Страшный вой прокатился по перевалу. 11 страница

Но вместо того, чтобы прыгнуть снова, ужасный волк внезапно протянул к Иллидану щупальца, растущие из спины. Воспоминания о шелухе, которая была когда-то могущественным Лунным Стражем, заполнили ум ночного эльфа.

Пока разевавшие рты отростки искали его волшебство, искали в самом его теле, инстинкт самосохранения вступил в силу. Вспоминая, как одно щупальце на мертвом животном было оторвано, Иллидан быстро разработал план нападения.

Он не пытался ударить монстра с помощью магии, зная, что это не поможет. Тварь просто всосала бы заклинание Иллидана и, возможно, продолжала бы истощать его дальше. Вместо этого Иллидан решил наложить заклинание на потерянный клинок лорда Гребня Ворона, который лежал вне поля зрения его адского противника.

Оживленный меч стремительно поднялся в воздух и начал вращаться, кружась быстрее и быстрее. Иллидан направил его на спину существа, целясь в мерзкие отростки.

С удивительной точностью кружащийся меч прошелся над плечами зубастого чудовища, срезав оба щупальца легко, будто травинки.

Со сводящим с ума завыванием собакоподобное животное забилось в конвульсиях; густая, зеленоватая жидкость стекала вниз с его плеч. Оно рычало, злобно смотря на того, кто так жестоко ранил его.

Ободренный своим успехом и уже не настолько испуганный, потому что опасность для колдовства была устранена, Иллидан снова развернул меч в сторону твари. Как только монстр прыгнул на него, молодой ночной эльф мрачно улыбнулся. С силой, увеличенной его желанием, он загнал оружие в твердый череп существа.

Прыжок монстра прервался. Он неловко запнулся. Приводящие в ужас глаза остекленели. Крупное животное сделало два неверных шага к Иллидану… а затем рухнуло безвольной кучей.

Ночного эльфа захлестнуло невероятное истощение, смешанное с чувством чрезвычайного удовлетворения и триумфа. Всего лишь немного растерявшись, он сделал то, что три Лунных Стража оказались сделать не в состоянии. То, что он научился на их ошибках, Иллидана не заботило. Он знал только, что он схватился с демоном и вышел победителем.

— Отлично сработано! — от тяжелого удара по спине он чуть не упал на своего чудовищного противника. Пока Иллидан восстанавливал равновесие, лорд Гребень Ворона прошел мимо него, чтобы восхититься работой своего спутника.

— Роскошная контратака! Избавиться от самой большой опасности, а затем нанести смертельный удар, в то время как враг пытается вернуть инициативу себе! Роскошно!

Дворянин уперся ногой в переднюю лапу демона и изо всех сил попытался вытащить свой меч. Сверху по дороге спускались два охранника, позади Иллидана слышался шум подъезжавших с другой стороны, остальные кричали, поскольку миновавшая угроза наконец дошла и до оставшейся части группы.

— Мой лорд! — воскликнул один из двух охранников. — Мы услышали …

Рол'тарак мчался к нему.

— Лорд Гребень Ворона! Вы убили одно из животных! Вы ранены?

Иллидан ожидал, что Гребень Ворона сделает себе на этом хорошую репутацию — в конце концов, именно его оружие все еще торчало из головы монстра — но вместо этого ночной эльф протянул руку и указал на брата Малфуриона.

— Нет! Вот стоит тот, кто, рискуя собой, спас меня от нападения этого существа и бесстрашно избавил нас от опасности, едва ли заботясь о своей собственной жизни! Я не ошибся в вас с самого начала, Иллидан Ярость Бури! Вы куда надежнее, чем дюжина Лунных Стражей!

С потемневшими щеками молодой ночной эльф принимал почести полководца. Годы разговоров о том, как все ожидают, что он будет героем, защитником своего народа, лежали тяжелым грузом на его плечах. Но теперь Иллидан чувствовал, как его судьба, наконец, проявила себя… и это было сделано благодаря свойственному ему колдовству, от которого он почти отказался ради более медленных, более тонких заклятий друидов, которым обучал Кенарий.

«Я был дураком, отрицая свое призвание, — понял Иллидан. — Путь Малфуриона никогда не предназначался мне. Даже в дневное время я владею моим колдовством ночных эльфов…»

Это бодрило его, поскольку он чувствовал себя странно, ступая по пути своего брата. Кто же будет слагать легенды о герое, повторявшем шаги другого? Иллидан был предназначен для того, чтобы вести за собой.

Воины — надежные, закаленные в боях воины Гребня Ворона — смотрели на него с новым и естественным уважением.

