Страшный вой прокатился по перевалу. 14 страница

— Здравствуй, Малигос, — вежливо сказала Алекстраза.

— Какое удовольствие видеть вас, Королева Жизни! — мерцающий гигант сердечно рассмеялся. — И вас, конечно же, тоже, мой чудесный сон!

Изера тихо кивнула, ее лица коснулась улыбка.

— Как поживает ваше царство? — спросила красная королева.

— Столь же чудесно, как я и желал! Полно блеска, цветов и молодняка!

— Все же, создатели должны были сделать вас Отцом Жизни, а не Хранителем Магии, Малигос!

— Интересная мысль! Мы как-нибудь обязательно обсудим ее на следующем собрании!

Он снова засмеялся.

— Тебе нехорошо? — спросил Кориалстраз Краса, который, увидев вновь прибывшего, напрягся в ужасе.

— Хорошо. Я просто уселся поудобнее.

Крошечный человечек был благодарен судьбе, что Кориалстраз не мог увидеть его лица. Чем дольше Крас видел и слышал Малигоса, тем больше он жалел о необходимости сохранить в секрете всю правду о будущем, даже от Аспектов.

“ Что бы ты сказал, Хранитель Магии, если бы знал, что тебе уготовано? Предательство, безумие, царство, замороженное и опустошенное, в котором выжил лишь ты…”

Крас не мог вспомнить все, что знал о будущем Малигоса, но вспомнил достаточно, чтобы понять и сожалеть о трагедии — и все же он не мог довести до сознания сияющего гиганта его судьбу.

— И вот из-за него одного мы устроили собрание? — спросил Малигос, его мерцающий пристальный взгляд остановился на Красе.

— Из-за него, — ответила Алекстраза.

Хранитель Магии вдохнул воздух.

— У него наш запах, хотя, возможно, это из-за близости к Вашему супругу. Я не могу сказать наверняка. Я также чувствую окружающее его древнее волшебство. Он околдован?

— Мы позволим ему рассказать свою историю, — ответила Алекстраза, спасая Краса от расспросов. — Как только прибудут остальные.

— Вот, один из них придет прямо сейчас, — задумчиво объявила Изера.

Потолок всколыхнулся, замерцал. Появилось огромное крылатое существо, мощно спикировавшее вниз, дважды облетев гигантскую пещеру. Другие Аспекты в тихом уважении наблюдали, как приближается массивное существо.

По размерам он был самым огромным из них — крылатое чудовище, черное, как ночь, и держащее себя столь благородно, как только мог дракон. Тонкие вены из серебра и золота, тянущиеся с груди на спину, очерчивали его позвоночник и бока, в то время как блеск между чешуйками навевал мысли об алмазах и других драгоценных камнях, природой инкрустированных в его чешую. Вновь прибывший излучал первобытную мощь, мощь мира во всех ее проявлениях.

Он приземлился чуть поодаль от остальных, его огромные, перепончатые крылья аккуратно сложились позади. Низким и глубоким голосом черный дракон сказал:

— Вы звали, и я пришел. Всегда рад видеть друга Алекстразу…

— И я приветствую вас, дорогой Нелтарион.

Чуть ранее Красу понадобились все его силы, чтобы удержаться от реакции при виде Малигоса. Теперь же его почти колотило, как он ни старался не показать ни малейшего намека на те чувства, что вызывал в нем последний гость. Если прежде его беспокойство было вызвано знанием о том, на какое будущее обречен Хранитель Магии, то сейчас Краса взволновало будущее всех драконов… и самого мира, должного пережить пришествие Пылающего Легиона.

Перед ним стоял Нелтарион.

Нелтарион. Хранитель Земли. Самый уважаемый из Аспектов и, кроме того, близкий друг любимой королевы Краса. Если бы Нелтарион был из ее стаи, он, конечно же, был бы одним из ее самцов. Не считая супругов, именно у Хранителя Земли Алекстраза чаще всего искала совета: у черного рода был острый ум, который мог увидеть все грани проблем. Нелтарион не делал ничего, не рассчитав последствий, и в молодости Крас в некоторой степени подражал ему.

Но в будущем, которому принадлежал волшебник, любая мысль о подражании Нелтариону показалась бы безумием. Нелтарион отказался от своей роли, отказался оказывать защиту, которую Аспекты давали смертному миру. Вместо того он уверился в том, что младшие расы были корнем всех зол этого мира, что они должны быть уничтожены… и те, кто помогал им, тоже.

