Читайте также:
|
I.
Мы - те, кто вовек не смирится с потерей.
Мы - стражи земных и оккультных границ.
Россия, наследница древних Империй,
восстала в сердцах наших с пыльных страниц.
Вокруг нас - лишь хаос и жалкие тени,
которых назвать невозможно людьми.
Исконную доблесть и славу на деньги
они обменять без раздумий смогли!
Но их обманули, их путь - на Голгофу,
а нам - вновь подняться на бой из руин,
чтоб сталью Перуна и вражеской кровью
ошибки исправил свои Исполин.
Славяне рождаются снова, как Феникс,
погибнув в огне Кали-Юги, и вот -
Бессмертное Солнце, враждебное тени,
стальные колонны к Победе ведёт!
Мы снова сплотим свой народ, как когда-то
ковал его молотом мастер Сварог -
ведь мы никогда за заморское злато
продать не подумаем верный клинок.
II.
Мы возвратились, чтобы мстить...
Нас небеса сюда послали,
чтоб на земле Святой Руси
мы вражью скверну истребляли.
Своими предками горды,
мы поднимаем меч, который
хранил Европу - от Орды,
а Русь родную - от Европы.
И в век бесчестия и лжи
опять сверкнут лучами света
хоругви княжеских дружин,
чьи легендарные победы
нам отстояли право быть
наследниками русской славы
и по примеру их ходить
за Правду нашу в бой кровавый!
Над нами власти не видать
оскалившим клыки подонкам -
чтоб Тьма не смела застилать
глаза славянского ребёнка,
чтоб вражья сила не смогла
бесчинствовать в родной России,
чтоб помнил мир во все века:
мы, русские - непобедимы!
Сарматия
Степная даль. Ковыль, орёл, курганы...
Владения кочующих ветров,
ещё хранящих северные тайны...
Сарматия! Тебе - моя любовь,
форпост уснувшей в льдах Гипербореи!
Когда-то я здесь мчался на коне,
и каменные идолы смотрели,
как смерть встречали недруги в седле.
Здесь на заре веков явился миру
арийский воин с бронзовым клинком,
и древняя великая равнина -
есть лишь воспоминание о нём.
Оккультный груз бесчисленных столетий
на мне лежит тяжёлой сталью лат.
Сарматия! Край славы, битв и смерти...
В твоей дали теряется мой взгляд.
Русский Мороз
Холод пронизывает до костей...
Это не новогодняя сказка -
саваном снежным город одет,
словно укрыт от вражьего глаза
он камуфляжем древних легенд,
слившись с полями, с лесами России...
С властью чужой не смирятся вовек
нашей Природы могучие Силы!
Эта Зима, беспощадней клинка,
вычистит Русь и весь мир от заразы,
чтобы вернуть, и теперь - навсегда,
власть в руки белой нордической расы.
Так разрывай же, Русский Мороз,
чёрную, жёлтую, смуглую кожу,
чтоб на заре очистительных гроз
в лёд заковать чужеземные рожи!
Холода, стужи, снегов - не жалей,
мы к ним привычны, от них лишь сильнее
воля избавить от вражьих цепей
Белой России славянское племя.
Снежный покров ясен, как купола
тысячелетних несгубленных храмов -
Русский Мороз! Страшен ты для врага!
Страшен для корни забывших баранов!
Ибо ты губишь ублюдочный мир,
веру ничтожеств во власть над Природой,
и в твоей поступи - отзвуки битв,
что прогремят ради Русского Рода.
Заговор на любовь
Боги! Милую свою
жизни крепче я люблю,
но всегда со мной она
в разговоре холодна.
Пусть же Лада разожжёт
пламя, что растопит лёд
в её сердце, Леля пусть
мне найти поможет путь,
чтобы дева поняла,
как любовь моя сильна,
Пусть Ярилин светлый лик
нас навек соединит,
чтоб вовек среди людей
был бы я ей всех милей!
Война Богов
Война Богов. Война людей,
героев светлых - и блядей,
ведь тот, кто может предавать,
какого б пола не был - блядь.
Отважных витязей война -
и тех, кому Честь не нужна.
Война защитников Руси,
мечтающих страну спасти -
и тех, кто чужд по духу нам,
кто помогать готов врагам,
кто, настежь нашу дверь открыв,
ждёт супостатов вековых.
Война людей. Война Богов!
Война без тыла и фронтов,
где жертвой каждый может стать,
где слабость - смерть, а сила - власть,
где жалость - верный суицид,
где гибель за плечом стоит,
где ужас по пятам идёт,
и где измены всякий ждёт,
где я - один и ты - одна...
Идёт оккультная война
за власть над мирозданьем всем,
на ней пришлось сражаться тем,
кто, словно древний Прометей,
с огнём спустился в мир теней,
кто помнит, что он Солнцу сын -
потомок арьев, славянин,
с кем вновь врага повергнут в прах
князья Донской и Святослав,
всю жизнь сражаться кто готов
под стягом предков и Богов,
кто в век не повернётся вспять,
кто в Сварге будет пировать,
придя к Богам с мечом в руке...
...Так встанем на Родной Земле,
сыны героев давних лет,
наследники былых побед:
вернём порядок вековой
воспрянувшей Руси Святой,
чтоб разгоралася не зря
Гиперборейская заря,
для мира возвещая вновь
войну людей, войну Богов!
Сердце Битвы
Слава Перуну! Слава владыке громов!
Взору героя приятна ярая пляска клинков.
Бешено лошади ржут, громыхает металл о металл...
Гой ты, дружинушка! Встань нерушимее скал!
Тучи, как стяги валькирий, алыми сделал закат.
Копья орды перед нами, но нет нам дороги назад.
Чтобы остаться свободным, жизни своей не жаль.
Мара сбирает в поле страшный свой урожай!
Нити Судьбы разрывая, падает меч на шелом...
Брат мой! Если погибну - ты защити отчий дом!
Лебеди-девы в небо души славян понесли,
а под ногами - месиво плоти, кишок и кровавой земли.
В спину нам смотрят очи предков и наших Богов.
Дрогнув, враги побежали от линии красных щитов.
Скоро во имя Перуна волхвы запалят костры...
Слава всем, кто сражался во славу Русской Земли!
Грязь
Ты родился белым. Ты чист.
Ты - несломленной расы воин.
Слышишь шёпот: "Изверг... Нацист..."?
Это грязь говорит с тобою.
Всё здесь - грязь, уж давным-давно:
с головой в ней скрылась Россия,
и толпой голодных рабов
помыкает тёмная сила
чужаков, захвативших власть.
Сверху, снизу - одни плебеи!
Дети тех, кто мечтал летать,
полюбили ползать, как змеи...
Грязь на Русь с Кавказа ползёт,
наточив на белых кинжалы.
Грязь с экрана мерзость несёт,
собирая полные залы.
Грязь на рынке нашла свой дом -
день и ночь галдит, как ворона.
Грязь блюёт в подъезде твоём
от бутылки водки палёной.
Грязь весь день на диване лежит,
если выдались выходные.
Грязь со сцены в уши визжит
всей стране свои песни тупые.
В подворотне грязь и в Кремле:
проститутки, бомжи, абреки,
депутаты, попы и чернь,
торгаши, имиджмейкеры, зеки,
звёзды рока, рэпа, попсы,
идиотов - тинейджеров стадо,
обывательские скоты:
им твоих устремлений не надо,
о наследник богатырей,
что уснули в древних курганах -
ведь тоски по звону мечей
не бывает в сердцах баранов!
