Глава 3

Существует множество альтернатив человеческой крови, включая синтезированную кровь и кровь животных. Рекомендуем питаться теплокровными животными, такими как свиньи или коровы, поскольку кровь рептилий, как правило, горчит. Чтобы сделать синтезированную или животную кровь более приемлемой, советуем подогревать ее в микроволновке тридцать восемь секунд при 75-процентной мощности. Окунание в нее пенни (после подогревания!) также придаcт ей натуральный медный привкус.

Выдержка из «Руководства для только что восставших из мертвых»

- Я…

- Погоди, - сказал Зеб, стаскивая меня с кушетки и заключая в долгие, неуклюжие объятия. Я ощутила слабый аромат лосьона после бритья на его коже и запах чипсов со вкусом лука в дыхании. Чувствовала, как бежит по венам его кровь, видела отрывистые удары пульса на горле.

Зеб не обращал внимания на тревожные изменения, происходящие в непосредственной близости от него.

- Я действительно рад, что с тобой все в порядке… а что с пижамой?

- Я…

- Серьезно, где ты пропадала? – требовательно спросил он. – Я услышал о твоем увольнении в среду, и в тот же день приехал сюда, чтобы проверить как твои дела, но тебя не было дома. Я упоминал, что приезжал в среду? Мне понятно твое желание уйти в запой от жалости к себе, но, Джейн, ты должна была сообщить кому-нибудь о своем местонахождении. Я кормил твою ненормальную собаку в течение трех дней. Твоя мать с ума сходила от беспокойства, а ты знаешь, это означает, что она станет обрывать мой телефон.

- Я…

- До сих пор мне удавалось удержать ее от вызова полиции, но я буду сожалеть об этом, если какой-нибудь извращенный пижамный фетишист все это время удерживал тебя в своем подвале.

- Остановись! – прогремела я голосом, напоминающим низкий бас заядлого курильщика. Режущая слух команда, казалось, довольно быстро утихомирила Зеба. Он рухнул на кушетку в ожидании следующего приказа. Впервые за более чем двадцать лет нашей дружбы он был абсолютно тих и неподвижен.

- Со мной все в порядке. – Я откашлялась и вернулась к своему нормальному голосу, чувствуя, как словам, покидающим мой рот, приходится встречаться со странным, увеличивающимся препятствием в нем. Такое ощущение, что мои зубы как будто росли. – Все прекрасно… Погоди, так ты уже слышал о моем увольнении?

Выйдя из оцепенения, Зеб стрельнул в меня взглядом, сочувствующим и испепеляющим одновременно. Но в исполнении Зеба, он не внушал священного трепета. Просто представьте себе крайне импульсивного Стива Зана[1] с большими карими глазами.

- Это – Холлоу, Джейн. Весь город знает о твоем увольнении.

- О, это плохо, - вздохнула я, опускаясь на кушетку рядом с ним.

- Да все в порядке, - утешил он, снова обнимая меня. – Я рассказываю всем и каждому, что тебя уволили, потому что миссис Стаблфилд боялась, что ты займешь ее должность. И еще как будто бы у тебя были доказательства, что она прикладывается к выпивке на рабочем месте. - Зеб усмехался, очевидно, упиваясь собственной находчивостью.

- Спасибо, Зеб. – Я уткнулась в изгиб его шеи. Он напрягся. Это движение не было естественным для меня. Мы были категорически не-занимающимися-сексом, уважающими-личное-пространство, строго платоническими друзьями.

Только один маленький укус, уговаривал меня коварный голос. Он едва ли заметит. Выпей немного. Может быть, ему даже понравится. Я могла представить, как его вены легко поддаются мне, его кровь стекает по моим губам, это все равно что пить шоколадный сироп прямо из бутылки. Я языком проследила его яремную вену.

- Гм, Джейн, я понимаю, что ты расстроена по поводу своей работы и все такое, но не думаю, что это выход из положения, - сказал он, отдирая от себя мои руки. Каждый мускул горел в тисках мучительной жажды, вздрагивая под кожей. Я схватила его за рубашку и дернула на себя, порвав ткань.

- Прости меня, Зеб. Но я так хочу есть.

Он выдавил из себя неуверенный смешок, царапнувший по моим нервам. Я чувствовала его страх, насыщенный запах адреналина, видела выступившую над губой испарину. Мой живот заурчал в ответ.

Зеб побледнел.

- Как насчет того, чтобы заказать пиццу? За мой счет?

Я схватила Зеба за руки и прижала его обратно к подушкам.

- Зеб, я не хочу причинять тебе боль, но мне придется.

- Джейн!

Я обернулась и, стыдно признаться, зашипела, когда Габриель с грохотом распахнул входную дверь. Он рванулся в комнату, словно в замедленной съемке, в стильном развивающемся плаще, которые можно увидеть только в фильмах про «Матрицу». Зеб по-девичьи завизжал, когда Габриель отшвырнул меня от него в другой конец комнаты.

- Спи, - приказал ему Габриель. Зеб резко обмяк, выражение слепого животного ужаса на его лице плавно сменилось блаженной дремотой.

- Какого черта ты себе позволяешь? – потребовала я ответа, выбираясь из камина (холодного и темного), в который угодила при падении. – Это тебя не касается.

- Еще как касается! – закричал он настолько громко, что я почувствовала, как эти слова эхом отдались в моей черепушке. – Я – твой Сир. И должен направлять тебя в течение первых дней после обращения. Твое первое кормление - это обряд перехода, таинство. Оно не должно быть потрачено впустую из-за безумного всплеска гормонов. Вот почему я хотел, чтобы ты питалась от меня.

