|
Читайте также: |
Князь вновь не спит... Что беспокоить может
Руси великой славного вождя?
Что в час ночной отважного тревожит?
Ведь Каганат раздавлен навсегда,
соседи перед Русью нынь трепещут,
победою гордится весь народ,
в степи не меч, но серп крестьянский блещет,
усмирены кочевья диких орд...
Князь сделал много. Но ему покоя
слова, что Асмунд рек, всё не дают:
"Когда-то мы от моря и до моря
держали земли все на страх врагу!"
Ослабли, перессорились славяне,
забыли о единстве о былом,
и коли гром над ними теперь грянет,
поодиночке биться им с врагом.
Да что там, гром давным-давно уж грянул:
"нах остен" прёт тевтонская орда,
славян непокорённых усмиряет
огнём, мечом и верою в Христа!
А гады подколодные - ромеи?
Империя их - новый Каганат!
Кто и когда их разгадать сумеет,
понять, что хочет хищный Цареград?
Хотя чего хотеть ромеи могут -
как и хазары: золота, рабов.
Попы их протоптали уж дорогу
в оплот последний Северных Богов -
на Русь они, как вороньё, слетелись
и каркают на вражьем языке:
ни дать ни взять, они скликают нечисть,
чтоб пировать на Русской ей Земле!
Спасенье лишь в одном - нужна Держава,
что вновь объединила б всех славян,
что силою своею б воссияла
средь всех иных, чужих племён и стран!
Иначе Русь лишь повторит упадок
былого Рима, в мире что царил:
забыв с годами вековой порядок,
рассыплется его Держава в пыль...
Ей тяжко будет биться со всем миром,
захваченным библейским божеством -
кровавым и расчётливым вампиром,
замыслившим разрушить русский дом!
Но коли с Русью вместе все славяне
на бой с врагами встанут, как один,
то никогда, вовек царить над нами
не будет иноземный господин,
а значит - рано меч утихнул в ножнах,
опять пора идти на брань полкам:
так поднимайтесь, витязи Даждьбожьи,
на бой за Русь, за братство всех славян!
*****
Нежданный гость приехал в стольный Киев -
хотя пока с ромеями и мир,
его с надзором к князю допустили:
"Сей муж из Цареграда - Калокир."
Пред грозным князем молодой патрикий,
как можно было это ожидать,
совсем не изменился своим ликом
и своё дело начал излагать:
"Мой господин, мой базилевс Никифор
тебе желает здравствовать, о царь!
Как счастлив он, что Русь разбила диких
захватчиков, грабителей - хазар!
Иной сосед подобный у обоих
держав у наших славных всё же есть:
мой господин желает, чтоб с тобою
ромеи на болгар воздвигли месть!
Ударишь ты от полночи нежданно,
а базилевс - от полудня пойдёт:
не победить вдвоём нам будет странно,
конечно, нас победа только ждёт!"
"Велеречив зело ты, гость ромейский!
Не то ты хочешь, верно, мне сказать..."
"Ты прав, о россов царь! Но перед этим
ты должен всех, кто рядом, отослать".
Князь удивился, но велел оставить
палаты и дружине, и гостям -
и Калокир сумел ему представить
рискованный, задуманный им план:
"В мои слова, не веришь ты, я вижу-
ты мудр, о царь, и я скажу: не верь!
Никифора всем сердцем ненавижу,
он лишь тиран на троне, лютый зверь.
Ослабить Русь замыслил он войною,
решил славян стравить между собой -
он лживо говорить велел с тобою,
но видишь, царь - я честен пред тобой!
И я скажу - ступай скорей к болгарам,
пока Никифор их не покорил,
не отдал их во власть своим солдатам,
как все те земли, где он проходил:
тебя там ждёт народ, что христианство
для вида только принял под кнутом!"
Князь помрачнел: "Зачем же тебе надо
передо мною говорить о том?
Зачем своей стране ты изменяешь?"
Сверкнули у патрикия глаза:
"Свою страну изменой я спасаю
от самого жестокого врага!
Ты думаешь, как видно, что ромеи -
все, как один, прислужники Христа?
Так знай же, царь Руси, какое бремя
собратья возложили на меня:
ты помнишь блеск языческого Рима?