Нелтарион пришел к идее создания мира, где только драконы — несомненно, в основном из его стаи, — управляли всем и вся. Эта растущая одержимость привела его к бесчисленным поступкам, все более и более темным, поступкам настолько страшным, что, в конечном счете, Нелтарион стал столь же ужасен, как и демоны Пылающего Легиона. Остальные Аспекты, наконец, объединились против него, но лишь после того, как он пролил реки крови и вызвал необозримые разрушения.

И, отвергнув все то, чем он когда-то был, Нелтарион отверг свое имя. От своих бывших друзей он получил прозвище, под которым стал известен всем существам, ставшее синонимом злу.

Смертокрыл…

Перед глазами Краса маячил Смертокрыл, Разрушитель, Черный Бич. Дракон-маг не мог сделать ничего, чтобы предупредить остальных. Фактически, хотя он и знал, кем, в конечном счете, станет Нелтарион, Крас не мог вспомнить, когда и где случится трагедия. Разжигая среди Аспектов недоверие в такое время, он мог добиться куда худших бед, чем те, что принесет Хранитель Земли.

И все же…

— Я был удивлен, когда со мной связалась Изера, а не вы, — прогрохотал черный. — Вы в порядке, Алекстраза?

— Да, Нелтарион.

Он осматривал ее спутников.

— А вы, юный Кориалстраз? Вы не в лучшем состоянии, мне так кажется.

— Последствия болезни, — с уважением ответил ему красный самец. — Это честь для меня — видеть вас снова, Хранитель Земли.

Они разговаривали как хорошие знакомые, и Красу удалось вспомнить, что, став Смертокрылом, Нелтарион уже не будет узнавать его. Ко временам войн с орками черный гигант так долго жил в своем безумии, что забыл о прошлой дружбе. Все, что имело для него значение, было нашептано ему его тьмой.

Но здесь Нелтарион был товарищем. Он посмотрел на шею Кориалстраза, заметив крошечного человека, накинувшего на голову капюшон.

— А ты, наверное, тот самый. У тебя есть имя?

— Крас! — огрызнулся волшебник. — Меня зовут Крас!

— Какой дерзкий кроха! — с ухмылкой сказал Нелтарион. — Я все же верю, что он — дракон, как и намекала Изера.

— Дракон, которому есть что рассказать, — добавила Алекстраза. Она пристально глядела на потолок, точнее, на круг, через который вошли она и остальные драконы. — Но я предпочла бы дать Ноздорму еще немного времени прежде, чем мы начнем.

— Дать Вневременному время? — рассмеялся Малигос. — Как забавно! Я не позволю строгому Ноздорму уйти, не подколов его этой шуткой!

— О да, и вы будете подкалывать его ею снова и снова, не так ведь? — ввернул Нелтарион, широкая зубастая улыбка растянулась по его змеиной морде.

Малигос снова рассмеялся. Он с Нелтарионом, занятые какой-то беседой, уединились в стороне.

— Возможно, они не братья по крови, — заметила Изера, ее закрытые глаза проследовали за парой. — Но они – братья в душе.

Алекстраза согласилась.

— Хорошо, что у Нелтариона есть Малигос. В последнее время он как-то скромно ведет себя со мной.

— Я тоже чувствую, как он отдаляется. Он не предпринимает никаких действий по отношению к этим ночным эльфам. Однажды он заявил, что у них грандиозные видения того, как стать подобными творцам, без знаний и мудрости оных.

— Возможно, он и прав, — Королева Жизни развернулась, ее широкие глаза ненадолго задержались на Красе.

Магу становилось все неудобнее под ее изучающим взглядом. Из них всех именно Алекстраза заслужила предупреждения. Ведь из-за деяний Смертокрыла она попадет в рабство оркам, воинственные псы которых без колебаний зверски убьют ее детей, если понадобится. Смертокрыл воспользуется хаосом последних дней орочьих войн, чтобы найти то, чего желал… яйца Королевы Жизни, чтобы возродить свою поредевшую стаю, практически полностью уничтоженную его безумными интригами.

“ Чем я должен себя ограничить? — требовательно спросил себя Крас. — Где лежит та грань? Я не могу ничего сказать об орках, о предательстве Хранителя Земли, о Пылающем Легионе… все, что я могу сделать, это предоставить доводы об уничтожении меня и Ронина!”

