Глава 13 ПОГОНЯ

Погоня – это всегда прилив адреналина.

Куда только подевалась усталость – Димка несся, не разбирая дороги. Постовые возле лестницы перехода, увидев бегущего с оружием в руках человека, тут же двинулись на перехват:

– Стоять! Стоять, мать твою!

Хлопнул предупреждающий выстрел. Народ с испуганными криками бросился врассыпную, подальше от места, где началась пальба. Но Шрам, отставший всего на несколько шагов, уже отрывисто командовал:

– Отставить! Тревожную группу на первый путь, бегом!

Последовало еще несколько распоряжений, но Димка не слушал – все его внимание было поглощено преследованием. Если поднявшаяся сзади суматоха и не предупредила бородача, то выстрел свое дело сделал наверняка – тот обернулся, и его взгляд на секунду встретился с взглядом Димки, а затем незнакомец дал деру за угол гостиничного комплекса. Нетрудно понять, что беглец рвался к путям, стараясь скрыться в перегоне, и внутреннее чувство говорило Димке, что сейчас главное – не упустить его из виду.

Зарычав от досады, парень влетел в какую-то чайную, перекрывшую ближайший проход между пилонами, отшвырнул столик – испуганный посетитель едва успел отскочить с его пути, расплескав на себя миску с варевом, и заверещал, ошпарившись. Затрещав, отлетела ширма, и Димка, проскочив несколько шагов по перрону, спрыгнул на пути.

Вот он!

Бородач уже удирал со всех ног вдоль шпал, устремившись к блокпосту. Димка бросился следом. Сейчас их разделяло метров шестьдесят, руки прямо чесались, чтобы пустить вдогонку автоматную очередь, но трудно целиться на бегу, да и расстояние великовато, а пули могли попасть в постовых. Пришлось сдержаться. Кроме того, труп – плохой источник информации. «Ничего, – с мстительным злорадством подумал Димка, – сейчас на блокпосту перехватят гада! Не уделает же он сразу четверых вооруженных мужиков».

Шрам оказался крепок не только с виду и довольно быстро поравнялся с бауманцем. Следом бежали двое сорванных со своих мест постовых с лестницы, пыхтя и громко топая по шпалам «берцами». Федор, похоже, отстал больше всех и плелся где-то позади, но оглядываться и выяснять, где именно, было некогда. Да и «Рысь» напарника, начиненная патронами с картечью, пленных не берет, так что вполне можно обойтись силами таганских бойцов.

Беглец уже поравнялся с постом, но ожидаемой реакции почему-то не последовало. Никто из четверых бойцов, несших там вахту, не попытался его задержать. Более того – один из постовых даже поднял шлагбаум, пропуская бородача, и тут же ничком повалился на рельсы, звякнув автоматом, который так и не снял с плеча. Следом осели на землю и остальные трое, неподвижно распластавшись в тени бетонных блоков.

Димка невольно замедлил шаг, чувствуя, как от нереальности происходящего по коже бегут мурашки. Живо вспомнился недавний кошмар. «Но ведь сейчас это происходит наяву? Так ведь?»

– Ах ты, сука! – яростно выругался Шрам, тоже притормаживая. – Что творит! Ты его видишь? Где он?

«Значит, все-таки наяву…»

Коренастая фигурка быстро растворялась в сумраке туннеля.

– Вижу! – с ненавистью выдохнул Димка, рванув дальше. Сомнений в том, что именно бородач причастен к похищению сестры, больше не осталось. Как именно он вывел из строя людей на блокпосту – это предстояло выяснить. Но сперва его нужно схватить.

Рюкзак с плохо пригнанными лямками раздражающе болтался на спине, мешая движению. Останавливаться и приводить его в порядок некогда, а на бегу не получалось – руки заняты оружием. В порыве злости Димка снова вскинул автомат, выцеливая спину беглеца. Тот как раз выскочил на участок, освещенный путевым фонарем, и представлял собой отличную мишень.

– Нет! – рявкнул Шрам. – Только живьем!

– Уйдет!

– Не уйдет! На Курскую уже отправили сообщение, выход перекрыт!

Как бы там ни было, момент оказался упущен: беглец снова нырнул в тень, сгустившуюся между двумя путевыми лампами.

– А если он там тоже всех вырубит?!

– Береги дыхалку, пацан!