— Рол'тарак! — позвал дворянин. — Я чувствую, что удача сегодня со мной! Я хочу, чтобы ты повел половину воинов по следу! Мы все еще можем найти заключенного и того, кто освободил его! Теперь, идите!

— Да, мой лорд! — Рол'тарак вызвал нескольких воинов, а затем, когда все оседали пантер, повел их туда, куда, скорее всего, направились Малфурион и Брокс.

Иллидан уже почти забыл о своем брате, предполагая, что эта задержка дала Малфуриону необходимое время, чтобы оторваться от преследования. Он думал о Тиранде, которая не только будет весьма рада тому, что он задержал охотников, но и будет впечатлена высокой похвалой лорда Гребня Ворона, которой тот наградил его.

И, кажется, у дворянина было еще кое-что, чем он мог наградить того, кто, как он думал, спас ему жизнь. Подойдя к Иллидану, Гребень Ворона положил одетую в перчатку руку на плечо ночного эльфа, а затем объявил:

— Иллидан Ярость Бури, Лунная Стража может игнорировать ваше мастерство, но не я. Отныне вы станете одним из Крепости Черного Грача… и моим личным волшебником! Также вы будете иметь ранг вне Лунной Стражи, равный любому, какие у них только есть, и не будете подчиняться их приказам! Вы будете отвечать только передо мной и вашей королевой, Светлейшему Свету, Азшаре!

Остальные ночные эльфы положили левые руки на грудь и опустили головы из уважения к королеве.

— Я… имею честь … мой лорд.

— Идем! Мы немедленно едем назад! Я хочу собрать больше сил, чтобы принести эти туши в Крепость Черного Грача! Они должны быть тщательно исследованы! Если к нам собираются вторгнуться адские орды, мы должны изучить все, что мы можем, и оповестить ее величество!

Весь во власти эйфории, Иллидан почти не обращал внимания на упоминания об Азшаре. А стоило бы, ведь тогда у него, возможно, появилось бы подозрение, — ведь это из-за нее Малфурион опасался гнева нового покровителя его брата. Королева — по крайней мере, на этом настаивал Малфурион — была вовлечена в безумие, которое могло обернуться гибелью всей расы ночных эльфов.

Но сейчас в голове у Иллидана крутилась лишь одна мысль:

«Наконец я нашел свою судьбу…»

ТРИНАДЦАТЬ

— О н силен умом, силен душой, силен телом… — сказал сильный, яростный голос в голове Ронина.

— Замечательные качества… при других обстоятельствах… — ответил первому второй, более спокойный голос.

— Правда откроется, — настаивал первый. — Я ни за что не потерплю неудачу…

Ронину казалось, что он плывет вне своего тела, но где он плыл, волшебник сказать не мог. Он чувствовал, будто висит между жизнью и смертью, сном и пробуждением, тьмой и светом… ничто не было абсолютно истинным или неверным.

— Хватит! — прервал третий голос, до боли знакомый ему. — Он пробыл там уже достаточно! Верните его мне… пока…

И внезапно Ронин очнулся на поляне Кенария.

Солнце стояло высоко, но был ли это полдень или просто уловка волшебного леса, человек не знал. Ронин попытался подняться, но, как и прежде, его тело не повиновалось ему. Он услышал шаги, и внезапно небо заслонили рога лесного повелителя.

— Вы жизнестойки, чародей Ронин, — прогрохотал Кенарий. — Вы удивили даже того, кого удивить сложно… и, ближе к делу, вы удержали свои тайны при себе, однако это было глупо.

— Н-нет ничего… что я мог бы… рассказать вам.

Ронина удивился, что его рот все еще слушался.

— Это еще надо доказать. Мы узнаем, что случилось с вашим другом, и почему вы — те, кто не должен быть здесь — все же здесь.

Выражение лица полубога смягчилось.

— А пока я сделаю все, чтобы вы отдохнули. Вы заслужили это.

Он взмахнул рукой у лица Ронина… и волшебник уснул.

Красу очень хотелось бы знать, где он находится. Пещера, в которой он проснулся, не бередила воспоминаний. Он не ощущал присутствия других существ, тем более из его рода, и это беспокоило его. Тот, кто наблюдал за ними, просто принес его сюда, чтобы избавиться от него? Он считал, что Крас умрет здесь?

Последний вариант был очень даже возможен. Боль и изнурение продолжали истощать дракона-мага. Крас чувствовал себя так, будто кто-то оторвал от него половину. Его память все еще подводила его, и он боялся, что эта болезнь лишь ухудшится со временем… временем, которого у него не было.

«Нет! Я не предамся отчаянию! Только не я!»

