Глава четвертая. Сеанс второй.

I want to hide the truth,

I want to shelter you.

But with the beast inside

There's nowhere we can hide.

- Imagine Dragons

- Сеанс первый. Запись от двадцать второго июня две тысячи пятнадцатого года. Лечащий врач: Питер Хэйл. Пациент: Стайлз Стилински. Помнишь условия, Стайлз?

- Да, конечно. Ровно час.

- Итак… тебе есть что добавить к прошлому рассказу?

- Я… да. Но это будет немного… странно.

- Я слушаю тебя, Стайлз.

Стайлз никогда не боялся животных. Более того, он, как и все остальные дети, практически все свое детство провел, уговаривая отца завести собаку. Эти дни, что он провел в доме Питера, возясь с охотничим псом, лишь убедили его, что той-самой-ночью в лесу он встретился совсем не с бродячей собакой. Бродячая собака не рычит так громко, продирая своим рычанием… насквозь. Бродячая собака гораздо… меньше. Пугливей. Глупее. То, с чем он столкнулся в лесу, гораздо умнее и сильнее обычной собаки. Гораздо… яростней.

- Знаешь… - Стайлз откашливается, теребит шнурок от капюшона и нервно грызет узелок на самом конце. Питер терпеливо ждет, пока тот соберется с мыслями, и Стайлз вскоре продолжает: - В общем, я много думал обо всем этом… и вспомнил пару мелочей.

- Продолжай, - непринужденно подбадривает его Питер. Голос психолога звучит спокойно, профессионально и участливо, но Стилински слышит сквозящее в голосе напряжение.

Отец до последнего был уверен, что Стайлз… переживет это. Переживет все эти дюжины швов, переживет постоянные допросы следователей, переживет этот период ночных кошмаров и беспощадной бессонницы, от которой глаза Стайлза проваливались все глубже на стремительно худеющем лице, переживет эти косые и псевдо-сочувствующие взгляды одноклассников и учителей. Время шло и лучше ему не становилось. Стайлз впервые был готов наложить на себя руки, чтобы больше не испытывать этого постоянного чувства… неполноценности. Будто из него выдрали кусок плоти или лишили способности дышать так, что каждый выдох и вдох казался для него самой настоящей битвой.

По ночам он эту битву, как правило, проигрывал.

- У этой… твари… были красные глаза. – Стайлз тяжело вздыхает и, одергивая самого себя, вытаскивает изо рта зажеванный узелок. – Это была не собака. И не горный лев. И…

- Ты уверен, Стайлз?

- Я… - Стайлз снова вздыхает, судорожно вцепившись пальцами в свои колени. – Я видел его всего секунду или две, когда он выпрыгнул и вцепился в Дэвида. Огромный, черный, сильный… Это был волк, Питер.

Пожалуй, главной ошибкой Джона Стилински было то, что он был убежден в лечебных свойствах времени. Да, конечно, шли дни, и Стайлз привыкал. Привыкал к кошмарам, привыкал к паническим атакам и шепоткам в спину. Но с каждым днем он все явственнее вспоминал ту-самую ночь. Воображение услужливо приукрашивало и дорисовывало все то, чего Стайлз в ту ночь не увидел и не услышал, и порой (особенно по ночам) ему казалось, что эта тварь напала не на Дэвида, а на него самого. И тогда он бежал в ванную, сдергивал полотенца со стекол и внимательно изучал свое тело, пытаясь найти рваные шрамы от укусов. Но видел только свое изуродованное лицо, залитое слезами и кровью из одного очередного лопнувшего шрама.

-В участке я сказал, что это не могла быть собака. Мне сказали, что крупных хищников на территории Бикон Хиллз нет уже несколько десятков лет.

- Ты ведь знаешь, что это правда, - вкрадчиво произнес Питер. Его напряженный взгляд на стеклами очков был направлен куда-то сквозь мальчишки. – В Калифорнии…

- Я видел то, что я видел! – огрызнулся Стайлз. Затем вздохнул и торопливо добавил: - Извини. Но это действительно был волк.