Ты родился белым. Ты чист,
эмиссар владыки Даждьбога -
гордый воин, националист
и защитник Руси до гроба.
Грязь повсюду - но что тебе?
Звонок Мьёлльнира гром над тобою,
он врата открывает Весне,
что наступит Зарёй Огневою,
и в сиянье предвечного льда,
пробужденьем пленённого зверя,
своей миссией в мире горда,
встанет новая Гиперборея.
Ты увидишь, как тысячи рук
к небесам грязь с мольбою поднимет,
но молитвы их не спасут:
свет Ярилы напалмом хлынет
на их головы и дома,
выжигая напрочь заразу -
ты заплатишь грязи сполна,
истреблявшей белую расу!
Ты родился белым. Ты чист.
Ты - несломленной расы воин.
Слышишь шёпот: "Изверг... Нацист..."?
Знает грязь - ей не сладить с тобою!
Арьяварта
О том краю мне часто снятся сны...
Глухие недра северных дубрав,
хранящие преданья старины
о веке, что был весел и кровав.
Поля без края, где позёмка кружит,
ветра, снега и песни серых стай,
что славят поступь королевы вьюжной,
замёрзших вод немеркнущая сталь...
Курганы, сопки, каменные бабы -
следы прогрохотавших мимо орд:
полки шли в неизвестность за полками,
чтоб убивать и гибнуть в свой черёд.
Печаль - не высказать! Она сама сродни
туманным, снежным, сумрачным просторам,
где долгой чередой минуют дни,
где Вечности древней холмы и долы.
Не знаю - жил ли я когда-то там,
иль мне ещё там предстоит родиться...
Но грусть из снов в моей груди хранится,
как тяжесть в сердце вражьего клинка.
Рабу
Ты разучился ненавидеть,
но научился умолять.
Ты видишь - но не хочешь видеть,
ты можешь, но не хочешь знать...
Ты нищ. Ты смотришь Тель-а-Визор
(ток-шоу и боевики),
чтобы избавиться от мыслей,
что безнадёжны и дики.
Тебя взрывали террористы,
тебя наёбывала власть,
но лишь тебе хозяин свистнет,
готов ты зад ему лизать!
Ты любишь крыть господ на кухне,
их "ненавидя". Вместе с тем,
боишься, что Система рухнет.
В тени её прогнивших стен,
страшась мифических "фашистов",
ты воспитал своих детей
для тихой и бездарной жизни,
вдали от "подрывных идей"...
Запомни, раб! Когда наступит
расплаты беспощадный час,
ты будешь целовать нам руки,
молить о жизни будешь нас,
но - тщетно. Факелами Славы
мы жалкий мир твой подпалим,
чтоб из купели той кровавой
восстал славянский Исполин.
Так сгинь же в мерзости и гнили,
Державу предавший плебей:
нет места в будущей России
тем, кому дорог гнёт цепей!
Пляска Кали
Кали-Морена, Мара-Иштаб, старый мир обращается в прах!
В вихрях Последних Сражений ты пляшешь на острых клинках,
ты грациозное па совершаешь в огне, пожирающем свет -
дочь и сестра пустоты, для которой названия нет.
Знаю, что все мы погибнем в долине Вигридр, в Рагнарёк,
память утратят все те, кто сравняться с Богами не смог,
так преврати же ублюдков в Героев, в берсерков на миг,
чтоб обречённый исчезнуть хотя бы красиво погиб!
Мне всё равно, чем закончится бой для меня -
в ночь перед битвой, о Кали, любимой назвал я тебя.
Ты, продолжая свой танец, вино наливаешь в мой рог -
красное, словно бы кровь. И я счастлив, что не одинок!
Мрачные скрипки сыграют для нас увертюру войны,
атомный меч занесён, его блеском мы ослеплены.
Это ведь тоже твой дар - сокрушать непокорных огнём...
Пусть Иггдрасиль догорает, мы снова с тобою вдвоём.
Кали-Морена, Хель, Геката, царица суккубов Лилит!
Вечность из глаз твоих на гибель мира глядит.
Пляска твоя созидает и рушит, ведь Шива твой муж и твой брат.
Тем, кто влюбился в тебя, из Тьмы не вернуться назад.
...Там, где когда-то шумели двуногих ничтожеств стада,
ныне легли лишь болотные топи, да седые леса без конца.
Грубые варвары в шкурах ютятся под сводом пещер,
а от былого остались лишь мифы их диких и сумрачных вер.
Но даже в новом обличье я вспомню, о Кали, тебя,
буду жрецом твоим, Вечная, только тебя лишь любя.
Каменный молот я сделаю ночью, при свете луны,
чтоб людям нового мира поведать о счастье Войны!
Арийская память
Мы привыкли к тому, что на нашей земле
окружают нас дикие чёрные лица...
Помнишь, брат, небо Степи в закатном огне,
кровь врага на твоём боевом топоре
и тела чужаков у своей колесницы?
Не стадами покорных и смирных овец,
не христовою паствой, не "электоратом" -
мы когда-то пришли, чтоб победный венец
по заветам святых праотеческих Вед
вырвать в битвах у недругов наших заклятых!
И когда поднимался огонь к небесам,
и изрубленными мы на землю валились,
Индра нам Вритраган дар бессмертья вручал,
и мы бой продолжали уже в небесах,
где мы с тёмными духами засухи бились.
Ты родился опять, белокожий герой,
что когда-то летел на врага в колеснице:
чужаки надругались над нашей землёй,
пусть же грянет сегодня решающий бой,
и вернут Сатья-Югу на землю арийцы!
Быть Воином
Разучись врага своего жалеть.
Возлюби соратника своего.
Разучись чужою болью болеть,
ведь своя давно извела нутро.
Свою ненависть ты сохраняй в глубине,
чтоб из ней однажды сковать клинок.
Закали себя и во льдах, и в огне,
чтоб согнуть тебя враг никогда не смог.
Чувствуй то, что плоть и душа твоя -
твоей Родины продолженье лишь.
Знай: предать Идею - предать Себя!
Никогда такого не совершишь...
Ощущай, как бьётся сердце Земли,
как из звёзд слагается Свастики крест,
и как план твоей Священной Войны
оглашает громом голос Небес.
До поры молчи. Но придёт твой срок -
без сомнений делай, что сам решил,
чтоб в бою повергнуть свой горький рок
и сильнее стать всех возможных Сил...
Сверхчеловек
Он был сыном Севера, гордый и смелый воитель,
водитель драккаров, наездник могучих коней,
пророк вдохновенный, великих Империй строитель,
не ведавший страха ни в буре, ни в блеске секир и мечей...
Он к сказочным странам, презрев расстоянья, стремился,
он пел заклинанья и славил могучих Богов,
он в тысячах битв, безнадёжных и яростных, бился,
во имя Мечты о неведомом пасть от оружья готов.
Заклятья Востока и Юга сковали и разум, и мышцы.
Поникнув главою на щит, сын Вотана уснул,
и там, где сражались герои, сегодня не люди, а мыши
живут на руинах Империй, над спящим неся караул:
страшит их, что северный витязь опять пробудится,
окинув разгневанно взором весь пир нечестивцев вокруг,
и на костях их поднимет былую столицу,
чтоб больше не выпустить меч своих предков из рук.
