развить вкус к случайным убийствам, и это единственная причина, по которой совет интересуется смертью Уолтера. Они хотят сделать из тебя показательный пример.

Должно быть, на моем лице появилось «что за отстой» выражение, потому что Габриель принялся уверять меня:

- Определенный порядок подчинения существовал всегда, и на то есть свои основания. Тем более теперь, когда мы пытаемся выглядеть более цивилизованными для людей.

- Это - глупая система.

- Да, она гораздо менее цивилизованна, чем ваши корпоративные поглощения и торговые мега-сети,- сказал он, поднимая коробку. – Куда мне это поставить?

- Только не в доме, - ответила я. – Отнеси ее в подсобку, я попозже сожгу.

Еще раз продемонстрировав удивительную вампирскую ловкость, Габриель перехватил коробку одной рукой и ухватился за ближайшую дверную ручку. Это впечатлило бы на меня гораздо сильнее, не открой он дверь в неправильную комнату.

- Нет, не входи туда! – закричала я, когда Габриель шагнул в мою библиотеку.

- У тебя… много единорогов, - произнес он, с оттенком суеверного ужаса в дрогнувшем голосе.

Одна из немногих вещей, которые я сделала, чтобы обустроить дом под себя, это расставила свою коллекцию статуэток единорогов на полках библиотеки. Моя, ныне покойная, стойко ассоциирующаяся с овсяным-печеньем-и-мылом-Айвори бабушка Пэт, купила для меня музыкальную шкатулку с единорогом, когда мне было шесть. Я играла с этой штуковиной до тех пор, пока крошечный механизм уже был больше не в силах тренькать «Ты освещаешь мою жизнь»[7]. Так статуэтки единорогов, музыкальные шкатулки и плюшевые игрушки стали подарками от лишенных воображения родственников, которые я получала практически на каждый свой день рождения, Рождество, Валентинов День, выпускной, День посадки деревьев[8]. И, кстати, я только на прошлое Рождество получила два керамических держателя для книг в форме единорогов от своего дяди.

По какой-то, даже мне неизвестной причине, я не могла заставить себя выбросить этих маленьких поганцев. Исполненное торжественного величия полирование их рожек, этих властных нарисованных глазок превращало меня в какого-то сбрендившего, идолопоклонничающего раба. Так что я спрятала их в библиотеке, куда не ступала ничья нога, кроме моей. Ну и, конечно, нога еще одного человека, который уж точно не должен был их видеть.

- Очень много единорогов, - повторил Габриель.

Я попыталась захлопнуть дверь, но он просунул ногу в щель между дверью и косяком, чтобы получше разглядеть десятидюймовую[≈76см] меняющую цвет керамическую лампу в форме единорога с пучком оптоволокна вместо хвоста.

- Да, да, да. Ты знаешь мой секрет. У меня есть коллекция единорогов.

- Это очень печальный секрет, - сказал он, наконец-то позволив мне отпихнуть его ногу в сторону.

- Довольно громкие слова для парня, растерзанного морским львом. - Я выхватила коробку из его рук и бросила в кладовку. После чего заперла обе двери с решительным щелчком.

- Мне нравится твой отец, - сказал Габриель. – Вообще-то было даже приятно поговорить с ним, очень. В мои времена, в период ухаживаний, встреча с отцом женщины могла стать неприятным опытом. Мне тыкали кулаками в лицо, сыпали расплывчатыми угрозами моей мужественности. Иной раз даже дробовик перед носом мелькал.

- А ты случаем не попадался отцам этих девушек на сеновале и без штанов? – поинтересовалась я.

- Полагаю, в моих же интересах не отвечать на этот вопрос.

Я хихикнула.

- Папа не большой поклонник оружия, так что, будь уверен, ты в безопасности. Кроме того, с современными отцами упор идет скорее на проверку подноготной и советы молиться, чтобы она выглядела как можно приглядней.

- Приму к сведению, - сказал он, улыбаясь и прислоняясь к стене напротив меня. – Тем не менее, я буду очень рад установить дружеские отношения с твоим отцом, поскольку имею планы насчет его дочери. И эти планы включают возобновление наших поцелуев, - продолжил он, скрестив руки на груди. Это заявление прозвучало как вызовом, так и простой констатацией одновременно. – Мне нравится тебя целовать.

- Сейчас или вообще? – спросила я. – О, и спасибо.

- Еще не решил.

Я ощутила гордость за себя, сумев удержаться и не хихикнуть.

