Мне хочется определить эгоизм как эту не очень симпатичную позицию, заставляющую меня предпочитать себя любому другому человеку.

Полагать, что, будучи эгоистом, я не могу думать ни о ком, кроме себя, — значит верить, что у меня очень узкое пространство для чувств, ограниченная способ­ность любить, и тогда, если я заполню этот промежу­ток собой, там не останется места для других.

Эта мысль не просто неправильна, она абсурдна. Способность любить не имеет ограничений, у этой эмоции нет предела, и потому я способен очень силь­но любить себя и так же сильно любить других. Фак­тически, с точки зрения психологии, я неспособен полюбить кого-нибудь, прежде не полюбив себя.

Тот, кто говорит, что очень сильно любит других и очень мало — себя самого, лжет в одном из утверж­дений. Либо неправда, что он сильно любит осталь­ных, либо неправда, что он мало любит себя.

Любовь к другим зарождается в любви к самому себе и подпитывается ею. И тесно связана с возможно­стью увидеть свое отражение в партнере.

Эта идея присуща двум религиям, лежащим в осно­ве нашей культуры: иудаизму и христианству. «Возлюбиближнего,как самого себя» — это конечная цель, задача-максимум.

Не возлюби «больше» себя самого.

Возлюби «как» себя самого.

Это наивысшая цель, к котороймы можем стре­миться.

Есть такая сказка о девушке по имени Эрнестина.

Эрнестина жила в селе на ферме.

Однажды отец попросил девочку отнести мешок с ма­исом соседке в амбар. Эрнестина взяла мешок и, напол­нив его зерном до краев, плотно затянула и привязала его к спине, наподобие рюкзака. Закрепив ремни, Эрнестина отправилась в путь по направлению к соседней ферме.

По дороге она встретила нескольких фермеров. Кто-то из них заметил, что мешок дырявый и зерно тонкой струй­кой высыпается из него незаметно для Эрнестины. Один друг ее отца принялся делать девочке знаки, чтобы предупредить о беде, но она сочла это за приветствие, так что лишь улыбнулась в ответ и дружелюбно помахала рукой. Тут остальные фермеры стали кричать ей хором: «Растеряешь маис!»

Эрнестина обернулась на дорогу, но птицы подбирали каждое зерно до того, как оно касалось земли, поэтому девочка ничего не увидела и, приняв крики соседей за шутку, продолжила свой путь.

Через несколько метров другой сосед предостерег ее: «Эрнестина, Эрнестина! У тебя сыплется зерно, оно достается птицам!»

Эрнестина обернулась и снова заметила птиц, вью­щихся возле дороги, но ни следа маиса. Тогда она по­шла вперед, а маис все падал и падал сквозь отверстие в мешке.

Когда Эрнестина достигла пункта назначения, она развязала мешок и увидела, что он все еще полон до краев.

Кто-то может решить, что я использую эту гиперболу для того, чтобы призвать жадных делиться, загово­рить их страх перед пустотой; что эта сказка - всего лишь аллегория.

Тем не менее в отношении любви мы никогда не опустошаемся, когда отдаем.

Неправда, что, отдав слишком много, я могу остать­ся ни с чем.

Неправда, что я должен обладать излишками любви, чтобы получить возможность любить.

Эрнестина - это каждый из нас.

Маис - наша способность испытывать чувства. Нескончаемая провизия любви.

Другими словами:

Нам не стоит жалеть маиса для птиц, если хотим до­нести его до амбара.

Мы не останемся без маиса, если разделим его с птицами.

Мы не лишимся возможности любить других, если полюбим самих себя.

На самом деле у нас есть неиссякаемые запасы, наш амбар всегда полон, потому что так устроено наше сердце, так устроен наш дух, такова наша природа.

Тем не менее, освободившись, познав и полюбив себя, не останусь ли я в стороне от сострадания?

Для меня существуют по меньшей мере две разно­видности сочувствия. Одну из них я называю солидар­ностью «вперед», а другую - солидарностью «обратно». Потому что я уверен, что мотивации, побуждающие нас помогать ближним, делятся на две больше группы.

Солидарность «вперед» возникает, когда я вижу дру­гого - неимущего, страждущего, сетующего - и во мне что-то происходит. Допустим, я осознаю, что мог бы быть на его месте, и подобное отождествление вызывает во мне страх, что со мной может произойти то же самое. Тогда я ему помогаю. Я становлюсь солидарным с ним из опасения, что со мной случится что-то похожее.