Его орлов, его стальных владык?
Пусть пепелище римское остыло -
мы сохранили в чистоте родник,
который снова сможет превратиться
в могучий, всё сметающий поток -
но для того в Рим должен возвратиться
великий Цезарь - гордый полубог!
Кто, как не ты, о северный владыка,
способен снять с нас вражьей веры плен?
Тиран лишь твоего боится лика!
Русь - Рим, Константинополь - Карфаген...
Иди в края болгар, в края ромеев,
спаси нас от деспотии Христа,
установи порядок средь плебеев,
что власть у нас перехватить сумели,
чтоб Вера Предков снова расцвела!"
"О брат мой!" - Святослав ему ответил -
"Да если б я один, без войска, был,
пошёл бы я с тобой навстречу смерти,
чтоб пасть в бою под сенью Правды крыл!
Пусть молится Христу тиран Царьградский -
давно пора его остановить,
чтобы вовек ни Русь, ни наших братьев
никто не замышлял поработить:
да, Калокир! Я поведу дружины
в Болгарию, и дальше - на Царьград,
и как жидов хазарских мы разбили,
мы кесаря повергнем так же, брат!"
*****
...Уже года прошли, как позабыли
в Болгарии исконный свой уряд,
в могилах предков нравы опочили
воинственных фракийцев и сармат,
да яростных кочевников булгарских...
Теперь их днём со светом не найдёшь!
Держава ныне стала христианской,
воители её - смиренной паствой,
ромеям подражает молодёжь,
сам царь болгарский кесарю в рот смотрит,
а ведь не слишком долгий минул срок
с тех пор, как осаждал Константинополь
булгарин Крум, ромеев горький рок!
И в этот тихий край, врагу покорный,
от Севера пределов грозовых,
полки Руси стопой ступили твёрдой,
чтобы спасти сородичей своих
от беспощадной власти чужеземной,
чтобы Родную Веру возродить...
И вся страна от той грозы военной
восстала в миг, чтобы ромеям мстить!
Все поднялись - с боярина до смерда,
быть вместе с Русью каждый из них рад.
Одна лишь мысль в сердцах болгар засела:
"Теперь, со Святославом - на Царьград!"
Ошибку поздно понял царь Никифор:
стравить славян ему не удалось,
болгары с русскими объединились,
а в их сердцах давно уж утвердилось
одно лишь чувство к христианам - злость.
Да кроме злости - разве что презренье...
Князь Святослав с дружиной у границ,
и коли примет нападать решенье -
его ромеям не остановить.
Владыка же Руси отнюдь не медлил -
он отстранил болгарского царя,
безвольного наместника ромеев,
от преданной страны славян руля,
провозгласив себя её владыкой.
Без боя, без войны страна болгар
вошла в состав Империи великой:
славяне вновь едины, будто встарь!
Не грабежей, ни распрей нет в помине -
ведь русскому болгарин кровный брат,
и не ему - ромейскому вражине
грозит Перуна грозовой булат.
Европа замерла, как пред грозою...
Язычники от Севера идут!
Смерть недругов несут они с собою,
и страшен, скор их беспощадный суд!
Воспряли все славянские народы -
ведь коли дальше дело так пойдёт,
то, как к болгарам, не пройдёт и года,
в их земли тоже Святослав придёт.
Тогда держитесь, немчура и греки!
Готовы и ножи, и топоры -
пусть смоют христианской крови реки
всё зло, что причинить сумели вы!
Наученные опытом жестоким,
изгонят братья инородцев прочь,
и возвратив древнейшие истоки,
преодолеют чуждой веры ночь.
Одно лишь нужно - помощь русских воинств,
и с жадностью на Северо-Восток
смотрели все славянские народы,
уже готовя мстительный клинок.
...Но хитрости ли занимать ромеям?
И Святослава настигает весть,
что печенеги Киев осадили,
осмелившись их договор презреть!
*****
...Без князя печенегов отогнали.
Когда же на лодьях он в град приплыл,
в лицо ему бросали киевляне:
"В чужих краях ты о Руси забыл!"
Ну как им объяснить, что без победы
над Каганатом, что он одержал,
давно пришли бы полчища несметны,
и край родной от марша их дрожал -
ведь только страх перед Руси владыкой,
что слыл непобедимым меж людей,
мешает порубежной силе дикой
лесть заменить на лезвия мечей!
