Профессиональные практики современного журнализма 3 страница

¹ Journalism. 2000, N 1. Р. 34.

² Ibid. Р. 36, 37.

³ Ibid. Р. 33.

«Своеволие» публики, сглаженное форматом газеты и долгое вре­мя подавлявшееся ограниченным выбором в сфере радио- и телевеща­ния, проявляется в Интернете с путающей для журналиста, воспитан­ного в иных традициях, ясностью. Журналист, обращающийся к пуб­лике в Интернете, часто обнаруживает по установленному на материа­ле счетчику посещений, что его прочитало пять или шесть человек, и велика вероятность того, что это — его коллеги из других изданий.

Еще в начале 1990-х годов журналисты считали, что они — «ру­пор общества» (именно на этом убеждении, имеющем более чем двух­сотлетнюю историю, держалась концепция «четвертой власти»), то ныне ситуация кардинально изменилась: аудитория обрела собствен­ный голос, не вписывающийся в рамки традицонного медиадискур-са, который невозможно игнорировать.

Традиционно на протяжении последних двухсот—трехсот лет (времени существования старейшего из СМИ — газет) право на ком­муникацию, как отмечает известный английский социолог Энтони Гидденс, было организовано репрезентативно: люди делегировали свой голос другим, не только политикам, но, не в последнюю очередь, жур­налистам. Как пишет Джон Хартли в статье «Коммуникативная де­мократия в обществе редактуры: будущее журналистики», обретение публикой голоса означает бесконечное увеличение возможностей пря­мой коммуникации и радикальное измение роли журналиста: «жур­налисты становятся поисковыми машинами, которые предоставля­ют услуги по отбору и редактированию материала для других пользо­вателей»¹.

Определяя процесс редактуры как важнейший этап в кругово­роте информации в современном обществе, Хартли предполагает что в этих условиях журналист будет выполнять не столько роль автора, но функцию редактора. «Такая модель журналистики предполагает наличие навыков поиска, редактуры, организаторские способности, умение подать материал. Репортерство — это воспроизведение суще­ствующего дискурса. Ноу "редакторской" журналистики иные цели, чем те, что остались со времен публичного пространства, она не вы­полняет функцию оглашения "повестки дня" публичных мероприя-

¹ Journalism. 2000, N 1. Р. 43.

тий, как это делала пресса раньше. В современном контексте журна­лист сообщает информацию индивидуалистичной, оживленной пуб­лике, чьи требования могут быть высказаны лично, без посредников. В результате таких особенных взаимоотношений не журналист состав­ляет повестку дня, а публика, ждущая сенсаций. И то, что считается журналистикой, будет развиваться еще дальше, продвигаясь в облас­ти, ей не свойственные, до тех пор, пока не исчезнет»¹.

Хартли формулирует две гипотезы: 1) журналист становится ре­дактором, «as the one who cuts through the crap» («тем, кто продирается сквозь мусор») и 2) публика, а не журналист, выстраивает повестку дня.

Оба эти предположения находят свое подтверждение в истории развития Интернета: первыми журналистами в Сети были авторы веб-обозрений. «Вторичность» их работы с точки зрения информационно­го повода (веб-обозреватели писали об уже существующих сайтах) — естественная составляющая такого рода деятельности, которая, одна­ко, компенсировалась тем, что журналист не стремился к объектив­ности, но репрезентировал собственную позицию. Тем самым пользо­ватели Сети получали некую точку отсчета, позволявшую ориентиро­ваться в бесконечном многообразии ресурсов Интернета.

Это вело к изменениям во внутренней структуре интернетовс­ких изданий как предприятий. Роль главного редактора как «контро­лера» (гейткипера) в сетевых СМИ становится чисто символической, по сути представительской, поскольку он не может вторгаться в вы­бор точки зрения редакторов и обозревателей, формально остающих­ся у него в подчинении. Именно рекомендации веб-обозревателей яв­ляются важнейшим структурным элементом информационной сис­темы, т.к. они помогают заинтересованным пользователям найти до­ступ к необходимым коммуникационным каналам, в создании кото­рых пользователь может принять участие.