Расстроившись, он впился взглядом в один из источников своих терзаний. Нелтарион весело болтал с Малигосом, стоящим к остальным драконам спиной. Черный гигант протянул крылья и кивнул, соглашаясь в чем-то со своим мерцающим другом. Будь они людьми, дворфами или принадлежали бы к другой смертной расе, они бы по-домашнему выпили по пинте эля в ближайшей таверне. Младшие расы видели драконов как чудовищных зверей или преисполненных мудрости существ, когда как на самом деле они были в некоторой степени столь же приземленными, как и крошечные существа, за которым они присматривали.

Взгляд Нелтариона на мгновение скользнул за спину Малигоса, встретившись со взглядом Краса. И в тот момент Крас понял, что все то, что видел он и остальные в черном драконе, было фарсом.

Тьма уже опустилась на Хранителя Земли.

“Невозможно, это невозможно! — уверял сам себя Крас, едва способный сохранить спокойное выражение лица. — Не сейчас!”

Слишком рано, это был слишком тонкий момент, чтобы позволить Нелтариону стать Смертокрылом. Аспекты должны быть едины, чтобы не только справиться с готовящимся вторжением, но и разобраться с разрушениями во времени, вызванными Красом и его бывшим учеником. Конечно же, он ошибся в черном левиафане. Конечно же, Нелтарион все еще был одним из легендарных защитников смертного мира.

Крас проклинал свою память. Когда Нелтарион стал предателем? Когда он навеки стал проклятием на головы всех живых? Неужели предназначено, чтобы это случилось сейчас, или Нелтарион был со своими товарищами даже тогда, когда тьма уже поглотила его?

Чародей не мог свести взгляда с Хранителя Земли. Несмотря на собственную клятву, Крас начал думать, что здесь он, возможно, должен был забыть о правилах. Как могло это принести что-либо, кроме добра, открой он злодея среди Аспектов? Как…

И снова Нелтарион скользнул взглядом в его направлении… но на сей раз не свел его с глаз Краса.

И только тогда Крас осознал, что Нелтарион почувствовал, как его узнали. Только тогда он осознал — черный дракон понял, что перед ним тот, кто может раскрыть его страшную тайну.

Крас попытался отвести взгляд, но его глаза были словно прикованы к взгляду Аспекта. Слишком поздно он понял причину этого. Хранитель Земли, видя, что он узнан, действовал быстро и решительно. Теперь он держал Краса своей силой так же легко, как дышал.

“ Я не сдамся ему!” —все же, несмотря на всю решительность, одного желания оказалось недостаточно. Если бы он был готов, Крас, быть может, еще поборолся бы с разумом Нелтариона, но столь неожиданное открытие заставило его раскрыться… и черный не упустил возможности.

— Ты знаешь меня… но я не знаю тебя.

Леденящий голос наполнял его голову. Крас молил, чтобы хоть кто-то заметил, что происходит между ними, но все вели себя так, будто ничего и не происходит. Его изумляло то, что даже его любимая Алекстраза не видела ужасной правды.

— Ты заговоришь против меня… заставишь их увидеть меня таким, каким видишь меня ты… заставишь их подозревать своего старого друга… брата…

Слова Хранителя Земли давали четко понять, как глубоко погрузился он в свое безумие. Крас чувствовал в Нелтарионе неистовую паранойю и непреклонную веру в то, что никто, кроме черных драконов, не понимал того, что было нужно миру. Любой, кто казался ему малейшей угрозой, был в глазах Нелтариона истинным злом.

— Ты не сможешь распустить свою злобную ложь…

Крас уже было думал, что погибнет там, где стоит, но к его удивлению, Нелтарион отвел свой пристальный взгляд и возобновил беседу с Малигосом.

“ В какую игру он играет? — задавался вопросом дракон-маг. — То он угрожает мне, то, кажется, совсем забыл о моем присутствии! ”

Он осторожно наблюдал за черным левиафаном, но казалось, что Нелтарион совсем не обращал на него внимания.

— Он не придет, — сказала, наконец, Изера.

— Может, он еще появится, — предположила Алекстраза.

Поглядев на них, Крас понял, что они упомянули Ноздорму.

— Нет, со мной связался тот, с кем я говорила. Он не может определить местонахождение своего владыки. Вневременный вне смертного мира.