- Ну что ж, благодарю за предупреждение…ммм, - остальная часть моего, без сомнения, блестящего ответа была заглушена, когда Габриель перешел от слов к делу.

И снова, мне оставалось сказать лишь «ву-ху».

Габриель прижал меня к стене, и, усмехаясь, прикусил мою нижнюю губу. Клыками провел по линии горла, легонько ведя языком по ключице. Его пальцы, медленно скользнув вверх по ребрам, принялись ласкать грудь сквозь лифчик. Дразнящими движениями Габриель водил круги по моей блузке, касаясь каждой части груди кроме соска. Уж коль скоро мы перешли на рукоблудство, я скользнула ладонью к «молнии» на его штанах и легонько сжала, не сумев сдержать усмешку, когда он подскочил.

- Ну, разве ты не полна сюрпризов? – хохотнул он, играя с прядью моих волос.

- Неопытная, но готовая учиться, - сказала я, и была разочарована, когда выражение его лица не изменилось. – Нечего ответить?

- Помимо «ого»? - спросил он. И получил удар в плечо.

Я все еще продолжала смеяться, когда он снова закрыл мне рот поцелуем, губами прослеживая контур моей улыбки. Опустив руку мне на талию, Габриель повел меня через холл по направлению к лестнице. Мы идем наверх? - гадала я. Когда же он заключил мое лицо в ладони, я обнаружила, что охотно готова направить стопы в сторону спальни.

Он отстранился и провел ладонью по моей щеке.

- Это была долгая ночь. Тебе пора в постель.

Я ждала, когда слабый голосок в моей голове начнет выдвигать всевозможные оправдания вроде: у меня не может быть секса с Габриелем, потому что мы едва знакомы. Моя комната – полнейшая катастрофа. Я прохожу подозреваемой в деле об убийстве. Не побрила ноги. И… осознала, что ничто из этого меня не волнует.

Склонив голову на бок, я спросила:

- Я пойду туда одна?

- Этим вечером - да, - сказал он. - Ты не готова. Я видел это в твоей голове, Джейн. В спутанном клубке очаровательных, сложных и, смею надеяться, изобретательных мыслей сидит страх, что у нас будет плохой секс, после которого ты меня больше никогда не увидишь. А если ты будешь так думать, то даже с моими выдающимися навыками, - Габриель подождал, пока я закончу смеяться, – он будет плохим.

- Слушай, Дейв Чендлер оставил меня без трусиков на девятом этаже университетской исследовательской библиотеки после того, как мы вместе потеряли девственность. Он больше ни разу не позвонил мне и в буквальном смысле разворачивался на пятках и удирал в противоположном направлении всякий раз, стоило ему завидеть меня в университетском городке. Если ты уверен, что не способен на нечто подобное, то не думаю, что у нас будут проблемы.

Лицо Габриеля застыло. Я помахала рукой перед его отрешенным, немигающим взглядом.

- Габриель?

Он сбросил оцепенение.

- Прости, что-то странное случилось у меня в голове, когда ты произнесла слово «трусики» - возникло непреодолимое желание убить Дейва Чендлера, объединенное с оттоком крови от головного мозга.

Я рассмеялась. И да, я лишилась девственности в библиотеке. В то время это казалось хорошей идеей. Дейв и я в студенчестве подрабатывали в библиотеке, и у нас был прямо-таки королевский сорокапятиминутный перерыв на обед. Оказалось, что, в то время как русская фольклорная секция предоставляла полное раздолье для личной жизни (серьезно, туда вообще никто не заглядывал), книжные полки оставляли на спине очень уж причудливые ушибы. Я выучила этот урок.

Габриель натянул пиджак и прижал меня к себе.

- Когда ты будешь готова, я первый же рвану в спальню, срывая с себя одежду с криками «Аллилуйя» во всю мощь своих легких.

- Это... интригующая смесь образов.

Габриель игрался с нижним краем моей блузки, щекоча кожу чуть выше пояса брюк.

- Кроме того, когда я затащу тебя в постель, мы проведем там долгое, очень долгое время. И я не хочу, чтобы нас прервал рассвет, который начнется всего через несколько часов.

Он сказал «часов»?

Габриель поцеловал мой ослабевший рот и спросил:

- Нечего ответить?

- «Ого»?

Сноски:

1. Пепперони (англ. pepperoni) - острая разновидность салями итало-американского происхождения. Обычно делается из свинины, хотя встречаются американские разновидности, приготовленные из смеси говядины, курицы и свинины.

