Читайте также:
|
Выбор в этом контексте означает возможность пройти свой путь для того, чтобы вполне эгоистично достичь вершины той горы, на которую мы решили взобраться, подобно герою стихотворения Кинтаны:
Я бросаю себе вызов,
Только себе и никому больше.
Потому что вершину... вершину выбираю я.
Никто не выберет вершину за меня.
Рассказывают, что жил на свете строитель, специализировавшийся на сборке домов.
Он работал на предпринимателя, который поставлял ему готовые панели: работник их подгонял, соединял, возводил стены и заканчивал отделку.
Однажды строитель решил, что уже отработал свое и пора оставить тяжкий труд.
Он отправился к бизнесмену и завел разговор об увольнении.
Так как ему оставалось закончить один дом, он предупредил начальника, что это будет его последним заданием, а потом он уйдет на пенсию.
- Как жалко! - воскликнул начальник. - Вы такой ценный работник! Вы не хотите остаться еще ненадолго?
- Честно говоря, нет, у меня накопилось столько дел, я хочу отдохнуть...
- Ну ладно.
Мужчина закончил последний дом, и отправился попрощаться с руководителем.
Начальник встретил его словами:
- У меня для вас неприятное известие. Я не могу сейчас вас отпустить. В последний момент пришло распоряжение: вам придется построить еще один дом. Сделайте, пожалуйста, одолжение... Это не срочно... Не надо спешить... Занимайтесь исключительно этим домом не торопитесь, но, пожалуйста, выполните это последнее задание.
Строитель, в глубине души рассерженный этой просьбой, согласился. Но решил построить дом как можно быстрее, чтобы уйти на заслуженный отдых, о чем он на самом деле мечтал.
Ему уже нечего было доказывать, ему уже не требовалось завоевывать авторитет, на кону не стоял престиж или деньги, на кону не стояло ничего, потому что ему полагалась пенсия. Все, чего он хотел - поскорее разделаться с заданием.
Поэтому он кое-как скрепил панели, установил их без особой охоты, используя материалы самого низкого качества, чтобы сократить затраты, не утруждая себя отделкой.
Другими словами, выполнил очень некачественную работу по сравнению с тем, что он обычно делал. Он сдал дом в рекордные сроки.
Тогда он пришел к начальнику, и тот спросил:
- Ну что? Дом готов?
- Да, да, готов.
- Ну тогда возьмите... поставьте замок, закройте дверь на ключ и принесите его мне.
Строитель ушел, поставил замок, провернул в нем ключ и возвратился.
Когда в руках начальника оказался ключ, он обратился к своему работнику: «Это наш подарок вам...»
Может быть, мы не осознаём этого, но день за днем мы строим свою жизнь подобно дому, в котором мы обитаем. И мы строили ее с самого фундамента.
Если мы не хотим, то можем не обращать чрезмерного внимания на роскошества или незаконченные детали, но будем осмотрительны, возводя постройку. Признаемся себе: сколько энергии, сколько интереса, сколько заботы, сколько осторожности до этого мы вложили в построение своей жизни?
Как бы здорово было с сегодняшнего дня быть более внимательным к тому, что мы сооружаем. Разумеется, есть турбулентные зоны, где может нагрянуть землетрясение и разрушить все построенное, заставив начать все заново. Это правда.
Внешние факторы существуют? Без сомнения. Но не будем добавлять к этим возможным неприятностям проблемы от нашей небрежности при построении этого дома. Потому что, хотя мы и не осознаем этого, мы создаем жизнь, в которой нам предстоит жить. Мы не строим жизнь, в которой придется жить соседу, мы создаем жизнь для самих себя.
Тогда, если мы себя ценим, если мы себя любим, зачем соглашаться на халтуру? Зачем вести себя подобно строителю из сказки?
Если вы осознаёте, что заслуживаете лучшей жизни…
Почему бы не построить лучший дом?
Почему не начать улучшать ту жизнь, которую нам предстоит прожить, с сегодняшнего дня?
Потому что свобода не только возможна, она неминуема.
Я настаиваю, мы вынужденно свободны, потому что, ко всему прочему, не можем избежать свободы.
Мы постоянно пользуемся своим правом на свободу.
Октавио Пас говорил:
Свобода – это не политическая идея, не философское понятие, не общественное движение. Свобода – это волшебное мгновение, измеряемое длительностью выбора между двумя словами: да и нет».
ГЛАВА 7
ПЛАТА ЗА ПРОЕЗД
Я всегда вспоминаю следующую сцену.
