Хан Абылай в летописи Приишимья

На территории Петропавловска в районе старого драматического театра вот уже несколько месяцев ведутся работы по восстановлению историко-архитектурного комплекса «Резиденция Абылай-хана». Возведение мемориального комплекса - это дань нашей истории, древние страницы которой уходят к восемнадцатому столетию. Намятник, несомненно, станет мощным толчком в поисках историков и краеведов новых источников знаний о далеком прошлом, хранящем в себе еще немало тайн о личности и времени Абылая.

История Петропавловской крепости, положившей начало нашему городу, неразрывно связана с именем могущественного хана Среднего жуза Абылая. В ту пору (в середине XVIII века) не было в степи более авторитетного имени, чем имя Абылай.

... Ты многочисленных калмыков

Подчиниться себе заставил.

Ты боевой свой верный топор

Золотом украшал.

Рожью откармливая коней,

Силы ты их поднимал.

И над всей огромной степью

Дух твой грозой бушевал...

Так писал о знаменитом хане его современник Бухар-Жырау.

Абылай не любил посещать опоясавшие степь российские пограничные крепости, хотя там всегда его ожидал пышный прием. Исключением была лишь Петропавловская крепость.

Еще до начала строительных работ к Абылаю прибыла специальная делегация, чтобы получить разрешение на возведение этой крепости. Благосклонный ответ россиянам нужен был не только потому, что Абылай, будучи тогда еще султаном, решал вопросы внешней политики Среднего жуза, но и потому, что его улусы кочевали по рекам Тобол и Ишим.

В октябре 1759 года, когда еще не завершилось строительство крепости, Абылай уже ходатайствует об открытии здесь торговли со степью. Причем к этому времени меновая торговля с кочевниками была налажена в Оренбурге, Орске, Омске, Ялуторовске и других крепостях.

Когда однажды Россия потребовала от Абылая передать одного из его сыновей в качестве заложника, то получила твердый ответ: служить аманат будет только в Петропавловской крепости! Не менее категорично Абылай указывал в своих письмах на Петропавловскую крепость как на место вручения ему знаков ханской власти.

Можно продолжать перечень документальных фактов, подтверждающих постоянную связь с Петропавловской крепостью не только самого Абылая, но и его потомков. Об этой связи свидетельствует и овеянный легендами уникальный памятник - Дом Абылая.

Конечно, предпочтение, которое оказывал Абылай Петропавловской крепости, объяснялось ее близостью к его владениям. Чтобы достигнуть крепости, требовалось всего два дня конного пути.

Неудивительно, что Абылай был частым гостем ярмарок в Петропавловской крепости. До начала XIX века ярмарки носили международный характер и проходили с пышными торжествами: вывешивались национальные флаги, устраивались народные гулянья, организовывались праздничные обеды со взаимными посещениями знати и командования крепости и т.д. Одна из самых продолжительных ярмарок - Петропавловская. Она начиналась 25 июня и заканчивалась 1-го августа. Во время ярмарок и не только, т.к. торговля на меновом дворе продолжалась круглый год, знатные гости проживали в специально построенной для этой цели гостинице (посольном доме).

Об участии Абылая в Петропавловских ярмарках косвенно свидетельствуют архивные материалы, а также одно из любопытных сказаний того периода, которое нередко приводят в своих работах историки. Вот строки из этого рассказа: «Однажды, во время пира у Казбек-бия, джигиты решили подшутить над Абылаем и один из них палкой сбросил с его головы шапку. Абылаи, не подняв ее, молча удалился. Спустя некоторое время, в период ярмарки в Кзылжаре, по приказу Абылая были схвачены родственники обидчиков...».

(Р.Б. Сулейменов, В.А. Моисеев. «Из истории Казахстана XVIII века», Алма-Ата, 1988 г.)

Богатая история взаимоотношений между Абылаем и руководством крепости, казалось, должна была подвигнуть краеведов на творческие поиски и исследования. Но этого не произошло. Главным образом по идеологическим причинам. Абылай и его время не получили отражения в трудах наших краеведов. Я имею в виду публикации советского времени. Но такой труд, охватывающий данную тему, у нас все-таки есть. Правда, он не опубликован и хранится в виде экспоната в областном историко-краеведческом музее. Это научная работа «Продвижение царизма в Северный Казахстан во второй половине XVIII века». Ее автор - замечательный историк, археолог и краевед Александр Игнатьевич Семенов. Семенов - единственный в области и один из первых в республике, посвятив немалую долю своих исследований Абылаю, высоко оценил его политическую и государственную деятельность.