2. Диализ – существует несколько различных направлений этой медицинской процедуры. Наиболее часто встречающееся - гемодиализ (от греч. haema- кровь…и diálysis — разложение, отделение) - метод внепочечного очищения крови при острой и хронической почечной недостаточности. Во время гемодиализа происходит удаление из организма токсических продуктов обмена веществ, нормализация нарушений водного и электролитного балансов.

3. Фактоид - информация, недостойная доверия, или событие сомнительной истинности, принимаемое повсеместно за правду.

4. Концертная футболка - футболка, на которой изображена фирменная эмблема + программа конкретного тура какой-либо музыкальной группы.

5. Def Leppard (искаженное англ. Deaf Leopard — глухой леопард) — британская рок-группа из Шеффилда, Йоркшир, Англия; образована в 1977 году. Их стилевая манера с годами претерпела ряд изменений, двигаясь от хард-рока к поп-року. Пик популярности группы пришёлся на 1984-89 годы, когда вышли их платиновые альбомы «Pyromania» и «Hysteria». Синглы с диска «Hysteria» оказались наиболее успешными за всю их карьеру: «Love Bites» (1-е место в США), «Pour Some Sugar On Me» (2-е место в США), «Armageddon It» (3-е место в США). В 1995 году были занесены в Книгу рекордов Гиннесса как единственные исполнители, выступившие на трёх континентах в течение одних суток.

6. «Посыпь меня сахаром» (англ. «Pour Some Sugar On Me») – песня группы Def Leppard. Вся суть песни сводится к одной несложной мысли: «Нехило я с ней покувыркался…».

Несколько строк из песни в моем примерном, местами вольном, изложении, чтобы получить общее представление:

Входи-ка детка, давай зажжем,

Оторвемся по-полной с тобой вдвоем.

Любовь словно бомба, рванем же чеку.

Любвеобильная крошка запал подожги,

Распутная внешность, как у вампирш из кино,

Женщина-торнадо, я хочу быть с тобой.

…

Посыпь меня сахаром во имя любви,

Посыпь меня сахаром и воспламени,

Посыпь меня сахаром, я буду лишь рад.

Я горячая, липкая конфетка с головы и до пят.

7. Ты освещаешь мою жизнь (англ. You Light Up My Life) – очень известная в Америке баллада, написанная Джо Бруксом и впервые исполненная Кейси Цисык в качестве саундтрека к одноименному фильму, за который в 1977 году она получила Оскара в номинации "лучшая песня для кино". Эта песня стала самым успешным синглом 1970-ых в Соединенных Штатах и побила все рекорды по пребыванию на первой строчке «Ста Горячих хитов». В последствие была перепета еще многими музыкантами.

Текст песни взят отсюда

Ты освещаешь мою жизнь

Как много ночей я просидела у окна,

Ожидая, что кто-нибудь споет мне свою балладу

Как много желаний я хранила глубоко в себе

Одинокая, во тьме...

Но сейчас ты пришел

И ты освещаешь мою жизнь

Ты даешь мне надежду, чтобы продолжать жить

Ты освещаешь мои дни

И наполняешь ночи

Своей сладкой песней

Волнуется море и бегут волны

Может ли это быть, что я, наконец, нашла свой дом?

Может это, наконец, шанс сказать "Эй, я люблю тебя"

И больше никогда не быть одинокой?

Да, ты освещаешь мою жизнь

Ты даешь мне надежду

ы освещаешь мои дни

И наполняешь ночи

Своей сладкой песней

Ты, ты освещаешь мою жизнь

Ты даешь мне надежду, чтобы продолжать жить

Ты освещаешь мои дни

И наполняешь ночи

Своей сладкой песней

Наверно, это все же правда

Ты заставил меня испытывать волшебные чувства

Потому что ты...

Ты освещаешь мою жизнь.

8. «День посадки деревьев» («День лесопосадок», «День деревьев», «День дерева») - своеобразный праздник, который отмечается в ряде стран мира, и как видно из его названия, связан с посадкой деревьев, восстановлением утраченного леса или стремлением озеленить и окультурить городские и пригородные территории: парки, скверы и т.д.

День леса имеет более чем вековую истоpию. В СССР в свое вpемя он был одним из популяpных и массовых экологических пpаздников. В Россию идея посадки лесов пpи помощи школьников пpоникла в последнее десятилетие XIX века (особо пpопагандировал её лесовод М.К. Туpский).

Дата добавления: 2015-07-16