Такая помощь обусловлена страхом, порожденным идентификацией, и призвана служить волшебной за­щитой, которую я якобы заслужил своим сочувствием. Такая солидарность сродни заклинанию. Это «беско­рыстная» помощь, которую в действительности я ока­зываю ради себя. Не ради другого.

Близкая родственница подобного сострадания - это солидарность из чувства вины, происходящая из злополучной модели, которая складывается из за­имствованных идей о благотворительности... Когда я вижу страждущего и немощного, я не могу избавить­ся от чудовищной мысли: «Какое счастье, что это он, а не я». И я решаю помочь, потому что не в силах выне­сти упрека самому себе, порожденного этой мыслью.

Еще один повод помогать «вперед» - наша вера в счастливый закон вознаграждения. Ведь говорят же, что если я даю, то получаю ВДВОЙНЕ…

Некоторые люди бесстыдно заявляют, что дают, чтобы потом получить. Это инвестиционная солидар­ность. Не важно, произойдет это или нет, в любом слу­чае это аргумент в пользу помощи.

Существует также покорная солидарность, исходя­щая из того, чему меня научила мама: надо делиться, надо отдавать, нельзя быть эгоистом... Таким образом, я удовлетворяю свою маму, своего приходского свя­щенника или воспитателя. Я прислушиваюсь к ним, не зная, верю ли я во все это, но так меня научили, и я по­вторяю за ними. Я никогда не задумывался, хочется ли мне поступать именно так. Я лишь знаю, что должен себя вести так, и так себя веду. Это идеологическая, этическая, или нравственная, солидарность, но все равно «вперед».

Наконец, есть солидарность, которую я называю «сегодня тебе, завтра мне», направленная на обеспече­ние безопасного будущего. Я пессимистически вижу свое будущее и хочу заручиться гарантиями, что, если меня постигнет эта участь, кто-то другой протянет руку мне, когда я буду на месте страждущего.

К чему бы ни приравнивалось соучастие к заклина­нию, чувству вины, вкладу, послушанию или «сегодня тебе, завтра мне», - все это солидарность «вперед» ко­торая, разумеется, не имеет ничего общего с альтруиз­мом.

Но наступает момент, когда я открываю для себя сказку про Эрнестину.

И что же я выношу из сказки про Эрнестину?

Что совсем не опасно оказаться на ее месте, потому что, если я даю, я не опустошаюсь. Что я - не те, кото­рые принимают от меня, и никогда не стану ими. Что не испытываю чувства вины за то, что имею, и мне не нужно большего. И что, наконец, мнение других о том, что я должен делать, меня мало волнует.

С этой минуты я знаю, что могу выбирать: дать или не дать.

И тогда отвоевываю для себя территорию, где все это более не является... важным.

Отвоевываю то, что я называю самозависимостью.

И достигнув этого пика, понимаю, что моя цен­ность не зависит от взгляда со стороны.

И выхожу навстречу другим людям, но не чтобы испрашивать их одобрения, а чтобы пройти вместе какой-то отрезок пути.

И открываю любовь, а с ней наслаждение от воз­можности делиться.

Именно здесь появляется вторая возможность быть солидарным. Здесь происходит наша истинная встре­ча с теми, кому сейчас плохо, и открывается наслажде­ние от того, чтобы отдавать.

Я отдаю из удовольствия, которое приносит мне это действие.

Это солидарность обратного пути.

Однажды Король пришел в свой сад и обнаружил, что его деревья, кустарники и цветы умирают.

Дуб пояснил, что умирает, так как не может быть та­ким высоким, как Сосна.

Король застал Сосну поверженной: она согнулась под тяжестью мысли, что не могла давать виноград, как Лоза.

А Лоза погибала, потому что не могла цвести, как Роза.

Роза плакала, так как не была столь сильной и могу­чей, как Дуб.

Тогда он нашел одно растение - Фрезию, цветущую и прекрасную как никогда.

Король спросил:

«Как же так? Ты растешь посреди этого увядшего и мрачного сада, а у тебя такой здоровый вид?»

Красавица ответила:

«Я не знаю. Возможно, я всегда предполагала, что, сажая меня, ты хотел Фрезию. Если бы ты хотел иметь в саду еще один Дуб или Розу, ты бы посадил их. Тогда я сказала себе: я постараюсь быть Фрезией настолько хо­рошо, насколько смогу».