В своей работе ученый хану Среднего жуза отвел целую главу. Этот труд объемом в 133 страницы был задуман автором как диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, но, к сожатснию, защита из-за драматических обстоятельств не состоялась. В работе Семенова описана целая галерея исторических персонажей того времени, но главная роль отведена Абылаю. Характерно, что «Продвижение царизма» было написано в самый тяжелый период Великой Отечественной войны: в 1942-1943 гг. Несмотря на давность событий, работа краеведа являлась удивительно созвучной времени. Ведь для народа страны война была за свободу и независимость. Абылай же для казахского народа был олицетворением этой борьбы.

Вот какую характеристику дает Семенов Абылаю: «Этой выдающейся личностью очень интересовалась царская бюрократия. Никто на сибирских линиях не проявлял к себе такого внимания царизма, как Абылай. В глазах русского правительства привлечение Абылая на свою сторону означало наложение колониальной опеки на всю Среднюю Орду.

Абылая остерегались, не верили его заверениям, следили за нгш и в то же время всячески старались привлечь на свою сторону. Абылай держал себя гордо, никогда раболепски не заискивал, а наоборот, давал понять, что он не намерен пресмыкаться перед царизмом. Абылай проявлял огромную самостоятельность по отношению к России и до самой смерти не примирился с колониальной политикой царизма».

Являясь непримиримым защитником своих соплеменников, Абылай не оставлял без последствий любые нанесенные им обиды. В этой связи Семенов подробно рассказывает о конфликте между Абылаем (тогда еще султаном Среднего жуза) и начальником гарнизона Петропавловской крепости генералмайором Девицем. Девиц обогащался за счет торговли, грубо отбирая с помощью караульных товар у торгующих казахов. Сначала Абылаю не удавалось вернуть похищенный товар. Его заявления начальнику гарнизона оставались без ответа. Тогда султан пошел на хитрость: он предлагал Девицу одну треть украденного оставлять у себя, а остальную часть товара передавать владельцам. В этом случае пропажа всегда находилась. Однажды произошел случай, который положил конец терпению Абылая: во время торга у степняков были угнаны 40 лошадей, а сопротивлявшихся хозяев ранили выстрелами из ружья. Вскоре благодаря Абылаю злоупотребления Девица всплыли и стали известны царским чиновникам на сибирской линии от Омска до Оренбурга. Абылай обратился с письмом к командиру Сибирского корпуса Шпрингеру, а затем, не дождавшись ответа, к Оренбургскому губернатору Рейнсдорфу. В конце концов дело Девица рассматривалось в Коллегии иностранных дел. Шпрингер был отстранен от должности (Девиц умер во время расследования в 1771 году), нового же командира Сибирского корпуса губернатор Рейнсдорф предупреждал: «Сей Орды киргис-кайсаки приведены в разврат бывшим перед сим на сибирской линии покойным генерал-майором Девицем разными неприятными с ними обращениями, по причине чего они, киргысиы, от того времени при здешних границах злодействуют». Эпизод, приведенный Семеновым из истории торговых взаимоотношений, думаю, убедительно свидетельствует не только о том, что Абылай был активным участником торговли в Петропавловской крепости, но и зорко следил за правилами менового торга.

Начиная с конца шестидесятых годов XVIII века все явственнее становится охлаждение Абылая к России. Этой перемене в настроении Абылая Семенов дал такое объяснение: «В последние годы своей жизни Абылай, наглядевшись на «гуманные» способы проникновения царизма в степь, на грабительский характер военно-торговой колонизации, испытывал горькое недовольство русскими порядками и стал пренебрегать своими связями с военной администрацией. Его письма на имя русских властей сделались заносчивыми, едкими, не лишенными злой сатиры. Чувствовалось, что старик огорчился, что ему нанесли тяжелые раны».