Тогда б на Русь не только печенеги,
а немцы бы с ромеями пришли,
и разлеглись бы тут в кровавой неге,
глумясь над побеждёнными людьми.
Покуда ж князь с мечом в руке воюет
и побеждает всякого врага,
враг даже на границах не лютует,
ведь жизнь своя и татю дорога.
А печенеги... Видно, позабыли
они победы Игоря-отца,
коли на Землю Русскую ступили -
ведь те же греки с нами их стравили! -
пускай трепещет чёрная орда!
Мы отомстим им так, как мстят по Правде,
но с горшим злом мы будем биться вновь,
чтоб наши дети ввек не увидали,
как пламя пожирает отчий кров.
Как объяснить зажравшимся купчинам,
что златом набивать свои мошны
им можно только по одной причине -
иные Славу множат на Руси?..
Как объяснить крестьянину, что орды -
избывный, хоть и горький, бич славян,
а коли Бог здесь воцарится мёртвый,
то никогда уж не подняться нам?..
Они не слышат... Князь с дружиной верной
обрушил в Степь безжалостный удар,
во всех боях он бился среди первых,
врагов он без пощады истреблял -
пощады печенеги запросили,
князь дал им мир, но обязал служить
владыке Русских, защищая Киев,
и вслед за князем на врагов ходить.
Вернувшись в кремль, князь объявил народу:
"Коль недовольны мной по всей Руси,
как видно, позабыв свою Свободу,
и Вольность тяжко вам в сердцах нести,
я вам сынов своих в князья оставлю:
пусть правят там, где я их посажу -
я сам же на врага стопы направлю,
и вам в далёких землях послужу.
Быть может, вы когда-нибудь поймёте,
зачем из битвы в битву я иду,
и истину в чужих словах найдёте:
"Кто хочет мира - тот готовь войну!"
Пусть княжит Ярополк во Киев-граде,
Олег землёй Древлян владеет пусть,
в Тьмутаракани Звенко князем сядет -
теперь-то поуймите в сердце грусть!"
...Воспоминаньем княжий лик темнится...
"На Север тоже надобен вожак...
Пусть во кремле отеческой столицы
сын Володимир сядет во князьях!"
*****
Говорят не зря люди старые,
что опытные люди да бывалые:
"И на сильного находится силушка,
и на мудрого мудрейший находится,
потому не гордись могуществом,
коли гордость тебе помехою,
а смотри круг себя внимательно,
чтобы вороги тебя не осилили!"
Гой ты, князь Святослав Игоревич!
Не бывало до тебя таких витязей
на великой нашей Руси-матушке,
и не скоро подобный появится...
Ты Державу строил могучую,
как орёл гнездовье устраивает,
чтоб во должный срок передать сынам своим,
когда станут они храбрыми воинами!
Верно, ты мечтал, что сыны твои
во твой след будут биться с ворогами,
что мечта твоя в детях сбудется -
соберут они земли славянские...
Только нет у них отчей доблести,
не орлами - орлятами выросли,
а один средь них - чёрным вороном,
чужеземной птицею злобною.
Мать его - что Малка хазаринка,
твоя пленница стародавняя,
тобой матери привезённая,
иудейского рода чаровница,
налила тебе зелена вина,
выпил ты вина - возжелал её,
родила она Володимира,
внука Ольгиного любимого...
Не смотри ты, княже, что слаб твой сын,
что он робок да за юбками прячется:
он иным силён - что вельми зломудр,
он с пелёнок обучен хитростям.
И не немец с ромеем от Запада,
и не чёрный степняк полуденный -
нелюбимый сын от хазаринки
твоё дело погубит в будущем!
Ты послал его в Новоград затем,
чтобы близко моря Варяжского
кровь его воинственных прадедов
одолела кровь иудейскую,
только тщетно на то ты надеялся -
коль душа кривая, не выправишь,
ну а славному Новому Городу
Володимир ещё аукнется...
*****
В хоромах - полумрак. Как тени, челядь бродит,
страшась хоть слово шёпотом сказать.
Пред тем, как дать приказы о походе,
князь Святослав пришёл проведать мать.
