Торжество. 11 страница

- Но я не прощаюсь, - припечатала я.

- Ты не видишь? Это доказывает мою правоту. Я сильнее привязан к тебе, потому что если я смогу это сделать…, - он потряс головой, словно пытаясь избавиться от этой мысли, - если уйти – это правильный шаг, то лучше я причиню боль себе, чем причиню ее тебе, лишь бы спасти тебя.

Я резко взглянула на него:

- А ты не думал, что я бы сделала для тебя то же самое?

- Тебе никогда не придется делать такой выбор.

Внезапно, его непредсказуемое настроение изменилось снова - озорная, сногсшибательная улыбка осветила его лицо:

- Конечно, обеспечение твоей безопасности начинает превращаться в круглосуточную работу, требующую моего постоянного присутствия.

- Сегодня никто не пытался от меня избавиться, - напомнила я ему, благодарная за то, что он сменил тему. Я не хотела, чтобы он снова говорил о расставании. Если бы мне пришлось, полагаю, я бы сознательно подвергла бы себя опасности чтобы быть к нему ближе…. Я отогнала эту мысль прежде, чем его глаза смогли прочесть ее по моему лицу. Тогда бы у меня точно были бы неприятности.

- Пока что, - добавил он.

- Пока что, - согласилась я. Пришлось согласиться, но теперь мне хотелось, чтобы он был в постоянном ожидании каких-нибудь катастроф.

- У меня к тебе еще один вопрос, - все так же просто сказал он.

- Давай.

- Тебе действительно нужно с Сиэтл в эту субботу, или это было просто извинение, чтобы избежать необходимости говорить «нет» всем твоим воздыхателям?

Я поморщилась при одном воспоминании.

- Знаешь, я все еще не простила тебя за Тайлера, - предупредила я его. – Это твоя вина, что он решил, что я пойду с ним на выпускной.

- О, он бы нашел способ пригласить тебя и без меня – мне просто хотелось посмотреть на твое лицо в это момент, - захихикал он. Я бы разозлилась, если бы его смех не был таким обворожительным. – Если бы я тебя пригласил, ты бы и мне отказала? – спросил он, все еще посмеиваясь.

- Возможно, нет, - призналась я. – Но я бы отказалась позже – симулировала бы болезнь или растянутую лодыжку.

Он был озадачен:

- Зачем бы ты это сделала?

Я печально покачала головой.

- Должно быть, ты никогда не видел меня в спортзале, но думаю, ты бы все понял.

- Ты насчет того факта, что не можешь пройти по ровной и твердой поверхности без того, чтобы споткнуться?

- Именно.

- Это не было бы проблемой, - он был очень уверен. – Все дело в том, кто ведет, - он видел, что я собираюсь возразить, и остановил меня. – Но ты мне так и не сказала – ты настаиваешь на поездке в Сиэтл, или не будешь против, если мы займемся чем-нибудь другим?

Как только он сказал «мы», остальное уже перестало иметь значение.

- Я готова к другим предложениям, - согласилась я. – Но у меня есть одна просьба.

Он настороженно посмотрел на меня, как всегда, когда я задавала спорный вопрос:

- Что?

- Можно я поведу?

Он нахмурился:

- Почему?

- Ну, в основном потому, что когда я сказала Чарли, что собираюсь в Сиэтл, он уточнил еду ли я одна, и на тот момент так и было. Если он снова спросит, я, возможно, не стану врать, но я не думаю, что он будет спрашивать снова. И если я оставлю пикап дома, то последуют излишние вопросы. А еще потому, что твой стиль езды пугает меня.

Он закатил глаза.

- Из всех вещей во мне, которые могут тебя напугать, тебя волнует мой стиль езды, - он раздраженно покачал головой, но его взгляд стал серьезным. – Почему бы тебе не сказать отцу, что ты собираешься провести день со мной? – в вопросе был какой-то подтекст, которого я не могла понять.