Формирование новой информационной системы происходит на основе перехода от монологического характера информации и разор­ванной, по сути, коммуникации, характерной для периода господства традиционных СМИ, к информационному диалогу между произво-

¹ Journalism. 2000, N 1.Р.44.

дителем и получателем информации и, тем самым, уменьшению ком­муникационного разрыва. Рекомендации веб-обозревателей являют­ся важнейшим структурным элементом новой информационной сис­темы, поскольку помогают заинтересованным пользователям найти доступ к необходимым коммуникационным каналам. Более того, ис­пользование интерактивных медиа следующего поколения позволяет самому пользователю принять участие в их создании. Естественно, веб-обозреватели не могут быть единственным информационным ка­налом (и не будут им, учитывая продолжающееся строительство пор­талов и улучшение поисковых машин), но они формируют одну из цепочек передачи информации аудитории, привлекая внимание ктем событиям, которые считают важными или полезными для читателей. Здесь также особую роль приобретает рейтинг веб-обозревателя, но уже в виде репутации как залога ценности именно его рекомендаций, и важность этого обстоятельства трудно переоценить, поскольку в ус­ловиях информационных перегрузок пользователи доверяют тем, кого знают. Именно последние оказываются в новой информационной си­стеме легитимными поставщиками «информации об информации», ко­торая на сегодня является самым дорогим товаром.

Если обратиться ко второй гипотезе, предложенной Дж. Харт­ли, о том, что публика, а не журналист, выстраивает повестку дня, то применительно к Интернету она находит подтверждение прежде все­го на микроуровне новой коммуникационной среды, состоящей как бы из двух срезов: общение пользователей между собой (чаты и фору­мы, интернет-конференции) и горизонтального обмена информацией (электронная почта, списки рассылки, Usenet, виртуальные сообщества). Правда, в отличие от большинства повесток дня (agenda setting), фор­мировавшихся в традиционных СМИ, здесь роль организатора огра­ничивается «складированием» материала, присылаемого аудиторией, и его тематическим распределением.

Отмечу еще одну особенность нового информационного поля в целом: резко уменьшается доля политизированных высказываний (за исключением специальных изданий), которые выглядят чуждыми. Можно сказать, что происходит усиление приватности и отрицание политического дискурса.

7.5

Антропология журналистики как профессии,

или Жизненные миры журналиста

7.5.1

Социология профессиональных практик

Поскольку журналистика является профессиональной, хотя и специ­фической в силу ее публичного характера и степени воздействия на общество, деятельностью, она обладает теми же базовыми характери­стиками, которые в рамках функционирования и изучения профес­сий свойственны любой из них, а именно: длительной теоретической подготовкой, строгим этосом, крепкими ассоциациями и сильной груп­повой идентичностью. Все перечисленное составляет культуру профес­сиональной группы, под которой понимается система разделяемых ее членами общих смыслов, основанных на общности совместно осуще­ствляемой деятельности, которая формирует их внутреннее единство, позволяя справляться с внешними трудностями. К этой субкультуре относят как «знаковые (символы, атрибуты, фольклор), так и соци­ально-поведенческие (формы общения, нормы, стереотипы поведе­ния) аспекты... социальных отношений и их культурные коды»¹. Про­фессиональная субкультура является совокупностью знаний, или «правил игры», на основе которых и осуществляются профессиональ­ные практики; эти правила, или традиции, представляют собой при­нятые данным профессиональным сообществом способы мышления и восприятия проблем, очевидные для опытных членов группы, но которым новички, вступающие в данное профессиональное сообще­ство, должны быть обучены.

Подлинная профессия должна обладать определенными призна­ками. Среди наиболее важных нужно отметить следующие: вовлечен­ность в интеллектуальную деятельность, предполагающую индивиду-

¹ Щепанская Т.Б. Антропология профессий // Журнал социологии и соци­альной антропологии, 2003. Т. IV. № 1. С. 141.

альную ответственность; привлечение науки для обучения в практи­ческих целях; применение знаний посредством технологий, передавае­мых через образование; профессиональную самоорганизацию; альтруи­стическую мотивацию; наличие профессионального самосознания¹.

