ТЕ» ДЕВОЧКИ

Анатолий, внук нашей квартирной хозяйки, познакомил меня с Фаней, которая, по его словам, «досыта навалялась под пацанами». Мне почему-то казалось, что девушки «такого рода» чем-то разительно отличаются от остальных девчонок, а передо мной стояла обычная, девчушка, ничем особым не отличающаяся от остальных девчонок, с которыми встречаешься сплошь и рядом, ни внешне, ни по поведению. Держится запросто, не вульгарна, ведёт себя достаточно скромно, ну, может быть, несколько более свободна в обращении, а может быть, мне это просто показалось, поскольку я о ней был наслышан от Анатолия ещё до встречи. «Ты что, тоже с ней «имел дело»? - спросил я Анатолия. «Конечно, - ответил он. - Если хочешь, она и тебе не откажет. Она любит «свеженьких», - добавил он, улыбаясь.

Анатолий привёл Фаню к нам на квартиру, когда ни хозяйки, ни ребят не было дома.

- Фаня, это Сергей, я тебе говорил про него. Вы пока потолкуйте, я сейчас вернусь, - и он выскочил из комнаты.

- Здравствуй! - Фаня протянула руку. Наши взгляды встретились. Ни тени смущения на её лице, а у меня по телу пробежала нервная дрожь, словно меня неожиданно прохватил холод, я даже растерялся, а она, словно понимая мою растерянность, мило улыбнулась, одёрнув юбку, села на хозяйкин сундук и стала оглядывать наше жилище. А в моей голове замельтешили суматошные мысли: «Это что, выходит, скажи я ей сейчас, и она мне «позволит», вот так… сразу?!»

Взгляд Фани остановился на лозунгах, пришпиленных к стенам, и она стала их читать вслух один за другим: - «Всего не выучишь!», «Наук много, а я один!», «Лучше грамм здоровья, чем тонна знаний!» «Трудно ничего не делать, но мы не боимся трудностей!» - Перевела взгляд на другую стену и продолжила чтение: - «Тонна воды заменяет грамм масла. Пейте воду!», «Десять минут хорошего смеха заменяет сто грамм сметаны. Смейтесь!», «Прощай молодость, да здравствует туберкулёз!» Последний лозунг рассмешил ее, обернулась ко мне:

- Весело живёте!

- Стараемся в меру сил.

- А как хозяйка на это смотрит?

- Сначала молчала, а когда появился последний «призыв», обиделась, говорит: «Что вам плохо живётся? Комната самая светлая и просторная! Даже убираю за вас!» - Насилу успокоили. А ты где живёшь?

- С родителями.

- А с Анатолием где познакомились?

- Так мы же вместе работаем в мехцехе на Двадцать втором ламповом.

Продолжаем болтать о чём-то несущественном. Я и раньше был наслышан о «крытых» девчонках. Ребята говорили, что для них «это», что приятное развлечение, но я, тем не менее, сомневался, считая, что такая девчонка должна быть обязательно боевая и, может быть, в чём-то даже вульгарна, а тут передо мной сидела сама скромность и невинность!

Я мысленно сравнивал Фаню с Раисой, той девчонкой, с которой Анатолий знакомил меня месяц назад. Рая, в отличие от Фаины, говорунья, очень весёлая и подвижная девчонка. Она, на моих глазах, ни сколько не стесняясь, обнималась и даже целовалась с Анатолием. В то же время Фаина, когда Анатолий вернулся в комнату и, как бы походя, сделал попытку обнять её, высвободилась из-под его руки и старалась сдерживать его заигрывания и даже шлёпнула по руке, когда он стал особенно навязчив. Но я же знал, что с Раей у него дальше объятий и поцелуев дело не пошло, в то время как Фаина уже была с ним в постели и не один раз! Всё это как-то не укладывалось в моём сознании, внося сумятицу в мои мысли. Мы с Валентином даже как-то заспорили на эту тему.