Моему двоюродному брату, который был намного младше меня, тогда исполнилось три годика.
Мне было около двенадцати...
Все семья собралась на обед в доме моей бабушки. Брат носился по всей гостиной сломя голову и случайно натолкнулся на журнальный столик. От удара он упал на пол и так и остался там сидеть, рыдая.
Братик сильно ушибся, и вскоре у него на лбу образовалась припухлость размером с абрикосовую косточку.
Моя тетя, присутствовавшая при этой сцене, подбежала, чтобы обнять малыша. Одновременно прося меня принести лед, она без конца причитала: «Бедненький мальчик, плохой стол тебя ударил, тук-тук по столу...» - стуча по столу и призывая ребенка последовать ее примеру.
А я думал:
«Какой из этого следует урок? Ты не несешь ответственности, хотя ты неуклюжий, тебе три года и ты не смотришь, куда несешься; это стол виноват.
Стол плохой».
Я впервые с удивлением уловил скрытый посыл о злонамеренности предметов.
А тетя настаивала, чтобы братик дал столу сдачи...
Сама история кажется мне забавной, но подобная воспитательная практика пагубна: ты не отвечаешь за свои поступки, всегда виноват другой или окружение, а не ты, это другой должен убраться с твоей дороги, чтобы ты случайно не ударился...
Мне пришлось пройти длинный путь, чтобы порвать с наставлениями матерей всего мира.
Я ответственен за то, чтобы отойти от того, что меня ранит. Я ответственен за то, чтобы защититься от тех, кто причиняет мне вред. Я ответственен за то, чтобы обращать внимание на то, что со мной происходит, и оценивать свою долю участия в происходящем.
Я должен осознавать тот резонанс, который имеет каждый мой поступок. Чтобы со мной происходило то, что происходит, я должен делать то, что я делаю. Я не говорю, что я могу управлять всем происходящим со мной, но что я ответственен за все, что со мной происходит, потому что в чем-то, пусть в какой-нибудь мелочи, я поспособствовал этому.
Я не могу контролировать мнение всех окружающих, но могу контролировать свое. Я могу свободно распоряжаться своими поступками.
Мне следует решить, как я буду действовать. С моими ограничениями, с моими бедами, с моим невежеством, со всем, что я выучил и что знаю. Принимая во внимание все это, я должен решить, как поступить наилучшим образом. И мне следует поступить именно так.
Мне следует познать себя лучше, чтобы знать свои ресурсы.
Мне следует полюбить себя настолько, чтобы наделить себя привилегиями, и знать, что это мое решение.
Тогда я приобрету нечто, что приходит с автономией и является обратной стороной свободы: отвагу. У меня будет отвага, чтобы действовать, как мне диктует мое сознание, и платить за это.
Тогда я буду свободным, даже если другим это не понравится.
И если ты не полюбишь меня таким, какой я есть; и если ты покинешь меня, такого, какой я есть; и если в самую длинную и холодную зимнюю ночь ты оставишь меня одного и уйдешь...
Закрой дверь, слышишь? Потому что мне дует. Закрой дверь. Если таково твое решение, закрой дверь.
Я не буду просить тебя задержаться ни на минуту вопреки твоему желанию.
Я прошу тебя: закрой дверь, потому что я здесь живу, а на улице холодно.
И это будет моим решением.
Это превращает меня в личность, не подверженную манипуляциям. Потому что самозависимым человеком невозможно манипулировать, и мы знаем, что никто не может им управлять. Потому что самозависимым человеком можно руководить, лишь если он сам этого захочет, так как он неуправляем, вы не распоряжаетесь им. Это он руководит ситуацией, он управляет самим собой.
Это означает огромный шаг вперед в вашей личной история и в вашем развитии, это подразумевает совсем другой образ жизни и, возможно, более глубокое познание других людей.
Если вы по-настоящему самозависимы, если вы не даете собой манипулировать, даже самую малость, то вероятно, что некоторые люди уйдут из вашей жизни... Может быть, кто-то не захочет остаться.
Ну что же, придется согласиться и на эту цену.
Цену, которая будет заключаться в расставании с некоторыми лицами из нашего близкого окружения.
И в подготовке к празднованию прибытия новых лиц (возможно...).
Мигель и Томас выходят с собрания. Они направляются в гардероб, и красивая девушка, которая обслуживает Мигеля, подает ему черное пальто.