- С Чарли, чем меньше он знает, тем лучше, - насчет этого я была уверенна. – В любом случае, куда мы поедем?

- Погода будет хорошей, так что я буду скрываться от посторонних глаз… и ты можешь быть со мной рядом, если захочешь, - снова, он оставлял выбор за мной.

- Ты покажешь мне, что имел в виду, насчет солнца? – спросила я, обрадованная тем, что смогу узнать кое-что еще из того, чего пока не знаю о нем.

- Да, - он улыбнулся, и затем помедлил. – Но если ты не хочешь быть… наедине со мной, я бы все равно не хотел, чтобы ты ехала в Сиэтл сама. Меня в дрожь бросает при мысли о том, сколько неприятностей ты сможешь найти в городе такого масштаба.

Я разозлилась.

- Феникс в три раза больше Сиэтла – только по численности населения. Что касается физических размеров…

- Но очевидно, - перебил он меня – в Фениксе твое время еще не пришло. Так что я бы предпочел, чтобы ты осталась со мной, - его глаза снова использовали этот «нечестный» прием.

Или из-за его взгляда, или из-за приведенных аргументов, но я не смогла возразить, хотя вопрос был спорный.

- Раз так, я не против остаться с тобой наедине.

- Я знаю, - вздохнул он, о чем-то задумавшись. – Тем не менее, я думаю тебе следует сказать Чарли.

- С какой стати я должна это делать?

Его взгляд неожиданно стал агрессивным:

- Чтобы дать мне хотя бы маленький стимул вернуть тебя обратно.

Я судорожно сглотнула. Но через минуту раздумий уверенно ответила:

- Думаю, я скажу, если представится возможность.

Он раздраженно выдохнул и отвернулся.

- Давай поговорим о чем-нибудь другом, - предложила я.

- О чем ты хочешь поговорить? – спросил он. Он все еще был зол.

Я огляделась, чтобы убедиться, что на никто не слышит. Оглядывая зал, я поймала взгляд его сестры, Элис, в упор смотревшей на меня. Все остальные смотрели на Эдварда. Я быстро отвернулась, снова оказываясь к нему лицом к лицу, и спросила первое, что пришло в голову.

- Зачем вы ездили к скалам на прошлых выходных? На охоту? Чарли сказал, что это не лучшее место для прогулок, из-за медведей.

Он посмотрел на меня так, как будто я не понимала очевидного.

- Медведи? – выдохнула я, и он усмехнулся. – Но сейчас не охотничий сезон, знаешь ли, - строго добавила я, пытаясь скрыть свой шок.

- Если ты внимательно читала правила, в законе говорится только об охоте с оружием, - проинформировал он.

Он весело смотрел на мое лицо, пока до меня медленно доходило.

- Медведи? – с трудом повторила я.

- Гризли любит Эммет, - беспечно говорил он, но его глаза продолжали следить за моей реакцией. Я пыталась собраться с мыслями.

- Хм-м-м, - задумчиво протянула я, взяв еще один кусок пиццы, чтобы был повод опустить взгляд. Медленно прожевала, затем сделала большой глоток колы, все еще глядя вниз.

- Итак, - сказала я через секунду, наконец-то встретившись с взглядом его обеспокоенных глаз, – что же предпочитаешь ты?

Он приподнял одну бровь, и уголки его рта разочарованно опустились вниз.

- Пум.

- М-м, - вежливо ответила я незаинтересованным тоном и сделала еще глоток колы.

- Конечно, - ответил он, передразнивая меня, - мы должны быть осторожны, чтобы не нарушить баланс окружающей среды своей незаконной охотой. Мы пытаемся сосредоточиться на участках с переизбытком популяции хищников, иногда уезжая очень и очень далеко. Конечно, здесь достаточно лосей и оленей, но где же здесь веселье? – он улыбнулся, словно поддразнивая.

- Где же, в самом деле, - пробормотала я, откусывая еще один кусок пиццы.

