Глава десятая

Салат из трех видов фасоли, в котором мне, впрочем, удалось обнаружить только два, я ела прямо за рабочим столом, впервые за два с половиной года, что здесь работаю.

Луиза стащила где-то роскошное кожаное кресло – после сокращения штатов найти такое уже не проблема, – и они затеяли игру в викторину «Быстрый и находчивый». Дергунчик занял «горячее кресло» и выбрал себе тему – телесериал «Улица Коронации: главные события 1960–2010». Мышь исполняла роль ведущей и закидывала его вопросами, которые выуживала из Интернета, Луиза засекала время. Пока он неплохо справляется, уже пятнадцать очков набрал при трех неверных ответах.

Грэм обхватил голову руками и разглядывал бутерброд из длинного багета, изучая его на предмет корнишонов: заметив очередной кусочек, он брезгливо извлекал его прочь.

– Не понимаю, чего вы им просто не скажете, чтобы они не клали вам корнишоны. Вы каждый день это делаете, – не выдержала Луиза, которая иногда искоса на него посматривала.

– Следите за временем, – запаниковала Мышь. И выстрелила в Дергунчика вопросом: – Почему в тысяча девятьсот семьдесят первом году из телесериала исчезла Валери Барлоу?

Дергунчик мгновенно выпалил ответ:

– Ее убило током от неисправного фена для волос.

В любую секунду сюда мог войти г-н Фернандес, и тогда, после двух с половиной лет совместной работы, я предстану перед ними во всем своем убожестве, не в силах произнести ни единого слова по-испански. Меня заранее мутило от стыда, и я с удивлением осознала: мне стыдно оттого, что я их подведу. Это было новое, прежде неведомое мне чувство. Чем меньше нас оставалось в отделе, тем больше мы напоминали неблагополучную семью, и, хотя я держалась особняком, ощущение, что мы становимся все ближе, возникло и у меня. Не все из нас симпатизировали друг другу, но все мы стремились защитить свой тесный мирок, а теперь я их предала.

У меня были мысли притвориться больной и не прийти сегодня на работу или признаться во всем Рыбьей Морде, чтобы избежать публичного позора. Впрочем, разговор с боссом с глазу на глаз – тоже радости мало. В итоге я отвергла эти варианты и решила дать Жизни возможность сыграть свою игру. Кроме того, был крошечный шанс, что я успею за ночь выучить почти с нуля иностранный язык. Поэтому, вдоволь налюбовавшись на ухо Дона Локвуда, я полезла в учебник испанского. В три утра я твердо усвоила, что выучить язык за ночь невозможно.

Грэм наконец выудил из бутерброда все корнишоны и откусил от него немалый кусок. На «быстрых и находчивых» он смотрел, изнывая от скуки. В такие моменты я находила его почти привлекательным – когда он не играл никакую роль, а просто был самим собой. Он глянул на меня, и мы обменялись почти незаметными улыбками сообщников. Потом он подмигнул и снова сделался мне противен.

– О'кей, теперь моя очередь. – Длинноносая практически выдернула Дергунчика со стула и уселась на его место.

Дергунчик встал, поморгал от возбуждения и поправил очки.

– Вы молодец, Квентин, – сказала я.

– Спасибо.

Он подтянул брюки, обнаружив небольшой животик, и горделиво улыбнулся.

– Какую вы выбрали тему? – спросила Мышь у Луизы.

– Пьесы Шекспира, – на полном серьезе ответила та.

Грэм как раз собирался откусить кусок бутерброда, но при этих словах застыл на полдороге. Мы все выжидающе смотрели на Луизу.

– Шутка. «Ким Кардашян – биография, карьера и светская жизнь».

Все с облегчением рассмеялись.

– У вас две минуты. Начинаем. Кого защищал адвокат Роберт Кардашян, отец Ким, на скандальном процессе в середине девяностых?

– О. Джей Симпсона. – Луиза говорила так быстро, что трудно было разобрать хоть слово.

Дергунчик сел рядом со мной, и мы вместе наблюдали за ними.

– Что это вы едите?

– Салат из трех видов фасоли, но вообще-то их тут два.

Он наклонился над моей плошкой.

– Красная… стручковая… а может, белую вы съели?

– Нет. Точно нет, я бы заметила.

– Я бы на вашем месте отнес им салат обратно.

– Тут осталось меньше половины, они тоже подумают, что я ее съела.

– Все же надо попытаться. Сколько вы за него заплатили?