Кроме того, каждая профессия стремится поддержать статус-кво, удержать или захватить позиции и наиболее выгодное положение в системе социальной стратификации общества. Достижения профес­сионального статуса должны гарантировать высокое материальное вознаграждение, исключать внешние оценки качества и гарантиро­вать безопасность занятия своей деятельностью — в этом источник серьезных конфликтов между профессионалами и теми, кто посягает на их монополию на статус и экспертизу.

Феноменологический подход рассматривает профессию как от­носительно замкнутый и самодостаточный жизненный мир, интер­претируя взгляды профессионалов на их повседневность. В рамках этого подхода предпринимаются попытки детально описать содержа­ние и структуру сознания субъектов, ухватить качественные различия в их переживаниях и выявить их сущностный смысл, иначе говоря, сделать «незримое зримым»².

Социокультурные смыслы профессии, воплощаемые в повсед­невных практиках, исследуются с помощью герменевтики, ориенти­рованной на достижение понимания инсайдерского опыта практиков, который «выходит на поверхность» в повседневной деятельности уча­стников этого процесса. Особенностью понимаемой таким образом профессиональной культуры является лежащий в ее основе процесс неявного, фонового для участников, но непрерывно организуемого договорного порядка, который находит свое отражение в неформаль­ных, неявных сторонах практик, фиксируемых в повестке дня орга­низации, но имеющих как бы двойное дно. Эти неявные практики по­лучили называние латентной повестки дня³.

¹ Reeser L.C., Epstein I. Professionalization and Aqctivism in Social Work: TheSixties, the Eighties, and the Future. N. Y.: Columbia University Press, 1996. P. 70—71.

² Квале С. Исследовательское интервью / под ред. Д.А. Леонтьева. М.:Смысл, 2003. С. 53.

³ Snyder В.R. The Hidden Curriculum. N. Y.: Knopf, 1971.

7.5.2

Правила и практики журнализма как профессии

Интерес к изучению профессиональной деятельности журналистов су­ществовал с момента начала исследований СМИ, однако на протяже­нии десятилетий эта система организации практик характеризовалась спорадическими исследованиями отдельных групп (редакторов, теле­визионных продюсоров), осуществляющих «гейткипинг» (в рамках идей Г. Лассуэла). Систематическое изучение целостного корпуса журнали­стов связано с работой американцев Д. Вивера и Г. Вильхойта, создав­ших типологию журналистских ролей, которая широко используется для количественного и сравнительного анализа профессионалов в раз­ных странах¹. Эта методика используется и в исследованиях ученых факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова².

Особый интерес для исследования представляют неявные пра­вила или коллективные нормы, на основе которых профессиональ­ное сообщество журналистов устанавливает «значимые факты», «при­емлемые объяснения», «смыслы текстов». Эти вещи не объясняются, но подразумеваются как само собой разумеющееся, и их источником обычно выступает политика конкретного СМИ. Как правило, имен­но на индивидуальном уровне осуществляется выбор информации — процесс, обозначаемый в европейской социологии СМИ как «newsworthiness» («заслуживающий освещения в печати»), который включает в себя представления о журналистском «чутье», особеннос­тях личности журналиста (его убеждениях и пристрастиях, симпати­ях и антипатиях), влияющих на этот выбор. Исследователи придер­живаются мнения, что в журналистской среде существует негласное единодушие относительно того, что является «стоящим» фактом. Роль подобных конвенций в данной профессиональной группе столь вели­ка, что шведский исследователь Ян Экекранц считает журналистов «сообществом интерпретаторов», для которых профессиональный

'См.: WeaverD.H., Wilhoit G. С. The American Journalist: A Portrait of US News People and Their Work. Bloomington: Indiana University Press, 1986 (2^nd ed. — 1991); WeaverD.H. The Global Journalist: News People Around the World. Cresskill: Hampton Press, 1998.

² ЗасурскийЯ.Н., Колесник С.Г., СвиттЛ.Г., Ширяева А. А. Журналист: рос­сийско-американские социологические исследования. М.: Эслан, 1998.