Теперь ваша очередь, вы находитесь в этом саду, чтобы привнести ваш аромат. Просто посмотрите на себя.

Вы не можете быть другим человеком.

Вы можете насладиться этой мыслью и расцвести, подпитываемые любовью к самим себе, или завянуть под тяжестью своего собственного приговора.

ГЛАВА 5

СНАРЯЖЕНИЕ

Дискриминация (от лат. discriminatio - различение) - одиозная отправная точка на этом отрезке пути. Выразительное слово с очень сложной смысловой нагрузкой, вызывающее ассо­циации с презрением, неприятием другого человека, расизмом. Тем не менее в этом слове изначально за­ложен другой смысл, который я пытаюсь воскресить; я говорю о дискриминации как об осознании своей непохожести на других. Это способность «дискрими­нировать» себя, или, выражаясь привычным для нас языком, выделять себя среди остальных, которые мной не являются.

Знание того, что есть разница между тем, что мы называем «я» и «не-я».

Что он такой, какой он есть, и я такой, какой я есть.

Что мы одно и то же, но не одно и то же.

Что я не идентичен тебе, а он не идентичен мне.

Что мы разные. Порой совсем разные.

Именно это я называю осознанием собственной непохожести или способностью дискриминировать себя.

И с ее появлением начинается подлинная история нашей жизни.

Мы родились с мыслью, что Вселенная - частъ нас, находясь с ней в полностью симбиотических отношениях, не имея ни малейшего представления о границах между внутренним и внешним.

Во время этого «слияния» (как его называет Винникотт) мама, колыбель, игрушки, комната и пища были для нас всего лишь неразрывным продолжением на­шего собственного тела.

И хотя нас специально этому никто не учит, как ут­верждает Винникотт, «врожденная способность к раз­витию и созреванию» в возрасте семи или восьми лет приводит нас к острой боли (возможно, самой первой из всех) от осознания, что это слияние было всего-навсего иллюзией. Мама не всегда появляется по наше­му желанию, игрушка не материализуется при мысли о ней, еда не всегда находится в нашем распоряжении.

Вопреки своему нарциссизму, мы вынуждены при­нять, что между всем окружающим и нами есть не­которая дистанция, определенный барьер, граница, принимающая материальный облик того, что мы впо­следствии стали звать собственной кожей.

Мы помимо своей воли усвоили разницу между по­нятиями «внутри» и «снаружи».

Мы научились различать фантазии и реальность.

Мы привыкли ждать и, конечно же, испытывать ра­зочарование.

Перешли от иллюзорно неразрывной и всемогущей связи с миром к процессу собственной дискримина­ции и индивидуализации.

Как только мне удается отделиться, я начинаю по­степенно строить то, что практики называют идентич­ностью, self, собой.

Я перестаю путать себя с окружающими; верить в то, что другой индивидуум должен чувствовать то же, что и я, что остальные обязаны думать, как я. Я со­глашаюсь с тем, что другой человек пришел в этот мир не для того, чтобы удовлетворять мои желания или оправдывать мои ожидания.

Обособившись, я окончательно подтверждаю, что я — это я, а ты — это ты.

Лишь тогда я могу продвинуться на этой части пря­мой и взять курс на самопознание.

И я говорю «взять курс», а не «пройти этот путь». По­тому что понимания того, что ты — не я, а я — не ты, недостаточно, чтобы познать самого себя. Дискрими­нация важна, но ее недостаточно.

ДОСТУП К САМОПОЗНАНИЮ

Самопознание заключается, прежде всего, в систе­матической работе над самим собой с целью пости­жения - в большей степени, чем создания, - самого себя, исследования своих сильных и слабых сторон, понимания, что мне нравится, а что не нравится, чего я хочу, а чего нет.

«Познай самого себя» — один из самых класси­ческих и архетипичных призывов мыслителей всех времен.

Эта цель, изначально дерзкая и крайне сложная в действительности, лежит в основе многих фило­софских, экзистенциалистских, моральных, этиче­ских, антропологических, психологических и про­чих учений.

Для меня осознание того, кем я являюсь, - ре­зультат непредвзятого взгляда, который я направляю вглубь себя, чтобы себя узнать.

Это узнавание на данном этапе носит оттенок познания настоящего себя, а не того, кем я себя представ­ляю.

Потому что есть существенное различие между тем чтобы «думать» и «знать».