И - обомлел... Давно же он не видел
ту женщину, что жизнь ему дала,
чьи взгляды и дела он ненавидел...
Краса княгини больше не цвела.
Она почти глуха на оба уха,
ей трудно подбирать теперь слова -
князь пред собою видел лишь старуху.
Но та старуха - мать его была.
Она полулежала на перинах,
бессильная, и с кожей, будто воск,
и словно бы не узнавая сына.
Он "Здравствуй, мама..." тихо произнёс.
Её ресницы дрогнули, и губы
шепнули что-то. Князь расслышать смог
из сказанного Ольгой лишь три слова.
Всего три слова - "Ты пришёл, сынок..."
Он осторожно сел на ложе Ольги,
сухую руку взял в ладонь свою...
Мать с сыном разделили сами Боги.
Как тяжело теперь сказать: "Люблю!"
Молчали князь и старая княгиня:
меж ними - вековечная вражда,
и слишком много сделано во имя,
а это имя отвергать нельзя...
В опочивальне долго было тихо.
Нарушила княгиня тишину:
"Я в детстве на руках тебя носила.
Поддержишь ли теперь ты мать свою?
Мой Святослав... Иной судьбы желала
я для тебя - не бранной, что избрал...
Тебя заботят только Честь и Слава,
но я за годы слишком старой стала,
чтоб ты в далёких землях пропадал..."
Откинувшись устало на постели,
она бессильно слушала, как князь
описывал грядущие сраженья,
на супостатов гневом распалясь.
Он говорил полуглухой старухе
о славе битв и смерти на войне...
В мольбе сложила Ольга свои руки:
"Хотя б сейчас прислушайся ко мне!..
Я тяжело больна, я умираю...
Хоть для тебя и слабость не в чести,
ты помнишь ли, кого звал в детстве - "мама"?
Ведь я тебя в младенчестве качала,
тебя вскормила из своей груди!
Меня, поверь, ты похоронишь скоро:
тогда иди и тешься вновь войной,
но коль жива - я быть хочу с тобою,
сынок, молю - побудь ещё со мной!"
Князь ей в ответ только кивнул безмолвно.
"Прошу ещё - когда прервутся дни
моих страданий в сей юдоли скорбной,
по-христиански мать похорони..."
Князь вновь кивнул. И мать закрыла очи,
надолго погрузившись в тихий сон.
Сын был три дня с ней вместе и три ночи.
О многом в те часы подумал он...
Душа княгини тихо отлетела.
Её отпел седой священник-грек,
и в землю опустили Ольги тело,
ей отпустивши всякий прежний грех.
Не вздыбилось над пустошью кургана,
что гордо отмечает княжий прах:
Рабы Христа - бесправны, безымянны,
они равны в своих последних снах.
Чуть видный холмик вздынут над могилой,
её не всякий сразу бы нашёл...
Влекомый неизвестной прежде силой,
князь Святослав в ночи туда пришёл.
И сын Перуна пал на твердь земную,
тот холм руками крепко обхватив,
пытаясь пересилить тяжесть злую,
он плакал там и с мамой говорил.
Они при жизни говорили мало...
Страданьем эта ночь была полна,
и ветром князю волосы ласкала,
как будто Святослава утешала,
другая мама - Мать Сыра-Земля.
Он плакал над могильною землёю
так, как не плакал все былые дни -
отважный князь, непобедимый воин,
последний вождь Языческой Руси.
VI. Сказание шестое. Поход русских воинов на Царьград.
Покуда князь в Болгарию сбирался,
чтоб от врагов её оборонить,
предатель в Цареграде оказался,
что смог царя Никифора сместить.
Зарублен базилевс в своей был спальне
соратником, что ныне недруг стал -
и вот уж власть в руках своих сбирает
расчётливый Цимисхий Иоанн.
Ему ли поощрять славян свободу?
Страшней, чем прежний, новый встал тиран -
мечтает он болгарскому народу
согнуть навеки пред Царьградом стан.
Проклятый Святослав, "архонт славянский"!
Нет, чтоб пограбить и уйти назад -
болгарам говорит про долг он братский,
вцепился в земли их он мёртвой хваткой:
их разве сталью можно отобрать!