Своевременный совет. Цепочка преследователей растянулась редким пунктиром, бойцы все больше отставали друг от друга, не выдерживая взятый темп. Всего пять минут, но люди уже выдохлись. Никто не приучал их к бегу в туннелях, где важна осторожность, а спешка лишь ведет к преждевременной гибели, но сейчас случай был особенным и выбирать не приходилось.

У Димки тоже отяжелели ноги, а дыхание хрипло вырывалось из разгоряченных легких. Тело взмокло, одежда противно липла к коже, пот градом катился по лицу и шее, но отчаяние и ярость придавали сил, и он бежал. Бородач был единственной ниточкой, ведущей к сестре. За то, что он сделал, его хотелось убить. Вот только делать этого нельзя. Парадокс.

Показалось?

Нет.

Бородач тоже начал уставать, сбавлять шаг. Вот он, метнувшись вправо, и вовсе остановился, вскидывая руку характерным движением. Теперь преследователи сами оказались на хорошо освещенном участке. Димка рухнул прямо на бегу, проехался по щебню на локтях, стесывая кожу сквозь одежду, но автомат не выпустил. Прилив адреналина смягчил боль, позволил не обратить на нее внимания и сосредоточиться на главной задаче – остановить врага.

Резко хлопнул пистолетный выстрел, еще один. Лампочка над головой разлетелась, и туннель погрузился во тьму, разбавленную лишь мельтешением лучей с налобных фонарей бойцов, тоже залегших на путях. Больше не раздумывая, Димка решительно нажал на спусковой крючок, целясь в то место, где только что сгинул из виду беглец. Автомат затрясся в руках, как живой, длинная очередь прошила темноту частыми вспышками. Парень прямо физически ощутил, как свинцовая плеть, выбивая бетонное крошево из стен, наткнулась на человеческое тело – звук сразу изменился.

– Попал! – азартно выкрикнул Димка, вскакивая. И тут же чей-то мощный пинок выбил оружие у него из рук, едва не вывихнув запястья. На этот раз парень не сдержался, зашипел от резкой боли.

– Не стрелять! – выдохнул над ухом Шрам. – Чего разлеглись, вперед, бегом!

Тяжелые шаги по скрипящему гравию, прыгающие световые пятна фонариков, низкий, тягучий звон чьих-то каблуков, зацепивших рельсу. Димка подобрал автомат и устремился следом за остальными.

Вскоре все сгрудились около неподвижного тела, скрестив на нем свет фонарей. Бородач лежал лицом вниз, далеко откинув руку с вороненым «макаровым». Шрам каблуком выбил пистолет, отшвырнул его на шаг, затем убрал свое оружие в кобуру, нагнулся и бесцеремонным рывком перевернул тело беглеца на спину.

И надежда в сердце Димки сразу погасла, а «калаш» бессильно опустился в руках.

В своем сне он ни в кого не попал, сейчас же все оказалось иначе. Темное пятно пропитало одежду на плече бородача – ранение не смертельное, но след от второй пули изуродовал кровавой кляксой щеку.

– Выходного отверстия не вижу, знать, в черепе застряла, – опустившись на колено для осмотра и обыска трупа, сообщил один из патрульных – средних лет усатый мужик с каким-то помятым, словно изношенным, лицом.

Димка смотрел в неподвижные глаза бородача, блестевшее в отраженном свете фонаря, и ему казалось, что тот, из своего смертного далека, уставился на него с каким-то укором, с какой-то странной тоской пополам с досадой. Словно он не успел сделать некое важное дело. Димка смотрел и чувствовал черное опустошение в душе.

Сам.

Своей рукой.

Оборвал единственную ниточку…

– Ничего интересного, – закончив обыск, сообщил усатый, пыхтя после бега, как паровоз. – Платок, зажигалка, пачка папирос, запасной магазин к пистолету, штык-нож. Кстати, хороший ножик, армейский. Документов нет.

– Я его и так знаю. Николай Севергин по кличке Испанец. Сталкер, гражданин Ганзы. Пропал в прошлом году с Курской, думали – погиб. – Шрам оторвал взгляд от лица мертвеца и неприязненно уставился на Димку. – Но убил его ты, щенок. Только что. А между тем, я приказывал тебе не стрелять!

Димка виновато промолчал.

– А чего он убегал, Виктор Викторович? – поинтересовался усатый. – Провинился в чем-то, что ли? Или шпионил для кого-то у нас?

– Прекратить разговоры, Скворцов! – хмуро осадил Шрам. – Никого из вас это не касается!