Новость Изеры не предвещала ничего хорошего. Зная о битве Ноздорму, Крас подозревал, что причиной, по которой слуги Вневременного не могли связаться с ним, была аномалия. Если Ноздорму удерживал Время совершенно один, как понял Крас, он должен был делать это в каждый момент своего существования. Многократно Ноздорму боролся против Времени … не оставив и мига для собрания.

Надежды Краса таяли на глазах. Ноздорму потерян, Нелтарион безумен…

— Я согласна, — сказала Алекстраза, отвечая на оценку Изеры. — Нам придется начать не в полном составе Пяти. Нет никаких правил, запрещающих хотя бы обсудить вопрос после того, как история будет рассказана, даже если решение не сможет быть приведено в действие.

Опустив голову, Кориалстраз позволил наезднику спешиться. Следя за выражением лица, Крас вышел к собравшимся гигантам, стараясь не смотреть на Хранителя Земли. Глаза Алекстразы ободряли его, дракон-маг знал, что он должен был делать.

— Я — один из вас, — объявил он столь же рокочущим голосом, как и у любого из левиафанов, окружавших его. — Мое истинное имя известно Королеве Жизни, но пока что для вас я — просто Крас!

— Для только что вылупившегося дракончика он неплохо ревет, — пошутил Малигос.

Крас повернулся к нему лицом.

— Не подходящее время шуток, тем более для вас, Хранитель Магии! Равновесие почти уничтожено! Ужасная ошибка, искажение реальности, вот что угрожает всему… абсолютно всему!

— Как театрально, — рассеянно заметил Нелтарион.

От этого Крас едва не выболтал всю правду о Хранителе Земли. Не сейчас…

— Вы услышите мою историю, — настоял Крас. — Услышите и поймете… худшая опасность на горизонте, она затронет и нас. Вы увидите…

Но когда первые слова его рассказа уже готовы были сорваться с губ, язык Краса, казалось, начал двигаться сам. Вместо связного повествования, по прихоти языка он лепетал бессмыслицу.

Большинство драконов откинули головы, пораженные его странным поведением. Крас быстро посмотрел на Алекстразу, ища помощи, но она была столь же удивлена, как и все.

У волшебника закружилась голова. Головокружение невообразимой силы скрутило его так, что он не смог удержаться на ногах. С губ его до сих пор слетала бессвязная чепуха, но теперь Крас уже сам не знал, что пытался сказать.

И как только его ноги подкосились, а головокружение взяло вверх, Крас услышал в голове смертельно спокойный голос Нелтариона.

— Я же предупреждал тебя…

СЕМНАДЦАТЬ

О пустилась тьма, и мир ночных эльфов очнулся. Торговка открыла свою лавку, верующий отправился на молитву. Простой народ жил своей жизнью, и эта ночь ничем не отличалась от всех других. Мир принадлежал им, и они могли с ним делать все, что захотят… по крайней мере, они так искренне верили.

Но для кого-то в жизнь вползали крошечные неприятности, незначительные отклонения от их рутинной привычной жизни.

***

Старший глава Лунной Стражи, чьи длинные серебристые волосы были завязаны сзади, рассеянно указал пальцем с длинным ногтем на графин вина на противоположном конце комнаты, одновременно разглядывая карты звездного неба и подготавливаясь к произношению сильного заклинания. Хотя он был одним из самых древних волшебников, его навыки не ослабли: не зря же он так долго держался на столь высоком звании. Чтение заклинаний было частью его бытия, как дыхание, для него это было точно так же просто и естественно, ему даже не приходилось об этом задумываться.

Грохот, из-за которого он вскочил со своего мягкого стула, порвав пергамент, был вызван быстрым и роковым падением графина на пол. Пятна вина и осколки стекла усеяли великолепный изумрудно-оранжевый ковер, только недавно приобретенный волшебником.

Шипя от злости, чародей щелкнул пальцами у разбитого графина. Битые осколки резко поднялись в воздух вместе с каплями вина и слились, образуя сосуд. Стекло начало обтекать вино…

Но в следующую секунду… все снова оказалось на ковре, создав еще больший беспорядок, чем раньше.

Старый волшебник внимательно посмотрел на это безобразие. С мрачным выражением лица он снова щелкнул пальцами.

На сей раз стакан и вино повели себя так, как он и хотел, на ковре не осталось даже пятнышка. Хотя сделали это медленно, намного медленней, чем ожидал глава Лунной Стражи.