Поразмыслим над этим. Когда я говорю. «Я думаю, что завтра вернусь в Буэнос-Айрес», я неизменно предполагаю некоторые помехи на пути к выполне­нию моего желания, какие-либо возможные препят­ствия. Но если я утверждаю: «Я знаю, что завтра взой­дет солнце», - я доподлинно знаю, что это будет так. Хотя с утра небо будет затянуто тучами, завтра взойдет солнце. Я это знаю.

Всегда, когда я говорю «знаю», речь идет об утверж­дении, которое не требует доказательств или демон­страции.

Когда я говорю «думаю», я решительно делаю ставку на то, что думаю.

Напротив, когда я говорю «знаю», никакой ставки нет.

Разумеется, можно знать и заблуждаться; можно об­наружить, что ты не знал, что лишь думал, что знал, но утверждал это с твердой уверенностью, характерной для знания, а потом осознал допущенную ошибку.

В этой ситуации нет противоречия: когда я гово­рю, что «знаю», я имею в виду свою убежденность, а не правдивость своего высказывания. Самопознание - это уверенное знание того, что я такой, какой я есть

Как я упоминал, это требует напряженной внутрен­ней работы с самим собой.

Насколько напряженной? Это зависит от индивидуума, но как бы то ни было, в результате этого процесса мы все узнаём о себе немного больше.

У меня ушло много времени и сил на то, чтобы на­чать себя познавать (возможно, это из-за большой площади тела, которую пришлось объять...). У некото­рых это занимает меньше времени. Но это не тот слу­чай, когда можно успеть за неделю.

Нужно работать с самим собой.

Нужно очень много наблюдать за собой.

Очевидно, это не означает глядеть на себя со сторо­ны постоянно. Но необходимо следить за собой в оди­ночестве и во взаимодействии с другими людьми, про­сыпаясь по утрам и закрывая глаза перед сном каждую ночь, в самые сложные и самые простые моменты.

Замечать лучшее и худшее в себе.

Смотреть на себя, наблюдающего за самим собой, и видеть себя глазами других, которые тоже устремля­ют на меня свои взоры.

Изучать себя во взаимоотношениях с другими и с самим собой.

Как ни странно, чтобы узнать, кто мы, нужно нау­читься слушать. Человек может увидеть тыльную и на­ружную сторону своей руки; приложив некоторое усилие, посмотреть на свои локти или ягодицы; не­которые могут разглядеть свои ступни. Но есть такая часть тела, как лицо, которая нас определяет, но кото­рую мы никогда не рассмотрим своими глазами. Для этого нам потребуется зеркало - окружающие нас люди и наши отношения с ними. Чем более тесная между нами связь, тем более четким, детальным и жестоким получается отражение.

Самое лучшее зеркало - это ваш любимый человек, он отражает вас с наибольшей точностью и правдиво­стью.

Но помимо вашего партнера есть тысячи и тысячи зеркал, в которые вы будете смотреться, чтобы узнать, какой вы. Эти зеркала не определяют вашу идентич­ность, но могут помочь дополнить образ.

Если все вокруг говорят мне, что я агрессивный, я не могу до бесконечности кричать в ответ: «Нет, это ты агрессивный!», даже не задумываясь, есть ли доля правды в этом замечании. Но я не хочу априори при­нимать любое наблюдение, от кого бы оно ни исходи­ло. Значит, мы должны спрашивать себя, есть ли доля правды в словах наших близких, хотя сами и не заме­чаем этого.

Очень забавно наблюдать за людьми, которые не прислушиваются к тому, что говорят другие.

Допустим, если все мне твердят, что я очень толстый, мне неплохо принять во внимание это замечание.

Чтобы познать самих себя, нужно много смотреть и много слушать рассказы других, которые видят нас со стороны.

Но чтобы я имел возможность слушать, а другой человек - говорить, мне нужно отважиться показать себя.

Таким образом, когда я встаю на путь самопознания, я должен осмелиться показать себя таким, какой я есть, не прячась за маску, не замутняя картину и не пытаясь обмануть. Тогда я получу feedback (обратную связь) в качестве награды за то, что я показал себя другому.

Чем больше я покажу ему и чем больше я буду его слушать, тем больше узнаю о себе.

Чем больше я узнаю о себе, тем лучше позабочусь о своей персоне.

А чем лучше я позабочусь о своей персоне, тем ме­нее зависимым я буду от окружающих.

«Разве вы не противоречите себе? Слушая всех подряд, не стану ли я еще более зависимым?»

Нет, здесь нет противоречия.