- Я не намерена пить эту гадость! Ни в доме, ни с мышкой она мне не в радость. Нигде, никогда и, уж точно ни с кем я не желаю пить это совсем, - прохрипела я, надеясь, что, невзирая на сводящие живот жестокие судороги, это прозвучало достаточно саркастично.

- Ты что, только что процитировала мне «Зеленые Яйца и Ветчину»[2]?

Заметка на будущее: мой Сир не способен оценить по достоинству поднятый средний палец, продемонстрированный его задыхающимся и корчащимся от боли протеже.

- Джейн, - сказал он, так сильно схватив меня за плечи, что я почувствовала, как гнутся кости. – Мой Сир выпустил меня в этот мир ни с чем. Меня бросили в погребе на произвол судьбы, я восстал абсолютно невежественным. Жажда была невыносимой, беспредельной. Я наткнулся на нескольких испольщиков[3], отдыхающих на крыльце своего дома и наслаждающихся прохладным вечером. Я не знал, как много могу выпить. Не понимал, насколько хрупкими они были.

- Ты убил их?

Габриель кивнул.

- Я не был готов к тому, что случилось, и ничего не мог поделать. Этот человек – твой друг, самый близкий в целом мире. Я не допущу, чтобы твоя новая жизнь в качестве вампира началась с таких сожалений.

- Но я так хочу есть, - пожаловалась я. – И чувствую, что схожу с ума.

- Это не похоже ни на что из того, что ты когда-либо испытывала или испытаешь вновь, - сказал он с грустной улыбкой. – Тебя словно наизнанку выворачивает от голода; все, о чем ты можешь думать, так это о еде, чтобы заполнить эту пустоту. Позволь помочь тебе, - сказал он. – Я недавно питался и могу накормить тебя.

- Они все так говорят, - выдавила я, резко падая на колени. Горло перехватило. Я не могла сглотнуть, не получалось сконцентрироваться достаточно, чтобы вспомнить о том, что мне не нужно дышать. – Уйди. Это слишком… - Обеими руками схватив меня у основания головы, Габриель прижал мой рот к своему горлу. Застонав, я принялась отбиваться от него, но стоило ему ногтями резануть свою яремную вену, как я потянулась обратно.

Я пыталась сопротивляться этому, но аромат его кожи и крови, сочащейся из раны, походил для меня на свежеиспеченное шоколадное печенье с орехами. Звучит дико, но я пытаюсь объяснить свои ощущения такими запахами, которые были бы понятны нормальным людям. Это как если бы меня заперли в санатории для толстяков дня на три, а все это время кто-то водил бы плиткой шоколада перед моим носом. Я хотела крови Габриеля. Я чувствовала инстинктивную жестокую потребность в ней, такую же, как тогда на обочине.

Она вызывала отвращение и манила к себе одновременно. Я придвинулась ближе и неуверенно потянулась к Габриелю, чтобы поймать первые капли крови кончиком языка. Зубы заныли, и я поняла, что это странное напряжение, которое я ощущала, было из-за того, что они росли. Я царапнула ими его горло, и вонзила в кожу. Теплая кровь заструилась по губам. Могу поклясться, что я начала мурлыкать, расслабляясь в его объятиях. Намотав мои волосы на кулак, Габриель притянул меня ближе. Я требовательно прижималась к ране, лениво тыкаясь носом в его щеку. Он вздохнул и, что-то нашептывая, погладил меня по спине.

Перед глазами замелькали видения. Сначала я не могла определить, откуда они появились, из моего разума или его. Потом решила, что они были общими. Вот Габриель берет меня за руку в баре и пожимает ее. Провожает до машины, и с грустной улыбкой наблюдает за моим отъездом от ресторана. Задние фары Большой Берты на некотором расстоянии от Габриеля, следующего за мной к моему дому по темной дороге. Движение его губ, говорящих мне, что все будет хорошо, когда я испускала последний вздох. Габриель, присматривающий за мной, пока я спала в его доме, и читающий вслух отрывки из «Эммы»[4], чтобы скоротать время в ожидании моего восстания.

Утолив, наконец, голод, я отстранилась. Габриель издал негромкий ворчливый протест. Я прокручивала в голове только что полученные приятные воспоминания, наблюдая, как раны на его шее затягиваются, сменяясь бледно-фиолетовыми кровоподтеками.

- Было неприятно? – спросила я, кончиком пальца коснувшись исчезающих отметин.

Он заключил мое лицо в ладони и большими пальцами потер уголки моего рта.

- Это не было стоном боли.

- О, - глупо выдавила я хриплым голосом. – О.

- Ты - довольно неаккуратный едок, - заметил он.

- Тебе стоит посмотреть на меня во время барбекю, - зевая, сказала я. – Вот это действительно ужасно.

- Что ж, боюсь, это удовольствие мне не светит, - сказал он, опустив подбородок мне на макушку. Я приподняла брови, не совсем улавливая шутку.

- Питание всегда похоже на это? – спросила я. – Настолько…приятно?

- Нет. – Сделав паузу, он вынул сосновую иголку из моих волос. – Ты сама задаешь тон. Ты хотела умиротворения, и ты его получила. С добровольным партнером кормление может быть как неистовым, сексуальным, так и бесстрастным, безликим, в зависимости от пожеланий вампира. И с людьми ощущения гораздо интенсивней. Они более восприимчивы к нашему очарованию.

Вампир. Опять это слово. И внезапно я почувствовала себя неуклюжей. Не знала, куда себя деть при мысли о моем весе. Задавалась вопросом, не тяжело ли ему держать меня на руках. Гадала, не источаю ли утреннее дыхание вампира.

- Зеб будет в порядке? – спросила я, переведя взгляд на друга, сладко похрапывающего на моей кушетке. – До того, как мы, гм… до этого, ты сказал, что Зеб мой самый близкий в мире друг. Как ты об этом узнал?