- Дело не в физиологической чрезмерной потребности, а в нравственности, настаивал я. - Кто-то считает возможным позволить себе «это» прост так, в удовольствие, а кто-то нет, хотя та и другая сторона не могут обойтись без этого. Надо отличать желание от похоти, и в этом главное.

- А чем же отличается одно от другого? Слова только разные, а суть одна, - не соглашался Валентин.

- Похоть, это когда бездумно, - возразил я, - захотела и позволила себе «это», особо не задумываясь. В другом же случае, желание физической близости возникает у парня с девчонкой, подкреплённое определёнными чувствами.

- Борис рассказывал, что была у него девчонка, год дружили, дело к свадьбе шло, но всё разные какие-то неувязки с датой свадьбы. Борьке невтерпёж, стал свою будущую жену убеждать начать «этот процесс» чуть пораньше, та вроде бы и согласилась, но сослалась на свою девственность. Он ей, «Да не будем мы её рвать! Давай хоть немножко попробуем!» И ведь убедил! А сам думает: «Только бы добраться, а там и останавливаться не к чему!» Только невеста в самый последний момент из-под него вывернулась, да так, что он своим «предметом» по дивану шарахнулся и весьма неудачно и пребольно. Обиделся страшно, ушёл, а потом и свадьба расстроилась. А вывод - не надо заумничать, основа одна и та же.

- Не спорю, физиология одна, но человек сам может наполнить её более глубоким смыслом, подкрепить ласковыми и нежными словами, прикосновениями, которые волнуют, от которых оргазм усиливается, превращаясь в экстаз, - я чувствовал свою правоту, но мне не хватало слов выразить всё, что я думаю, а Валентин словно добивал меня своими примерами.

- Ты сам хоть испытал «это»? Ведь нет? А говоришь так, словно всё прочувствовал! - с некоторой издевкой возразил он.

- Нет, не испытывал, но представляю, как это может быть.

- Представляю-ю, - передразнил меня Валентин, который и спорил-то со мной из чувства противодействия, но в глубине души, как я считаю, разделяя мои взгляды.

В наш разговор вмешался Вовчик, до этого спокойно слушавший нашу перепалку.

- Дурьи вы головы, оба не пробовали, а спорите. Всё дело в том, как ведёт себя человек после «этого». Если поднялся, оделся, встал и ушёл, значит это похоть, а если и после «этого» женщина тебе также притягательна и желанна, значит это совсем другое! И для женщины то же самое, разве что, если ты её не удовлетворил, но и здесь всё по-разному. Там где похоть, в итоге злость или безразличие, а где в основе чувства там может быть и обида, но чаще понимание.

На том разговор и закончился, а я вспомнил другой случай, что произошёл незадолго до этого в институтском общежитии. Было одно из воскресений, я встал поздно, но так и не смог взяться ни за что полезное. Дошло до того, что заболела голова, и я решил сходить в общежитие к ребятам из нашей группы. Погода была подстать настроению. Всё небо было затянуто облаками, ветра не чувствовалось, повсюду лежал снег, а ведь еще за две недели до этого таяло и текли ручьи, хотя было уже начало декабря. В «гостевой», так мы называли эту большую комнату на десять коек, царило какое-то подобие рабочей обстановки. У окна Толик Гараев, положив на койку два стула и примостив на них чертёжную доску, кроптел над проектом дороги, Юрка Сухотин на одном конце стола пикетировал продольный профиль трассы, на другом конце трое пацанов что-то писали, время от времени заглядывая в записи друг друга и что-то исправляя. Вовка Сенотов, в своём углу у шкафа, лёжа на койке и закинув ноги на её спинку, читал какую-то книгу, ещё двое пацанов просто валялись на койках, о чём-то негромко разговаривая. Через всю комнату с угла на угол была протянута верёвка, на которой сушилось бельё.