– Три пятьдесят.

Он недоверчиво покачал головой и присвистнул.

– Я б отнес.

Я прекратила есть, и мы снова вернулись к «быстрым и находчивым».

– В каком реалити-шоу Ким Кардашян вместе с сестрой открыла новый магазин одежды?

– «Кортни и Ким завоевывают Нью-Йорк». Магазин «Дэш».

– Вам не дадут дополнительные очки за дополнительную информацию, – заметил Грэм.

– Тсс, – шикнула она, глядя на циферблат.

Из коридора донесся голос Майкла О'Коннора: громкий, уверенный, поясняющий. Эдна, видимо, тоже его услышала, потому что открыла свою дверь и кивнула мне. Я встала и оправила платье, как будто спадающая складками материя с крошечными колибри могла помочь мне в момент овладеть испанским.

Майкл О'Коннор обменивался приветствиями с Эдной, а честь препроводить Фернандеса в наш отдел выпала мне.

Я откашлялась, подошла к нему и протянула руку.

– Sr Fernández, bienvenido.

Мы обменялись рукопожатиями. Он был очень хорош собой, и я разволновалась еще больше. Мы смотрели друг на друга и молчали.

– Э-э… м-м-м… – В голове у меня было абсолютно пусто. Все фразы, которые я выучила, улетучились оттуда в один миг, что надо расценивать как наглый саботаж с их стороны.

– Hablas español? – спросил он.

– Угу.

Он улыбнулся.

Наконец я кое-что вспомнила.

– Cómo está usted? Как поживаете?

– Bien, gracias, y usted?

Он говорил куда быстрее, чем тип на пленке, но я узнала некоторые слова и поняла, о чем он.

– Э-м. Me llamo Люси Силчестер. Mucho gusto encantado. Такая радость видеть вас.

Он ответил – быстро, длинно и подробно. Разулыбался, потом посерьезнел, потом опять улыбнулся и все время жестикулировал, как это принято у президентов. Я тоже улыбалась, потом кивала, потом опять улыбалась – в унисон. Наконец он замолчал и явно ждал от меня ответа.

– О'кей. Quisiera bailar conmigo? Хотите потанцевать со мной?

Он наморщил лоб.

Я увидела, что за спиной г-на Фернандеса Грэм спешно засовывает остатки бутерброда в стол, как будто за то, что он ест в обеденный перерыв, его лишат работы. Корнишоны разлетелись в разные стороны, так что я направилась к столу Дергунчика. Это спутало мои планы: я хотела начать экскурсию с Грэма, а теперь мне придется перейти сразу ко второму пункту вызубренной бредовой болтовни.

Дергунчик встал, поправил очки и раздулся как павлин.

– Квентин Райт, рад познакомиться, – морг, морг, дерг, дерг.

Квентин посмотрел на меня. Я посмотрела на Агусто. В голове – полная пустота.

– Квентин Райт, – пробормотала я на испанский манер.

Они пожали руки.

Агусто что-то сказал. Я глядела на Дергунчика и нервно сглатывала.

– Он хочет узнать, чем вы занимаетесь здесь.

Дергунчик нахмурился:

– Вы уверены, что он именно это сказал?

– Ну да.

Он неуверенно хмыкнул, но все же пустился в объяснения, не забывая упоминать, как счастлив работать на нашу компанию. Все это было очень трогательно, однако мне хотелось сквозь землю провалиться. Я взглянула на Агусто.

– Э-э, – выдавил он, – un momento por favor. Одну минутку, прошу вас.

– España es un país maravilloso. Me gusta el español. Испания – замечательная страна. Мне нравится испанский.

Агусто смотрел на Дергунчика, а Дергунчик на меня.

– Люси, – обвиняюще произнес Дергунчик.

Я обливалась потом, меня бросило в жар. Никогда в жизни мне не было так стыдно.

– Э-э… – Я огляделась, пытаясь найти предлог, чтобы улизнуть, и на помощь мне пришел Джин Келли: я вспомнила сообщение Дона Локвуда. – Estoy buscando а Тот. Я ищу Тома.

Они оба озадаченно нахмурили брови.

– Люси, – спросил Дергунчик, моргая так часто, как никогда раньше, – кто такой Том?

– Том, вы же его знаете. – Я радостно улыбалась. – Пойду найду его, надо непременно познакомить г-на Фернандеса с Томом. – И, глядя на Агусто, еще раз сообщила: – Estoy buscando а Тот.