Шлёт Иоанн послание ко князю:
"Мы, самодержец... Богом власть дана...
Мы требуем, чтоб твои рати разом
ушли на Север, где твоя страна.
Тебя к болгарам звал Никифор Фока,
ты должен был помочь их сокрушить,
теперь же, по соизволенью Бога,
болгар желаем присоединить.
Они, как мы, такие ж христиане -
ты вносишь смуту, варваров архонт,
так уходи ж, иль гром великий грянет,
и воинство твоё тот час падёт,
и ни один жрец или знаменосец
вернуться в Скифию не сможет, чтобы там
смог рассказать, как Небеса жестоки
к Божественного Кесаря врагам!"
*****
Князь Святослав вернулся на руины...
Заполыхал в Болгарии мятеж:
посланники Цимисхия купили
оружие крестившихся невежд,
чтоб против русских гнев болгар направить,
союз народов братских сокрушить,
"архонта россов" отступить заставить
и, наконец, болгар под власть склонить.
От севера пришедшие дружины
встречал с отрядом воевода Волк -
с трудом сумел он сквозь врагов пробиться,
но всё же своих воинов сберёг!
Князь обнял среди поля воеводу:
"Спасибо, брат! Поверь - мы отомстим!"
И Святослав рек пламенное слово
перед рядами северных дружин:
"Славяне! Русы! Видите ль коварство
и вероломство греческих владык?
Их ядом отдаёт любое яство,
медоточив, но лжив у них язык!
Вы видите - не будет нам покоя,
покоя нашим братьям не видать,
пока, как Агамемнон город Трою,
мы не сравняем Цареград с землёю,
как Каганат сумели мы сравнять!
Что те хазары, что ромей иль немец -
едино ныне жидовьём смердят:
иль мы одержим полную победу,
или они наш край поработят,
молиться будут Яхве Саваофу
тогда в краю Даждьбоговом вовек -
а вера христианска есть уродство,
с ней не смирится русский человек!
Вперёд же, братья! На Царьград идёмте -
не должно разойтись нам по домам,
забыв, что мы - сыны и внуки Солнца,
пока Распятый угрожает нам!
Мне любо победить или погибнуть
в борьбе с врагом народа моего,
чтобы границы Родины раздвинуть
ударами оружья своего.
Идёмте же - за Русь, за нашу Веру,
на Цареград, что падалью смердит,
и пусть Перун ромеев злую скверну
свой стрелою в пепел обратит!"
На юг, на юг пошли его отряды,
сопротивленье вражье разметав,
и снова вместе русы и болгары,
изменников же пусть поглотит Тьма.
Под градом Филиппополем, на кольях,
издохли все предатели славян,
своею чёрной устрашая кровью
дрожащих перед князем христиан.
Простые же язычники-болгары,
освободил которых старший брат,
ко Святославу руки простирали,
опять крича: "Когда ж на Цареград!?"
...В ту пору базилевсу Иоанну
из Переславца принесли ответ -
хоть базилевс писал витиевато,
избытка слов в посланье русском нет:
"Почто тебе тревожить, царь могучий,
себя и свои верные полки?
Я скоро сам под Цареград прибуду -
ромейские дороги, чай, легки!
Там мы обсудим, кто кому что должен,
если, конечно, встретишься со мной,
и не пугай меня своею мощью -
ты ей детей да баб пугать изволь.
Итак, готовься к бою поскорее,
ведь русских ты не видывал досель?
Хочу на Вы идти я нынь, ромеи,
и взять ваш город, аки взял я сей!"
Опять гремят в казармах барабаны,
печатают легионеры шаг -
Империя, что все иные страны
давно держала в страхе постоянном,
могущественный и опасный враг.
Покуда Святослав неумолимо
на Град Царей от Переславца шёл,
в столицу Иоанн для главной битвы
бесчисленные полчища привёл.
Наёмники - германцы да арабы,
легионеры, ополченье, флот...
Всех русских разом уничтожить дабы,
на Север базилевс их сам ведёт.
В своей победе он заранее уверен,
как он уверен в силах во своих:
пусть русские сразиться с ним посмеют -
в четыре раза греков больше их.
*****
Миролюбивы мы, славяне.
То доблесть или крест - не мне судить.