- Помнится, я уже говорил тебе раньше, прежде чем ты выскочила из моего дома как ошпаренная, – он стрельнул в меня лукавым взглядом, – что у тебя очень организованный ум. Если мне нужна информация, я могу просто «потянуть за ниточку».

Я поморщилась.

- Так ты читаешь мои мысли?

Он смущенно усмехнулся.

- Нет. Просто сдается мне, что чрезмерные возлияния развязывают тебе язык. Ты сама рассказала мне о Зебе в ресторане.

- Надо понимать, это была твоя интерпретация юмора? – сухо спросила я.

Несколько секунд Габриель выглядел действительно раскаивающимся. Прежде чем равновесие сместилось в пользу более оживленного, заинтригованного выражения лица.

- У тебя небогатый опыт в плане секса.

Если бы это было комедией положений, то я бы сейчас поперхнулась водой и забрызгала его с головы до ног.

- Это ты тоже услышал от меня? – спросила я, уставившись на него с открытым ртом. Я не смогла придумать достаточно резкого ответа, поэтому отошла от него под предлогом проверки состояния Зеба.

Габриель привалился к стене, наблюдая за моими перемещениями по комнате.

- Нет. Но я в любом случае смог бы это определить. Ты пахнешь не так, как большинство людей. В тебе есть невинность, свежесть. Это похоже на разницу между тем, чтобы разбить хорошее яйцо и плохое.

- Значит, я пахну как хорошее, приличное яйцо. Чудесно. – Я резко притормозила. - Погоди-ка, неужели ты считаешь это хорошим способом сообщить мне, что у нас был секс, и я ни на что не годилась? Таким образом, ты пытаешься дать мне понять, что я абсолютно неопытна? Потому что, если так, то это просто грубо. И что ты делал в «Шенаниганс»? И как нашел меня на дороге?

Габриель выглядел оскорбленным в лучших чувствах.

- Отвечая на твои вопросы, могу сказать, что единственная телесная жидкость, которой мы обменялись, это кровь…

- Очень утешает, спасибо.

- Бармен в «Шенаниганс» - питомец вампира. Он хранит пинты отфильтрованной донорской крови в задней части бара. Если ты достаточно сведущ, чтобы заказать «Текилу Санрайз Спешал», он смешивает подходящий ликер с хорошей порцией крови.

- В каком смысле «питомец»? – спросила я, внезапно пораженная промелькнувшим в голове видением людей, запертых внутри гигантских беговых колес для хомяков.

- Человек, отмеченный вампиром и находящийся рядом с ним в качестве компаньона и добровольного источника крови, – объяснил Габриель. - Они часто служат дневными защитниками и помогают вампиру поддерживать связь с современным миром. Такие отношения взаимовыгодны для обеих сторон.

- И после того, как ты покинула ресторан, я беспокоился за тебя, - продолжил он, потянувшись к моей руке, чтобы коснуться. - Я хотел удостовериться, что ты благополучно доберешься до дома. К сожалению, я ехал недостаточно близко и не смог помешать тому охотнику сделать выстрел.

- Но почему ты обратил меня?

Большим пальцем пригладив мою бровь, он ответил:

- Я просто не мог смириться с мыслью о том, что чья-то жизнь, вроде твоей, может быть разрушена таким трагическим, нелепым способом. Ты заслуживаешь лучшей смерти.

- О, ну тогда спасибо, - сказала я. – Как принято благодарить за то, что кто-то превратил тебя в вампира? Корзиной фруктов? Упаковкой «Лучшей Крови Месяца»?

Он хохотнул. Я улыбнулась и расслабилась, чувствуя, как возвращается связь с тем очаровательным, загадочным парнем, которого встретила в баре. И тут в голове как будто прозвучал звон стаканов. Я практически ощущала запах одеколона марки «Кэлвин Кляйн» и Халапеньо Попперс[5], подаваемого рядом сидящей паре. Сквозь туман, окутывающий мою память, я видела, как губы Габриеля сложились в улыбку, пока я разглагольствовала о сравнительных достоинствах Элвиса Пресли и Джонни Кэша.

- Джонни Кэш и Элвис были одинаково талантливы и сталкивались с теми же самыми трудностями – оба родом с сельского Юга, выросли в бедности, воспитывались под влиянием музыки госпел, пристрастились к злоупотреблению наркотиков, - услышала я свой голос на фоне болтовни и звона стаканов. - На обоих оказывалось сильное влияние из вне, но у Джонни Кэша были трудные отношения с отцом, а не с матерью. Если бы у него были сложности с мамой, как у Элвиса, вместо неистощимой потребности самоутвердиться в глазах отца, он не превратился бы в задиристого "человека в черном"[6], парня, что провожает взглядом мимо проходящий поезд из-за застенок Фолсомской тюрьмы[7]. Элвис олицетворял собой множество вещей, но, даже увлекаясь каратэ и стрельбой из пистолета, он был скорее неуравновешенным, чем задиристым.

- Но ты забываешь одну вещь, - сказал Габриель, махнув бармену, чтобы мне принесли еще одну чашку кофе.

Попробовав кофе, я бухнула в него кучу сливок и сахара.

- Какую?

- У Джонни Кэша была Джун Картер.

Я улыбнулась.

- Веский аргумент.

- Любовь к хорошей женщине может спасти мужчину, - вспомнила я слова Габриеля. – Или же довести его до жутких припадков безумия.

Какое-то время я таращилась на него прежде, чем рассмеяться.

- Потрясающе, теперь я знаю, как подписать открытку на следующий день Святого Валентина.

Казалось, Габриель не привык быть объектом подшучивания со стороны женщин.