Это процесс обучения.

Никогда не попадайте в зависимость от слов другого человека, но всегда к ним прислушивайтесь. Никогда не подчиняйтесь советам других, но всегда имейте их в виду. Никогда не будьте привязаны к мнению со стороны, но всегда четко фиксируйте его про себя.

Мужчина трудится в саду около своего дома.

Молодой человек проносится мимо на мотоцикле и кричит ему: «У тебя рога-а-а-а-а!»

Мужчина медленно распрямляет спину и видит, как мотоцикл исчезает за поворотом.

Он продолжает свое занятие, проходит пять минут, тот же самый парень на мотоцикле возвращается и, поравнявшись, кричит: «Рогоносе-е-е-е-ец!»

На этот раз мужчина быстро поднимает голову, чтобы вновь увидеть удаляющуюся спину мотоциклиста.

Он качает головой и хмурый бредет домой. Заходит на кухню, где находит свою супругу, режущую какую-то зе­лень.

Спрашивает:

- Дорогая, все в порядке?

- А в чем дело? — интересуется жена.

- Да нет, понимаешь, тут какой-то тип ездит вокруг дома и каждые пять минут кричит мне, что у меня рога...

- И ты что, будешь обращать внимание на каждого незнакомого идиота, который будет что-то кричать?

- Ты права, дорогая, прости меня...

Он целует ее в щеку и идет обратно в сад.

Через десять минут возвращается парень на мотоци­кле и кричит ему: «Рогатый подкаблучни-и-и-и-ик!»

Нет другого выхода. Нужно прислушиваться.

Чтобы пройти по пути, ведущему к самозависимости, я должен на каждом отрезке пути осознавать, что одного зеркала мне недостаточно; я должен привы­кнуть смотреться во все зеркала, которые встречаю по дороге.

И это правда, что некоторые зеркала показывают меня некрасивым.

Мужчина идет по тропинке и находит на обочине в тра­ве выброшенное зеркало. Поднимает, глядится в него и говорит: «Какой кошмар, его правильно выбросили».

Первый шаг на пути роста — стать бесстрашным знатоком самого себя. Знатоком лучшего и худшего в себе.

Когда я рассказываю об этом, многие спрашивают, не переусердствуют ли они с индивидуализмом, посвящая столько времени самопознанию.

Я так не считаю, хотя признаю, что мое несогла­сие связано в большей степени с приставкой «пере», а не со словом «индивидуалист». Потому что мы всег­да индивидуалисты. И совсем не должны стыдиться этого.

Лично я уверен, что, лишь зная себя, я смогу справиться с задачей и отдать другому лучшее, что я имею.

Только зная себя, я смогу думать о ком-то.

Мне кажется невозможным заниматься познанием другого прежде, чем я не занялся собой.

Бесспорно, я смогу помочь ему тем более эффективно, чем больше буду знать о себе, чем больший отрезок пути оставил позади, чем больше у меня опыта, чем чаще со мной происходило то, что сегодня происходит с кем-то.

Разумеется, есть тысячи примеров, когда личность помогала окружающим, не имея достаточных зна­ний, пребывая в полном неведении, руководствуясь только чутким сердцем. Это герои нашей повседнев­ной жизни.

Это правда. Голова - это еще не все, как и знание. Знание самого себя - не обязательное условие, чтобы помочь другому; тем не менее это повышает ценность. Я выступаю за то, чтобы расти.

Я все-таки уверен, что очень сложно дать то, чего нет.

ОСОЗНАНИЕ

Мое представление о самосознании начинается с того, что я вспоминаю:

У меня не просто есть тело, я — мое тело.

У меня не просто эмоции, а те эмоции, которые я испытываю.

У меня не просто есть образ мыслей, я - мой образмыслей.

Другими словами, каждый из нас — это его мысли его чувства, его собственное тело и в то же время что- то большее - его сущность.

Метафора «карета» должна помочь нам собрать все эти части воедино.

Если я ставлю цель познать себя, я должен начать смотреть на себя беспристрастным взглядом.

Без предрассудков, оставив в стороне предубежде­ния о том, каким я должен быть.

Я никогда не смогу узнать всего о себе, если буду рассматривать себя критическим взглядом.

Мы часто оцениваем свои действия и мысли при помощи следующих фраз, что, на мой взгляд, является пагубной практикой:

«Какой же я идиот!»

«Я должен был раньше догадаться!»

«Мне хочется себя убить!!!»