Воспитанные вольными полями,
дремучими Полуночи лесами,
мы научились мирный труд ценить.
Да, это так... Не потому ли,
что в вечных войнах наша Русь росла,
её просторы в пламени тонули,
нам Мир всегда милее, чем Война?
Но если русский за оружье браться
был вынужден суровою судьбой,
то до Победы будет он сражаться
и для Победы жертвовать собой!
Не для того, чтоб "рыцарством" хвалиться,
чтоб силу, словно в цирке, выставлять,
а чтобы насмерть за Свободу биться,
врагов Руси Великой истреблять!
От Рюгена до стяга над Рейхстагом
непобедимый русич прошагал
с оружием, и каждым своим шагом
в родной стране он Счастье утверждал...
Шёл Святослав от Полночи к Полудню,
железный, беспощадный "Роша Князь",
его мечом людских хозяйка судеб
истории славянства ткала вязь.
Казалось, исполняется желанье,
что в детстве в его сердце родилось:
идут отряды с красными щитами,
готовы на Царьград обрушить злость -
и скоро, может быть, огонь обнимет
все храмы Пантократора Христа,
и в том пожаре Византия сгинет,
как Каганат Хазарский, навсегда!
Вотще ромеи задержать пытались
дружины русских в нескольких боях -
наёмники и греки разбегались,
такой славяне им внушали страх.
Стальные кречеты на Святослава стягах
несут огонь на крепости врага,
и задрожали стены Цареграда,
когда рать русских близко подошла.
Не Сатана ль идёт из края хлада,
чтоб сокрушить Константинополь, и
за ним идут не воинства ли Ада,
непобедимых демонов полки?
Готов склониться Аркадионополь,
а там на Цареград - два дня пути...
Сумеет ли ромейский царь поспорить
с непобедимым воинством Руси?
Два дня пути... Разбили стан славяне.
Не спят одни дозорные да князь...
"Я побеждаю этих греков, мама.
Их не спасла божественная власть,
которую ты для Руси хотела -
которую я так и не признал...
Всей жизни скоро завершу я дело,
исполню то, о чём всегда мечтал.
Ты видела бы Родины величье,
когда бы, мама, ты была жива,
и ты сама смогла бы убедиться,
что наш Перун куда сильней Христа!
Я создаю славянскую державу,
что никому вовек не сокрушить,
чтобы на землях наших мы по праву
могли бы в счастье и достатке жить,
чтоб славили Богов своих исконных..."
...Вот, лишь вдали затеплился рассвет,
от поступи бессчётных ратей конных
сама земная задрожала твердь.
То из твердыни осаждённой вышел
ромейский воевода Варда Склир,
за подвиги военные возвышен
в минувших войнах кесарем своим.
*****
Князь Святослав свои полки построил,
готовясь встретить вражескую рать.
Хоть русских меньше, всякий из них стоил
ромеев нескольких, что шли с ним воевать.
План князя прост: увязнут в плотном строе
наездники ромейские, и тут
он поведёт дружину за собою,
и войско они вражье рассекут,
чтобы затем добить поодиночке
охваченные хаосом полки...
Горячкою охвачены восточной,
рать князя печенеги подвели!
Они за лёгкой конницей ромеев
погнались, в окружение попав,
и сквозь кольцо пробиться не сумели,
бессмысленно в бою неравном пав.
Прикрытия на флангах не осталось
у князя Святослава. Варда Склир
решил, что остаётся только малость,
один удар - и вот он победил!
Один удар - славяне разбегутся,
их втопчет в землю катафрактов рать,
а выжившие русские сдадутся...
Ромеи так привыкли побеждать
в сражениях с народами востока.
Но вот сомкнулись красные щиты,
и с воинством библейского лже-Бога
сошлись Руси Языческой сыны.
Рубились долго. Кровь лилась ручьями!
Тут не до тактики - не бой, резня идёт...
Всё меньше русских... но они - стояли,
лицом ко вражьим копьям умирали,
и в их глазах ромеи зрели лёд.
Впервые не смогли здесь катафракты
одним ударом разогнать врага -
что значит сила мёртвого металла
для тех, кому и жизнь не дорога,
коль нужно ради Родины погибнуть?!