– Здесь что-то есть.

Луч второго патрульного, пожилого худощавого мужчины, упал на решетку, закрывающую боковой проем. Поблуждав по стенам, он высветил короткий коридор, заканчивающийся тупиком из листового металла.

Димка замер. Явь пугающе перекликалась со сном. До дрожи.

Слишком много совпадений.

– Он что, хотел здесь отсидеться? – с недоумением спросил пожилой. – Это же глупо, там тупик.

А Димка лихорадочно размышлял, глядя на решетку. Бойцы, уснувшие на посту. Лопнувшая лампочка. Боковой проход, в который зачем-то пытался проникнуть бородач. Уж, наверное, не для того, чтобы его здесь поймали. И все это было во сне. Сон привел его сюда. Если довериться интуиции, внутреннему чутью, то…

– Это берлога Натуралиста. Значит, он был связан с этим типом. Нужно здесь все проверить.

Слова вырвались сами собой, но Димка чувствовал, что на верном пути.

– Не гони пургу, – возразил Шрам. – Бойко – доверенное лицо Панкратова, я его хорошо знаю, он надежен. Больше смахивает на подставу. Возможно, этот засранец хотел пустить нас по ложному следу, когда сообразил, что уйти не получается. Ничего, все выясним. Так, Скворцов, Бобылев, берите труп и тащите к станции, там осмотрим внимательнее.

Патрульные не заставили себя упрашивать. Было заметно, что они в туннеле чувствовали себя неуютно – беспокойно озирались и переглядывались. Вся их жизнь проходила на станции, а для таких авралов, как сейчас, существовали другие люди. Поэтому приказ Шрама они восприняли чуть ли не с благодарностью и торопливо уволокли труп прочь, заодно унеся с собой и свет. Тьма сразу сомкнулась вокруг оставшихся.

Димка опустил на щебень автомат и торопливо потянулся за рюкзаком, чтобы достать фонарь, но Леденцов неожиданно надвинулся на него. Толкнул в грудь, припечатав к решетке, и тут же вцепился в ворот куртки. Парень инстинктивно попытался вырваться, но холодное дуло «макарова», вдавившись в висок, заставило замереть. Пуля с тобой спорить не станет, просто разнесет башку.

– Так говоришь, все здесь нужно проверить? – с ледяной злобой выдохнул ему в лицо особист. – Но для начала следует проверить тебя, пацан. Скажи мне, почему ни я, ни патрульные не видели Испанца, пока ты не всадил пулю ему в лицо? А ты – видел. Так почему? Что за игры ты тут со мной ведешь?

– Не понимаю, о чем вы, Виктор Викторович… Как это вы его не видели? А гнались мы за кем, по-вашему?!

– За кем? За тенью, которую видел только ты, а я полагался лишь на твои слова. Даже всерьез думал, что ты меня дурачишь, пока он не начал стрелять. Вот тогда наваждение и сгинуло. Как я понял, этот парень умел отводить взгляд. Всем, кроме тебя. Даже не знаю пока, что об этом думать.

– Я тоже не знаю, честно! – Димка захрипел, дернулся, но тычок дулом снова усмирил. Шрам оказался силен, как черт, и продолжал выкручивать воротник, пережимая горло. – Да отпустите! Я понятия не имел, что его больше никто не видит! Я ведь его еще на Курской разглядел и Федору сказал, да он мне не поверил…

– Эй, Виктор Викторович, отпусти пацана-то, – донесся из темноты нарочито спокойный голос Федора. Вспыхнул свет, заставив Димку зажмуриться.

– Убери фонарь, Кротов. Кстати, а ты где шлялся?

– Твою подозрительность, да на благое дело, Виктор Викторович.

– Работа у меня такая – подозревать. Поверь, я пережил многих своих врагов. Так где ты шлялся?

– Где, где, – Федор хмыкнул, отводя луч фонаря в сторону. – Ногу подвернул. Пацана, говорю, отпусти. Наделали уже дел, нечего усугублять ситуацию. Между прочим, оборотня на Курской Димон одним выстрелом из моего ствола завалил. Вот этого самого. Сечешь?

– Сучьи дети! В игры со мной вздумали играть? – желваки зло заходили на скулах Шрама, но хватку он разжал и даже отступил на шаг. Димка наконец вздохнул свободно, помассировал шею пальцами. Скрипнув зубами, молча подобрал автомат.