Я пошла к двери, и все вокруг меня плыло и качалось.

Меня остановили громкие крики, доносившиеся из коридора. Там что-то происходило. Что-то, что отвлечет от меня внимание? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но тут и все остальные услышали, значит, мне не почудилось. Майкл О'Коннор с Эдной остановились на полуслове, и он открыл дверь в коридор. Мы ясно слышали сердитые мужские голоса с истерическими нотами. Потом что-то упало, раздался грохот и шум борьбы. Эдна отрывисто велела Майклу закрыть дверь, что он и сделал, Мышь с Длинноносой тотчас прижались друг к дружке, а Гулькин Хрен встал рядом с ними, ограждая от неведомой опасности. У Эдны было такое лицо, точно она увидела привидение, и, посмотрев на нее, я подумала, что нам крышка. Майкл очень тихо подошел к Агусто, крепко взял его за локоть и повел в кабинет Эдны. Дверь за ними закрылась, а мы остались сидеть в ожидании невесть чего, как удобные мишени.

– Эдна, что происходит?

Она сильно побледнела и явно не знала, что делать. Крики снаружи становились все громче и приближались к нам, потом что-то ударило в стену, словно в нее кого-то впечатали, раздался болезненный вопль, и мы повскакали с мест. И тут вдруг Эдна повела себя решительно:

– Немедленно все спрячьтесь под столами.

– Эдна, да что там…

– Немедленно, Люси!

Это подействовало. Все забрались под столы. Из своего укрытия я видела, что Мышь прижалась к стене и рыдает, качаясь взад-вперед. Грэм, оказавшийся к Мыши ближе всех, пытался дотянуться до нее, чтобы ее утешить, а заодно и утишить. Луизу мне не было видно, она спряталась в дальнем конце комнаты. Что до Дергунчика, то он как раз почти не дергался, а, сидя на полу, смотрел на семейную фотографию с пикника – сын у него на плечах, жена держит на руках дочку. Волос на фото у Дергунчика куда больше, чем сейчас.

Я выглянула из-под стола, чтобы посмотреть, где Эдна. Она стояла посреди комнаты, делая глубокие вдохи. Потом одернула пиджак, потом опять несколько раз глубоко вдохнула. Каждые три секунды она смотрела на дверь с выражением твердой решимости. И снова принималась дышать, время от времени одергивая пиджак. Мне же ничего не оставалось, кроме как тупо изучать остатки салата, который я смахнула на пол при эвакуации под стол, и пытаться найти в нем третью фасоль. Красная, стручковая, помидор, кукуруза, перец, стручковая, красный лук, латук, стручковая, помидор. Больше мне нечем было развлечься, чтобы воспрепятствовать требованиям моего организма, то есть немедленно впасть в дикую панику.

Шум и крики нарастали. Мы видели через окно в коридор, как мимо стремглав пробегали люди, причем женщины держали в руках туфли, а мужчины были без пиджаков. Если все бегут, то чего ж мы сидим? Ответ на мой вопрос последовал незамедлительно. Я увидела, что кто-то мчится навстречу остальным, и этот кто-то показался мне очень знакомым. Он подлетел к нашей двери, ненамного оторвавшись от охранников, которые его преследовали, и дверь с треском распахнулась.

Это был Стив. Сосиска.

В руках он держал свой портфель, один рукав пиджака был надорван на плече, а из глубокого пореза на лбу шла кровь. Я была так потрясена, что потеряла дар речи. Обернулась к Дергунчику, чтобы понять, знает ли он, что происходит, но он сидел спрятав лицо в ладонях, судорожно вздрагивая плечами и, судя по всему, плакал.

Сперва я испытала облегчение, ведь это просто наш Сосиска, и хотела уже выбраться из-под стола и кинуться к нему, как он отбросил портфель и рывком придвинул ближайший стол к двери, чтобы заблокировать ее. Несмотря на вялое телосложение, двигался он быстро и решительно, одним махом взгромоздив пару стульев поверх баррикады. Удовлетворенный результатом, подобрал портфель и, тяжело дыша, направился к своему столу у окна.

А потом вдруг громко выкрикнул:

– Меня зовут Стив Робертс, и я здесь работаю. Меня зовут Стив Робертс, я здесь работаю. Вы не можете выбросить меня отсюда.

Когда до остальных дошло, что это Стив, они стали медленно выбираться из своих укрытий.

Первым был Грэм.