Я видел знаменья, когда я на холм поднимался,
где круг из камней ограждает забытый алтарь!
Над Севером свет новых звёзд, как заря, разгорался,
созвездия заняли вновь положенье, как встарь.
А значит - опять пробудятся титаны нордических далей,
и время спиралью иною направит неистовый бег:
забытый, поруганный, обречённый врагом на закланье,
восстанешь во Славе, Сын Солнца, Сын Холода, Сверхчеловек!
Охотник на вампиров
Я побрею голову, как предки
делали, на бой святой идя.
Дело Правды выбрало на веки,
до моей погибели, меня.
Чёрной и прогнившей вражьей силе
власти над всем миром не видать:
радуетесь рано вы, вампиры!
Я родился, чтоб вас убивать.
Я среди людей всегда узнаю
вас по выговору и по злым глазам,
днём и ночью ждать я не устану,
мига, чтобы бросить вызов вам.
С вами нам вовеки не ужиться -
мы для вас всего лишь пища, и
мы давно на каждого вампира
наточили верные клинки.
Мы разроем тайные могилы,
логовища предадим огню,
чтоб следа от вашей чёрной силы
к новому здесь не осталось дню!
Я - солдат пехоты Прометея,
крестоносец северной зари...
В каждый гроб ваш я загнать сумею
из осины крепкие колы!
Убирайтесь в склепы Вавилона,
в пирамиды Хема, на Сион -
наша воля в битвах непреклонна.
Слышите, вампиры? Мы идём.
Дании, униженной мусульманами
Ликуют чёрные владыки...
Ты пленницей сейчас лежишь,
и на оскаленные лики,
не веря в свой позор, глядишь.
Как получилось, что сегодня -
неистова, жадна, грязна! -
к твоим святыням непокорным
хозяйкой Азия пришла?
Как та земля, что была краем
неустрашимых северян,
дала себя унизить стаям
пришедших с юга мусульман?
Что стало с викингов наследьем,
стальная Дания - ответь!
Иль всем грядущим поколеньям
твоих сынов ходить в мечеть?
Ползёт заморская зараза:
Россия, Сербия, Париж...
Коль будешь дальше унижаться
ты, Дания - не устоишь!
На стороне врагов - законы,
правительство и богачи,
так пусть же вновь по зову грома
поднимут Белые мечи:
пора в единый фронт сплотиться
арийской расы сыновьям -
тогда Европа возродится,
и враг за всё ответит нам!
В Москве, в Белграде ли, в Берлине
иль в Копенгагене - восстань:
довольно гнуть по-рабски спины
на с Юга выползшую дрянь!
Закроем же свои границы
для тех, кто ненавидит нас -
пусть встанет из своей гробницы
дух древних воинов сейчас,
чтоб на угрозы вражьей своры
ударом отвечали мы!
Отбросим споры и раздоры -
лишь вместе будем мы сильны!
Протянем руки, братья - братьям:
пусть вместе викинг и варяг
честь нашей непокорной расы
в боях оружием хранят,
пусть белокурые герои
драккаров ставят паруса -
настало время чёрной кровью
очистить от грехов себя!
Арийцам ли таскать оковы
наследников арабских орд?
Так пусть же грянет вновь крестовый
Освободительный Поход!
Я воспеваю Ненависть и Гнев
Я воспеваю Ненависть и Гнев
средь тех, кто почитает только Слабость,
кто своим домом выбирает хлев...
Иных - почти что не осталось.
Но тени древних Северных Богов
меня ведут к Арийскому Рассвету,
и коль придётся - я всегда готов
отдать и кровь, и жизнь свою за это!
Законы и мораль рабов презрев,
я - воплощенье ужаса покорных.
Мне остаются Ненависть и Гнев:
пожизненные спутники Свободных.
Я - Воин Света. Я же - Воин Тьмы,
ведь вы и Свет, и Тьму давно забыли.
Я предрекаю ужасы Войны
вам, скот, мычащий о жратве и мире!
Когда мой Вождь повергнет мир во прах,
Империю сплотив Огнём и Кровью,
когда враги издохнут на штыках,
свои порядки захватив с собою,
настанет Новый Век - Эон Огня и Льда,
мистической, восставшей вновь России,
вы вспомните, Свободные, тогда
о том, как я будил в вас эти Силы.
Я воспеваю Ненависть и Гнев.
Огонь Перуна пожирает хлев...
Русь
Озару Ворону
Поэма охватывает события отечественной истории со смерти первого из русских
варяжских князей Рюрика до походов Владимира Мономаха и посвящена героичес-
кой борьбе наших предков с иноземными захватчиками в период раннего Средне-
вековья.
Как автор, я бы хотел уведомить читателей о следующем:
1) Все персонажи поэмы являются реально существовавшими историческими
личностями, а все их слова, поступки и связанные с ними события отражены
в исторических источниках (отечественные летописи, византийские хроники)
или восстановлены историками на основе обрывочных, но заслуживающих
доверия данных. В случае наличия нескольких вариантов толкования этих
данных, я отдавал предпочтение наиболее убедительным для меня, а вовсе
не наиболее предпочтительным историческим теориям.
2) Все высказывания героев о христианстве (являющиеся исторически досто-
верными), а также характеристики персонажей-христиан, православной
Византии и католической Европы следует трактовать исключительно в духе
того времени и относить только к тогдашним реалиям. О моём личном отноше-
нии к Русскому Православному Христианству и людям, его исповедующим, можно
составить представление по заключительной главе поэмы, в которой расска-
зывается о подвигах Владимира Мономаха.
3) Все международные отношения, политические реалии, характеристики
народов и государств также относятся исключительно к периоду раннего
средневековья и не имеют никакой привязки к людям наших дней, независимо
от национальности, религиозной принадлежности и гражданства наших совре-
менников.
4) Единственная цель, которую я преследовал во время работы над поэмой
"Русь" - это отдать дань подвигам наших далёких предков, чья доблесть и
самоотверженность служат примером для нас и по сей день, а также показать
процесс формирования раннефеодального Русского государства и русской
цивилизации, изначально отделённой и от Европы, и от Азии. Кроме того,
из поэмы можно узнать о том, как наши предки решали те проблемы, которые
являются "вечными", или по крайней мере - актуальными и по сей день,
например - "идейные" распри внутри одной семьи.
Зачин
О Русь моя! Бескрайняя Держава
снегов, лесов и золотых полей!
В веках не меркнет воинская слава
твоих непобедимых сыновей,
чья кровь кипит, как воды рек могучих,
когда они путь заступают Злу -
с зари времён досталась эта участь
великому народу моему.
И потому при слове "Русь" я вижу
сперва не поле, не леса и снег,
не лёд, сковавший реки неподвижно,
смирив на время их могучий бег -
я вижу Степь. И Солнце в грозном небе.
И то, как кличет с ветви древа Див.
И - воинов, что едут стремя в стремя
навстречу грому и кошмару битв.
Полк за полком уходит к вечной славе
под княжьим стягом гордой старины,
на их доспехах яро пляшет пламя
народной очистительной Войны.
Я вижу это... Это - память предков,
и я воспеть её не побоюсь,
хоть ныне вспоминают очень редко
о том, что ты была Великой, Русь.