– Да хорош тебе, ёханый бабай, успокойся уже! – Федор по-приятельски хлопнул Леденцова по плечу, заработав еще один косой взгляд, что его, впрочем, не смутило. – Лучше подумай, что дальше делать. Имеем дохлого похитителя, который привел к сталкерской заначке. А где, кстати, хозяин берлоги? Давно ты его видел последний раз, Виктор Викторович?

– Вчера вечером в своем кабинете, на докладе. – Шрам прищурился. – Утром Натуралиста на станции уже не было. Но это ничего не значит.

– Нужно вскрыть замки и все осмотреть, – настаивал на своем Димка. – Я чувствую, что…

Грохот двух выстрелов из «Макарова» заставил его умолкнуть. Пули вырвали из крепления дужку, особист снял покалеченный замок и отшвырнул прочь. Распахнул пронзительно застонавшую решетку, приглашающе махнул рукой парню:

– Что ж, флаг тебе в руки, пацан. Двигай. Признаюсь, мне эта сталкерская вольница и самому всю жизнь поперек горла. Но вторую дверь ломать будете сами, ребятишки, и под свою ответственность, – я перед сталкерами в случае ошибки распинаться не собираюсь. Кстати, учти, дверь может быть и заминирована. Любят сталкеры такие штучки, иначе все их заначки давно бы разграбили ушлые ребята.

– Тогда я первым, – вздохнул Федор. – А то мне Сотников башку оторвет, если с его сынком что случится.

– Я сам, – Димка упрямо мотнул головой. – Я предложил, я и разберусь. А с тобой, Федь, мы еще поговорим о моем отце и его трогательной заботе. Позже.

– Вот она, человеческая благодарность в практическом применении! – Федор скорбно покачал головой.

Второй замок удалось выбить прикладом автомата минуты за три. Других инструментов под рукой не нашлось, а стрелять в замкнутом помещении Димка не рискнул – можно было запросто покалечиться от рикошета.

К этому времени со станции подоспела «тревожка» – группа быстрого реагирования из шести основательно вооруженных и хорошо экипированных бойцов. По знаку Шрама могучий тип в тяжелом бронежилете оттеснил Димку плечом, пинком распахнул дверь и ворвался внутрь.

Обошлось без сюрпризов, никто не пострадал. А вот помещений оказалось несколько – анфилада небольших комнат, ведущих одна в другую, – пустых, заброшенных. Только в первой имелась кое-какая мебель – стол, пара древних, продавленных до основания офисных стульев да стальной шкафчик высотой в человеческий рост слева от входа. Но никаких вещей из личного имущества – ни оружия, ни снаряжения, ни посуды, ни тряпок.

Бойцы разбрелись по помещениям, настороженно осматриваясь. Димка достал фонарь, защелкнул на автомате и двинулся следом. Луч выхватывал торчавшие из стен проржавевшие остатки креплений, на которых когда-то висело давно растащенное оборудование. Обрывки кабелей, разбитые выключатели, распотрошенные ящики электрощитов. Еще парочка металлических шкафов под инвентарь, таких же, как в первой комнате, но основательно раздолбанных, с перекошенными дверцами и стенками, словно какие-то вандалы вымещали на них злость. Довершала картину запустения плесень и крысиные трупики по углам. Затхлый, сырой воздух не лез в горло, и Димка все сильнее чувствовал нарастающее отчаяние. Неужели все зря? И смерть Испанца – напрасна? И сон – всего лишь сон?

– И это берлога? – увиденное озадачило даже Шрама. – Так, хлопцы, ищем внимательнее. Для чего-то ведь сталкеры сюда шастали.

По какому-то наитию Димка вернулся в первую комнату. Словно невидимая рука потянула его, а затем подтолкнула в спину. На этот раз он, подсвечивая фонарем, внимательно осмотрел вентиляционные отверстия под потолком. Нет, слишком малы, человеку там не пролезть. Он сдвинул стол, но и осмотр пола под ним тоже ничего не дал. Пыль. Толстый слой пыли и множество следов – вот и все… Секунду… Вот именно! Натоптано только в первой комнате, причем даже не перед столом, а перед шкафом. В остальных помещениях давно никто не бывал, пока не наследили бойцы. Ответ был где-то рядом. Иначе какого черта тогда Натуралист здесь делал?

Вспомнились уклончивые слова сталкера: «Записку оставил. Я ведь не один эту берлогу использую. У нас тут… свои дела. Вас это не касается».