- Ранняя весна – это любимое время охоты для Эммета. Медведи только выходят из спячки, и потому более раздражительны, - он улыбнулся, припомнив какую-то шутку.

- Нет ничего более веселого, чем раздраженный гризли, - кивая, согласилась я.

Он хихикнул и потряс головой:

- Скажи мне, что ты на самом деле думаешь, пожалуйста!

- Пытаюсь это представить, но не могу, - призналась я. – Как вы охотитесь на медведей без оружия?

- О, у нас есть оружие, - он сверкнул своей ослепительной хищной улыбкой. Я изо всех сил старалась подавить дрожь. – Только не такое, которое они подразумевали, когда составляли закон. Если ты когда-либо видела атаку медведей по телевизору, то сможешь себе представить, как охотится Эммет.

Следующий приступ дрожи, пробравший меня по всему телу, я остановить не смогла. Я взглянула через весь кафетерий на Эммета, радуясь, что он не смотрит в мою сторону. Могучие мышцы на его руках и массивный торс казались теперь еще более угрожающими.

Эдвард проследил за моим взглядом и рассмеялся. Я посмотрела на него, окончательно растеряв присутствие духа.

- Ты тоже похож на медведя? – спросила я тихо.

- Больше на льва, по крайней мере, мне так говорят, - легко добавил он. – Возможно, наши предпочтения весьма индивидуальны.

Я попыталась улыбнуться

- Возможно, - повторила я. Но мой мозг был полон разных образов, которые я не могла собрать вместе. – Я могу это увидеть?

- Ни в коем случае! – его лицо стало даже белее, чем обычно, и в глазах полыхнула ярость. Я отпрянула назад, шокированная и, - хоть я ему в этом никогда не признаюсь – напуганная его реакцией. Он тоже отстранился и скрестил руки на груди.

- Слишком страшно для меня? – спросила я, когда снова смогла контролировать свой голос.

- Если бы это было так, я бы взял тебя с собой сегодня же, - отрезал он. – Тебе требуется здоровая доза страха. Для тебя нет ничего более полезного.

- Тогда почему…? – настаивала я, пытаясь игнорировать сердитое выражение его лица.

Он долго и внимательно смотрел на меня.

- Позже, - наконец сказал он. Меньше чем через секунду он уже стоял на ногах. – Мы опоздаем.

Я посмотрела вокруг, поняв, что он прав – кафетерий был практически пуст. Когда я была с ним, время и место становились размытым фоном, и я совершенно о них забывала. Я вскочила, подхватив сумку со спинки стула.

- Что ж, позже, - согласилась я. Я не забуду.

Глава одиннадцатая

Сложности.

Все смотрели на нас, пока мы вдвоем шли к своей парте на лабораторной. Я заметила, что он не развернул свой стул и не отодвинулся от меня как можно дальше. Вместо этого он сел ближе, наши руки почти соприкасались.

Следом вошел мистер Баннер – как всегда вовремя – катя перед собой высокий металлический столик на колесах, на котором громоздились допотопные телевизор и видеомагнитофон. Фильм – радостное оживление в классе было почти осязаемым. Мистер Баннер наконец-то засунул кассету в сопротивляющийся магнитофон и выключил свет.

А затем, когда комната погрузилась в темноту, я вдруг особенно четко ощутила, что Эдвард сидит от меня меньше, чем в паре сантиметров. Я была поражена этим ощущением – словно сквозь меня бежал электрический ток. И еще была удивлена тем, что его присутствие можно ощущать еще более остро. Сумасшедший, неожиданный порыв потянуться к нему, дотронуться до него, слегка коснуться его идеального лица в темноте - только один раз – был почти невыносимым. Я крепко скрестила руки на груди, пальцы сжались в кулаки. Схожу с ума.