Старый ночной эльф вернулся к пергаменту и снова попытался сконцентрироваться на предстоящем событии, но его взгляд постоянно тянуло к бутыли и ее содержимому. Он снова указал пальцем на графин, затем, нахмурившись, отдернул палец и нарочно развернул свой стул прочь от причины своего раздражения.

Границу каждого крупного поселения патрулировали вооруженные стражи, охраняя ночных эльфов от возможных врагов. Лорд Гребень Ворона и те, кто, как и он, следили за землями за пределами главных границ королевства, были уверены, что дворфы и другие расы просто жаждали богатств ночных эльфов. Они не интересовались внутренними делами — кто же из их собственных людей будет угрожать им? — но позволяли каждому поселению поддерживать свою безопасность самостоятельно, просто чтобы успокоить простой народ.

В Галхаре, большом городе, недалеко от Источника, на другом берегу Зин-Азшари, волшебники начали ночной ритуал, ставя изумрудные кристаллы на границе города. Связываясь друг с другом, кристаллы действовали, помимо прочего, как защита против магического нападения. В общем-то, их никогда не приходилось использовать, но с ними жители чувствовали себя уютнее.

Несмотря на то, что их были сотни, установить ряды кристаллов не было проблемой. Все они брали свою силу прямо из Источника Вечности, и волшебники просто должны были согласно звездам наладить линии силы, по которым она текла от одного кристалла к другому. По правде сказать, в основном требовалось просто установить кристалл на высоком обсидиановом столбе. Так что местные чародеи могли это сделать всего за несколько минут.

Но когда половина уже была установлена, кристаллы начали тускнеть, а то и совсем потухать. Хоть маги Галхары были не столь опытны, как Лунные Стражи, однако же достаточно хорошо разбирались в своем деле, чтобы понять, что случилось то, чего прежде не бывало. Они немедленно начали проверять и перепроверять ряды кристаллов, но не нашли, в чем была их ошибка.

— Они не высасывают энергию из Источника, — решил, наконец, один юный чародей.

— Что-то пытается отрезать их от его энергии!

Но едва он сказал это, как кристаллы снова заработали. Его старшие товарищи в шоке посмотрели на него, пытаясь вспомнить, могли ли они, когда только начинали обучение, как он сейчас, высказать такое возмутительное предположение.

А жизнь ночных эльфов шла своим чередом…

— Терпят неудачу! — проревел Хаккар. Он почти что хлестал по Высокорожденным, но сдерживал могучий удар плетью в последний момент. Его черные, как смерть, глаза обернулись к лорду Ксавию.

— Мы терпим неудачу…

Звери по бокам Псаря зловещим воем вторили его ярости.

Ксавий был не менее раздосадован. Он следил за работой Хаккара и Высокорожденных и видел ее тщетность… так что он с Псарем начали задумываться о предложении королевы.

У них просто не было знаний и силы, чтобы сотворить такое.

То, что благодаря стараниям Высокорожденных, в смертный мир один за другим проходили Стражники Скверны, их не особо утешало. Эти воины были лишь каплей в море, и пока что они не смогли сделать ничего, чтобы приблизить пришествие великого.

— Что же нам делать? — спросил ночной эльф.

Впервые он прочел в лице Псаря неуверенность. Огромный воин мрачно повернулся к порталу, у которого Высокорожденные все еще силились сделать его больше и крепче.

— Мы должжжны спросссить его.

Советник сглотнул, но прежде, чем его чудовищный помощник сделал хоть шаг, лорд Ксавий вышел вперед, упав на одно колено перед порталом. От своих неудач он не увиливал, только не перед своим богом.

Но прежде, чем колено коснулось камня, Ксавий услышал голос в своей голове.

— Портал усилен?

— Нет, о великий… в этом плане наши усилия не возымели того успеха, что мы надеялись.

В этот момент ему показалось, что безумная ярость вот-вот сотрет ночного эльфа в порошок… но это чувство прошло. Конечно же, ему это просто почудилось, и Ксавий ожидал слов бога.

— Вы ищете что-то… говори.

Лорд Ксавий объяснил свои представления, как закрыть поток силы Источника от всех, кроме дворца, так, чтобы никто не мог ее использовать. Он низко склонил голову, смиренный перед мощью, по сравнению с которой все могущество ночных эльфов было не величественнее, чем у насекомого.