Мигель достает купюру в пятьдесят песо и протягивает девушке.
Она обворожительно улыбается и говорит: «Спасибо».
Уже на улице Томас с укором обращается к приятелю: «Ты видел, какие чаевые ты ей оставил?»
Мигель, почти не глядя на друга, отвечает: «А ты видел пальто, которое она мне дала?»
Самозависимость всегда обходится нам дешево, так как это единственная гарантия того, что мы не замерзнем следующей зимой.
Когда мы принимаем решение чем-то заняться с другим человеком — чем-то важным вроде секса или менее важным, вроде прогулки по площади (а может быть, столь важным, как прогулка по площади, и столь незначительным, как секс), мы должны осознавать, что это добровольное решение, задуманное как совместное действие с другим человеком, но не «ради» него а «с» ним. Важно начать осознавать, что наши отношения с миром, с окружающими, с близкими в действительности заключаются в действиях «с» ними.
И что это решение автономно и зависит от нашего свободного выбора.
Что я не делаю ничего ради другого, и поэтому он мне ничего не должен.
Что он ничего не делает ради меня, и поэтому я ему ничего не должен.
Что мы просто делаем некоторые вещи вместе.
И рады этому.
В этом случае я не попаду в зависимость от него и не попытаюсь вызвать ее в нем.
Я не уроню своего достоинства, пытаясь заставить его бояться.
Я откажусь от потребности вызвать его ненависть.
Я отвергну позицию жертвы, чтобы ему никогда не было меня жалко.
И не буду пытаться стать для него незаменимым.
Я буду довольствоваться его любовью или нелюбовью.
Как бы то ни было, если он меня не любит, пусть не переживает за меня, всегда найдется кто-то, способный меня любить.
Мысль об освобождении, высказанная Лимой Кинтаной в «Поэме о стражнике и воре», процитированной в начале, получает логическое продолжение в следующем произведении, которое не случайно называется «Цель»:
Нужно достичь вершины,
Нужно вырвать свет,
Нужно наполнить смыслом каждый шаг,
Нужно воспеть ясность всех понятий,
Встретить приход каждого нового дня гимном,
Пройти по этой широкой улице, ведущей к успеху,
Навсегда оставить позади ужас и неудачи.
И когда мы наконец взойдем с гордым и победным
видом
С песнью на вершину, только тогда
Протянуть руку вниз
И помочь тем, кто замешкался на пути.
Как только мы поднялись на пик, мы можем начать думать о том, как помочь ближнему пройти его путь. Хотя он и не наш, он заслуживает того, чтобы его освоить.
Следует разобраться, что есть мятеж, а что - неповиновение.
Следует понять, где начинается нарушение норм.
С учетом всего сказанного, именно мое свободное решение придерживаться норм, с учетом того, что я мог бы их нарушить, свидетельствует о моем уважении к ним.
Должны ли мы всегда слепо повиноваться правилам, нормам, обычаям?
А если да, то каким?
Вашим?
Моим?
Большинства?
Нужно определить цену самозависимого решения. Необходимо принять этот вызов и с этой поры начать предоставлять себе:
все больше прав принимать собственные решения;
все больше пространства, на которое не распространяется ничье влияние;
все больше иммунитета по отношению к мании других людей осуждать и манипулировать;
все больше психологического здоровья.
Это пространство мне никто не может предоставить, и никто не может у меня его отнять.
Мне придется самому его создать или открыть в себе, заплатить за это и отважно принимать раны, полученные во время боя, чтобы сразу после этого громко заявить о своих правах на эту территорию.
Но не чтобы умереть, отстаивая ее, а чтобы жить и разделять ее с другими.
Если мы достигнем вершины, к тому времени мы, скорее всего, придумаем способ сделать возможное реальностью.
В Древнем Китае жили три буддийских монаха, которые путешествовали из деревни в деревню, помогая людям испытать озарение. У них был свой собственный метод. Достигнув любого города, любой деревни, они прямиком направлялись к центральной площади, где обычно располагался рынок. Они попросту останавливались посреди толпы и наминали заливаться смехом.
Прохожие смотрели на них с удивлением, но монахи все хохотали и хохотали. Зачастую кто-нибудь спрашивал: «Над чем они смеются?»
Монахи на некоторое время умолкали... переглядывались между собой, а потом, указывая пальцем на вопрошающего, вновь разражались дружным смехом. И каждый раз повторялась одна и та же история: народ, который собирался вокруг троицы, чтобы понаблюдать за представлением, потихоньку заражался их весельем, начинал застенчиво хихикать поначалу, постепенно разражаясь безудержным хохотом.