консенсус выше компетентности любого носителя экспертного знания. Этот консенсус фиксирует базовые позиции относительно происхо­дящего в мире и интерпретации событий, а следовательно, их подачи в СМИ и роли журналистов как интерпретаторов и организаторов публич-ныхдискуссий¹. Отечественная исследовательница А.М. Сосновская на основе изучения реальных практик методом включенного наблюдения выделила «неявное правило» ситуативности: «Типичный ответ наших рес­пондентов о выборе сюжета и его трактовка в обычной ситуации (если не присутствует ничьих интересов, таких, как редакционный заказ, просьба друзей и т.п.): «случайная реакция на случайные события»².

При анализе разнообразных профессиональных деятельностей исследователи выделяют два типа социальных практик: «фоновые практики», означающие контекст, в котором интерпретируется выс­казывание или поведение; и «раскрывающие» практики, характери­зующиеся набором способов деятельности.

Пожалуй, основной проблемой при этом оказывается выявле­ние способов конструирования общих для членов профессиональной группы системы смыслов, представляющей собой основу групповой идентичности. Одним из наиболее адекватных исследовательских под­ходов при этом является изучение процесса социализации новых чле­нов, т.е. усвоение и закрепление ими культурных норм и правил пове­дения, а также определенных способов деятельности. Процесс соци­ализации осуществляется на основе сложившихся социальных меха­низмов, которые включают в себя мифы, ритуалы, язык, символы и систему социального контроля, объединенных в характерном для каж­дой профессиональной группы символическом поведении.

7.5.3

Символическое поведение журналистов

Люди всегда и везде разговаривают, отмечают праздники, совершают ритуалы, участвуют в церемониях, применяют образный язык и про-

¹ EkecrantzJ. Journalism Discursive Events and Sociopolitical Change in Sweden1925-1987 // Media Culture and Society. L.: Sage, 1997.

² Сосновская A.M. Профессиональная идентичность журналиста (анализслучаев)//Журнал социологии и социальной антропологии, 2004. Т. VII. № 3 (27).С. 117.

изводят множество столь же разнообразных действий, совместное осу­ществление которых и формирует групповую идентичность, в том чис­ле и профессиональную.

Символическое поведение в журналистской среде принимает множество разнообразных форм, и хотя символы профессии представ­ляют собой наиболее отчетливые проявления профессиональной орга­низационной жизни, символическое поведение оказывается крайне тонкой и трудно уловимой «материей». Исследователи среди наибо­лее часто встречающихся его форм выделяют вербальные выражения (жаргон), действия (ритуалы, обычаи, в том числе связанные с вы­полнением работы, развлечения и т.д.) и объекты (организация рабо­чего места, одежда и др.), называемые жанрами, или артефактами (то, что создано людьми)¹.

Именно символическое поведение обеспечивает выполнение весьма важных функций — обучение новых членов группы, оформле­ние опыта, утверждение норм поведения, придание смысла сообще­ству, его изменение или сплочение, смягчение организационных про­тиворечий и т.д.

Изучение профессиональной культуры позволяет выяснить про­цесс выстраивания системы социальных определений ситуаций и дей­ствий, которая обладает организационной спецификой и может в оп­ределенной степени отличаться от норм, принятых за границами дан­ного профессионального сообщества. В зависимости от степени при­знания тех или иных определений ситуации различают следующие культурныерепертуары, или системы определений, которыми пользу­ются люди в профессиональной среде: универсальный, или базовый, набор смыслов, принимаемый всеми членами группы, куда входят представления о профессиональном долге и миссии профессии; суб­культурный, представляющий собой преобразование базовых смыс­лов применительно к конкретным условиям деятельности; индивиду­альный, формируемый каждым членом сообщества для себя на основе смыслов более высоких порядков, исходя из собственного повседнев­ного опыта. Этот последний уровень представляет собой процесс со­циального конструирования, когда каждый член профессиональной

¹ Owen M.J. Studying Organizational Symbolism. L.: Sage, 1966. P. 5-6.