— Я уже это обдумывал… — наконец, ответил бог. — Тот, кого я послал, потерпел неудачу…

За спиной Ксавия Псарь издал звук, полный тревоги.

— Я пошлю другого… удостоверься, что портал готов…

— Другого, мой господин?

— Я пошлю одного из своих… одного из полководцев моих воинств. Он проследит за тем, чтобы было сделано все, что необходимо… и сделано быстро.

Голос в голове Ксавия исчез. Тот на мгновение покачнулся, резкое исчезновение так ошеломило его, будто ему только что оторвали руку. Один из Высокорожденных помог ему встать на ноги.

Ксавий посмотрел на Хаккара, который казался не особо-то счастливым, несмотря на то, что советник видел в этом прекрасную новость.

— Он пошлет нам один из своих полководцев! Ты знаешь, кого?

Псарь с тревогой скрутил свой хлыст. Рядом с ним съежились два зверя скверны.

— О да… я знаю кого, повелитель ночных эльфов.

— Мы должны приготовиться! Он должен прийти немедленно!

Несмотря на свое волнение, Хаккар присоединился к Ксавию, как только он начал помогать заклинанию Высокорожденных. Оба они добавили свои знания и навыки, усилив, как только могли, края энергии, которые держали портал всегда открытым.

Горящий шар раздулся, из него искрами вырывались вспышки разноцветных сил. Он пульсировал, почти что дышал. Портал растянулся, дикий ревущий звук сопровождал эту перемену.

Пот уже заливал лицо и тело Ксавия, но он не обращал на это внимания. Слава того, кого он искал, придавала ему сил. Даже больше, чем Псарь, он заставлял себя из последних сил не только поддерживать заклинание, но и расширять его.

И как только портал коснулся потолка, он внезапно изверг огромное, темное существо, столь величественное и ужасное, что Ксавий едва удержался от криков благодарности великому. Теперь здесь стоял один из небесных полководцев, создание, перед которым Хаккар казался столь же ничтожным, как чувствовал себя Ксавий перед Псарем.

— Сохрани нас Элуна! — выдохнул один из волшебников. Он прервался, чуть не разрушив драгоценный портал. Ксавий едва успел взять все в свои руки и, страшно напрягшись, держал его, пока остальные приходили в себя.

Огромная рука с четырьмя пальцами, достаточно большая, чтобы охватить голову советника, указала когтистым пальцем на небрежного чародея. Голос, похожий на рев разбившейся волны и зловещий грохот очнувшегося вулкана, изрек лишь одно неизвестное слово.

Ночной эльф, который всего лишь запнулся, орал, пока тело его скручивало, как будто из мокрой ткани выжимали воду. Жуткий хруст вторил затихающему крику. Большинство Высокорожденных тут же отвели взгляд, а псы Хаккара заскулили.

Сквозь него прорывалось черное пламя, окутывая то, что осталось от волшебника. Огонь уничтожил его, пожирая свою жертву стремительно, словно стая матерых волков. Через несколько секунд на полу осталась лишь небольшая горстка пепла.

— Больше никаких ошибок, — провозгласил громоподобный голос.

Если Псарь и Стражники Скверны не поразили лорда Ксавия в полной мере, то только сам бог, возможно, мог внушить советнику больший ужас, чем вновь прибывший. Ужасающее существо передвигалось на четырех широких сильных ногах, чем-то напоминая дракона. Каждая лапа оканчивалась тремя массивными когтями. Великолепный чешуйчатый хвост скользил по полу туда-сюда, выдавая нетерпение посланника небес. От макушки головы вниз по спине к самому кончику хвоста тянулась грива чистого зеленого пламени. За спиной были расправлены огромные кожистые крылья, но, несмотря на их размер, Ксавий задавался вопросом, могли ли они поднять столь гигантское и сильное существо.

Его шкура там, где ее не прикрывала черная броня, была темно-серо-зеленой. Он был вдвое шире Хаккара и, как прикинул советник, по крайней мере, пять метров в высоту. Крупные клыки, растущие из верхней челюсти, почти что скреблись о потолок, а остальные зубы, острые, как кинжалы, были размером с руку ночного эльфа.

Из-под толстых, похожих на горные хребты, бровей, почти полностью заслонявших его пылающие глаза, избранник великого смотрел на советника… и, в особенности, на Псаря.

— Ты разочаровал его… — объявил крылатый полководец.