- Стайлз, я верю тебе… Не плачь, ладно?

Сначала Стайлз думал о том, что эти шрамы на лице – ерунда. Справится, переживет, вытерпит - как обычно это делал. Но чертово время – оно ничего не лечит. С каждым днем Стайлз все яснее понимал, что той-самой-ночью эта тварь не просто изуродовала его. Она изменила что-то в самом нутре, будто вывернув его наизнанку. Стайлз чувствовал присутствие этой пустоты в себе изо дня в день, и она не думала оставлять его в покое, издевательски скалясь и вгрызаясь в него каждую ночь. Эта пустота подобно омуту втягивала его все глубже и увереннее – со временем, которое, по идее, должно было его лечить, но делало только хуже с каждым прожитым мгновением.

Стайлз всхлипывает и хватается за протянутый стакан, совсем по-детски придерживая его обеими руками и жадно глотая холодную воду, не замечая, что та стекает по подбородку на толстовку. Питер поглядывает на него уголком глаз, торопливо чиркая что-то в своем блокноте.

- Я ходил в архив госпиталя и сравнивал следы, - наконец выдает Стайлз, отвлекая психолога от писанины.

- Ты… что?

Стайлз терпеливо вздыхает, отставляя стакан, утирает рукавом мокрый подбородок и смотрит прямо на Питера.

- Я ходил в госпитальный архив, чтобы сравнить следы когтей на своем лице со следами пострадавших от нападений животных. – Стайлз сжимает зубы, почти с вызовом глядя на Питера и поднимая подбородок. – Собаки никогда не бьют лапами. Они вгрызаются в плоть, метят в горло и запястья и редко оставляют жертву в живых, если действительно начинают нападение. И собачьи лапы куда… меньше. Если только это не был волкодав.

- Стайлз… - Питер вздыхает, откладывая ручку, цепляет пальцы в замок и напряженно смотрит на Стилински.- Ты ведь понимаешь, зачем мы встречаемся здесь?

- Да. – Стайлз вздыхает и добавляет немного пристыжено: - На самом деле, я уверен, что все мои страхи связаны с этой зверюгой. Я хочу выяснить, что на меня напало в ту ночь и что убило Дэвида.

- Почему ты называешь нападавшего «чем»? – спрашивает Питер почти бесстрастно.

- Потому что язык не поворачивается назвать эту тварь сознательным существом.

Время. Секунды, минуты, часы, дни и недели – каждое мгновение впивалось в Стайлза стеклянной крошкой, раня до боли и проникая под самую кожу, впитываясь в его кровь и расползаясь по венам и артериям парализующей и причиняющей просто нечеловеческую боль пылью. Эту стеклянную крошку не видно, но Стайлз чувствует ее каждым дюймом своего сердца, которое колотится в панике каждое мгновение. Боль разъедающая, всепроникающая, как седина в волосах его отца. От нее не поможет никакой анальгетик.

- Хорошо… - Питер встречается со взглядом Стилински, ободряюще улыбается ему и кивает. – Еще раз. Давай ты расскажешь мне о том, что случилось той ночью еще раз.

- Я…

- Стайлз?

- Хорошо. – Стайлз поерзал на своем стуле, пытаясь устроиться поудобнее, нервно подергал шнурок капюшона, затягивая его сильнее, и, уставившись куда-то в плечо Питера, начал рассказ: - Мы со Скоттом, Эллисон и Дэвидом выбрались в заповедник. Скотт и Арджент ушли в лес и пропали из вида. Мы с Дэвом шли почти следом за ними, и я еще видел городские огни. Мы планировали вернуться к полуночи в город, чтобы пойти на ночной сеанс, поэтому не собирались заходить слишком далеко. – Стайлз тяжело и надрывно выдохнул. – Дэвид стал дурачиться. Он поцеловал меня и… эта штука… она отшвырнула меня в сторону и набросилась на него. Я ударился головой и очнулся только когда меня нашел Скотт. И…

- Стайлз? – позвал его Питер.