«Вот гад! Дела тут у них… Если Натуралист действительно к этому причастен… Ведь в глаза лгал. Нагло и беззастенчиво. И бауманцам, и другим сталкерам. Лживая двуличная тварь. Недаром он мне никогда не нравился».

Димка с силой пнул шкаф, вымещая на неповинном железе злость, бродившую в душе шершавым, не дающим свободно вздохнуть комом. Громыхнуло. От удара шкаф со скрипом сдвинулся на пару сантиметров.

– Кто там буянит? – донесся из темноты, расцвеченной зайчиками фонарей, неприязненный голос Шрама.

– Ты чего, Димон? – шепотом спросил Федор, появившись рядом, словно привидение.

Димка, не отвечая, ухватился за угол шкафа, надавил. Тот пошел в сторону, словно по накатанной. Федор тут же присоединился. В четыре руки шкаф легко сдвинули на метр, и Кротов присвистнул. В стене зияла аккуратно выдолбленная дыра, в которую вполне мог протиснуться взрослый человек, лишь слегка пригнувшись. Выставив перед собой дуло автомата, Димка присел и повел лучом.

Почти такое же пыльное смежное помещение, как и то, в каком они находились. Только дверь здесь отсутствовала – луч неожиданно провалился в темноту, высветив стены за проемом, который вел в коридор сразу за железным тупиком.

– А тупичок-то для отвода глаз, – хмыкнул Федор.

– Что и требовалось доказать, – угрюмо обронил Димка, решительно протискиваясь в дыру.

– А ну стой! Дмитрий Михайлович, куда это ты намылился без моего разрешения? – Шрам пролез следом за бауманцами, сердитым окриком осадив Димку, уже собравшегося двинуться вперед для изучения коридора. За ним, недовольно ворча, потянулись бойцы тревожной группы – из-за снаряжения им было не так просто, как тем, кто был налегке.

– А вы говорите, Виктор Викторович, – куда бы он делся! – Димка усмехнулся. Выходит, бородач мог уйти, если бы не стал тратить время на пальбу. – Кто бы мог подумать…

– Стоять, я тебе сказал! Вперед пойдут опытные люди!

– Я тут просто так торчать не собираюсь!

– Да пусть идет, Виктор Викторович. Я его знаю, упрям, как стадо ослов. – Федор похлопал Димку по плечу. – Пока шишку на лбу не набьет, не успокоится.

– Спасибо за лестный отзыв, Федь. Виктор Викторович, а если там еще один, такой же, как Испанец? Которого увидеть смогу только я?

– Хорошо, идешь впереди. Но если опять кого-нибудь пристрелишь без моего разрешения – я тебя сам прикончу.

– Договорились.

– Стоять! Я не закончил. Значит, так. Мы понятия не имеем, куда идти и где искать, а ходы могут привести куда угодно. Схемы этих туннелей у меня нет. Полчаса на осмотр, если ничего подозрительного не найдем, возвращаемся. Думаю, допрос Натуралиста даст больше информации, но я все еще не уверен, что он имеет непосредственное отношение к нашим проблемам.

– Как это «не имеет»? – Димка пораженно уставился на особиста. – А этот ход?!

– Ну и что? – изуродованное лицо Леденцова перекосила снисходительная усмешка. – У сталкеров в метро есть множество троп, о которых другим неизвестно и о которых они не распространяются. Это, скорее всего, одна из таких, только для посвященных. Не верю я, что Натуралист причастен к похищению. И не поверю, пока не получу конкретных доказательств. Так что не сотрясай воздух своими обвинениями зря, а то мои ребята могут и обидеться за сталкера. Так ведь, Тихонов?

– Можем, – подтвердил здоровяк, который выбивал входную дверь. Все бойцы из «тревожки» уже перебрались в коридор и теперь переминались позади Шрама в ожидании распоряжений.

– На, держи. – Шрам протянул Димке хозяйственно присвоенный штык-нож бородача. – Может пригодиться. Все, двинули!

Димка тут же пристегнул штык к стволу автомата, перехватил оружие поудобнее и, чувствуя противный холодок в груди, решительно зашагал вперед. Отступать некуда, да и время имеет значение. По заверениям Шрама, Наташе осталось не так уж много перед тем, как наступят необратимые изменения. Нужно спешить, чтобы проверить единственную зацепку.