Я взял со стола чью-то тетрадь, сел на ближайшую койку и стал перечитывать задание по строительной механике. В приоткрытую дверь заглянул какой-то пацан.

- Сенотов здесь живёт?

- Чего надо? - Вовка приподнялся койки.

- Там у входа тебя какие-то девчонки спрашивают.

Сенотов встал с койки, подошёл к окну, хмыкнул, разглядывая кого-то, и вышел за дверь.

Витька Старцев, а в узком кругу своих Старый или Старик, а ещё чаще называемый, за его способности к решению задач по строительной механике, Сопромат, поднялся из-за стола и подошёл к окну.

- Какие-то три цыпы, по-моему, это те, одну из которых Сенот приводил прошлый раз. Наверное, снова приведёт. Надо сматываться, - подытожил он.

- Ну его, к чёрту! - возмутился Гараев. - Вот взял за моду! Не пойду никуда, пусть ведёт в другую комнату.

- А ведь и вправду ведёт, - констатирует от окна Витька.

- И как она так может! Ведь, наверняка, понимает, что все догадываются, зачем она приходит, и хоть бы хрен! - возмущается кто-то.

- Да, смутишь ты её! - улыбается Витька, отходя от окна.

- Давайте не будем уходить, - поддержал Сухотин Гараева.

- Так это ж ненадолго, минут десять, от силы двадцать, -заметил кто-то, но его не поддержали.

В дверях появился Сенотов. Все оборачиваются в его сторону. Вовка расплывается в улыбке.

- Ребята, смотайтесь ненадолго.

- Да ну тебя в задницу! - отрывается от чертёжной доски Гараев. - Веди к соседям в 152, там их сейчас всего двое.

- Не хватало ещё, чтобы всё общежитие знало! - возражает Сенотов.

- Как хочешь, а нам недосуг, - отвечает, не отрываясь от конспекта, Старцев.

- Ладно, оставайтесь, чёрт с вами! - машет рукой Вовка.

Его слова покрываются взрывом хохота.

- Веди к себе за шифоньер. Мы вас одеялами завесим, - предлагает кто-то. Снова взрыв смеха, смеётся и Вовка.

- Ладно, приведу просто так, немного посидим, поболтаем.

Сенотов выходит из комнаты. Саша Зимин интересуется:

- Где он её нашёл?

Откликается Старцев:

- В прошлое воскресенье мы с ним сидели в институтском вестибюле, дожидаясь начала танцев. Рядом стояли три девчонки. Познакомились, разговорились, пошли танцевать. Сенот станцевал пару танцев и притащил свою сюда. Как раз Гарайчик с Сухотиным дома были, им пришлось ретироваться. Сенот говорил, что она очень-то и не упиралась, дала с первого разу.

- Да выгнать её надо отсюда! - возмутился Зимин.

- Так уж и выгнать, - как бы размышляя, отзывается Витька.

Ловлю себя на мысли, что с интересом слушаю этот разговор, но вот в дверях появляется Сенотов. Рядом с ним девчонка небольшого росточка, хорошо и со вкусом одетая. Симпатичная мордашка, чуть вздёрнутый носик. Вошла, поздоровалась, прошла с Вовкой к его койке, сняла куртку, села рядом, и они о чём-то негромко заговорили. Через несколько минут на них уже никто не обращал внимания.

Ко мне подсел Сухотин, спросил:

- У меня два лишних билета на «Ивана Рыбакова», возьми хотя бы один.

- Давай оба.

- Что появилась новая привязанность? А то, смотрю, ты последнее время всё больше в одиночестве. Надеюсь, не такая же? - кивает в сторону пары.

- Ну, вот ещё! С такими дел не имею! - искренне возмущаюсь я.

В это время Сенотов с девчонкой поднимаются и, не одеваясь, выходят из комнаты. Общее оживление. Кто-то спрашивает:

- Интересно, куда это они?