"Была"... Народ твой снова стонет
под игом иноземных торгашей,
и никого, быть может, уж не тронет
сказ о Руси и грозах прежних дней.
Но вам, кто не желает покоряться,
кто верит в Силу, в Мужество и Честь,
за Русь Родную кто готов сражаться,
в чьём сердце ныне правят гнев и месть -
я вам рассказ свой, братья, посвящаю,
преданье о героях давних дней,
что доблестью всю землю поражали,
что Родину отважно защищали
от всех, кто шёл бесчинствовать на ней!
Сквозь времена их кличи отзовутся
в сердцах славян, не предавших себя,
и русские богатыри вернутся -
от плоти плоть Даждьбожьего огня.
Они опять прогонят оккупантов,
пирующих вольготно на Руси:
коль ты из тех, кто не шагнёт обратно,
возьми оружье - Родину спаси!
В победу верь, стране оставшись верным,
пробьёт наш час - и мы осилим гнусь.
Ну а пока - послушай сказ мой древний
о том, как началась когда-то Русь...
I. Сказание первое. Олег Вещий.
Той осенью, холодной и дождливой,
шло горе по встревоженной Руси:
хазары взяли Белгород, Чернигов,
и даже Киев заняли они.
Их стяги со звездой шестиконечной
несли славянам рабство на века -
отмечен будет в памяти навечно
кровавый образ чёрного врага!
На Севере, среди чащоб без края,
непокорённый Новгород стоял -
в его Кремле, во княжеских палатах,
состарившийся Рюрик умирал.
В глухом бреду предсмертного удушья
мерещились ему, как сквозь туман,
бряцание варяжского оружья
на берегах чужих, далёких стран,
удары вёсел на лодьях крылатых,
нагие пленницы, пожары городов,
построенные клиньями отряды,
идущие сквозь месиво врагов...
О молодость! Давно ль ты пролетела?
И с бледных губ варяжского вождя
срывался шёпот: "Кто продолжит дело?
Русь, на кого оставлю я тебя?"
Сын Игорь - соколёнок малолетний...
Единства нет... Враги со всех сторон...
И видели клубящиеся тени
печаль варяга - то, как плакал он.
Сознание нежданно прояснилось,
и, слабость проломив, как будто лёд,
моля Богов, чтоб жизнь ещё продлилась,
князь Рюрик Хельгу Мурманца зовёт:
Был молод Хельга, прозванный Олегом
на новгородский, на славянский лад,
но уж не раз одерживал победы,
ведя дружины сквозь огонь и хлад.
Ещё он Вещим прозван был в народе -
молва рекла, он волховать умел:
в полёте птиц, в их криках, в непогоде
угадывать исход великих дел.
Полу-нурманин, полу-венд склонился
пред смертным ложем старого вождя...
Взгляд князя на мгновенье помутился,
но рек он хрипло: "Я позвал тебя,
чтоб на тебя переложить заботы
о сыне, о столице, о Руси -
меня скосили прожитые годы:
продолжи дело, род славян спаси!"
Олег внимал, а князь в тоске предсмертной
хрипел, шептал: "Клянись Перуном мне,
что для Руси защитником ты первым
пребудешь, пока ходишь по земле,
что мне и нашим предкам не зазорно
взирать придётся на твои дела,
и Русь стоять пребудет так же гордо,
как прежде нас стояла и росла...
Ты помнишь? Новоградцы нас призвали
от берегов Арконы от седых,
чтоб мы столетья ужаса прервали,
чтоб мы врагов долой с Руси прогнали
и защитили родичей своих!
Я укрепил великий Новый Город,
сильны дружины ратные его -
обрушь же их, как неподъёмный молот,
на головы пирующих врагов!
Враги повсюду... Не видать пощады,
коль не удержим мы земель своих -
тевтонцы, свеи, греки и хазары:
всё против нас, но мы - сильнее их!
Оборони славян... Расширь границы...
Нет права ныне проиграть войну...
А коль ты вздумаешь перед врагом склониться,
собакам иноземным покориться -
тебя я... с того света... прокляну..."
*****
Сложили краду Рюрику до неба,
три дня пылал костра его огонь,
а князь Олег уже замыслил дело,
чтоб воедино Русь сплотить на бой.
Изменник Аскольд с другом своим Диром
отбивши Киев-город у хазар,
стал княжить там, натешившись же миром,
на земли Новгородские напал.
Хазары "проглотили" оскорбленье,
как показалось Аскольду тогда -
на самом деле враг явил терпенье,
чтобы славян ослабила вражда.
Тогда подумал, возгордившись, Аскольд,
непобедимым посчитав себя,
что Киева ему, пожалуй, мало -
ему нужна вся русская земля.
Чтоб заручиться греческой подмогой,
отринул он отеческих Богов,
склонившись перед церковью Христовой -
пред верою Руси нашей врагов,
и принялся скупать возы оружья,
наёмников скликать во Киев-град...
Раздор, как птица, над страною кружит,
и нет пути для Аскольда назад.
...Тем утром снова шли купцы с возами
через ворота в Киев торговать,
но вдруг, на полпути повозки встали,
раздался обнажаемой лязг стали -
и появилась из повозок рать,
а тот купец, что будто бы был старшим,
сорвавши шапку, сбросив шубу с плеч,
предстал нежданно витязем отважным
и выхватил свой харалужный меч.
И слышен топот конский за стеною:
в открытые ворота полилась
лавина всадников, уже готова к бою,
чтоб разметать врага, как будто грязь.
Застыли рати друг напротив друга,
"купец" с усмешкой к Аскольду шагнул:
"Бывает на старуху, князь, проруха...
Чтоб я тебе, ты хочешь, присягнул?
Для этого ты Русь в раздор ввергаешь?!
Узнал ты? Я твой враг - я князь Олег.
Я слышал, что войну ты замышляешь
со мною, и твой друг - лукавый грек.
И я пришёл. Зачем губить дружины?
Бери свой меч, изменник, и сразись
со мною - у кого достанет силы,
чтоб у врага клинком исторгнуть жизнь,
тот пусть и правит всей великой Русью,
полки ведёт к победам за собой...
Бери же, пёс христов, своё оружье -
начнём скорей, коли не трусишь, бой!
Перун со мною!" - так Олег воскликнул,
"Христос со мной!" - в ответ Аскольд кричит,
но стало видно, как он враз поникнул,
знать - ведает: Христос не защитит...
И их клинки между собой скрестились,
рассыпав искры, и скрестились вновь -
казалось людям, вечность они бились,
но брызнула на землю княжья кровь,
и князь Олег нежданно пошатнулся -
Аскольд занёс с усмешкою свой меч...
Ему навстречу молнией метнулся
клинок Олега, голову сняв с плеч.
Фонтан кровавый в небеса ударил,
и наземь безголовый труп осел,
олеговы забрызгав алым латы,
а победитель войско оглядел
и рек ему: "Едина Русь отныне!
Воспитанник мой, Игорь - её князь,
а коли ворог вновь на нас нахлынет -
своим мечом ему захлопну пасть!
Едины ныне Киев с Новоградом,
Земля словен и русколан земля..."
По Киеву прошли, ступая рядом,
олеговы и киевлян войска.
Им скоро предстояло вместе биться
за честь и славу Родины-Руси,
что только в битвах может возродиться
на перекрестьях воинской стези.