— Я… — Хаккар запротестовал было, но остановился, склонив голову. — Мне нет прощщщения, Маннорот.

Маннорот немного наклонил голову, смотря на Псаря, как будто изучал грязное пятно на своей тарелке.

— Нет… тебе нет.

Зверь справа от Хаккара внезапно громко заскулил. Черное пламя, то же, что сожрало небрежного волшебника, окутало испуганную собаку. Она отчаянно каталась по полу, пытаясь погасить огонь, который погасить было невозможно. Языки огня ползли по ней, пожирая ее…

И когда на том месте, где стоял зверь скверны, остался лишь дым, Маннорот снова сказал Псарю.

— Больше никаких ошибок.

Ксавия переполнил страх, но страх поразительный, великолепный. Здесь было олицетворение мощи, существо, которое было правой рукой великого. Здесь был тот, кто знает, как их поражение обернуть победой.

Темный взгляд повернулся к нему. Маннорот шмыгнул своим коротким носом… и кивнул.

— Великий одобряет твои старания, повелитель ночных эльфов.

Он был благословлен! Ксавий склонился еще ниже.

— Благодарю!

— Мы последуем плану. Мы отрежем силу от остальной части царства. Тогда прибытие хозяина начнется всерьез.

— Великий? Тогда он придет?

Маннорот одарил его широкой улыбкой, которой он, возможно, мог проглотить советника целиком.

— О, да, повелитель ночных эльфов! Саргерас лично хочет быть здесь, когда мир будет очищен… он очень, очень хочет быть здесь…

В рот и нос Ронину лезла трава.

По крайней мере, он думал, что это была трава. На вкус было похоже, хотя у него был небогатый опыт в ее поедании. Запах напомнил ему о диких краях и мирных временах… временах с Верисой.

С усилием он приподнялся. Наступила ночь, и луна сияла довольно ярко — было очевидно, что он находится в лесу. Ронин прислушался, но не слышал звуков цивилизации.

Внезапный страх, что его закинуло в другую эру, обуял его, но потом маг вспомнил, что произошло. Его собственное заклинание забросило его сюда, в отчаянной попытке освободиться от демона, сосущего его силу — и вместе с ней, жизнь.

Но если это то же самое время, тогда где он? Окрестности не давали даже намека. Он мог быть в паре километрах или на другом конце света.

А что если второе… сможет ли он вернуться на Калимдор? Он надеялся, что Крас был все еще жив, ведь только с помощью прежнего наставника маг надеялся вернуться домой.

С трудом встав на ноги, Ронин попытался решить, куда же ему идти. Так или иначе, он должен был, по крайней мере, определить свое местонахождение.

Шум в кустах за спиной заставил человека развернуться. Его руки были готовы метнуть заклинание.

Появилось неповоротливое существо.

— Не кипятись, волшебник! Перед тобой просто Брокс!

Ронин осторожно опустил руку. Огромный орк тащился вперед, все еще сжимая топор, вылепленный для него Малфурионом и полубогом.

При мысли о ночном эльфе Ронин огляделся вокруг.

— Ты один?

— Был, пока не нашел тебя. Издаешь слишком много шума, человек. Двигаешься, как младенец.

Не обращая внимания на насмешку, волшебник смотрел за спину орка.

— Я имел в виду Малфуриона. Он тоже был рядом, когда я бросил заклинание. Если оно задело тебя, то и его, должно быть, тоже.

— Слухай, — Брокс почесал свою безобразную голову. — Не видел никаких ночных эльфов. И зверей скверны тоже.

Человека передернуло. Он надеялся, что демон не попал в заклинание.

— Есть предположения, где мы?

— Деревья… в лесу.

Ронин хотел было огрызнуться на него за бесполезный ответ, но понял, что сам ответил бы не лучше.

— Я собирался пойти туда, — сказал он, указывая туда, где, как он надеялся, был восток.

— Есть идея получше?

— Ждать восхода солнца. Будет лучше видно, и ночным эльфам не нравится солнце.

В то время как в этом был смысл, Ронину не хотелось ждать дня, о чем и сказал товарищу по несчастью. Брокс его удивил, согласившись.

— Лучше произвести разведку, волшебник, — он пожал плечами. — Твое направление ничем не хуже, чем все остальные.

Как только они отправились в путь, Ронин задал вопрос, который просто не мог не задать.

Дата добавления: 2015-11-14