Ему потребовались несколько секунд, чтобы присоединиться к моему смеху. Габриель был редкой находкой. Он абсолютно не похож на моих сверстников-мужчин, живущих в Холлоу. Прежде всего, он, судя по всему, понимал, что одетая на голову бейсболка не заменяет расческу для волос. Он, казалось, наслаждался содержанием моего мозга, вместо того, чтобы рассматривать его как нечто несовместимое с содержимым моего лифчика. И я сомневаюсь, что он когда-нибудь слышал о NASCAR[8].

- Как мы дошли до обсуждения этой темы? – спросила я, покосившись на него.

- Честно говоря, не знаю, - ответил он, потягивая напиток. - Я спросил о церковной приверженности твоей семьи, ты перескочила на то, что ежегодно приходится отсиживать пение гимнов и «атональные трели Карен Ньютон». Госпел[9] привел к Элвису, Элвис - к Джонни Кэшу. Не думаю, что я когда-либо поглощал так много случайной информации за раз. Хотя мне действительно нравится наблюдать за работой твоего мозга. Я почти представляю, как все эти маленькие винтики и шестеренки крутятся в твоей голове. Расскажи еще что-нибудь. Мои познания в современной музыке несколько ограничены.

- Современной? - засмеялась я. - Мы обсуждаем кантри-рок пятидесятых.

Габриель поднял руки, защищаясь.

- Должен сознаться, я уже некоторое время не покупал музыкальных альбомов.

Оглядываясь назад, я думаю, что мне действительно стоило бы понять это как подсказку, что имею дело с вампиром. Но я была слишком обрадована тем, как протекала беседа, чтобы обратить внимание на то, как одна тема переходит в другую, а потом в третью, кружа в ленивых концентрических кругах как кольца дыма над нашими головами.

Эти воспоминания были похожи на возвращение приятного сновидения, того, которое оставляет чувство разочарования, когда вы просыпаетесь и понимаете, что все происходящее не было реальным. Вот только Габриель был реален, и казалось, что я могла бы пережить этот сон снова, если бы только захотела. И все же, тронув Габриеля за плечо, я попыталась подобрать слова настолько тщательно, насколько это было возможно.

- Послушай, я действительно благодарна тебе за спасение моей жизни. Я знаю, что случилось бы, не вмешайся ты вовремя. Просто мне слишком много всего нужно осмыслить. Я и при жизни-то тяжело приспосабливалась к изменениям.

Он снова замолчал, пристально изучая меня в попытке найти логичное объяснение или причины в моей голове, где, я была уверена, находилось немного того и другого. Я отвела взгляд, салфеткой стирая пятна крови в уголках рта.

- Итак, ты неопытна, - сказал Габриель, больше утверждая, чем спрашивая.

- Да, я думала, мы уже закрыли эту тему.

Но Габриель не собирался прекращать допрос.

- Почему?

Я покраснела, приток крови Габриеля, поднялся к моим щекам.

- Это не твое дело.

- Я спрашиваю просто потому, что вампиры, обладающие даже малейшим намеком на невинность, довольно редкое явление в наши дни. И если уж на то пошло, то и люди с малейшим намеком на невинность довольно редки в наши дни. Так что это выглядит довольно необычно.

- Почему бы тебе просто не поставить большую красную печать мне на лоб?- проворчала я.

- Если учесть твои литературные пристрастия, то почему бы не пришить это красными буквами к твоей одежде? – спросил он, приподняв уголки губ.

Я нахмурилась гладя на него.

- Думаю самое время тебе уйти.

- А я думаю, что должен остаться и позаботиться о тебе, - возразил он. – Первые дни перехода могут быть трудными. Твои обострившиеся чувства, кормление…

- Этот переход уже был трудным. – А кроме того меня мучил вопрос, где именно Габриель собирался остаться? Где бы он спал? Где бы я спала? Где я могу достать кровь? Кто оторвал бы Зеба от моей кушетки?

- Мне просто нужно какое-то время побыть одной. Обещаю высветить знак летучей мыши в небе, если ты мне понадобишься.

- Проведя чуть больше времени среди представителей своего вида, ты поймешь, насколько неуместной была эта острота, - сказал он поднимаясь. – Я отвезу твоего друга домой.

Используя мою собственную суперскорость, я преградила Габриелю путь к кушетке.

- Подожди, ты не можешь просто взять его. Я имею в виду, откуда мне знать, что ты не перекусишь им по дороге домой?

- Я даю тебе свое слово, - сказал Габриель, который снова выглядел задетым за живое. Этот парень был жутко ранимым для кого-то, кто больше века жил за счет крови невинных.

- Но что конкретно ты намерен с ним делать? – настаивала я. – Ты ведь не собираешься бросить его в канаве или что-нибудь вроде этого, не так ли? Ты даже не знаешь, где он живет.

- Я пережил две мировые войны и эпоху диско. Думаю, что справлюсь. - Должно быть я выглядела невпечатленной. Он вздохнул. – Я сверюсь с его водительскими правами и доставлю домой. Чтобы попасть внутрь воспользуюсь его же собственными ключами. Он будет помнить, что ты - вампир, но никаких воспоминаний о твоем нападении у него не сохраниться.

- Ты можешь просто стереть его память? – удивилась я. – А я так тоже могу? Потому что мне, вроде как, хотелось бы заставить моего дядю Дейва прекратить рассказывать историю о том, как я демонстрировала всем и каждому свои трусики во время свадебного приема.

Габриель уставился на меня.

- Мне было три, - пояснил я. - Розовые трусики были грандиозным событием.

Он фыркнул, выдав тем самым свое любопытство и неуместное веселье одновременно.