И т.д., и т.п.

Я призываю вас включить в эту связь с самим собой компонент приятия и заботы. Все радикально поменя­ется, если вы сможете сказать по-другому:

«Я ошибся. В следующий раз я могу попытаться сде­лать это лучше...»

«Наверное, неплохо отметить это для себя...»

«Я поступил поспешно, моя эмоциональность ино­гда служит мне дурную службу...»

«С этого момента я буду искать другие пути...»

Тогда, как ни удивительно, изменения станут более возможными.

Никто не хочет меняться по требованию.

Никто не становится лучше из страха.

Никто не растет, когда подавлен.

Критиканы и обвинители, как было бы здорово, если бы вы смогли бросить свои замашки...

Путь, предложенный мной, единственно правильный, потому что на самом деле я останусь с собой до конца моей жизни, нравится мне это или нет. Длинная или короткая будет моя жизнь, полная или не очень, это моя жизнь. И мне всегда придется нахо­диться рядом с самим собой.

Раз уж мне суждено всегда быть с собой, как здо­рово было бы сознательно стать своей правой рукой, своим другом...

Раз я с собой с самого начала и никто не знает обо мне больше (даже мой психотерапевт), как здорово стать добрым другом для самого себя, быть рядом, ста­раясь обеспечить себя всем самым лучшим.

Стремление превратить себя в нечто отличное от того, что я есть, это путь не к самопознанию, а к из­менению. И я позволю себе высказать мысль, которую затем постараюсь развить: попытка изменить себя не ведет к созиданию, это неверный путь, это отклонение от маршрута, потеря курса.

Наша дорога начинается с признания того, что я - это я, и работы в соответствии с тем, что я обнаружи­ваю. В ходе этого процесса я принимаю решения, что мне с собой делать. Что делать, чтобы стать еще лучше, но только если я желаю быть лучше. Ведь я знаю, что неплохо быть таким, какой я есть, но, возможно, будет лучше, если я несколько изменюсь.

Иногда изменение означает прокладывание пути по местности, куда раньше не ступала нога другого че­ловека.

Разрешите мне обратиться к своему профессио­нальному опыту: мой пример, возможно, будет слиш­ком личным, зато наглядным.

На своем собственном пути к самозависимости я столкнулся с тем, что вызываю недоумение людей, не зная, как сформулировать ответ на простой вопрос: «Чем вы занимаетесь?»

Мне было неудобно называть себя врачом, психиа­тром, психоаналитиком или психотерапевтом. Поэто­му я отверг все эти определения.

Хотя у меня есть медицинское образование, врач — это тот, кто лечит людей, а я давно уже понял; по край­ней мере, я никогда никого не излечил (в лучшем слу­чае, кто-то излечился сам рядом со мной).

Я не психиатр, потому что не занимаюсь психиче­скими заболеваниями, хотя и прошел практику по спе­циальности и более десяти лет работал в больницах и психиатрических заведениях в качестве дежурного врача, но это уже осталось в прошлом.

Психоаналитиком я никогда не был, потому что в своей работе никогда не обращался к школе психо­анализа. Я мог бы быть психотерапевтом, но я не по­свящаю все свое время психотерапии и «терапия» от­сылает нас к оказанию помощи больным, а я уделяю го­раздо больше времени здоровым людям, чем больным.

Как мне поступить?

Взглянуть на себя. Осознать, что все мое знание о себе не укладывается в название ни одной из извест­ных мне профессий; признать, что не могу охаракте­ризовать свою работу одним из перечисленных слов, которые окружающие пытаются навесить на меня, как ярлык. Но я иду навстречу их желаниям и потребности знать, кем я работаю. Их притязание помогло понять, что мне тоже необходимо дать определение своей деятельности.

Я дифференцировал себя от остальных, я не такой как окружающие, но кто я?

Так что мне пришлось искать новый термин. И я его нашел: профессиональный помощник.

Помощник от слова «помогать», а профессиональ­ный потому, что я имею соответствующую подготовку для этого и беру за это деньги. Здесь нет никакой хи­трости, я не имею никакой теории на этот счет, а, как поется в одном романсе, я на это живу.

Некоторые коллеги критикуют выбранную мною дефиницию, полагая, что слово помощник не слишком официально (они тоже дифференцируются от меня, браво!!!), и, честно говоря, они не так далеко ушли от истины, принимая во внимание, что я яростно борюсь с официозом в своем поведении.