На экране появились вступительные титры, осветив комнату. Помимо своей воли, я бросила на него быстрый взгляд и неуверенно улыбнулась, заметив, что его поза идентична моей – руки скрещены на груди, пальцы сжаты в кулаки, взгляд направлен в мою сторону. Он улыбнулся в ответ, в его глазах продолжал гореть огонек, даже в темноте. Я отвернулась, прежде чем начала глубоко дышать, чтобы успокоится. Глупое решение, только голова закружилась.

Урок казался очень долгим. Я не могла сконцентрироваться на фильме – я даже не поняла, чему он посвящен. Я безуспешно пыталась расслабиться, но электрический ток, который словно вырабатывался в его теле, не ослабевал. Изредка я разрешала себе быстрый взгляд в его сторону, но казалось, что он тоже не расслаблялся ни на минуту. Всепоглощающее желание коснуться его также не ослабевало, и я изо всех сил прижимала кулаки к ребрам, пока пальцы не начали ныть от боли.

Я вздохнула с облегчением, когда мистер Баннер включил свет в конце урока, и положила руки перед собой, распрямляя затекшие пальцы. Эдвард тихо захихикал рядом.

- Ну, это было интересно, - пробормотал он. Голос казался мрачным, и глаза смотрели настороженно.

- Мм-м-м, - все, что я смогла из себя выдавить.

- Пойдем? – спросил он, плавно вставая из-за стола.

Я чуть не застонала. Физкультура! Я осторожно встала, опасаясь, что мое равновесие пострадает из-за странного нового напряжения между нами.

Он проводил меня до моего следующего кабинета в молчании и остановился у двери. Я повернулась, чтобы попрощаться. Выражение его лица испугало меня – словно он испытывал муку, страшную боль, и вместе с тем он был так невероятно красив, что желание прикоснуться к нему охватило с новой силой. Слова прощания застряли у меня в горле.

Он поднял руку, колеблясь – сомнение отражалось в его глазах, - и легко провел по моей щеке кончиками пальцев. Его кожа была такой же ледяной, как и всегда, но след от прикосновения его пальцев к моей коже был обжигающим – словно меня опалило огнем, но я пока еще не почувствовала боли.

Он повернулся, не сказав ни слова, и быстро пошел от меня прочь.

В спортзал я вошла на дрожащих ногах и в полубреду. Проскользнула в раздевалку, переоделась все еще в состоянии транса, смутно осознавая, что вокруг меня люди. Реальность была все такой же размытой до тех пор, пока мне не дали в руки ракетку. Она не была тяжелой, но все равно смотрелась крайне небезопасно в моих руках. Я заметила, что несколько ребят украдкой посматривали на меня. Тренер Клапп велел нам разбиться на команды по парам.

К счастью, остатки отваги в Майке все еще сохранились – он подошел ко мне.

- Хочешь, будем командой?

- Спасибо, Майк – Ты не обязан это делать, ты же знаешь, - я сделала извиняющееся выражение лица.

- Не волнуйся, я не буду путаться у тебя под ногами, - улыбнулся он. Иногда любить Майка очень легко.

Конечно, не все прошло гладко. Каким-то образом я умудрилась одним движением стукнуть себя ракеткой по голове и заехать по плечу Майку. Остаток часа я провела на дальнем углу корта, для безопасности держа ракетку за спиной. Вопреки моей попытке его покалечить, Майк играл очень даже хорошо. Он выиграл три игры из четырех в одиночку. Он поставил мне незаслуженную пятерку, после того как тренер свистком оповестил нас об окончании урока.

- Итак, - сказал он, когда мы выходили с корта.

- Что «итак»?

- Ты и Каллен, да? – спросил он с вызовом. Мои прежние приятные чувства испарились.

- Это не твое дело, Майк, - предупредила я, мысленно желая Джессике отправиться в самые глубины ада.

- Мне это не нравится, – упрямо пробормотал он.

- И не должно, - отрезала я.

- Он смотрит на тебя как будто…как будто ты для него – еда, - продолжил он, проигнорировав меня.