- Да?

- Почему ты не сказал на прошлой встрече, что Дэвид поцеловал тебя?

В далеком детстве Стайлз однажды свалился со второго этажа, выбив своим телом окно. Он четверть часа пролежал в стекле, в крови и пыли, окруженный гомонящими одноклассниками и учителями. Еще два часа из него вытаскивали осколки – кусочек за кусочком извлекая обломки стекла из плоти. Это была адская боль, и до той-самой-ночи Стайлз был уверен, что страшнее ничего быть не может. Как же он ошибался. Нет ничего сильнее этой пустоты, выворачивающий его естество просто-напросто наизнанку.

- Разве это важно? – Стайлз приподнимает бровь, и тянется к пустому стакану на столе.

- Любая деталь важна, - мягко отвечает Питер, внимательно следя за дрожащими пальцами. – Стайлз, ты помнишь о том, что я просил тебя быть искренним в ответах и давал тебе разрешение ответить «следующий вопрос» на любой вопрос, который ты посчитаешь слишком… - Питер не может подобрать верного слова и вздыхает, - просто слишком?

- Помню.

- Стайлз. – Питер вздыхает, сцепляет пальцы в замок и смотрит на парня несколько тяжелых секунд, пытаясь подобрать правильные слова. – Стайлз, у вас с Дэвидом когда-либо был сексуальный опыт?

- Нет. – Стайлз отвечает слишком быстро и, поняв свой промах, тянется к графину, чтобы наполнить свой стакан. Под терпеливым взглядом Хэйла он делает пару глотков. – Нет. Он знал, что мне нет восемнадцати.

Питер кивает, делает пометку в своем блокноте и, кашлянув, привлекает внимание Стайлза.

- Тогда второй вопрос. – Хэйл жует губу, наблюдая за мальчишкой. Тот ерзает на месте, явно чувствуя себя некомфортно. В комнате вдруг становится слишком жарко и тесно. – Дэвид когда-нибудь принуждал тебя к сексу, Стайлз?

Некоторые вещи делают тебя таким хрупким и беззащитным, что вдребезги тебя может разнести всего лишь пара фраз.

Стайлз вздрагивает, словно от пощечины, и замирает, глядя широко распахнутыми глазами на Питера. Губы приоткрыты, и он напряжен, как натянутая на гриф струна.

- Я… - Он облизывает сухие губы и хрипло шепчет: - Следующий вопрос.

Питер хмурится, выпрямляя напряженную спину и глядя на парня так странно, как смотрел на него Джон, когда Стайлз сказал ему, что выпотрошенное мертвое тело – это его бывший парень.

- У меня больше нет вопросов, - тихо произносит Питер. Стайлз почему-то чувствует себя виноватым. - Можешь быть свободен.

Стайлз буквально вывалился из его кабинета – так сильно он торопился. В коридоре он влетел в чье-то тело и, чудом не сбив парня с ног и едва не упав сам, инстинктивно натянул капюшон на самый нос, - и только после этого поднял взгляд.

На него смотрела пара затравленных и испуганных глаз из-под копны кудрявых волос. Стайлз увидел в этих глазах собственное отражение – такое же затравленное и испуганное.

- Айзек, ты уже тут? – раздался за его спиной голос Питера. – Можем начать сеанс раньше, идет?

- Да, конечно, - почти беззвучно прошептал Айзек, боком обходя Стайлза. – Извини, мне жаль.

- Все в порядке.

Стайлз вздохнул, провожая Айзека взглядом. Питер закрыл за ним дверь, мягко улыбнувшись Стилински, и тот вымученно улыбнулся в ответ. Улыбка сползла с его лица, когда боковым зрением он заметил у лестницы силуэт Дерека Хэйла.

Я хочу скрыть правду,

Чтобы уберечь тебя.

Но это чудовище внутри

Все равно доберется до тебя.

- Imagine Dragons

Дата добавления: 2015-11-14