Руси вовеки Слава, Слава, Слава!
Её богатыри её хранят,
и в каждом доме воинов по праву
во все века защитниками чтят.
*****
Летела весть от моря и до моря,
и заставляла многих трепетать:
с хазарами в лихом бою поспоря,
"князь Рос" разбил и в прах поверг их рать!
Была та битва в Северской земле:
земля гудела от атаки вражьей,
когда хазары, всё в стальном огне,
сошлись с пехотой русской в рукопашной.
Они рвались сквозь русские ряды,
мечтая до победы дотянуться.
Но пики и червонные щиты
мешали темнолицым развернуться
и всею силой задавить славян -
и вот хазары замерли, смешались...
Олег не зря минуты выжидал,
чтобы порядки ворога сломались!
Рог заревел, и из леска в крыло
хазарам конный полк его ударил -
кровавой пылью всё заволокло,
хазары содрогнулись... и бежали.
Сам князь был в битве весь нелёгкий день,
от первого удара до победы.
Он превозмог чужого Ига тень,
став для славян предвестником рассвета.
Ведь до того, как он врага поверг,
славяне дань захватчикам платили -
в полон им отдавая красных дев,
чтоб их хазары продавать возили
на рынки на восточные свои
и рабским торгом больше богатели...
Разбитые, захватчиков полки
за крепостные спрятались за стены.
Освободил Олег от них навек
и северян, и вятичей, и прочих,
кому позор минувших рабских лет
страшнее смерти был, темнее ночи.
Вернул славянские порядки князь
туда, где прежде чужаки царили,
кнутами насаждали свою власть...
Хазары о позоре не забыли.
Им византийцы шепчут: "Отомстить!",
ведь грекам-христианам Русь враждебна,
соседей грекам выгодно стравить,
и "варварская" распря им полезна!
Они везут оружье для хазар,
Итиль их инженеры укрепляют...
Но по Руси замысливши удар,
о планах русских недруги не знают.
Олег прознал о замыслах врага:
"Коль так, пускай проведают и греки,
как бьются те, кому Русь дорога,
кто верит в силу своего клинка
и не склонится пред врагом вовеки!"
*****
Не волны то несутся над пучиной,
не зверь морской поднялся из глубин -
то Вещий Хельга с верною дружиной
плывёт на Юг и чает новых битв.
На волосах вождя - крупицы соли,
ему в лицо - и ветер, и вода...
Он, словно сокол, на просторе волен
атаковать - и сгинуть без следа,
как викинги и венды поступали
на берегах дрожащих южных стран:
неуловимостью своей они вгоняли
в великий ужас добрых христиан.
Он трижды налетал на поселенья
на побережье греческой земли,
чтоб устрашась кошмаром разоренья,
враги на мир скорее с ним пошли.
А нет - так нет, славянский меч надёжен,
не русичам о мире умолять,
почует неприятель своей кожей,
как с Русью непокорной воевать!
И встал Олег под стены Цареграда,
неуязвимой крепости царей,
для пленников что был страшнее ада,
и славной целью для богатырей.
Но греки с ним сражаться не желали,
решив сидеть за стенами, пока
осада до конца не измотает
воителей "славянского царя".
За стенами у них запасов много,
сидеть там можно хоть десятки лет:
язычникам, не верующим в Бога,
попасть за эти стены шанса нет!
Загородили греки цепью гавань,
чтоб с моря враг в столицу не проник.
Константинополь, словно локоть, рядом -
а вот поди ж, попробуй-ка, возьми...
Гадают император и стратеги:
коли ослабнут русы, не сумев
Константинополь захватить с разбегу -
так греки быстро одолеют всех,
убьют Олега и его дружину,
с хазарами на Русь вдвоём пойдут,
согнуть заставят рабски русских спину,
их подведя к имперскому ярму...
Олег свой меч от злости дланью стиснул
до белизны костяшек. Слышал он,
как шепчутся: "Зачем в осаде киснуть?
Добыча есть - скорей на Русь пойдём!
Нам Цареграда взять не доведётся -
на крыльях, что ли, на стену лететь?"
Уже и рядом с князем раздаётся:
"Пора домой! Нас ждёт здесь только смерть!"
Да как они понять того не могут,
зачем он начал весь этот поход,
что честь Руси Великой он уронит,
что замыслы свои он похоронит,
если сейчас обратно повернёт!?
Нельзя увидеть грекам нашу слабость,
здесь - или смерть, иль трусом назовут...
Но в ком так мало гордости осталось,
чтобы уйти, как трус, на Предков суд?
Олег к своей дружине обернулся,
решимостью своею окрылён,
и ей сказал: "Взять город будет трудно.
Но завтра мы на штурм его пойдём!"
...Разбужен город был на утро скрипом,
на стены вышли войско и народ -
и обмерли, заворожённы дивом:
к ним посуху славянский флот плывёт:
наполнен ветром каждый русский парус,
сияет Солнцем каждый русский щит,
и князь Олег, в плаще кроваво-алом,
в доспехе грозном, на носу стоит
своей лодьи, идущей среди первых:
чтоб греков перед битвой устрашить,
дружине приказал своей он верной
за ночь лодьи колёсами снабдить.
Теперь Стрибог их нёс на вражьи стены,
готовы лестницы, верёвки и крюки...
Язычники идут ради Победы!
И без сраженья им сдались враги.
Олег свой щит червонный с коловратом
на ворота царьградовы прибил:
мол, помни, греки, ссорясь с нашим братом,
как русский воин вас здесь победил!
*****
Был Хельга мудр, но в то же время честен,
и подлостей он греческих не знал -
не думал он о тайной вражьей мести,
а в путь на Русь войска он собирал.
А между тем приказ давно получен
шпионами царьградского двора:
"Для вида пусть повинен будет случай
в погибели "славянского царя",
а уж когда ему конец настанет,
в усобицах ослабнет Русь тогда..."
Не ляжет чёрный умысел, как камень,
на сердце беспринципного врага!
В пути на Север князю стало плохо,
он запоздало понял - "Яд в вине!",
в ушах завыло гнусно и нестройно,
и всё внутри горело, как в огне.
Виденья поднялись перед глазами,
везде Олегу чудятся враги
с нацеленными на него клинками,
с глазами мёртвыми, как у змеи.
С мечом в руке шатёр он свой покинул,
шепча: "Враги... Враги... Дружина, в бой..."
Так сын Перуна в одночасье сгинул,
сражённый чёрной подлостью людской!
Упал он наземь, кровь пошла из горла,
взгляд полон был безумного огня,
к нему склонились, но смогла исторгнуть
его гортань одно: "Враги... Змея..."
Олег поднялся - в муке безымянной,
подковылял он к верному коню,
полез в седло - и рухнул бездыханный
на жухлую осеннюю траву.
Так победитель недругов славянства
ушёл навек в Небесные Поля,
а нам от это видевших остался
один рассказ о смерти "от коня".
II. Сказание второе. Игорь Злосчастный.
Когда погиб на Юге Хельга Вещий,
за Русь не пощадивши и себя,
враги опять славян зажали в клещи
и отложились мелкие князья...
