И социального правового государства.

Принципу правового государства - формальному равенству и гос­подству права «в материальном смысле» - противоречит принцип социального государства - произвольное перераспределение нацио­нального дохода в пользу социально слабых.

В постиндустриальных странах сложилось социальное правовое государство, не только обеспечивающее господство права, но и гарантирующее своим гражданам удовлетворение социально-экономических потребностей, минимум социальных благ, необходимый для свободного развития личности или хотя бы для существования, не унижающего человеческое достоинство.

Конституция РФ тоже утверждает: «Российская Федерация - социальное

государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека» (ч.1 ст.7). Однако это объективно невозможно, и это не­обходимо объяснить.

Социальное правовое государство соответствует именно постиндустриальному обществу2.

2 В постиндустриальном обществе, во-первых, эффективность производства стано­вится качественно более высокой, а национальный доход - достаточным для удовле­творения постоянно растущих потребностей практически всех членов общества (возникает «общество потребления»). Во-вторых, качественно большая, чем в ин­дустриальном обществе, часть членов общества реально исключается из процесса производства и потенциально - из сферы экономической активности вообще (постепенно значительная часть малоквалифицированной рабочей силы перетекает в сферу услуг). Между первым и вторым результатами перехода к постиндустриальному развитию существует противоречие. Второй сдерживает развитие производства, так как наращивать производство при отсутствии доходов у все большей части населения бессмысленно - некому покупать производимую продукцию. Кроме того, рост числа людей, выключенных из сферы экономической активности, озна­чает рост люмпенских маргинальных слоев, угрожающих уничтожить такое возни­кающее общество, в котором им не находится места. Происходят кризисы перепро­изводства и жестко подавляемые государством массовые акции протеста (например, в 20-30-с годы в США и Западной Европе). Между тем опыт большевистской Рос­сии показывает, чем может обернуться возникновение в обществе критической мас­сы маргинальных люмпенских слоев.

Это общество, объективно способное обеспечить всеобщий высокий уровень потребления при сохранении высоких прибылей собственников средств производства. В таком обществе социальное регулирование преимущественно по принципу правового (формального) равенства, без перераспределения нацио­нального дохода в пользу социально слабых, становится не только нецелесообразным в смысле экономического развития, но и опасным в общественно-политическом плане. Либеральное (правовое) госу­дарство в этом обществе объективно уже не нужно ни социально сильным, ни социально слабым. И складывается социальное право­вое государство, которое, в ущерб правовому (формальному) равенству, но при его сохранении в принципе, признает и гарантирует своей реальной политикой привилегии для социально слабых, или «права человека второго поколения». Эти привилегии становятся возможными на определенном уровне социально-эконо­мического развития в результате деятельности определенных поли­тических элит. В этом их сущностное отличие от «прав человека первого поколения» - естественных и неотчуждаемых прав и свобод. Права первого поколения объективно складываются в индустриальном обществе, а затем уже формируется либеральное (правовое) государство, соблюдающее и защищающее эти права и свободы. Наоборот, в процессе формирования постиндустриального общества сначала государство решает задачи по перераспределению нацио­нального дохода, а уже затем констатируется факт, что в результате социальной деятельности государства складывается система защи­щаемых законами интересов социально слабых членов общества, т.е. возникают «права второго поколения».

Это «права», производные от деятельности государства, т.е. октроированные, а не естественные и неотчуждаемые. Это «права» в кавычках, так как в действительности большинство из них суть не права, а привилегии (льготы и преимущества) социально слабых. Например, «право на жилище» означает, прежде всего, что малоимущим, нуждающимся в жилище, оно предоставляется государством бесплатно или за доступную плату (ч.3 ст.40 Конституции).

Другие же члены общества сами приобретают жилище за реальную спра­ведливую цену. Но для того, чтобы одни получали жилище бес­платно, государство должно у других отнять в виде налогов часть имущества. Подобные привилегии социально слабых означают, что общество в социальном правовом государстве делится на тех, в чью пользу перераспределяется национальный доход, и тех, за чей счет он перераспределяется. Поэтому принцип социальной государствен­ности - это несправедливость, или уравниловка.

Конечно, нет ничего дурного в заблаговременной ориентации на социальную государственность в посттоталитарной России. Однако проблема заключается в том, что Россия сначала должна пройти путь социально-экономического развития, ориентированный на капита­лизм и рыночную экономику, т.е. такой период индустриального роста, который предполагает не социальную, а преимущественно либеральную государственность. Поэтому в стране, где нет традиций частной собственности, не развиты механизмы саморегулирования гражданского общества и не предвидится никакого «экономического чуда», государственный интервенционизм (точнее, стремление бюро­кратии распоряжаться чужой собственностью) вряд ли приведет к всеобщему благоденствию, зато существенно затормозит экономиче­ский рост. В современной России формально, в соответствии с ч.2 ст.7 Конституции, «охраняются труд и здоровье людей» (правда, охраняются плохо, особенно здоровье, по причине отсутствия средств на здравоохранение), «устанавливается гарантированный минималь­ный размер оплаты труда» (но прожить на минимальную зарплату невозможно), «развивается система социальных служб» (в ч.2 ст.7 не уточняется, в каком направлении должна развиваться эта система) и т.д. Так что положения ст.7 Конституции в обозри­мом будущем будут оставаться фикцией.

Наконец, не бывает просто социального государства. Социальным может стать только уже правовое государство, т.е. такое, в котором механизмы господства права уже развиты настолько, что они спо­собны удержать «перераспределительный произвол» власти в жест­ких рамках, не дать социальному началу государственности навредить ее правовому началу. Возможно лишь социальное правовое государство, в котором допускается не вредное для правового на­чала уравнительное социальное регулирование. В социальном пра­вовом государстве индивид, прежде всего, рассматривается как авто­номный субъект, сам несущий ответственность за последствия своей социальной активности; государство гарантирует индивиду, оказав­шемуся в невыгодном положении, лишь некий минимум социальных благ - постольку поскольку обеспечение этого минимума не вредит гарантиям свободы, безопасности и собственности. Здесь решение социальных задач признается невозможным за счет чрезмерного налогообложения, сдерживающего экономический рост.

Дата добавления: 2015-07-16