Я подавила приступ истерики, готовая вот-вот взорваться, но не смогла сдержать вырвавшийся, несмотря на все усилия, смешок. Он сердито посмотрел на меня. Я помахала ему рукой и побежала прятаться в раздевалку.

Я быстро переоделась, чувствуя, как в животе летает что-то явно крупнее бабочек. Спор с Майком был благополучно забыт. Интересно, будет ли ждать меня Эдвард, или я встречусь с ним у машины. Что, если с ним будет его семья? Я почувствовала волну настоящего ужаса. Знают ли они, что я знаю? Должна ли я знать, что они знают, что я знаю, или нет?

К тому моменту как я выходила из спортзала, я почти решилась идти прямо домой, даже не оборачиваясь в сторону парковки. Но мои опасения были напрасны. Эдвард ждал, прислонившись к стене спортзала, его лицо было совершенно спокойно. Подходя к нему, я ощущала странное чувство облегчения.

- Привет, - выдохнула я, широко улыбаясь.

- Привет, - ответная улыбка была ослепительной. – Как физкультура?

Моя улыбка стала чуть менее уверенной.

- Хорошо, - солгала я.

- Правда? – это его не убедило. Он сфокусировал свой взгляд на чем-то за моей спиной и его глаза сузились. Я бросила взгляд через плечо, чтобы увидеть спину Майка, который уже уходил.

- Что? – потребовала я.

Его взгляд плавно скользнул на меня, все еще напряженно.

- Ньютон действует мне на нервы.

- Ты ведь не слушал снова? – я была в ужасе. Весь мой хороший настрой исчез.

- Как твоя голова? – невинно спросил он.

- Невероятно! – я развернулась, зашагав прямо к стоянке, хотя шанса дойти до туда в гордом одиночестве у меня, конечно, не было. Он легко меня догнал.

- Именно ты заметила, что я никогда не видел тебя в спортзале – мне стало любопытно, - раскаяния в его голосе явно не было, так что я его проигнорировала.

Мы молча шли – гневная тишина с моей стороны – к его машине. Но мне пришлось остановиться в нескольких шагах от нее – толпа людей, парни, окружили ее.

Потом я поняла, что окружили они вовсе не «вольво». Они толпились возле красного кабриолета Розали – это безошибочно угадывалось по вожделению в их глазах. Никто из них не обернулся, пока Эдвард протискивался между ними, чтобы открыть дверь. Я быстро влезла на пассажирское сиденье, также никем не замеченная.

- Показушно, - пробормотал он.

- Что это за машина?

- М3.

- Не говорю на «автомобильном» языке.

- Это БМВ, - он закатил глаза, не глядя на меня, стараясь выехать, не передавив кого-нибудь из энтузиастов-автолюбителей. Я кивнула – такую марку я знаю.

- Ты все еще злишься? – спросил он, осторожно маневрируя в потоке машин.

- Именно.

Он вздохнул:

- Ты простишь меня, если я извинюсь?

- Возможно…если ты сделаешь это искренне. И если пообещаешь не делать так больше, - настояла я.

Он быстро сообразил.

- Как насчет этого – я искренне извинюсь, и я соглашусь доверить тебе руль в субботу? – все равно не желает соглашаться.

Я поразмыслила и решила, что это лучше предложение, на которое я могу рассчитывать.

- Договорились.

- Тогда мне очень жаль, что я расстроил тебя, - его глаза одно долгое мгновение буквально лучились искренностью – мое сердце в этот момент перестало биться, – а затем снова стали хитрыми. – И я буду у твоего порога ясным ранним субботним утром.

- Эм-м, ситуация с Чарли явно не улучшится, если на подъездной дорожке окажется неизвестно откуда взявшийся «вольво».

Его улыбка стала снисходительной.

- Я не планировал брать машину.

- Как…?

Он прервал меня.

- Не волнуйся насчет этого. Я буду там, без машины.

Я не стала расспрашивать. У меня был более интересный вопрос.

- «Позже» уже наступило? - многозначительно спросила я.