- Да, ты могла бы развить эту способность. И даже заменить эти воспоминания теми, которые придумаешь сама. Это очень удобная уловка, если нужно кого-то заставить забыть, откуда у него проколы на шее. Каждый вампир обладает различными способностями, и талантами. Например, пение, которое не может вынести ни один человек… - Габриель затих, заметив испуганное выражение моего лица. Сердясь, он закатил глаза. – Я дам ему хорошие воспоминания, со спортивными победами и пивом рекой.

- Спасибо, - сказала я, задаваясь вопросом как Зеб, мой милый, смотрящий «Доктора Кто» Зеб, отреагирует на воспоминания о забитых голах и «Бадвайзере».

- До скорой встречи, - сказал Габриель, делая шаг ко мне. Я отступила назад. Он не сумел скрыть разочарование, промелькнувшее на лице, и поднял Зеба с кушетки.

- Погоди-ка, я думала, что вампиров нужно пригласить в чей-то дом прежде, чем они смогут туда войти, - припомнила я, когда Габриель без видимых усилий достиг двери.

Он переступил с ноги на ногу, отчего Зеб качнулся.

- Это – распространенное заблуждение. Но при обычных обстоятельствах мы не входим без разрешения. Это просто грубо.

Я захлопнула входную дверь за Габриелем и заперла ее. Потом открыла замок обратно. Нет, правда, что какой-то там взломщик может мне теперь сделать? С другой стороны, мне бы не хотелось, чтобы какой-нибудь подражатель Баффи прокрался в дом и насадил меня на кол. Так что я снова заперла дверь на замок. Сердясь на саму себя, я опустилась на пол и провела рукой по лицу.

- Три дня назад я была законопослушным библиотекарем. У меня были расписаны визиты к стоматологу и пищевая сода в холодильнике. А теперь я безработная, немертвая и, вероятно, своего рода пария.

- Тяжелый день, тыковка?

- Да, - ответила я, накрыв глаза тыльной стороной ладоней, чтобы отогнать нарастающую головную боль.

Моя двоюродная бабушка Джетти появилась слева от меня и откинула мне волосы с лица.

- Не переживай милая, все утрясется. Всегда утрясается.

- Ага, – согласилась я, уговаривая себя не плакать. Уж конечно, вампиры не ревут как маленькие девочки.

Тетя Джетти нежно погладила меня по голове.

- Вот и молодец.

Я улыбнулась ей сквозь навернувшиеся слезы.

Погодите-ка. Моя двоюродная бабушка была мертва. В общепринятом смысле этого слова.

- Тетя Джетти? - Я завизжала и резко выпрямилась, ударившись затылком о стену.

Заметка на память: Попытаться перестать реагировать на внезапные события как мультяшные персонажи.

- Привет, куколка, - пробормотала моя недавно умершая двоюродная бабушка, гладя меня по ноге – ну или, во всяком случае, сквозь нее. Мой первый кожа-к-эктоплазме контакт с бестелесным покойником был неприятен, мокро-холодные ощущения от этих прикосновений стали настоящим испытанием для моих нервов. Жуть какая. Я сдерживала дрожь как могла, чтобы не оскорбить мою любимую усопшую родственницу.

Тетя Джетти выглядела отлично, слегка просвечивающе, но отлично. Ее пышные с проседью волосы были заплетены в неизменную косу, перекинутую через плечо. Одетая в свою любимую британскую футболку с надписью “Моя Кровь - Голубая”, тетя Джетти выглядела до ужаса естественно, если принять во внимание все детали. Так уж случилось, что это была та самая футболка, в которой она умерла, сраженная обширным инфарктом, когда чинила спущенную шину на своем десятискоростном велосипеде. Она выглядела совсем не так, как я видела ее в последний раз, наряженную в один из ненужных бабушкиных костюмов, на который была приколота брошка с фальшивым бриллиантом размером с Бьюик.

Джетти Белль Ирли умерла в возрасте восьмидесяти одного года, у нее все еще хватало сил самостоятельно косить лужайку, изготавливать домашнее яблочное вино, и она могла оттараторить статистику с 1975-го года по каждому из игроков основного состава баскетбольной команды «Уайлдкэтс». Тетя Джетти взяла меня под крылышко в шесть лет, когда ее сестра, моя бабушка Рути, отвела меня на мое первое «Чаепитие Для Юных Леди», после чего умыла руки - там случился досадный инцидент с щипцами для рафинада. По пути домой с того самого чаепития бабушка Рути и я пришли к взаимопониманию – мы обе осознали, что нам никогда не понять друг друга.

На протяжении лет примерно пятнадцати бабушка Рути и ее сестра Джетти не сказали друг другу ни единого вежливого слова. Их последний обмен любезностями состоялся в тот день, когда Рути склонилась над гробом Джетти и прошептала:

- Если бы ты вышла замуж и завела детей, то народу на твоих похоронах было бы больше. – Ничего удивительного, что при оглашении завещания тети Джетти, бабушке Рути был вручен конверт, в котором лежала аккуратно сложенная картинка потрясающей четкости с изображением задницы бабуина. Это подвело окончательный итог под их взаимоотношениями.

Тетя Джетти, никогда не видевшая смысла в замужестве, была просто счастлива, что я провожу с ней каждое лето в Речных Дубах. Мы могли провести целый день, ловя рыбу в небольшом, служившим водопоем для скота, стоячем водоеме, если нам так хотелось, или я читала вслух, пока она возилась в своем саду. (Было лучше, когда я ей не помогала. Я обладаю тем, что принято называть «несчастливой рукой»). Мы ели s’mores[10] на обед, если хотели. Или же вечерами напролет рылись на чердаке в поисках сокровищ, перетряхивая пропахшие камфарой сундуки с одеждой и сломанную мебель.

Не поймите меня неправильно. Моя семья не была богатой, а всего лишь в состоянии невероятно долго держаться за недвижимое имущество.