– Стив, старик, что ты де…

– Отвали от меня, Грэм, – заорал Стив, со свистом выпуская воздух из легких. Порез на лбу уже не так кровоточил, но пошла кровь из носа и заляпала всю рубашку. – Они не могут отобрать у меня работу. Все, что я хочу, – это сидеть тут и делать свое дело. Все. Отойдите от меня немедленно. Я серьезно говорю, Мэри, Луиза – вам понятно?

Квентин по-прежнему сидел под столом. Я встала.

– Стив, пожалуйста, не делайте этого. – Голос у меня дрожал. – Вы только еще больше себе навредите. Подумайте о своей жене и малышах.

– Подумай о Терезе, – мягко сказал Грэм, – успокойся. Не подводи ее.

Стив чуть-чуть расслабился, немного опустил плечи, и в глазах промелькнуло разумное выражение, но все равно это были черные, дикие глаза. Он принялся озираться, точно пытался что-то вспомнить, что-то, что от него ускользало.

– Стив, не надо делать себе еще хуже. Давайте вовремя остановимся.

Когда Эдна это сказала, в нем что-то перещелкнуло. Он смерил ее взглядом, а потом с силой швырнул в нее свой портфель. У меня бешено забилось сердце.

– Хуже? Хуже быть не может, Эдна. Вы даже не представляете, как все плохо. Даже не представляете. Мне пятьдесят лет, а сегодня двадцатилетняя сопля в службе занятости сказала мне, что я безработный. Безрабо-о-о-тный? Да кроме того дня, когда родилась моя дочь, я ни разу в жизни не пропустил работу! – Он говорил с ядовитой злостью, и теперь весь его гнев был направлен на Эдну. – Я тут лучше всех работал, всегда!

– Я знаю. Поверьте мне…

– Все вы лжете! – орал он, трясясь от ярости. Кровь прилила к лицу, вены на шее вздулись. – Меня зовут Стив Робертс, и я работаю здесь.

Он положил портфель, схватил стул и сел. Трясущимися руками попытался открыть портфель, но не сумел и заорал так громко, что все подпрыгнули, а потом с размаху ударил кулаком по столу.

– Грэм! Открой его, живо.

Грэм подскочил к его столу и открыл потрепанный коричневый портфель, с которым Стив каждый день приходил на работу, а потом благоразумно отошел в сторону.

Стив немного успокоился и достал свою кружку, ту самую, с надписью «Стив пьет черный кофе, сахара одну ложку», но с такой силой грохнул ее об стол, что она треснула. Не обратив на это внимания, он расставлял по местам остальное – игрушечный баскетбольный мяч с кольцом и фотографию своих детей. Контейнера с лазаньей не было. Его жена не думала, что он сегодня здесь появится.

– Где мой компьютер? – тихо спросил он.

Никто не ответил.

– Где мой комп?! – заорал Стив.

– Не знаю, – голос у Эдны слегка дрожал, – его забрали с утра.

– Забрали? Кто его забрал?

Тут раздались удары в дверь, не иначе охранники пытались к нам прорваться. Но дверь не поддавалась, Стив подпер ручку спинкой стула – думаю, это вышло у него случайно.

Из коридора доносились обрывки торопливых переговоров, там, похоже, решали, как быть дальше. Волнуются, не столько за нас, конечно, сколько за тех двоих, что укрылись в кабинете. Надо надеяться, Стив не обнаружит их.

Удары в дверь не улучшили настроения Сосиски. Он почти достиг точки кипения, и было похоже, что скоро он взорвется.

– Тогда дайте мне свой компьютер.

– Что? – Эдна в растерянности смотрела на него.

– Идите в кабинет и принесите мне свой комп, – загремел он. – Или лучше я займу ваше место, как вам такой вариант? Нравится? Займу кресло начальника – тогда им от меня уже не избавиться, точно. А вас уволю. Эдна, – он брызгал слюной, – вы на хрен уволены! Гребаная безработная!

Больно было смотреть, что с ним творится. Эдна судорожно глотнула воздуху, нервно огладила пиджак и застыла в нерешительности. Она понимала, что, возможно, от нее зависит жизнь двух ее боссов.

– Туда нельзя войти, – пробормотала она наконец. – Я заперла дверь перед уходом на обед, а теперь не могу найти ключ.

Это прозвучало так неубедительно, что даже Стив, несмотря на помрачение рассудка, понял, что она лжет.

– Зачем вы мне врете?