Он нахмурился.

- Полагаю, что да.

Я сделала вежливое выражение лица, ожидая продолжения.

Он остановил машину. Я обернулась, удивленная – конечно мы уже были у дома Чарли, припарковались прямо за пикапом. Ездить с ним вместе было легче, если только смотреть по сторонам уже после того, как приедем. Когда я повернулась к нему, он испытующе смотрел на меня.

- Ты все еще хочешь знать, почему ты не можешь смотреть, как я охочусь? – он казался крайне серьезным, но мне показалось, что в его глазах я заметила искорки смеха.

- Ну, - с облегчением сказала я, – больше меня интересовала твоя реакция.

- Я напугал тебя? – да, он точно смеялся.

- Нет, - солгала я. Но он на это не купился.

- Я извиняюсь за то, что напугал тебя, - настаивал он с легкой улыбкой. Но затем все подколки исчезли – он стал серьезен. – Просто одна только мысль о том, что ты будешь там…когда мы охотимся, - он сжал зубы.

- Плохая?

Он говорил сквозь зубы.

- Чрезвычайно.

- Потому что…?

Он сделал глубокий вдох и посмотрел в окно на густые серые тучи, которые почти осязаемо придавливали к земле.

- Когда мы охотимся, - он говорил медленно и неохотно, - мы отдаем себя под контроль собственных инстинктов, ощущений. Особенно это касается нашего обоняния. Если ты будешь где-либо рядом со мной, когда я потеряю контроль…, - он потряс головой, все еще угрюмо глядя на тяжелые облака.

Я контролировала выражение своего лица, ожидая, что скоро последует быстрый взгляд его глаз, чтобы судить о моей реакции. Мое лицо ничем меня не выдавало.

Но наши глаза встретились, и тишина стала еще глубже – и изменилась. Разряды электричества, которые я уже успела почувствовать сегодня, начали заряжать воздух между нами, пока он неотрывно смотрел в мои глаза. Это продолжалось до тех пор, пока моя голова не начала кружиться – и я поняла, что не дышу. Я судорожно вдохнула, разрушив тишину и неподвижность. Он прикрыл глаза.

- Белла, я думаю, что тебе пора идти в дом, - его низкий голос прозвучал резко, он снова смотрел на облака.

Я открыла дверь, и волна ледяного воздуха, ворвавшаяся в салон, привела меня в чувство. Боясь споткнуться в этом одурманенном состоянии, я осторожно вышла из машины и закрыла за собой дверь, не оглядываясь. Тихий шум автоматически открывающегося окна заставил меня обернуться.

- И, Белла? – позвал он меня, как ни в чем не бывало, склонившись к открытому окну с неуверенной улыбкой на губах.

- Да?

- Завтра моя очередь.

- Твоя очередь для чего?

Он улыбнулся шире, сверкнув белоснежными зубами.

- Задавать вопросы.

И уехал. Машина на полной скорости проехала вдоль по улице и исчезла за углом прежде, чем я смогла собраться с мыслями. Я улыбалась, пока шла к дому. Очевидно - он планировал увидеться со мной завтра, если, конечно, ничего не случится.

Эдвард снился мне в ту ночь – как и обычно. Однако теперь в моем подсознании тоже все изменилось. Сон был наполнен тем же электричеством, которым был заряжен день, и я дергалась и ворочалась, часто просыпаясь. Было уже раннее утро, когда я, совершенно измучившись, наконец смогла погрузиться в сон – без сновидений.

Проснувшись, я все еще чувствовала усталость – и вместе с тем нетерпение. Я натянула коричневую водолазку и неизбежные джинсы, вздыхая о своих майках и шортах. Завтрак прошел как обычно тихо, как я и ожидала. Чарли жарил для себя яичницу, я съела миску хлопьев. Интересно, помнит ли он о моих планах на эту субботу. Он ответил на мой невысказанный вопрос, когда встал из-за стола, чтобы положить тарелку в раковину.