Над полем разносился лязг клинков,
и в самом сердце ярой брани бился
князь Святослав, сын Северных Богов.
Он сразу понял - здесь не победить им,
ромеев слишком много против них...
Но может ли склониться русский витязь
у ног врагов, покорён им и тих?
Опять, опять ромейский вал несётся
на неприступный красных ряд щитов,
и кровь вином на бранном пире льётся
из-под мечей, спат, пик и топоров,
насквозь тела людей пронзают копья,
ещё живых затаптывают в грязь...
Славяне бьются здесь с самой Судьбою,
здесь бросил Року вызов русский князь -
и дрогнули проклятые ромеи!
Они отхлынули, как от утёсов вал.
Тут, чтоб они очнуться не успели,
повёл вперёд дружину Святослав.
Был беспощаден натиск русской рати:
крича "УРА!", она на греков шла,
со стягов коловраты угрожали
испуганному воинству Христа,
простёрты крылья кречетов могучих,
нацелены тяжёлые клинки,
и хоть рубить уже устали руки,
в возмездья час мечи всегда легки!
Но Варда Склир сумел понять, что бегство
от русских его войско не спасёт,
что в крепости не будет им спасенья,
ведь вслед за ними враг туда войдёт,
и со своею стражей он ударил
на левый фланг, славян там задержав.
Увидев это, сына посылает
исправить положенье Святослав,
чтоб самому средь первых оставаться
и видеть всей тяжёлой битвы ход...
Был княжич счастлив с недругом сражаться!
Примчавшись на коне, он застаёт
охваченную хаосом дружину -
готова она дрогнуть пред врагом,
а Варда свою конную лавину
без устали всё гонит напролом.
Ему навстречу выезжает княжич,
воззвав к Перуну. Быстрый взмах клинков,
и юноша по шлему ударяет
патрикия, но увернулся он,
и, встав на стременах, своею спатой
ударил наискось, сложившись весь в удар...
Ромейской сталью поражён проклятой,
сын Святослава из седла упал.
Увидев это, страшно закричали
все русы, его видевшие смерть,
и вновь от них ромеи побежали,
чтоб не настигла их безжалостная месть.
Сам Варда понял, что пора спасаться
и войско своё в крепость вспять увёл,
а Святослав с измотанною ратью
в свой лагерь под стенами отошёл.
*****
Порывы ветра раздували
костра прощального огонь.
Князь и дружинники стояли
близ с непокрытой головой.
Когда же пламя заревело,
ударив яро в небеса,
в прах, в пепел обращая тело
и в Сваргу душу вознося,
полки, безмолвные дотоле,
десницы вскинули, крича...
Для руса нет завидней доли,
чем пасть в сраженье от меча,
коль битва шла за дело Правды!
Но мрачен Святослав стоял:
мечты о будущем Державы
он с мёртвым некогда связал.
Но сын погиб... Пал, как мужчина.
Иным его не заменить.
Кто сможет русские дружины,
как Святослав, в бои водить?
Князь понимал: рать поредела,
и Цареград ему не взять...
Не завершив всей жизни дело,
ему придётся отступать,
оставив за своей спиною
гнездо ромеев-пауков!
Чтоб победить, самим собою
князь был пожертвовать готов...
Но - тщетно. Мёртвых - не поднимешь,
а Русь родная - далеко.
Тут волей иль неволей примешь
почётный мир с любым врагом!
"Была б жива ты, мать, сказала б -
Христос ромеев защитил...
Ведь я забыл такую малость:
о нраве степняков забыл!
Коль не попали бы в ловушку
те печенеги, я б уже
полки на Цареград обрушил
и видел бы его в огне,
как в детстве некогда мечтал я!
А так - придётся отходить...
О, доведётся ли мне сталью
проклятый город поразить,
чтоб разложенье христианства
не расползалось по земле?.."
Его держава исчезала
в костра сыновнего огне.
Князь чувствовал, что уже скоро
он вслед за сыном отойдёт...
Одна надежда - что из крови,
им пролитой, ещё взойдёт
Славян железное Единство,
и пусть столетия спустя,
воспрянет вольная Отчизна
под стягом нового вождя!
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 81 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Русским националистам | | | VII. Сказание седьмое. Мёртвые сраму не имут! |