– Я не вру, правда, Стив, – как можно тверже сказала Эдна, – вы действительно не можете туда войти.

– Это мой кабинет, – закричал он, все ближе подходя к ней. Она нервно сморгнула. – Это мой кабинет, и вы меня туда впустите! А после этого соберете свои вещи и отправитесь вон!

Он был в явном меньшинстве – нас шестеро в этой комнате да еще двое в кабинете, мы легко могли навалиться на него и скрутить, но нас сковал страх, страх перед безумием, которое овладело человеком, которого мы вроде бы неплохо знали.

– Стив, не ходи туда, – сказал Грэм.

Стив посмотрел на него с недоумением:

– Почему? Кто там?

– Просто не ходи, и все, о'кей?

– Но там кто-то есть, верно? Кто?

Грэм лишь покачал головой.

– Кто там, Квентин?

Я только в этот момент заметила, что Квентин вылез из-под стола.

– Эдна, скажите им, пусть выходят, – велел Стив.

– Я не могу этого сделать.

Она заломила руки, утратив прежнее самообладание.

– Квентин, иди и открой эту чертову дверь.

Квентин вопросительно посмотрел на меня, но что я могла сделать?

– Открывай!

И он повиновался. Подошел, медленно открыл дверь и сразу вернулся за свой стол, словно отстраняясь от происходящего.

Стив неторопливо приблизился к кабинету, заглянул туда, а потом расхохотался. Злым, лающим смехом.

– Выходите, – скомандовал он.

– Послушайте, мистер… – Майкл О'Коннор вопросительно посмотрел на Эдну.

– Робертс, – тихо подсказала она.

– Вы даже не знаете, как меня зовут, – взревел Стив. Он весь пошел красными пятнами, на лбу и вокруг носа запеклась кровь, вся рубашка была в темных пятнах. – Он даже не знает, кто я такой, – крикнул он, обернувшись ко всем нам. – Не далее как вчера вы разрушили мне жизнь, но вам, черт вас раздери, неинтересно было, как меня зовут. – Он уже почти визжал. – Стив Робертс, вот как! И я здесь работаю.

– Нам всем необходимо успокоиться. Может быть, откроем дверь – скажем, что у нас все в порядке, а затем уже спокойно все обсудим?

Стив и ухом не повел на это предложение Майкла. Вместо этого он пристально поглядел на г-на Фернандеса.

– А это кто такой?

– Э-э… он не говорит по-английски, мистер Робертс.

– Меня зовут Стив! – Он вдруг обернулся ко мне: – Люси, – у меня на пару секунд остановилось сердце, – Люси, идите сюда. Вы знаете языки, спросите у него, кто он такой.

Я не пошевелилась. Квентин сочувственно посмотрел на меня, и я поняла, что он догадался.

– Это Агусто Фернандес из немецкого отделения, он сегодня приехал сюда в командировку. – Голос у меня был несколько надтреснутый.

– Агусто… слышал про такого, слышал. Он-то меня и уволил! – Стив затрясся от ненависти. – Ну, я знаю, что с ним делать.

Стив подскочил к Фернандесу, сжав кулаки, и казалось, сейчас он его ударит.

Майкл О'Коннор попытался схватить его, но Стив ловко увернулся и так врезал Майклу под дых, что тот влетел обратно в кабинет Эдны и распластался на полу. Я услышала глухой удар, когда, падая, он ударился головой об стол, но Стив, по-моему, этого даже не заметил. Он почти вплотную подошел к Агусто, и мы замерли, ожидая чего-то ужасного – что он ударит его головой в лицо или разобьет кулаком орлиный испанский нос, но этого не случилось.

– Пожалуйста, верните мне работу, – так тихо и просто сказал Стив, что у меня сердце перевернулось. – Он слизнул кончиком языка кровь с губы и повторил: – Пожалуйста.

– Он не может этого сделать, мистер Робертс, – кряхтя от боли, сообщил Майкл О'Коннор из кабинета.

– Нет, может. Верните мне работу, Агусто. Люси, скажите ему, что мне нужна моя работа.

– Э-э… – Я пыталась вспомнить хоть что-нибудь по-испански, мало-мальски подходящее к случаю, но тщетно.

– Люси!!! – злобно взревел Стив и полез в карман.

Я думала, он ищет носовой платок, это было бы кстати, потому что у него снова пошла кровь из пореза на лбу, да и с разбитой губы тоже катились темные густые капли. Но вместо платка я увидела пистолет. Все завизжали и бросились на пол, а я осталась стоять как вкопанная под дулом пистолета.