Темнота неохотно пятилась, расступаясь под лучом фонарика. Бойцы «тревожки» и в самом деле оказались опытными – их шагов было почти не слышно. Зато Федор топал за плечом справа, как… как стадо беременных шилоклювов. Димка невольно хмыкнул, представив эту картину. Нервы. Он понятия не имел, как эти твари размножаются, и, если честно, его это совсем не интересовало. Эти долбаные мутанты достойны только одного – пули… Лучше не отвлекаться на посторонние мысли.

Свет от фонарей бойцов позади дробил его тень на множество призрачных подобий, и изломанные силуэты ползли по полу, карабкались на стены, словно стая неведомых чудовищ, спущенных с поводка. Натуралист говорил, что коридор вел в систему обслуживания вентиляционных шахт, но мог и соврать. Нужно смотреть в оба.

Время от времени попадались заброшенные боковые помещения, обычно уже без дверей, давным-давно разграбленные вандалами. Группа замирала, и кто-нибудь из бойцов по знаку командира «тревожки» Тихонова быстро проводил поверку. Затем двигались дальше.

Минут через двадцать коридор начал казаться Димке бесконечным, а нетерпение, гнавшее его вперед, стало притупляться. Пусто. Ничего…

И тут они вышли на перекресток.

Все остановились, лучи фонарей разбрелись по боковым ответвлениям. Никогда не знаешь, где притаится опасность, поэтому перекрестки всегда требовали повышенного внимания.

– Вот черт! – растерянно вырвалось у Димки.

Тропинка в пыли на бетоне тоже неожиданно разветвилась, разбегаясь по трем направлениям. И куда дальше?

– Разделимся, – недолго думая, приказал Шрам. – Тихонов, бери двоих и налево. Еще трое направо. И осторожно там!

– Сделаем в лучшем виде, Виктор Викторович. – Тихонов разделил свой отряд на две группы, и бойцы разошлись по указанным направлениям.

Бауманцы и особист двинулись дальше, но шагов через двадцать снова пришлось остановиться. Посреди прохода белели кости человеческого скелета в обрывках истлевшей одежды.

– Жизнь была так хороша, что не хотелось портить ее своим присутствием, – со скорбной гримасой выдал Федор одну из своих сентенций.

– Тихо, Кротов! – прошипел Шрам. – Развлекаться будешь на станции!

– Похоже, мы на верном пути, – взволнованно сообщил Димка. – Это метка Натуралиста.

– А ты откуда знаешь, Димон?

– Да было дело… на поверхности. – Вдаваться в подробности не хотелось, но сам ведь заговорил. – Когда стажировался на Боровицкой. Там Натуралист, чтобы пометить заначку в одном из подвалов, пару скелетов притащил и сверху мусорной кучи положил. А в мусорной куче заначка и была.

– А что в заначке? – живо поинтересовался Федор.

– Печь-«буржуйка». Сделана до Катаклизма, но как новенькая. Правда, ее потом шилоклюв подпортил…

– Все, хватит трепаться! – сердито оборвал Шрам. – Юморист хренов! Мы здесь – непрошеные гости, а значит, этот скелет может оказаться предупреждением. Поаккуратнее с ним. Дмитрий, давай первым, проверь там.

Оставив спутников в десяти шагах от мертвеца, Димка осторожно приблизился. После гибели с этого трупа явно забрали все, что могло пригодиться живым, и в первую очередь – обувь. Хорошая обувь в метро всегда была дефицитом. Луч скользнул от обглоданных крысами костей стоп выше, по бедрам, провалился в зияющие дыры в лохмотьях, высвечивая сквозь ребра позвоночник, затем остановился на жутковатом оскале мумифицированного временем черепа, который частично еще покрывали ошметки ссохшейся, полусгнившей кожи и плоти. Правая рука мертвеца занесена за голову, словно перед смертью он пытался что-то бросить в своих врагов, но кисть была пустой. Димка медленно присел на корточки возле трупа, еще раз внимательно посветил, вглядываясь. Серебристо сверкнула нить, выхваченная из тьмы на мгновенье. Димка сразу вернул луч обратно.

– Оп-па! Не подходите пока.

– Что там, ёханый бабай?

– Растяжечка. Проходит сквозь кости грудной клетки. Только здесь и видно, возле скелета нить присыпана пылью. Правы вы, Виктор Викторович, это сюрприз.

– Говорил же, – усмехнулся Шрам, опасливо попятившись еще дальше и потянув за собой Федора. – Элементарная ловушка. Кто потревожит мертвеца, тот взлетит на воздух.