- Насчет субботы…, - начал он, открывая кран.

Я вздохнула.

- Да, пап?

- Ты все еще собираешься в Сиэтл?

- Так планировалось, - я поморщилась, надеясь, что он не станет уточнять, и мне не придется говорить полуправду.

Он вылил немного моющего средства на тарелку и начал мыть ее губкой.

- И ты уверена, что не успеешь вернуться, чтобы успеть на танцы?

- Я не иду на танцы, пап, - я бросила на него сердитый взгляд.

- Тебя никто не пригласил? – спросил он, пытаясь спрятать беспокойство, сосредоточенно споласкивая тарелку.

Так, минное поле я прошла.

- Приглашают девушки.

- О, - он нахмурился, вытирая посуду.

Я сочувствую ему. Должно быть, это трудно – быть отцом: жить в страхе, что твоя дочь встретит парня, который ей понравится, и волноваться, если этого не происходит. Как это было бы ужасно, с содроганием подумала я, если бы у Чарли появилось хотя бы малейшее представление о том, кто понравился мне.

Чарли ушел, помахав на прощание, и я поднялась наверх, чтобы почистить зубы и собрать свои книги. Когда я услышала, как отъехала патрульная машина, я знала, что ждать мне нужно не больше пары секунд, прежде чем выглянуть в окно. Серебристая машина уже была там, на месте, где Чарли обычно парковал свою машину. Я вприпрыжку сбежала вниз по лестнице и выскочила за дверь, думая о том, как долго будет продолжаться эта странная рутина. Не хочу, чтобы она заканчивалась. J

Он ждал в машине, и, кажется, не смотрел, как я хлопнула входной дверью, не потрудившись запереть ее на замок. Я подошла к машине, немного повозилась, прежде чем смогла открыть дверь, и села внутрь. Он улыбался, был расслаблен и – как и всегда, - идеален и красив до такой степени, что не смотреть на него было почти мукой.

- Доброе утро, - голос был бархатным. – Как ты себя чувствуешь сегодня? – его глаза внимательно изучали мое лицо, как будто его вопрос был чем-то большим, чем просто вежливость.

- Хорошо, спасибо, - я всегда чувствовала себя хорошо – намного больше, чем хорошо, – когда была рядом с ним.

Его взгляд остановился на кругах под моими глазами.

- Выглядишь усталой.

- Не могла уснуть, - призналась я, автоматически перебрасывая волосы через плечо, чтобы обеспечить себе что-то наподобие укрытия.

- Как и я, - поддразнил он, заводя мотор. Я начала привыкать к тихому урчанию двигателя. Уверена, что рев моего пикапа напугает меня, когда я снова сяду за руль.

Я рассмеялась.

- Похоже, что это так. Полагаю, я спала лишь чуть больше, чем ты.

- Готов поспорить, что это так.

- Так что ты делал прошлой ночью?

Он засмеялся.

- Бесполезно. Сегодня моя очередь задавать вопросы.

- О, верно. Что ты хочешь знать? – я нахмурилась. Не могу представить хоть что-либо касающееся меня, что могло бы его заинтересовать.

- Какой твой любимый цвет? – спросил он с серьезным лицом.

Я закатила глаза.

- Он меняется каждый день.

- Твой любимый цвет сегодня? – он был непроницаем.

- Наверное, коричневый, - как правило, я одеваюсь под настроение.

Он фыркнул, отставив всю серьезность.

- Коричневый? – скептически спросил он.

- Конечно. Коричневый – теплый. Я скучаю по коричневому. Все, что должно быть коричневым – стволы деревьев, камни, земля – здесь покрыто какой-то зеленью, - пожаловалась я.

Похоже, моя тирада его впечатлила. Он раздумывал пару секунд, глядя мне в глаза.

- Ты права, - решил он, снова посерьезнев. – Коричневый – теплый.

Он протянул руку, все еще колеблясь, и перебросил мои волосы назад через плечо.