– Скажите, чтобы он вернул мне работу.

Стив шагнул ко мне, но все, что я видела, был черный, нацеленный мне в грудь ствол. Он ходил ходуном, потому что рука у Стива дрожала. Он держал палец на спуске, и его так колотило, что я каждую секунду ожидала выстрела. У меня подкосились ноги, я боялась, что вот-вот упаду.

– Если он вернет мне работу, я его не трону. Переводите.

Я не могла ему ответить. Мне не хватало воздуху, чтобы дышать. Он подскочил ко мне совсем близко и, тряся оружием, закричал мне в лицо:

– Переводите! Быстро!

– Да опусти ты, мать твою, пистолет, ради бога, – срывающимся голосом проговорил Грэм.

И все хором стали орать, и это было уже слишком. Я боялась, что Стив этого не выдержит. Что их голоса, перепуганные до смерти, окончательно сведут его с ума.

У меня задрожали губы и на глаза навернулись слезы.

– Пожалуйста, Стив, не надо. Не надо этого делать.

Но он только с ожесточением повторил:

– Нечего плакать, Люси. Делайте то, за что вам платят, – переводите. Скажите ему, что я требую свою работу обратно.

У меня так дрожали губы, что я с трудом сумела выдавить:

– Я не могу.

– Можете.

– Правда не могу, Стив.

– Люси, просто переведите, что он хочет, – ободряюще сказал Грэм.

В дверь перестали колотить, и я поняла, что пропала. Они ушли и бросили нас. Все кончено.

– Я не могу.

– Давай, Люси! Переводи, черт тебя побери!

Он почти тыкал пистолетом мне в лицо.

– Господи, да не могу я! Я не знаю испанского, Стив! Понятно? – Я тоже вдруг начала орать.

И все неожиданно замолчали, как будто это что-то из ряда вон выходящее, куда более дикое и странное, чем заряженный пистолет. Потом очнулись и уставились на Стива.

Стив был ошарашен не меньше других, но вскоре глаза его потемнели, руки перестали дрожать, и он мрачно сказал:

– А уволили они меня.

– Да, Стив, я знаю. Мне очень жаль.

– Этого нечестно.

– Я знаю, – прошептала я.

В комнате повисло тяжелое молчание, и Майкл медленно встал на ноги, а все прочие сбились в кучку. Квентин тоже встал с пола. Стив резко обернулся к нему и навел на него пистолет.

– Господи, Квентин, ложись! – закричал Грэм.

Но Квентин не шелохнулся. Вместо этого он заговорил, глядя на Агусто, в ужасе сжавшегося на полу. Он четко, на чистом, превосходном испанском что-то решительно втолковывал Фернандесу. Агусто приободрился и встал. Каждое слово Квентина возвращало ему уверенность в себе, и его ответы звучали все спокойнее и внятней. Это было какое-то невероятное безумие, но мы тоже слегка приободрились, хоть никто и не понимал ни слова из их разговора. Неожиданно из-за двери раздался громкий треск дрели. А через мгновение дверь начала медленно поддаваться напору извне. Стив с тоской смотрел на нее и разом как-то сник.

– Что он говорит? – спросил он у Квентина.

Квентин, беспрерывно моргая, перевел ответ Агусто.

– Он говорит, что очень сожалеет – произошла ошибка, и в результате этой ошибки вы лишились работы. Он убежден, что случился сбой в системе, и, как только он сможет позвонить в головной офис, вас восстановят. Он приносит свои извинения за неприятности, причиненные вам и вашей семье. Вы вернетесь к работе в самое ближайшее время. Сегодня вы доказали, что вы преданный делу сотрудник, и у компании есть все основания вами гордиться.

Стив внимательно его слушал, все выше и выше задирая подбородок. Затем он кивнул:

– Благодарю вас.

Он переложил пистолет в левую руку и пошел к Агусто, на ходу вытирая о штаны кровь с правой руки. Агусто пожал ее.

– Спасибо вам большое. Для меня честь работать на эту компанию.

Агусто кивал, участливо и опасливо.

Тут дверная ручка отвалилась, дверь распахнулась настежь, баррикада Стива разлетелась, а его тут же скрутили трое мужчин.

Как только у меня появилась такая возможность, я набрала его номер.

Он сам ответил.

– О'кей. – Голос у меня все еще дрожал. – Я встречусь с вами.

Дата добавления: 2015-11-16