В то же время, хоть многим оно и не нравится, сло­во помощник мне кажется благородным, оно тесно связано с тем смыслом, которое, в моем представле­нии, имеет работа с душевным здоровьем людей.

Гештальт-подход в психотерапии был впервые озвучен Фрицем Перлзом. В начале своей карьеры Фриц заявил, что не может лечить своих пациентов, а единственное, что он может предложить взамен ле­чения, — это любовь, все остальное они должны про­делать самостоятельно. Впоследствии он предупре­ждал, что может дать лишь инструменты, некоторые приспособления или ресурсы для того, чтобы они вылечили самих себя. В последние годы жизни в Есалеме, когда к нему приходили пациенты, Перлз гово­рил так:

«У меня нет ресурсов и больше нет любви для вас, я не могу дать вам ничего из того, чего бы вы не знали, я не хочу брать на себя ответственность за ваше выздо­ровление, я могу лишь показать вам одно место, где вы в одиночестве будете учиться помогать самим себе».

Эта мысль мне кажется крайне важной и сильной. Таким образом, связь между профессионалом и паци­ентом не больше (и не меньше), чем инструмент, с по­мощью которого последний мог бы помочь себе сам. Вот что я хочу сказать выражением профессиональ­ный помощник.

Моя профессия заключается в предоставлении по­мощи окружающим исходя из того факта, что я читал или испытывал некоторые вещи, с которыми они не­знакомы. В действительности это единственное мое занятие — помогать вам выздоравливать, становиться более зрелыми, учиться глядеть на себя со стороны. Это не много и не мало, я говорю об этом без тщесла­вия и без лишней скромности, потому что искренне верю, что это так.

В связи с этими моими утверждениями мне иногда задают вопрос, может ли разговор с друзьями на тему своих проблем иметь терапевтический эффект.

Я полагаю, что да. Я уверен, что беседа с хорошим другом может быть очень целебной. Как бы то ни было, печально, когда человек приходит в кабинет психоте­рапевта потому, что у него нет друзей. Значит ли это, что в психотерапевтах нет нужды?

Нет, во многих случаях психотерапевта нельзя под­менить другом, так же как и друзья часто выполняют функции, которые не может взять на себя врач.

Эта специфика не имеет ничего общего с мнимой объективностью врача: никто не объективен. Не об­манывайтесь сами и не давайте ввести себя в заблуждение. Чтобы иметь объективный взгляд на вещи, мы должны стать объектами. Являясь субъектами, мы вынуждены выражать лишь свое собственное, субъективное мнение.

Таким образом, психотерапевт, психолог или пси­хоаналитик способен предложить лишь свое субъек­тивное видение с позиции врача, а роль, отводимая па­циенту, заключается в том, чтобы научиться помогать себе или лечить себя самого.

Мне кажется, мы бессильны сделать что-либо боль­шее.

Так случилось, что возможность выслушивать чужие жалобы и отмечать свой собственный дискомфорт привела меня в уютное место, где я всегда рядом с са­мим собой. Недостаточный академизм слова помощ­ник не случаен: это похоже на меня и на мою не слиш­ком академическую манеру размышлять на эти темы.

Чтобы заниматься моей нынешней деятельностью, получать медицинское образование было почти из­лишним. Некоторые знания, полученные в университе­те или во время психиатрической практики, мне при­годились, а другие не очень Я многое понял для себя, бродя по улицам, продавая чулки на станции, изучая те­атральное искусство или наряжаясь клоуном для ребят, лежащих в ожоговом центре.

На своем профессиональном пути я большему нау­чился (как и все) у своих пациентов, а не у коллег.

Я усвоил, что не должен упускать любую возмож­ность заглянуть в свой внутренний мир, особенно предоставленную мне теми бесконечными зеркалами, которыми являются глаза других людей.

Другими словами, я полагаю, что, делая то, что он делает, каждый из нас должен использовать все имеющиеся средства - в этом смысл данного отрезка пути. Задействовать все ресурсы, которыми мы располагаем.

Если одно из моих достижений — полученное медицинское образование, мне кажется, что неплохо извлечь из этого пользу. Если я когда-то занимался сце­ническим мастерством, стоит воспользоваться этим, чтобы попытаться справиться с задачей, достойной лицедея, а именно: рассказать вам сказку. Если я по­бывал во всех уголках своей страны, жил в палатке или в кибуце, наверное, этим ресурсам тоже найдется при­менение, ведь с их помощью я смогу поделиться полу­ченными знаниями.