Рассказывают, что, посмеявшись некоторое время, все горожане забывали, что находятся на рынке, что пришли туда покупать. От мала до велика, все селяне радостно смеялись, и ни одна причина не казалась достаточно весомой для грусти, ничто не могло омрачить этот вечер. Когда солнце садилось, люди возвращались домой с улыбкой на устах: они уже были иными, их лица светились. Тогда монахи собирали свое скромное имущество и отправлялись в следующий населенный пункт.
Слава о монахах разнеслась по всему Китаю. В некоторых поселках, где ожидался визит монахов, народ с ночи собирался на рынке. Но однажды случилось так, что на подходе к одному городу один из монахов внезапно умер. «Посмотрим на двух оставшихся,- говорили люди,- посмотрим, захочется ли им теперь смеяться...»
В этот день больше, чем обычно, зрителей собралось на площади, чтобы поглядеть на грусть «смеющихся» монахов или разделить ту боль, которую они, конечно же, испытывают.
Каким же сюрпризом стала для них следующая сцена: посреди площади, рядом с телом мертвого товарища, стояли два монаха... покатывающихся со смеху! Они показывали на умершего, переглядывались и продолжали хохотать.
«Несчастье лишило их рассудка, - решили горожане. — Мы не против смеха ради смеха, но это уже чересчур, здесь находится покойник, нет причины для веселья».
Монахи, сотрясаясь от хохота, пояснили им: «Вы не понимаете... он выиграл... он выиграл...» - и продолжали смеяться.
Люди переглядывались, но никто не понимал происходящего. Монахи, превозмогая смех, рассказали: «Когда мы подходили к этому городу, мы заключили пари... кто умрет первым... Мой товарищ и я утверждали, что моя очередь... потому что я гораздо старше их обоих... А он сказал, что его... что он избранный... И он выиграл, понимаете?.. Он выиграл...» И их охватил новый приступ хохота.
«Они точно сошли с ума, - заключили люди. - Мы должны заняться похоронами, эти двое не в себе».
Тогда несколько человек подошли к телу, чтобы обмыть его и умастить благовониями перед тем, как сжечь на погребальном костре, как было принято в те времена и в той местности.
«Не трогайте его! - закричали монахи, не прекращая смеяться. - Не трогайте его... У нас есть его послание... Он просил, чтобы после смерти его сожгли на костре в его одежде... прямо так, как он сейчас одет... И он выиграл... он выиграл.
Монахи одни смеялись посреди всеобщего замешательства. Глава города взял инициативу в свои руки, подтвердил последнюю волю усопшего и сделал необходимые распоряжения, чтобы ее исполнить. Все жители принесли хворост и дрова, чтобы соорудить костер, пока монахи наблюдали за их действиями и смеялись.
Когда костер был готов, люди все вместе подняли с земли безжизненное тело и положили на вершину горы из хвороста, возведенной посреди площади. Глава произнес несколько слов, в которые никто не вслушивался, и зажег огонь. Кто-то из присутствующих пустил слезу под дружный хохот двух монахов.
И вдруг случилось нечто необычайное. Из тела, охваченного пламенем, по направлению к небу вырвался пучок желтого света, который взорвался в воздухе с оглушительным треском. Потом несколько светящихся комет осветили мертвое тело, искры, сопровождаемые грохотом, начали подскакивать до неба, а костер превратился в феерическую игру огней, которые взлетали и вращались, меняя цвет и издавая громкие звуки при каждой вспышке.
А два монаха хлопали в ладоши и кричали: «Браво!.. Браво!»
И тогда это случилось. Сначала дети, затем молодежь, а вслед за ними и старики начали смеяться и аплодировать. Остальные пытались протестовать и освистать смеющихся, но через некоторое время все как один заливались хохотом.
Весь городок снова озарился. Каким-то образом смеющийся монах узнал, что его конец близок, и перед смертью спрятал в полах своей одежды фейерверки, которые взорвались на погребальном костре. Это была его последняя шутка, насмешка над смертью и болью, последний урок буддийского учителя: жизнь не заканчивается, жизнь рождается раз за разом. А озаренный народ смеялся и смеялся…
Дата добавления: 2015-11-14; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Когда я расту, я не приумножаю свою свободу, но увеличиваю количество возможностей и потому ощущаю себя более свободным. | | | DISC Patterns or Profiles |