группы создает специфическую социальную реальность, выступаю­щую контекстом трудовой деятельности и проявляющуюся в рутин­ном взаимодействии членов группы.

Практически в каждой профессиональной группе существуют общие элементы — стереотипы поведения, знаковые системы, моти­вы неформального дискурса и определенные структуры межличност­ных взаимодействий. Именно эти элементы выступают в качестве средства конструирования статуса профессионала, но при этом весь комплекс профессиональных традиций распадается на две группы отношений: «профессионал — объект деятельности» и «профессио­нал — сообщество». Исследователи, анализируя положение различ­ных социальных групп в обществе, выделяют — по степени «близос­ти» к власти — два основных типа: члены подчиненных групп, уда­ленных от власти, демонстрируют в своей повседневной деятельнос­ти логику исключения и противопоставления себя власти, тогда как профессионалы, воплощающие силу доминирующих социальных ин­ститутов, куда относятся журналисты, близкие к истеблишменту, кон­струируют сферу своей деятельности разделением себя и объекта (в нашем случае аудитории) как профи и клиента¹.

Но при этом для журналистов характерен высокий протестный потенциал: они нередко противопоставляют себя властям, отстаивая не только групповые, но и общечеловеческие идеалы и ценности.

Исследователи пытаются распознать и понять смысл тех нефор­мальных отношений и культурных практик, что скрыты от посторон­них. Повседневная трудовая деятельность, регламентированная ком­плексом правил и инструкций, содержит массу неопределенных си­туаций, требующих принятия решений, нередко в обход существую­щих правил. На основе этого опыта возникает житейская мудрость, которая облекается в форму традиций, обычаев, профессионального фольклора и позволяет людям воспроизводить свою трудовую и про­фессиональную культуру, передавая ее новичкам.

¹ Щепанская Т.Б. Антропология профессий // Журнал социологии и соци­альной антропологии, 2003. Т. VI, № 1. С. 148—158.

7.5.4

Профессиональная культура

Различие «профессиональной культуры» и субкультуры профессии

Профессиональная культура — степень освоения и осуществления официальных правил профессиональной деятельности.

«Теневая» сфера функционирования профессии включает в себя неформальные связи и механизмы их поддержания; неофициальные правила, нормы, стереотипы поведения; символику, опосредующую эти связи и выражающую эти нормы; способы интерпретации симво­лики, объяснительные модели, приемы легитимации тех или иных действий; профессиональный фольклор. Этот комплекс может быть описан как субкультура профессии.

Под субкультурой профессии понимается совокупность стерео­типов и норм поведения, форм дискурса, сложившихся в профессио­нальной среде, функционирующих на уровне повседневности и транс­лируемых посредством механизмов традиции в рамках повседневных практик, специальных ритуализированных действий (коллективные застолья, капустники, обряды посвящения в профессию), професси­онального фольклора. Носителем такой субкультуры выступает про­фессиональная среда, разделяющая если не весь символико-норма-тивный комплекс, то, по крайней мере, совокупность культурных ко­дов, опосредующих его понимание. Иногда такой носитель опреде­ляется как «профессиональное сообщество», куда по умолчанию вклю­чаются обладатели данной профессии, имеющие соответствующее об­разование и работающие по специальности. Субъект профессиональ­ной субкультуры — не конкретная организация или зарегистрирован­ное профессиональное объединение, а скорее сообщество, рассмат­риваемое как сеть неформальных связей.

При этом стоит отметить два обстоятельства. Во-первых, опи­сывая структуру такого сообщества, необходимо учитывать не только официальные позиции (должность, формальные характеристики про­фессионального статуса, в частности образование), но и неформаль­ные отношения. Во-вторых, границы такого неформального сообще-

ства как реального носителя традиции, в рамках которой она трансли­руется, могут не совпадать с формальными границами профессии, оп­ределяющимися такими критериями, как полученное образование, ква­лификация, формальная лицензия и дающими право заниматься дан­ной деятельностью.