Олег погиб. Но Русь ещё способна
сломать хребет напавшему врагу -
лоб в лоб идти на русских неудобно,
и вот хазары дикую орду
с Востока на Полуночь пропустили,
чтоб, как таран, на Русь её послать:
хазары им и злата не платили -
так любят печенеги разорять
селенья земледельческих народов,
мечтая дев, богатства захватить,
в них говорит разбойная порода...
Но всё же им Руси не покорить!
Они уйдут, и вот тогда хазары
нахлынут конной лавой на славян,
чтобы в огне невиданных пожаров
поработить и молодых, и старых,
ведь иудейский Бог им обещал,
как избранному своему народу,
власть над язычниками и над всей землёй
дать навсегда... Вот для чего с ордою
союз они создали боевой!
А русские для них даже не люди,
но просто скот - рабочий и тупой...
Кто сможет Русь навстречу этой жути
поднять на смертный, справедливый бой,
Чтоб не взошли звездой шестиконечной
чужая Вера и чужая Власть,
чтоб не тянулась рабской цепью вечно
над нами чужеземная напасть?!.
А далеко, за морем, за горами,
задумывают греки отомстить:
в стране, хранимой древними Богами,
мечом Христову веру утвердить.
Колонией, провинцией пусть станет
для Византии Русь, и пусть тогда
забудут покорённые славяне
даже свои родные имена!
В год печенежской бесовской напасти
во капище перуновом волхвы
метали жребий о стране и власти,
и об исходе будущей войны.
И трижды грянул гром во чистом небе,
а руны пали на земную твердь,
и мудрецы славянские узрели
ответ Богов: "Победа", "Ложь" и "Смерть".
*****
...Охотился поблизости от Пскова
со свитою князь Игорь молодой.
Его рука без промаха готова
дичь поразить калёною стрелой!
Но силы не достанет и у князя
весь день скакать, по следу метя путь -
решил князь Игорь в речке искупаться
и рядом с ней немного отдохнуть.
Его сморило... Но военный навык
спать чутко не оставил князя тут:
сквозь шум ветвей взволнованной дубравы
услышал Игорь, что к нему идут...
"Изменник, чай, какой?" И князь нащупал
клинок свой верный, рядом что лежал.
Шаги приблизились... Теперь ждать было глупо -
вскочив, он деву за руку поймал.
И - обмер, красотою ослеплённый,
не в силах ни о чём её спросить...
Она решилась первой: "Знатный витязь!
Я - перевозчица Прекраса. Ты прости,
что я над спящим над тобой склонилась,
поверь, что злобы нет в моей груди.
Ведь любопытство нелегко осилить,
а вас, бояр, здесь редко вижу я...
Давно мечтала я вблизи увидеть
воителя из тех, что Русь хранят
от ворогов..." Они разговорились,
и Игорь лишь дивился: к деве, знать,
явили Боги при рожденье милость,
решив и красоту, и разум дать.
И в чувстве он своём тогда признался,
сказал, что князь он, и что без неё
он жить не сможет, как бы не пытался...
Прекраса тоже думала своё:
был перед нею всей Руси властитель,
владетельнейший изо всех князей,
дружины вождь и опытный воитель -
он к славе, к власти ей откроет дверь.
Влюблённый Игорь даже не заметил
усмешки, проскользнувшей по губам
у девы до того, как снова светел
стал блеск, присущий русичей глазам.
Потом была любовь... И Солнце с неба
в вечерний час узрело, заходя,
заснувшего рядом с любимой девой,
избравшего свою Судьбу вождя.
В замужестве Прекрасу звали Ольгой,
была она отважна и мудра.
Был Игорь счастлив жить с такой женою.
Довольна и она была сперва...
*****
Таился враг Руси в степях Востока
в тот беспокойный и кровавый век...
По нечестивой воле Чернобога
вновь печенеги двинулись в набег.
Несясь волками по степи раздольной,
они томились, предвкушая страх
в глазах славян, награбленного горы
и белых женщин на своих кошмах.
Звероподобны, грязны, беспощадны,
они катились валом на Закат...
Надёжны богатырские заставы:
весть мчится через нивы и дубравы,
что вновь враги нашей стране грозят!
Князь и его седые воеводы
в кремля палатах сели на совет:
как задержать нахлынувшие орды?
"На степняка управы, княже, нет!" -
так говорили Игорю иные -
"Никто ещё не смог их одолеть:
ни Александр, ни Цезарь не ходили,
завоевав полмира, в эту степь!
Мы города, конечно же, удержим,
а огнищанам это не впервой,
чтоб поднимать из угольев и пепла
хозяйство, разорённое войной...
Пересидим! А можно откупиться..."
Но голос князя перекрыл их всех:
"Возможно ли воителю не биться,
хоть даже и не верит он в успех?
Возможно ль нам, чья слава прогремела
от Византии до нурманнских скал,
трусливо прятаться за городские стены,
а не искать с оружием победы,
и если пасть - то так, как Вещий пал?!
То истина, что Русь враги терзали,
пока она раздроблена была -
но Рюрик и Олег её собрали:
как предадим их славные дела?
Тому не быть - Руси отныне в степи
придётся прорубаться на конях,
свершая дело Доблести и Мести
за тех, чья кровь теперь на степняках!
Пусть выучкою всадников сравниться
с ордою не сумеем мы пока -
нам мужество, с которым будем биться,
поможет отогнать с Руси врага
и разгромить его в степном просторе:
в бой, русские дружинные полки!
Нам темнолицые несли немало горя -
так пусть отплатят им наши клинки,
в крови чужой сияньем стали тешась!
Пусть реет алый стяг Руси родной,
испепеляя коловратом нечисть:
пусть грянет бой - за Русь священный бой!"
*****
Не от той ли Степи да неведомой,
да не от той ли бурной Дон-реки,
от курганов высоких стародавних,
летела птица-орёл могучая.
А от тех от лесов полуночных,
от чащоб вековечных дремлющих,
от русской стороны ласковой
летела птица-сокол вольная.
Спрашивал орёл тут у сокола:
"Что за гром во степи третий день стоит,
что за грозы гремят над курганами,
что за дождь с ясного неба падает,
что за реки текут за быстрые,
если рек тех я прежде не видывал,
почему вся земля, вся Степь дрожит,
что за молния блещет алая?"
Отвечала орлу птица вольная:
"То не гром-непогода буйствует,
то сошлись во Степи полки русские
с ордой печенежской разбойною,
и не грозы гремят над курганами -
то мечи о шеломы лязгают,
и не дождь с ясного неба падает -
это стрелы падают на воинов,
и не реки то текут быстрые -
кровь течёт по полю по бранному,
а весь край степной потому дрожит,
что бегут печенеги от русских воинов,
побросав жён, детей, да награбленное.
И не молния блещет алая -
алый стяг Руси развевается,
а под стягом едет сам Игорь-князь."
Загрустил степной орёл, опечалился:
"Не летать мне больше за ордами,
что на русских ходят набегами,
не клевать глаза славянские
у убитых русских воинов,
а придётся теперь питаться мне
лишь поганой плотью печенежскою!"
Полетел орёл во свои края,
а на Руси славу поют князю Игорю...
*****
Под руку княжью степняки склонились,
Руси поклявшись верою служить,
и с кем бы после русские ни бились -
в походы вместе с русскими ходить.
Хазары тоже мира запросили:
мол мы - не мы, не строим козней мы,
в друзьях у печенегов не ходили,
и лишь добра желали мы Руси...