В то время как папа взял на себя заботу о моем классическом образовании, Джетти познакомила меня с «Матильдой»[11], «Нэнси Дрю» [12], и «Маленькими Мужчинами» [13]. («Маленькие Женщины» бесили меня так, что просто хотелось вмазать Эми по лицу). Джетти таскала меня по музеям, на баскетбольные матчи университетских команд штата, в туристические походы с ночевкой. Джетти участвовала в каждом важном событии моей жизни. Она была тем, кто частично компенсировал последствия психологической травмы, нанесенной разговором с матерью “о птичках и пчелках”, прошедшим под лозунгом “Хорошие Девочки Этого Не Делают. Никогда”. Джетти помогла мне переехать в мою первую квартиру. Кто угодно может припереться на такие мероприятия, как выпускной или день рождения. Но лишь те, кто по-настоящему вас любят, помогут вам переехать.

Несмотря на ее возраст и пристрастие к жареной пище, смерть Джетти стала для меня ударом. Прошли месяцы прежде, чем я смогла убрать ее расческу и косметические принадлежности из ванной. Месяцы до того, как я осознала, что как владелице Речных Дубов, мне, вероятно, следует переехать из своей небольшой, с мятного цвета полосатыми обоями, спальни в хозяйские апартаменты. Поэтому, увидеть ее, присевшую рядом со мной со словами:

- Расскажи мне о своих неприятностях, - оказалось достаточно, чтобы толкнуть меня за грань умственного здоровья.

- О, отлично, самое время для психического помешательства, - простонала я.

Джетти хихикнула.

- Я не плод твоего воображения, Джейн, я – призрак.

Я прищуривалась до тех пор, пока она не стала менее прозрачной.

- Я могла бы сказать, что это невозможно. Но учитывая ход этого вечера, почему бы тебе не объяснить мне все в очень коротких словах?

Было так здорово увидеть, что смерти не удалось победить глубокие смешливые морщинки на лице Джетти.

- Я - призрак, дух, фантом, нематериальное существо. Я околачиваюсь тут с самых похорон.

- Значит, ты все видела?

Она кивнула.

Я уставился на нее, размышляя.

- То есть, ты знаешь о том неудачном четырнадцатиминутном первом свидании с Джейсоном Брандтом.

Она выглядела недовольной, когда ответила:

- Боюсь, что так.

- Это … так некстати. - Я моргнула, ощутив жжение в глазах и выступившие слезы. - Не могу поверить, что я на самом деле сижу здесь и разговариваю с тобой. Я так скучала по тебе, тетя Джетти. Я не успела попрощаться с тобой перед тем, как ты… Это случилось так быстро. К тому моменту, как я примчалась в больницу, тебя уже не стало, и затем бабушка Рути стала говорить о том, чтобы вывезти из дома все твои вещи. Я чувствовала себя такой потерянной, и, казалось, что все проходит мимо меня - мама и бабушка Рути действовали так, словно мое мнение не имело никакого значения, даже при том, что я была самым близким тебе человеком. А потом огласили завещание, и бабушка Рути словно с цепи сорвалась прямо в офисе адвоката. Она говорила, что я не имею никаких прав на дом, что он не должен был перейти ко мне, и она собирается оспорить завещание, как не имеющее законной силы, ибо совершенно очевидно, что ты была не в своем уме. Но ничто из этого не имело для меня значения, ведь тебя было уже не вернуть …

- Милая, - тихонько посмеиваясь, прервала меня тетя Джетти. – Переведи дух.

- Мне больше не нужно! – выкрикнула я.

Проведя годы с тетей Джетти, я научилась распознавать ее “пытаюсь не смеяться” лицо. В этот раз она даже не пыталась, а просто каталась по полу, хохоча как гиена.

- Это не смешно! – закричала я, колотя руками сквозь ее иллюзорную форму.

Пока я дулась, Джетти продолжала надрываться от смеха.

- Ну если только чуть-чуть, - допустила я. - Черт возьми. Давай сменим тему. Скажи, ты видела свою жизнь, проносящуюся перед глазами на фоне софт-рока[14] прежде, чем умерла? Что насчет твоих похорон? У меня их не было, потому что никто не знал о моей смерти. Ну а ты-то была на своих?

- Да, - усмехнулась Джетти. – Потрясная собралась публика. Хотя костюмчик-то был препаршивенький. Скажи, ты не могла отговорить свою бабушку от него, а?

Я пожала плечами.

- Она хотела проводить тебя в мир иной с соблюдением хотя бы видимости приличий, или, по крайней мере, так она говорила.

- Я была похожа на одетую трансвеститом Барбару Буш[15], - фыркнула Джетти.

- Барбара Буш олицетворяет истинное достоинство несмотря ни на что, - заметила я. - Эй, если ты была здесь все это время, то почему я смогла увидеть тебя только сейчас?

- Потому что я захотела, чтобы ты меня видела. - Джетти выглядела печальной, холодными пальцами гладя меня по щеке. - И потому, что ты изменилась. Твое мироощущение стало другим. Теперь ты более восприимчива к тому, что находится за гранью понимания нормальных, живых людей. Я не знаю, испытывать ли радость от того, что ты можешь меня видеть или грустить о том, что с тобой случилось, сладкая булочка.

Я застонала.

- Видишь, вот теперь я знаю, что плохи мои дела, потому что последний раз ты называла меня сладкой булочкой прямо перед тем, как сообщить о смерти моей черепашки.

Наступило неловкое молчание.

- Итак, на что это похоже, быть мертвой? – спросила я.

- А на что это похоже для тебя? - парировала она.

Я вздохнула, даже притом, что технически мне это уже не требовалось.