И хотя ныне нет общепринятого определения профессий, одна­ко два признака принимает большинство: обладание определенной квалификацией, полученной посредством экзаменов или других фор­мальных тестов (лицензирование), и существование кодекса поведе­ния, т.е. профессиональной этики, нарушение требований которой в качестве крайней меры могут повлечь утрату лицензии — лишение воз­можности работать по профессии и изгнание из профессионального сообщества. Оба этих признака, или процедуры, могут быть в разной степени формализованы, однако они обеспечивают существование профессии в качестве особой среды, или сообщества, обладающего определенной автономией¹.

7.5.5

Профессиональная идентичность

Согласно мнению видного отечественного социолога Г.С. Батыгина, под профессионалом следует понимать человека, обладающего осо­бым экспертным знанием в своем деле, пользующегося одобрением клиентов и коллег, имеющего высокий статус².

При изучении профессий в рамках антропологии основной упор делается на разделяемом, общем знании, специфике жизненного мира, стилевых особенностях, идентичности занятых тем или иным видом профессиональной деятельности.

Именно практики устанавливают, создают и воспроизводят идентичности, раскрывая основные способы социального существо-

¹ См.: Matthews R.C.O. The Economics of Professional Ethics: Should theProfessions Be More Like Business?//The Economic Journal, 1991, July. P. 737—750.

² Батыгин Г. С. Профессионалы в расколдованном мире // Этика успеха:Вестник исследователей, консультантов и ЛПР. Вып. 3. Тюмень; Москва, 1994.С. 9-19.

вания и взаимодействия с «другими», которые возможны в данной куль­туре в определенный момент времени и конкретной ситуации. Прак­тики — это разнообразные упорядоченные совокупности знаний, на­выков и умений целесообразной деятельности (для творческих профес­сий, в том числе для журналистики — практического искусства), кото­рые позволяют человеку состояться в определенном социальном каче­стве, т.е. приобрести профессиональную идентичность, что в нашем случае означает «быть журналистом».

Социальную идентичность формируют освоенные человеком знания и поведенческие ожидания, которые ассоциируются с опре­деленной ролью, но это не роли сами по себе, а интериоризирован-ные (субъективно освоенные) значения ролей. Акторы, связывающие себя с определенной идентичностью, выстраивают на этой основе свои жизненные стратегии, инвестируя в это свой капитал — экономичес­кий, социальный, культурный.

Не вдаваясь в социологические глубины понятия идентичнос­ти, до сих пор не имеющей однозначного определения, используем этот термин инструментально — как согласованность представлений о себе, на основе которых формируется специфическая последователь­ность поведения (действий), обеспечивающая успешное функциони­рование в профессиональном сообществе.

Для журналиста характерна трехфакторная схема идентичности:

самоидентичность — восприятие себя журналистом,

социальная идентичность — взгляд со стороны профессионального сообщества (признание/непризнание) и осознание человеком этого,

публичная идентичность — отношение «других» (непрофессио­налов) к личности и роли журналиста.

Как социальная, так и публичная идентичности включают в себя самопрезентации, т.е. представления о том, каким журналист хочет выглядеть в глазах других людей, причем презентационные стратегии различаются в зависимости оттого, кому демонстрируется «журнали-стскость» — членам профессионального сообщества или дилетантам. В этом поле понятия очевидна связь профессионализма и идентич­ности: профессионализм выступает как объективная характеристи­ка, оценка другого профессионала, позволяющая корректировать соб­ственную деятельность.

А.М. Сосновская выделяет следующие критерии идентичности современного российского журналиста, отражающих профессиональ­ную практику (очевидно, что профессиональная идентичность журна­листов изменяется, она зависит как от стажа работы, так и от нацио­нально-культурных особенностей, т.е. страны). И хотя в повседневном языке неспециалистов подобное понятие отсутствует, оно содержится в имплицитной форме в ответах на вопрос, кого считать журналистом:

человека, работающего в СМИ;

зарабатывающего на жизнь с помощью данной профессии;

регулярно публикующегося (выходящего в эфир);

имеющего журналистское образование;

интересующегося своей профессией;

входящего в журналистское сообщество и признанного колле­гами¹.