"Добра? Ин ладно!" - Игорь им ответил,
иною мыслью разум распалив:
один лишь явный враг на белом свете
остался у славян и у Руси -
То Византия за далёким морем.
Забыли греки Хельги Красный Щит!
Пусть вероломство обернётся горем
тому, кто клятвы собственной не чтит:
болгар от ига их пора избавить,
и сталью грекам преподать урок:
кто вздумает Руси преграды ставить,
того не долог жизни будет срок!
Поход варягов был молниеносен,
лодьи неслись, как птицы, по волнам -
всегда их бег для недругов был грозен...
Болгары русских предали врагам.
И когда вышли первые отряды
на берег греческий по сходням с кораблей -
их встретили ромейские солдаты,
зажав в кольцо щитов, пик и мечей.
Не дрогнул Игорь - русские сомкнули
свои щиты и, выстроившись в клин,
пошли на греков, словно вихорь бури,
расчистив берег воинам иным,
что вслед с лодей причаливших сходили...
Разгрома призрак грекам угрожал:
как устоять им против русской силы?
Но пламя расплавляет и металл:
взметнулись к небу бронзовые трубы,
как будто о победе затрубя,
и сквозь свои бесчувственные губы
дохнули на славян струёй огня.
То греческий огонь, что не потушишь!
И наступил тогда кромешный ад:
опять воспряли дрогнувшие души
наёмников Царьграда и солдат -
проклятым россам гибель, не иначе!
Лишь чудом Игорь войско смог спасти -
хоть каждый шаг был мёртвыми оплачен -
и отступить смог на свои лодьи.
Немало византийцы ликовали,
что русских в бегство обратить смогли.
Вновь сунутся сюда они едва ли!
...А Игорь поредевшие полки
пополнил, на родную Русь вернувшись,
варягам кинул на Поморье клич:
"За братьев отомстить своих нам нужно,
и с византийцев спесь навеки сбить!"
И дрогнула ромейская столица:
вновь Игорь на неё войной идёт,
ведёт с собой могучую дружину
и орды печенежские ведёт!
"Ведь только что мы россов разгромили...
Другие б затаились на века..."
И византийцы мира запросили -
заставил Игорь заплатить сполна
их за обман, за кривду и за подлость,
за всё, что Русь терпела из-за них...
Так возвестил военной стали голос,
что на границах ныне - прочный мир.
*****
Княже, княже... Рядом зло таится,
хоть утих походов дальних пыл!
Как по битве добрый меч томится,
Игорь свою Ольгу так любил.
И не видел он, что властолюбье,
жажда первой быть над Русью всей,
кривит злобой чувственные губы
и ломает линии бровей.
Не с любовью ныне, а с презреньем
о супруге думает она,
словно бы не им, а Провиденьем
была к власти превознесена.
Игоря не раз она корила:
"Что нам проку от твоих побед!
Не в победах у владыки сила,
коли дома власти его нет!
Мужичьё - охотники, крестьяне,
торгаши из вольных городов -
сами своей жизнью управляют!"
"Это Правда предков и Богов! -
так ей Игорь отвечал - "Извечно
Русь собою правит по себе,
и нет права посягать на Вече
никому: ни мне и ни тебе!"
Ольга замолкала, зло таила...
Было б как у греков на Руси!
Слово Императора там - Сила,
не согласных с Властью ждёт могила
или тюрем средоточье тьмы!
Там ей быть бы гордой базилиссой,
на земле наместницей Христа...
Нет, такую веру византийцы
для себя избрали неспроста!
Власть - от Бога: что пред нею Вече,
мужичья неграмотного спор?
Тяжкий груз на ольгины лёг плечи
от подобных мыслей с давних пор.
Ей земли древлянской князь удельный
часто слал дары, а с ними он
намекал на замыслы, на Дело,
что над Русью вздымет княжий трон
самовластца и его супруги,
вечевые сходы изведя -
словно в Цареграде, будут люди
все - рабы царицы и царя.
Игорь-князь один тому мешает,
распустив бояр да огнищан:
пусть взамен ему над Русью встанет
Мал, владыка племени древлян!
Одного лишь князь удельный хочет:
без сраженья Игоря сместить...
Долгие три дня и три же ночи
Ольга не решалась изменить.
Он её, её одну лишь любит,
он - законный князь... И как предать?
Но и самых верных часто губит,
губит слово-заклинанье: "власть".
Ольга согласилась князю Малу
в его тёмном деле помогать.
Мысль одна тревожит: "Святослава
для чего отправил в Новоград
Игорь-князь? Быть может, замышляет
сына он без матери растить?
Но зачем?.. А вдруг - подозревает?..
Вдруг - меня задумал погубить?"
В страхе, в ожиданьи скорой кары
веру предков Ольга предала -
пред попом она себя признала
с лёгкостью рабынею Христа!
Княже, княже... Видишь ли измену?
Нет, не видит - от любви он слеп!
Он вернулся праздновать победу.
Он вернулся, чтобы встретить смерть...
*****
Было таково рожденье Святославово...
По Весне одолел Ярило Морену Тёмную,
одолела Жизнь ледяные мороки,
и народились у родителей детушки:
у волка с волчицею - волчонок,
у коня с кобылицею - жеребёнок,
у сокола с соколицею - соколёнок,
а у князя с княгинею - сын, наследник батюшкин.
Как родился он, так взял его на руки батюшка,
вынес под небо синее, небо родной Руси,
поднял его к Солнцу Красному -
красному, как щиты храбрых русичей,
и сказал: "Смотри, Даждьбоже, и радуйся:
то родился внук твой из рода Кречета -
будет он Земле Русской защитником,
страшен будет он всем её недругам!"
Отчего у княжича глаза синие?
От небес, что над землёю раскинулись.
Отчего у княжича кожа белая?
От снегов белоснежных, полуночных.
Отчего у княжича сердце ярое?
От Ярилиных песен солнечных.
Отчего у княжича силы буйные?
От Перунова грома могучего.
Слава, Слава, Слава сыну Игоря,
удалому Святославу - княжичу!
Он не будет без дела сиживать,
проживать свои дни в праздности:
будет он во поле чистом похаживать,
недругам грозить да захватчикам,
чтобы на добро наше не зарились,
чтоб вовек цвела Земля Русская!
III. Сказание Третье. Детство Святослава Хороброго.
Под Севера стальными небесами,
над Волховом, среди седых лесов,
шло воспитанье князя Святослава,
чтоб вырос он грозою для врагов.
Варяг суровый, Асмунд-воевода,
его учил оружием владеть,
скакать верхом с рассвета до захода,
нужду, и хлад, и глад, и боль терпеть.
Он княжичу рассказывал о прежних
богатырях, героях и вождях:
какими были Александр и Цезарь,
и Гостомысл, и вещий Хельга - князь.
На их примерах, битвы разбирая,
учился Святослав полки водить,
он постигал, как Русью нужно править,
с кем - враждовать, и стоит с кем дружить...
Запомнил Асмунд крепко повеленье,
что Игорь-князь перед отъездом дал:
"Не труса, всем соседям на презренье -
чтоб Воина из сына воспитал!
Во Киев-град стеклися иноземцы,
тут дух тяжёлый - Азией смердит:
лишь Новоград, исконная столица,
заветы наших прадедов хранит,
так пусть вдали от серебра и злата,
вдали от нег богатства сын растёт,
как рос и я в безвестии когда-то,
чтоб Русь принять, когда придёт черёд!"