- Сенот своё не упустит, найдёт место, - как о чём-то естественном, изрекает Старцев.

- А она-то догадывается, что «об этом» все знают? - вновь возвращается к старому, доселе молчавший, Женя Гололобов.

В ответ сразу несколько голосов:

- Конечно, знает!

Кто-то выражает сомнение:

- Неужели она такая глупая, что не понимает к ней отношения, или ей безразлично, что о ней думают?

- Вот сейчас они вернутся, спрошу, - изрекает Сопромат.

- И ещё спроси, удовлетворена ли?

- Можно и это.

- Так ведь не спросишь, застесняешься, - не поверил Зимин.

- Поспорим? - вскидывается Витька.

Спорить никто не хочет.

- Противно на неё смотреть, - отрывается от чертёжной доски Гараев.

- Она, наверное, вознамерилась Вовку женить на себе! - высказывает кто-то предположение. С ним не соглашаются.

- Что он, дурак что ли? Это же просто похотливая сучка!

Продолжая разговор, все занимаются своими делами. Вовку не обсуждают, он для всех давно не загадка. Как-то на вопрос ребят он прямо ответил: «Я без этого не могу». Обсуждают, точнее, осуждают её, одновремённо вспоминая аналогичные случаи. Не отрываясь от чертёжной доски, вспоминает Гараев:

- Дома соседский парень рассказывал. Говорит, как-то на танцах познакомился с девчонкой, совсем молоденькая и малюсенькая росточком, а уже «в курсе». Дело летом было, пристроились они в кустиках, а у него ничего не получается, малявочка же, чувствуя эти неувязки, под ним елозит и на ухо ему шепчет: «А ты послюнявь, послюнявь!» Сосед говорит: «Пнул я ей, со злости, под задницу и ушёл».

Все хохочут, в комнате настрой уже не рабочий, а в разговор включается Старцев:

- Сенот рассказывал что как-то пришел он на квартиру к одной своей «подопечной», живёт где-то здесь в Агафоновке у какой-то старушенции. Не застав зазнобы дома, собрался уходить, а бабка спрашивает: «Ты зачем приходил-то?» А он ей, особо не задумываясь, и брякнул: «Хотел Гальке палку поставить». Бабка, видимо по своей ветхости всё поняла дословно и говорит ему: «Так поставь вон в угол, а я ей и передам». - общий смех покрывает его слова.

Снова разговор переходит на гостью. Выпроводить её никто не против, но и никто не хочет связываться. Я уже собрался уходить, как в комнату зашли Шмыгин с Дербенёвым. Узнав о происшедшем, Сашко поморщился. Дверь вдруг открылась, вошли Сенот и она. На какое-то мгновение я задержал на ней взгляд, и мне кажется, поймал на её лице какую-то тень смущения. Возможно она, входя в комнату, по взглядам присутствующих ощутила общее осуждение, но не подала виду. Они снова сели на койку и опять о чём-то негромко заговорили. Во мне всё кипело. Я чувствовал, что и моим друзьям было не по себе. Ощущение гадливости переполняло меня, и я уже не мог больше здесь ни оставаться, ни сдерживаться.

- Пошли отсюда, а то тут всё блядством провоняло! - громко выпалил я и выскочил из комнаты.

Вслед за мной вышли и оба Александра.

- Да, докатилась девочка, - заметил Шмыгин.

На следующий день, в перерыве между лекциями он поинтересовался у Сенотова:

- Так, где же ты её уделал?

- На чердаке дверь была открыта, а там топчанчик есть.

- И охота тебе с такими связываться!

- Я-то что, если ей хочется! - пожал Вовка плечами и философски дополнил: - «Бог увидит - лучше пошлёт!».

«Вот как всё просто! - подумал я. - И как гадко и пошло!»

После этого разговора почему-то захотелось вымыть руки.

Дата добавления: 2015-07-16