- Выбивает из колеи.

- Хорошее определение, – кивнула она.

- Что тебе нужно сделать? Я имею ввиду, может быть есть своего рода незаконченное дело, которое я должна помочь тебе завершить, чтобы ты могла «попасть на следующий рейс»?

Подражая голосу Винсента Прайса[16], она пробубнила:

- Да, я брожу по земле в поисках отмщения «Бэну и Джерри» [17] за то, что наградили меня толстым задом и обширным сердечным приступом. И еще даю любовные советы тем, кто страдает от одиночества.

- Это что, такие иронические вечные муки ада[18] для леди, которая умерла восьмидесятиоднолетней старой девой? – усмехнулась я.

- Одинокой по собственному желанию, ты - зануда.

- Баньши[19], - парировала я.

- Кровопийца.

Я опустила голову на ее иллюзорное плечо.

- Я скучала по тебе, так сильно. Я уже упоминала об этом?

- Раз или два, - сказала она. - Я тоже безумно по тебе скучала. Хоть я и могла видеть тебя каждый день, но не иметь возможности поговорить с тобой было просто ужасно. Это – одна из причин, по которой я не смогла уйти. Мне хотелось приглядывать за тобой.

- Ну что ж, отличная работа, тетя Джетти, - похвалила я, закатив глаза. - На прошлой неделе я трижды теряла ключи от машины, и меня превратили в вампира.

- Я знаю, что как ангел - хранитель оставляю желать лучшего, - сказала она. – Но если тебя это хоть сколько-нибудь утешит, то ключи от машины – моих рук дело.

- Ты прятала мои ключи?

- Надо же мне было как-то развлечься, - сказала Джетти, ее глаза светились призрачным озорством. – Может быть я и мертва, но все еще остаюсь собой.

- Напомни мне где-нибудь вышить этот девиз, - пробормотала я. - Хотя это конечно объясняет двусмысленные скабрезные Лимерики[20], составленные из моих поэтических магнитов для холодильника.

Джетти пожала плечами, но, казалось, была рада, что это не прошло мимо меня. Глянув в окно, я заметила забрезжившие сквозь облака розовые полосы рассвета. Последние силы покидали меня. Навалилась такая усталость, что даже зевота требовала героических усилий над собой. Я не желала задумываться о том, как собираюсь объяснить свое трехдневное исчезновение родителям, или о том, что, судя по всему, завязала обреченные на корню отношения с парнем, который регулярно кусает людей. И уж совсем не хотелось думать о том факте, что мне уже не суждено состариться или получить загар. Все, в чем я нуждалась прямо сейчас, это сон.

Я поднялась по лестнице, задернула шторы, а поверх них через гардину перекинула толстое стеганое одеяло. Рухнув в кровать, я ощутила, как холодные, влажные руки Джетти погладили меня по лицу, укрыв теплыми одеялами до самого подбородка. Через несколько минут я, используя неудачную игру слов, спала как убитая.

Сноски:

1. Стив Зан – Американский актер, снявшийся во многих фильмах, среди которых такие знаменитые как «Бандитки», «Сахара» и «Национальная безопасность»…

2. «Зеленые Яйца и Ветчина» – Стихотворное произведение Доктора Сьюза для детей, в котором в различной комбинации употребляется всего 50 слов. Главный герой этого произведения, как вы уже наверное догадались, категорически отказывается есть зеленые яйца и ветчину. Вообще-то героиня несколько переиначила строки из этого произведения, а не цитировала их.

3. Испольщики - фермеры-арендаторы в южных штатах Америки, которые вместо арендной платы отдавали землевладельцу часть урожая, собранного на выделенном им участке. После окончания Гражданской войны в США рассматривались как самостоятельная социальная группа. В 50-60 годах XX в. практически исчезли.

4. «Эмма» - произведение Джейн Остин.

5. Халапеньо Попперс - Фаршированные сыром Чеддер перчики халапеньо (средних размеров перец чили, который ценится за ощущения при его поедании от "тёплого" до "горячего", назван по имени города Халапа (Jalapa) -- столицы мексиканского штата Веракруз) панированные и обжаренные во фритюре. Подаются с соусом Табако Ранч.

6. С Джонни Кэшем ассоциируется устойчивое словосочетание «Человек в чёрном» (англ. Mаn In Black), поскольку с 1960-х годов для него было характерно ношение тёмной одежды (причины этого он поясняет в тексте одноимённой песни «Mаn In Black» 1971 года).

7. Джонни Кэш, (Cash, Johnny) (р. 1932), американский певец и композитор, исполнитель стиля кантри. В начале 1950-х годов, во время войны в Корее, был призван в армию и тогда же, под впечатлением от фильма «За стенами Фолсомской тюрьмы», сочинил «Блюз Фолсомской тюрьмы». Был одним из первых артистов, кто начал выступать в тюрьмах. В 1968 году Кэш развёлся со своей первой женой и женился на певице Джун Картер, которая помогла ему преодолеть увлечение наркотиками и вернула к жизни.

Перевод текста песни взят отсюда

Блюз Фолсомской тюрьмы:

Я слышу, как едет поезд.

Он катится за поворот.

А я не видел солнца

уже не помню сколько лет.

Я сижу в тюрьме Фолсом,

а время медленно идёт,

но тот поезд продолжает ехать

вниз к Сан-Антоуну.

Когда я был ещё ребёнком,

мама говорила мне: «Сынок,

будь всегда хорошим мальчиком

и никогда не играй с оружием».

Но я застрелил человека в Рено

просто посмотреть, как он умрёт.

Когда я услышал, как раздался гудок,

я повесил голову и заплакал.

Там, наверное, есть люди, которые едят

в шикарном вагоне-ресторане.