И Асмунд часто говорил над картой,
а Святослав его словам внимал:
"От моря и до моря мы когда-то
держали земли все на страх врагам!
Словене, русколаны да склавины,
вагиры, анты - всех ли перечесть?
Славяне были некогда едины,
и в том единстве - сила их и честь.
Дрожали и ромеи, и тевтоны,
когда князь Одоацер занял Рим,
во прах втоптав чужие легионы
дружин могучих поступью своих!
Но рухнуло славянское единство,
разбавленное кровью чужаков,
и нам велят со всех сторон склонится,
грозят нам смертью полчища врагов.
Склоняются... Лишь Русь в поклон не гнётся,
её хранят мечи богатырей,
и верю, княжич - к нам ещё вернётся
простор врагами отнятых земель!
Их Рюрик, Хельга и отец твой Игорь
все по крупице собирали, и
настанет твой черёд водить дружины,
бросать в сраженья русские полки!
Рази врагов от моря и до моря,
вгоняй в сердца им перед Русью страх..."
...А под небесной Коловрат-звездою
рек Святославу Асмунд о Богах:
"Наш мир зачался от владыки - Рода,
что воплотился в Землю, в Небеса,
в леса, в ветра, в светила, в пламя, в воды,
в зверей, в Богов, в людей - в тебя, в меня.
А русичи - то суть Даждьбожьи внуки,
потомки Солнца и реки Роси:
нам меч на то и дан тяжёлый в руки,
чтоб Правду от находников спасти!
Нам дал Сварог ремёсла и уменья,
нас согревает Ладина любовь,
и коль война - ведёт нас в наступленье
Перун-громовник гневный за собой.
Когда приходит час, мы умираем,
и кто жизнь прожил на земле не зря,
тот снова Жизнь в потомках обретает,
а тать и трус - те сгинут без следа.
Сейчас на Русь идёт чужая вера:
что Бог один, и мы - его рабы...
И Посвящённым в завываньях ветра
Последней Битвы слышатся громы.
Жизнь положи, но не пусти Кощея
на землю нашу, чтоб здесь правил он -
пусть твой клинок разгонит блеском тени,
ползущие к Руси со всех сторон!"
*****
А Игорь-князь меж тем в тяжёлых мыслях:
донёсся слух, что князь древлянский Мал,
его престола жаждя больше жизни,
к измене прочих всех князей склонял.
Борьбы с ним Игорь вовсе не боялся:
в своей дружины силу верил он -
но всей Руси в развалинах остаться,
коль будет рознь между её племён!
А недруги о том лишь и мечтают,
чтоб дело Хельги прахом враз пошло...
Впервые храбрый Игорь-князь не знает,
на что дерзнуть, где меньше будет зло.
Спасибо Ольге! Говорит княгиня:
"Одним ударом Мала ты склони!
Возьми с собою ты мою дружину
и в край древлян скорее ты иди:
скажи, мол, говорить хочешь о дани,
Мал будет знать - твоя дружина здесь,
а ты с моею тотчас же ударишь,
коли измена там и вправду есть.
Коли отрубишь голову измены,
она сама собой издохнет, и
ты малой кровью отведёшь все беды
раздроблённости на родной Руси!"
Взял Игорь-князь жены своей дружину,
пошёл он с Малом говорить про дань...
В глухой чащобе, на краю трясины
его князь Мал с полками поджидал.
"Сдавайся, Игорь!" - "Смерть тебе, изменник!"
Князь Игорь меч тяжёлый обнажил,
и вдруг - удар... Очнулся Игорь - пленник,
у ног лежащий сразу двух дружин.
Теперь лишь стало всё понятно князю!
Вот отплатила Ольга чем ему...
"Будь проклят, Мал! Будь прокляты вы, мрази,
что в спину бьёте князю своему!"
"Что с ним болтать! Вяжи его к деревьям!" -
Мал громко крикнул извергам своим.
За ноги и за руки князя к ветвям
враз прикрутили, древа два склонив.
А он смотрел - неверяще и дико,
как будто до конца не мог понять,
как могут на родной Руси великой
подобных тварей женщины рождать.
"Что, прикусил язык-то свой от страха?
Ну ничего! Сейчас ты поорёшь!
Прощайся с жизнью, князь - не князь, собака!"
Храбрился Мал, хоть била его дрожь:
но вспять всё повернуть уж невозможно...
Злосчастный Игорь зубы крепче сжал,
чтоб не кричать от нестерпимой боли,
как от него то ждёт предатель Мал.
И с треском распрямились древы к выси,
хлестнула о листву и землю кровь...
Изменник крика боли не услышал:
дух Игоря сильнее был, чем боль.
*****
Мал шлёт гостей с дарами снова к Ольге:
мол, Игорь встретил смерть в земле древлян,
и будем править Русью мы с тобою,
гнуть шеи сиволапым мужикам!
Но Ольга ль торговать собою станет?!
Ей Власть нужна, но Мал не нужен ей!
Ужасной смертью в подпалённой бане
она древлянских извела гостей.
А весть уже по всей Руси несётся:
измена, князь убит, пора в поход...
Из Новограда - скоро кровь прольётся! -
князь Святослав полки свои ведёт.
Ведёт не сам - всего четыре года
прошло с тех пор, как он увидел свет.
Он - только знамя правого похода,
вожди же - дядька Асмунд и Свенельд.
Пришли - и встали. Друг напротив друга
два русских войска замерли и ждут.
Свенельд и Асмунд Святославу в руку
тяжёлое копьё отца кладут.
Его вперёд метнуть он попытался,
чтобы по долгу князя бой начать.
Копьё у самых ног коня упало,
и на ряды спустилась тишина.
Сияет Солнце в небе - ярко-ярко...
...И своим кличем взрезав тишину,
пошла дружина на древлян в атаку,
как меч, покорна князю своему!
Щиты в щиты, копьё в копьё сомкнулись,
и так был страшен на древлян напор,
что войско Мала разом отшатнулось -
и побежало вспять, в родимый бор.
Кровь полилась - изменников щадить ли?
Свалился Мал, копьём насквозь пробит.
Запомнил Святослав с той давней битвы,
что тот, кто храбр и дерзок - победит.
Запомнил он и то, как это страшно,
когда с мечом идёт на брата брат...
Идут полки по лесу и по пашням,
чтобы древлян столицу осаждать.
Уж Ольга - с войском, с малолетним сыном:
она страшится, не открылось бы,
что и княгиня с Малом сговорилась,
чтоб Игоря обманом извести!
Полки град Искоростень осадили,
изменникам спастись надежды нет...
Древляне мира просят, и княгиня
как будто согласилась, и чуть свет
в столицу весть пришла, что вместо дани
княгиня просит откупиться их
не златом и не сребром - голубями,
чтоб каждый житель ей принёс своих,
которые под кровлею ютятся.
Древляне их поймали, принесли...
И прилетели голуби обратно,
с собой неся горящие огни!
Была расправа скорой и кровавой,
на пепелище выжил мало кто.
Одна осталась Ольга над Державой,
чтоб управлять за сына своего.
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 55 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Размышления аль-Джазира | | | V. Сказание пятое. Святослав мечтает объединить славян. |