– Думаю, если растяжку не трогать, то все обойдется, – предположил Димка. – Я пройду первым, а вы за мной, по одному.

– Ладно… – Шрам осекся и заговорил уже иначе – зло, отрывисто. – Черт, не пойму, почему я все время с тобой соглашаюсь, Дмитрий Михайлович? Не нравится мне это. Вот что, хватит самодеятельности. Пусть специалисты поработают.

– Только не ваши сталкеры, – тревожно вскинулся Димка. – Они могут быть заодно.

– Парень, это тяжелое обвинение. Хорошо, что тебя мой Тихонов не слышит. А я, между тем, все еще не видел никаких доказательств. Скелет с растяжкой? Так любой уважающий себя сталкер не оставит свою тропу без охраны… Федор, давай на перекресток, окликни парней, пусть двигают сюда. Растяжку оставлять нельзя, надо обезвредить. Неизвестно, что там впереди, возможно, понадобится быстрое отступление. И тогда под ноги смотреть будет некогда.

Димка вынужден был согласиться с Леденцовым. Предосторожность лишней не бывает. Но так трудно сдерживаться, оставаться на месте… У него с каждой минутой все отчетливее нарастало гнетущее ощущение, что они безнадежно упускают время. Надо шевелиться, некогда возиться с растяжкой, тем более что ее можно обойти…

– Пацан, ты совсем охренел? Стой, сказал тебе!

– Димон, ёханый бабай, да ты оглох, что ли?!

Димка словно очнулся от наваждения. Оказывается, он уже отошел от скелета шагов на десять, когда к нему прорвались встревоженные голоса спутников. Парень и не заметил, что двинулся вперед по коридору. Что-то с ним и в самом деле творилось странное. Как тогда, на Курской, Когда он пытался проводить Наташку, – выпал кусочек реальности. Только что он был возле скелета, и вот уже шагает неизвестно куда, даже толком не подсвечивая путь фонарем. Ствол автомата опущен, луч смотрит под ноги.

Шагает…

Мгновенно прошиб страх. Он шел не сам, а против своей воли. Шел с таким чувством, словно возвращается домой, туда, где позаботятся о его тревогах и печалях… Но его дом был на Бауманской. А значит, то, что притаилось впереди и тащило его к себе, несло смертельную угрозу.

Димка напрягся, пытаясь остановиться. Тело стало чужим и повиновалось с трудом. Страх учащенным пульсом бился в висках, выглядывал из расширенных глаз, скользил по лицу бисером пота. Неимоверным усилием воли удалось прервать движение, но правая нога снова пошла вперед, для следующего шага, пошла сама собой.

– Димон! Да что за тупое упрямство…

Голос Федора растворился в угрожающе изменившемся окружающем фоне. Ватная тишина жадно высосала все звуки, впитала в странно влажные и пористые бетонные стены, не отражая. Свет фонарика тускнел, сдаваясь под натиском враждебной тьмы, угасал, словно тьма пожирала энергию батареек. Плотный мрак невидимой воронкой кружил вокруг, охватывал со всех сторон, пропитывал одежду и липнул к телу, вытягивая жизнь.

«Нужно выстрелить», – мелькнула паническая мысль. Ведь однажды это уже помогло – на перегоне, где сознание пытались замутить пересмешники. Тогда грохот выстрела прогнал наваждение.

Палец уперся в неподатливый, словно приржавевший к остову автомата спусковой крючок.

Не получалось.

Не хватало сил.

Башмак медленно опустился в пыль, перенос веса, занос ноги для следующего шага. Димка сопротивлялся, чувствуя, как от чудовищного напряжения во всем теле вот-вот начнут рваться скрученные в узел мышцы.

Что-то коснулось горла. Паутина? Нет, какая-то нить. Прочная, как нейлон. Растяжка? Нить врезалась в кожу, вдавливаясь все глубже, лишая дыхания. Нужно остановиться, иначе…

Громкий щелчок сзади, нить обвисла. В странно измененном восприятии грохот взрыва тянулся и тянулся, не желая затихать. Ударная волна мягко, но неодолимо толкнула в спину, подхватила и швырнула вперед. Инстинктивная попытка сгруппироваться при падении. Автомат вылетел из рук, мгновенно стертый тьмой. Пыль на зубах и горячий ветер на коже.

И падение.

Дата добавления: 2015-11-14