Наверное, они пьют виски

и курят толстые сигары.

Но я понимаю, что заслужил это.

Понимаю, что не могу быть свободен.

Но те люди продолжают свой путь,

и это мучает меня.

Если б меня освободили из этой тюрьмы,

если б тот поезд был моим,

наверное, я бы проехал ещё немного

дальше по этому пути,

подальше от фолсомской тюрьмы.

Там я и хочу остаться,

и пусть этот одинокий гудок

уносит вдаль мой блюз.

8. NASCAR - Национальная Ассоциация гонок серийных автомобилей (National Association of Stock Car Auto Racing) образована в 1947 году в Соединенных Штатах Америки, первый чемпионат был проведён годом позже.

9. Госпел, госпелз (англ. Gospel music) — жанр духовной христианской музыки, развившийся в первой трети ХХ века в США. Обычно различают негритянский госпел и белый госпел. Общим является то, что и тот и другой родились в среде методистских церквей американского Юга. В популярной музыке госпел исполнялся также такими исполнителями как Рэй Чарльз, Элвис Пресли, Литл Ричард, Джонни Кэш.

10. S’mores – Запеченый зефир, сверху и снизу покрытый шоколадом и зажатый между двумя хрустящими печеньками. Традиционный американский десерт, который, как правило, готовят и едят у костра.

11. «Матильда» - произведение валлийского писателя, Роальда Даля (англ. Roald Dahl, 13 сентября 1916 — 23 ноября 1990), автора романов, сказок и новелл, мастера парадоксального рассказа. Одна из его известных книг «Чарли и шоколадная фабрика» послужила сценарием для фильма «Вилли Вонка и шоколадная фабрика» 1971 года и одноимённого фильма 2005 года.

12. Нэнси Дрю — девушка-детектив, известная во многих странах. Хотя ей всего 18 лет, она раскрыла больше дел, чем Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и мисс Марпл вместе взятые. Самым известным автором серии стала Милдред Уирт Бенсон. Книги стали выпускаться в США В 1930-х годах и с тех пор вышло более 350 книг о её приключениях. Серия "Нэнси Дрю" началась в 1930 году с истории "Тайна старых часов", и завершилась в 2003, связана с серией "Братья Харди", которую написали те же авторы, но под другим псевдонимом Франклин У.Диксон

13. «Маленькие мужчины» (1871 г.) – произведение Луи́зы Мэй О́лкотт (англ. Louisa May A lcott; 29 ноября 1832 — 6 марта 1888), американской писательницы, прославившейся изданным в 1868 году частично автобиографичным романом «Маленькие женщины», повествующим о взрослении четырёх дочерей семьи Марч: Мэг, Джо, Бет и Эми. Она была создана по просьбе бостонского издателя Томаса Найлса, который попросил Олкотт написать «книгу для девочек». Прообразом Мэг послужила её старшая сестра Анна, саму себя она выразила в образе Джо, а образы Бет и Эми были основаны на её младших сёстрах Элизабет и Мэй соответственно. Успех книги побудил писательницу сочинить несколько связанных с этим произведением романов.

14. Soft rock (англ. мягкий рок), также называемый к light rock (легкий/светлый рок англ.) или easy rock (легкий/простой рок англ.), это музыкальный стиль, который использует технику рок-н-ролла.

Софт-рок стремится достичь более мягкого, более приятного для слуха звука, чтобы такую музыку было приятно слушать, например, на работе или за рулем. Soft rock всегда поётся с высокими голосами, если певец мужчина, то он будет петь фальцетом, слова soft rock’а всегда сфокусированы на приятные темы, такие, как любовь, ежедневная жизнь и дружба. Чтобы достичь максимального эффекта, soft rock группы иногда используют фортепиано и саксофоны. Исполнители этого жанра: Elton John, Billy Joel, Air Supply, Joseph Arthur

15. Барбара Буш - Супруга 41-го президента США, Джорджа Буша, которую американцы называли не "Первой леди", а "Первой бабушкой Америки". В этом прозвище не было ничего обидного, так как, имея 10 внуков, она действительно была настоящей бабушкой. Кроме этого, она выглядела классической бабушкой - седой и полной достоинства, и вела себя как бабушка, излучая тепло и заботу. Она не выставляла напоказ модную одежду, довольно скромно подкрашивалась.

16. Винсент Леонард Прайс (англ. Vincent Price; 27 мая 1911—25 октября 1993) известный американский актёр, признанный «король фильмов ужасов». Самое большое впечатление на него производили ранние «ужастики», среди которых его самым любимым был «Доктор Джекилл и мистер Хайд», что и повлияло на дальнейшую фильмографию актера. Карьера Прайса в фильмах ужасов началась с роли обезображенного профессора Джаррода в картине «Музей восковых фигур». Он часто озвучивал картины этого жанра, голос Прайса звучит в знаменитом клипе Майкла Джексона «Триллер» (1983).

У актера есть две звезды на Аллее славы: за вклад в развитие кино и телевиденья.

17.«Бен и Джерри» – популярная американская компания-производитель мороженного.

18. Вечные муки (англ. eternal punishment) - нескончаемые мучения, ожидающие после Страшного суда дьявола, демонов и людей, не покаявшихся пред Богом и не исправивших жизнь по Его заповедям.

19. Баньши - фольклорный персонаж: привидение-плакальщица, чьи завывания под окнами дома предвещают обитателю этого дома смерть.

20. Лимерик - шуточное стихотворение из пяти строк, где две первые рифмуются с последней; по названию города Лимерик в Ирландии; название стихотворения восходит к обычаю придумывать и петь на вечеринках шуточные песенки, припевом которых была фраза "Will you come up to Limerick?" - " Вы приедете в Лимерик?")

Дата добавления: 2015-07-16