На такие перемены в поведении Абылая Россия отреагировала усилением шпионажа. Причем в разведчики, которые теперь следили за каждым шагом Абылая, вербовались не только царские служащие, но и недруги из казахов. В числе других Семенов приводит тайные донесения Арапова - толмача (переводчика) Абылая и батыра Атагайского родаКулсары. В 1771 году без ведома России Абылай был провозглашен ханом Среднего жуза. Это событие еще более обострило отношения хана с царской администрацией. Яркой тому иллюстрацией служит его переписка с губернатором Рейнсдорфом по поводу российского венчания на ханство. В начале 1779 года Рейнсдорф от имени императрицы Екатерины II пригласил Абылая в Оренбург для совершения обряда возведения в ханы и получения ханских знаков: собольей шубы, лисьей шапки и сабли. На это предложение Абылай пренебрежительно ответил, что дальше

Петропавловской крепости для этой церемонии не поедет. Однако Рейнсдорф настаивал. В результате 13 мая 1779 года Абылай обратился к губернатору с письмом, которое Семенов почти полностью приводит в своей работе: «...Ваше Высокопревосходительство писать изволили, что Петропавловская крепость состоит не в вверенной Вам губернии и потому Вы со мной свидания, яко в другой иметь не можете... Разве та Петропавловская крепость не под властью Всемилостивейшей государыни, или Вы, оную гнушаясь, быть не хотите? Итак, прошу сие Вас в Петропавловскую крепость требование принять за благо, а в протче.м состоит в воле Вашей. А я кроме Петропавловской крепости никуда, и ни под каким видом ехать не могу. Мне на такое дальнее расстояние одному ехать никак не возможно. Ибо у нас того не узаконено, так как в России, чтоб брать с народа подводы и пищу. А только в обычай у нас взошло, то хоть в дальнее или ближнее б было расстояние, имеют все наши солтаны и простой народ своих собственных лошадей и запас...».

После такого ответа Рейнсдорф вынужден был доставить знаки ханской власти в Петропавловскую крепость. По Абылай не поехал в крепость за царскими дарами, а в следующем, 1780 году перекочевал со своими аулами под Ташкент. Вся церемония возведения Абылая в ханское достоинство со стороны России ограничилась лишь вручением царской грамоты, которую в 1779 году доставил в ставку хана командующий Сибирским корпусом Огарев.

«Военная администрация почувствовала, что Абылай ускользает из поля зрения, - пишет Семенов, - что его независимое поведение идет наперекор интересам царизма. И тогда в Петербурге возник проект заговора против Абылая, поддержанный Оренбургским губернатором и сибирским командованием».

Непосредственными руководителями заговора стали Огарев и Рейнсдорф. Семенов приводит их тайную переписку, которая свидетельствует о серьезной и тщательной подготовке к свержению хана. Уже в середине 1780 года был разработан Огаревым конкретный план действий: «Первое, старшине подвластным им народом склонить к отложению совсем от чего Абылая и постановить им главнова начальника другова, который бы был ему всегда соперником. А от нападения Абылая, когда он увидит непослушание, делать подкрепление со стороны российских войск, посылкою с Сибирской и Оренбургской линий казаков и башкирцев. А между тем, старатца приласкать и уговаривать к супротивлению весь киргиский народ, торгующий по Сибирской линии, для чево нужно иметь доверенных и надежных людей-переводчиков.

Второе, в moй же Орде кочуют от Омской крепости вверх по реке Иртышу брат его Абылая. Салтамамет-солтан и племянники У рус и Иман. Оных же от этих мест отлучить так, чтобы известно не было... А всего бы удобнее было естли б и самово ево Абылая удалось сопернику в руки своя получить и взять онаго к задержанию в России, через што и вставший бы ево народ мог совсем приттить в лучшее послушание...»

Но свой коварный замысел заговорщики осуществить не успели: в марте 1781 года Рейнсдорф получил известие из Ташкента о смерти Абылая.

Я провела краткий обзор только тех страниц научного труда Семенова, которые посвящены Абылаю. Но думаю, что уже эта часть его диссертации «Продвижение царизма в Северный Казахстан во второй половине XVIII века» ставит ее в особый ряд лучших исторических работ республики. Это честный, независимый труд ученого, результатом глубоких архивных поисков которого стали открытия ранее неведомых исторических фактов.

В заключение не могу не подчеркнуть, что, к сожалению, диссертация «Продвижение царизма», так же, как и книга Семенова «Город Петропавловск за 200 лет», широкому кругу читателей недоступна. В 1955 году, когда у Александра Игнатьевича закончился срок ссылки, которую он отбывал в нашем городе, Семенов передал эти две работы в областной историко-краеведческий музей с надеждой, что они дойдут до читателя. С тех пор прошло более полувека, уже давно нет в живых автора книг; а его работы продолжают лежать в рукописном виде в фондах музея.

2006 г.

Дата добавления: 2015-07-16