Мы уже были у школы. Аккуратно припарковавшись, он снова повернулся ко мне.

- Какая музыка у тебя сейчас в плейере? – спросил он. Его лицо было мрачным, как будто он просил меня покаяться в убийстве.

Я поняла, что так и не вытаскивала тот диск, который подарил мне Фил. Когда я сказала название группы, он коварно улыбнулся с каким-то странным выражением в глазах. Он открыл бардачок под cd-плейером в машине, вытащил один из 30 (или около того) дисков, который теснились в маленьком пространстве, и протянул его мне.

- Дебюсси ради этого? – он приподнял бровь.

Это был точно такой же диск. Я рассматривала знакомую обложку, не поднимая глаз.

Все продолжалось в том же духе до конца дня. Пока он провожал меня на литературу, когда встречал меня после испанского, в течение всего ланча, он неустанно расспрашивал меня о любой, даже самой незначительной детали моего существования. Фильмы, которые мне нравятся, и которые я ненавижу, несколько мест, где я была и множество мест, куда хотела бы поехать, и книги – бесконечное множество книг.

Я не могла вспомнить последний раз, когда говорила так много. Даже больше, чем всегда, я чувствовала себя смущенной, уверенная в том, что ему это скучно. Но абсолютная заинтересованность в его лице, и еще этот бесконечный поток вопросов заставляли меня продолжать. Большая часть вопросов были простыми, только лишь несколько из них заставили меня слегка покраснеть. Но когда я краснела, это вызывало новый круг вопросов.

Как в тот раз, когда он спросил мой любимый полудрагоценный камень, и я сболтнула топаз, не подумав. Он придумывал вопросы с такой скоростью, что я чувствовала себя так, будто прохожу один из психотестов, когда нужно говорить первое слово, которое придет в голову. Я была уверена, что он бы продолжил задавать вопросы из одному ему известного списка, если бы я не покраснела. Покраснела я потому, что до совсем недавнего времени моим любимым камнем был гранат. И было невозможно, глядя прямо в его глаза цвета топаза, не вспомнить причину этой перемены. И, конечно же, он бы не успокоился, пока я не призналась, что меня смутило.

- Скажи мне, - наконец скомандовал он, после того, как все его уговоры оказались тщетны (только потому, что я старательно избегала смотреть ему в лицо).

- Это цвет твоих глаз сегодня, - сдаваясь вздохнула я, глядя вниз и наматывая на палец прядь волос. – Думаю, если бы ты спросил у меня пару недель тому назад, я бы назвала оникс. – Я сказала больше, чем следовало в приступе честности, и теперь переживала, что спровоцирую странный гнев, который вспыхивал всякий раз, когда я оступалась и чересчур ясно давала понять, насколько сильно схожу по нему с ума.

Но он раздумывал совсем недолго.

- Какие цветы ты предпочитаешь? – выпалил он.

Я с облегчением вздохнула, и сеанс психоанализа продолжился.

На биологии снова начались сложности. Эдвард продолжал свой допрос до прихода мистера Баннера, который снова принес с собой видеосистему. Когда свет погас, я заметила, что Эдвард отодвинул свой стул чуть дальше от меня. Не помогло. Как только комната погрузилась в темноту, я почувствовала те же электрические искры, то же неумолимое желание протянуть к нему руку и коснуться его холодной кожи, как и вчера.

Я опустила голову на скрещенные руки, пальцы вцепились в край столешницы, пытаясь перебороть одолевающее меня безотчетное страстное желание. Я не смотрела на него, боясь, что если он посмотрит в ответ, контролировать себя станет намного труднее. Я честно пыталась сосредоточиться на фильме, но к концу урока не имела понятия, что только что смотрела. Когда мистер Баннер включил свет, я наконец-то смогла вздохнуть с облегчением и посмотрела на Эдварда. В его глазах было какое-то противоречивое выражение.

Дата добавления: 2015-07-16