Члены профессионального сообщества, не соответствующие тем или иным критериям, имеют низкую или колеблющуюся идентич­ность. Для преодоления возникающего в этих условиях психологичес­кого дисбаланса они прибегают к так называемым компенсирующим стратегиям, направленным как на самооправдание, так и повыше­ние собственной значимости в глазах окружающих, прежде всего кол­лег по «цеху».

7.5.6

Компенсирующие стратегии

журналистской идентичности

В ходе исследований отечественных журналистов выявлено пять ти­пов таких стратегий. Во-первых, это нештатная работа или околожур­налистский труд, который практикуют, как правило, люди, не нахо­дящиеся на штатных журналистских должностях. Набор возможнос­тей здесь довольно широк: от «свободного журналиста» (фрилансера) до преподавания журналистики на курсах или в вузе. Для многих мо-

¹ Сосновская A.M. Профессиональная идентичность журналиста (анализ случаев)//Журнал социологии и социальной антропологии, 2004. Т. VII. №3 (27). С. 125-126.

лодых журналистов, уже имеющих опыт работы, данная стратегия была довольно распространена в конце 1990-х годов, особенно в связи с мас­совыми сокращениями в результате августовского дефолта 1998 г. Направленность этой стратегии — сохранить или приобрести полно­ценный профессиональный статус и право называться журналистом, т.е. соответствовать первому выделенному критерию.

Вторую стратегию практикуют журналисты-«штатники», ориен­тированные на максимизацию выгод, прежде всего материальных, от принадлежности к «цеху». Распространенность этой ориентации свя­зана не только с появлением в 1990-е годы так называемых «бутерб­родных журналистов» — завсегдатаев фуршетов, — но и с реальными изменениями в профессиональном поле: во времена перестройки соб­ственно журналистика, PR и реклама были разными видами деятель­ности, причем последние выступали в качестве скрытых профессио­нальных задач, которые негативно маркировались; в такой период жур­налисты ощущают важность и значимость своей профессиональной деятельности, способной до определенной степени влиять на обще­ство, т.е. выполнять, хотя бы частично, функции «четвертой власти». В конце 1990-х годов эти три вида деятельности оказываются тесно переплетенными, и журналисты, следуя за нарастающей коммодифи-кацией информационного рынка, помимо информации начинают ис­кать рекламу и заказные материалы. Большинство называет это «хал­турой», но часть журналистов склонна к другим оценкам — как изме­нениям в самой журналистике, представляющей ныне синтез разных профессий в расширенном поле этой профессиональной деятельнос­ти. При этом вырисовывается очевидная закономерность: чем боль­ше денег зарабатывает журналист своим трудом, тем сильнее его про­фессиональная идентичность (успешный журналист, читай богатый, синонимично «состоялся как профессионал»).

Важной представляется стратегия, направленная на получение специального, журналистского, образования. Это совпадает с общи­ми характеристиками профессии с точки зрения социологии: профес­сионал — представитель особого социального слоя, обладающий тео­ретическими знаниями, сертификатами о полученной вузовской под­готовке, а также властными полномочиями; получив доступ в узкий крут избранных профессий, они используют предоставленную им ли-

цензию на совершение действий, запрещенных другим, а также осме­ливаются от имени своего сообщества указывать обществу, что для него полезно и правильно¹. В связи с этим на Западе в последнее время даже говорят о «дипломной болезни» креденциализма². Для публич­ной профессии, которой является журналистика, специальное образо­вание позволяет — наряду с профессиональными навыками — приоб­рести знание норм и ценностей, разделяемых членами сообщества, не­обходимые установки и даже справиться с комплексами. Но, кроме это­го, учеба на факультете журналистики дает хорошие возможности вхож­дения в референтную профессиональную группу, нахождения своего жизненного стиля, установления полезных связей и знакомств. Осо­бенно значим этотмомент для начинающих, молодых журналистов, ко­торые чувствуют и считают себя журналистами «от Бога», однако дале­ко не всегда признаются в этом качестве профессиональным сообще­ством. Для этой категории характерно представление, что именно про­фильное образование «делает» журналистов, что связано с отсутстви­ем реальных знаний о профессии, или «правил игры».

Дата добавления: 2015-07-19