Нельзя отказываться от знания только потому, что вы не согласны с ситуацией, из которой его извлекли. Например, если вы работали продавцом, а теперь им не являетесь, ваш дар убеждения, приобретенное вами умение вы можете использовать в сферах, которые час интересуют в данный момент. И совершенно без­различно, продаете вы сейчас что-либо или нет. Допустим, это может помочь вашим ученикам лучше усво­ил, сложную часть предмета, которому вы их обучаете.

Немыслимо, что многие пренебрегают некоторыми средствами, которые имеют в своем распоряжении, только потому, что злы на время, место или обстоятельства, при которых их получили. Они просто не хотят ими пользоваться. Если они научились играть в теннис с Фулано, но теперь не общаются с ним, то попросту больше не играют в теннис.

Как это смешно!!!

С отношениями в паре происходит то же самое. Пируло разводится, пережив конфликтную ситуацию, и оставляет в прошлом все, чему его научили эти отношения и чего он достиг. Он стремится отбросить все это, словно урок, извлеченный из этой ситуации, уже не может ему послужить. Такие люди не догадываются, что внутренние ресурсы называются так по праву, а, следовательно, являются личной собственностью каждого из нас.

Один человек пришел к мудрецу с просьбой: «Я желаю, чтобы ты научил меня своей мудрости, потому что желаю быть мудрым и принимать правильные решения в любой момент. Что нужно для того, чтобы знать верный выход из каждой ситуации?»

Мудрец промолвил: «Вместо ответа я задам тебе встречный вопрос: из каминной трубы вылезают двое мужчин, у одного лицо чистое, у другого испачкано углем. Кто из двоих умоется?»

- Ну, это очевидно, - воскликнул мужчина, - умоет­ся тот, у кого лицо испачкано.

Мудрец ответил:

- Не всегда верный ответ лежит на поверхности, иди домой и поразмысли.

Мужчина думал в течение пятнадцати дней и вернулся довольный, чтобы заявить мудрецу:

- Каким я был глупцом! Теперь я понял: умоется тот, у кого чистое лицо. Потому что тот, у кого чистое лицо, видит товарища с испачканным лицом и решает, что он тоже испачкался. Поэтому он умывается. Напротив, тот, кто испачкан, видит лицо другого чистым и думает, что у него такое же. Поэтому он не умывается.

- Очень хорошо, - изрек мудрец, - но не всегда ум и логика могут подсказать нам здравое решение. Иди домой и пораз­мысли.

Мужчина вернулся домой, ломая себе голову. По прошествии пятнадцати дней снова пришел к мудрецу:

- Японял! Умываются оба. Тот, у кого чистое лицо, видит другого грязным и решает, что он тоже испачкался, поэтому умывается. А второй, увидев, как товарищ умывается, решает последовать его примеру.

Мудрец сделал паузу, а затем пояснил:

- Не всегда аналогия и сходство помогают сделатьправильный вывод.

- Не понимаю, - развел руками мужчина.

Мудрец посмотрел на него внимательно и произнес:

- Как может быть, что двое вылезли из трубы иу од­ного лицо грязное, а у другого чистое?

В большинстве случаев для получения конкретного ответа нам необходимо всего лишь быть благоразум­ными. Именно наше благоразумие, без сомнения, есть самая мудрая часть нашего «я», кричащая нам изнутри:

- Используй все, что имеешь, чтобы удвоить твои шансы прийти туда, куда ты хочешь!

А то, что мы имеем, я называю ресурсами.

Как течение реки -это русло, по которому онатечет, течение жизни - это направление, в котором она развивается. С этой точки зрения любой инстру­мент, позволяющий нам выправить курс, обрести на­правление, снова выйти на дорогу или найти новыевыходы из сложных ситуаций, — это ресурс. В жизни мы сталкиваемся с препятствиями, которые затруд­няют наш путь. Если человек хочет продолжить про­движение в правильном направлении, он должен расчистить дорогу, чтобы дальше следовать по ней или выбрать другой маршрут.

Ресурс — это внутренняя или внешняя предпо­сылка, к которой мы прибегаем. Мы берем из наших запасов хранящийся там инструмент для достижения определенной цели, а именно: чтобы насладиться чем-либо, преодолеть трудность, устранить помеху, встретиться лицом к лицу с конфликтнойситуацией, разрешить проблему.

Дата добавления: 2015-11-14