С усилием поднявшись на ноги, он осмотрелся вокруг. Для человека или орка пещера показалась бы почти черной, однако Крас смог разглядеть ее убранство почти так же, как если бы здесь сияло солнце. Он увидел огромные, зубчатые сталактиты и сталагмиты, отметил каждую трещину и щель, бегущие вдоль стен, приметил даже крошечных слепых ящериц, стрелой бегавших вокруг маленьких щелей.

К сожалению, он не увидел выхода.

— Нет у меня времени для этих игр! — огрызнулся он в пустоту. Его слова отозвались эхом, с каждым повтором все больше насмехаясь над ним.

Он что-то упустил. Конечно же, его поместили сюда по какой-то причине… но какой? Тогда Крас вспомнил методы своего народа, методы, которые по отношению к не-драконам были очень жестокими. Мрачная улыбка заиграла на его лице, скрытом капюшоном.

Выпрямившись, маг начал медленно поворачиваться по кругу, глаза его ни разу не моргнули. В то же самое время он произносил ритуал приветствия, говоря на языке более древнем, чем сам мир. Он повторил приветствие три раза, подчеркивая те его нюансы, которые можно было узнать только из источника этого языка.

Если бы это не привлекло внимания его захватчиков — ничто бы не смогло.

— Говорит на языке тех, кто установил небеса и землю на свои места… — прогремел кто-то. — Языке тех, кто создал нас.

— Должно быть, один из нас, — сказал другой. — Поскольку он не может быть одним из них…

— Должно узнать больше.

И внезапно из воздуха появились, окружив крошечное тело… четыре гигантских красных дракона, рассевшихся вокруг Краса. Их необъятные крылья были сложены сзади. Они следили за волшебником, как будто он был маленьким, но вкусным кусочком пищи.

Коли они думали потрясти его якобы примитивные чувства, то еще раз потерпели неудачу.

— Определенно один из нас, — пробормотал более крупный самец, увенчанный огромным гребнем. Он фыркнул, послав клуб дыма прямо на Краса.

— И поэтому я принессс его сссюда, — горько заметил самец поменьше. — Поэтому… и кроме того, его непрерывное хныканье…

Непринужденно чувствуя себя, будучи окруженным дымом, Крас повернулся ко второму самцу.

— Если бы ты использовал интуицию, которую дали тебе создатели, ты узнал бы меня, и понял бы, насколько безотлагательно мое предупреждение! Тогда бы мы были избавлены от этого хаотического бегства из царства лесного повелителя.

— Я до сссих пор не уверен, что не сссделал ошшшибку, приведя тебя сссюда!

— Куда сюда?

Все четыре дракона откинули в удивлении назад головы. Теперь заговорила одна из двух самок.

— Если ты — один из нас, маленький дракон, тогда ты должен знать это так же хорошо, как знаешь свое гнездо…

Крас проклял свою память. Это могло быть только одним местом.

— Так я нахожусь в домашних пещерах? Я нахожусь в царстве любимой Алекстразы, Королевы Жизни?

— Ты хотел прийти сссюда, — напомнил меньший самец.

— Вопрос остается открытым, — прервала его вторая самка, моложе и ухоженней, чем остальные. — Откуда ты пришел?

— Пусть приходит, откуда хочет, — неожиданно вмешался новый голос. — Если он сможет ответить мне на простой вопрос.

Четыре левиафана и Крас повернулись туда, где сидел пятый, и, очевидно, более старший дракон. От двух других самцов его отличал внушительный гребень, идущий от вершины головы вниз, через плечи. Он превосходил второго дракона на несколько тонн, и даже когти его были длиннее, чем крошечный человечек, стоящий посреди гигантов. Но, несмотря на его огромные размеры и явное господство, его глаза были внимательны и полны мудрости. Он больше, чем любой другой, имел влияние на исход авантюры Краса.

— Если ты — один из нас, тогда, несмотря на тот облик, что ты носишь, ты должен знать, кто я, — прогрохотал дракон.

Волшебник боролся со своими изодранными воспоминаниями. Конечно, он знал этого дракона, но не мог вспомнить имени. Его тело напрягалось, и кровь вскипала от того, как он боролся с туманом в голове. Крас знал, что если он не сможет обратиться к этому гиганту по имени, он будет навсегда отвергнут, будет навсегда лишен возможности предупредить свой народ об опасности, вызванной своим присутствием в этом времени.

И затем, после колоссальных усилий, имя, которое он должен был знать почти так же как свое собственное, соскользнуло с его губ.

— Вы Тиранастраз… Тиран Знающий… супруг Алекстразы!

Его гордость от того, что он сумел вспомнить и имя, и звание темно-красного гиганта, должно быть, была очень заметна, поскольку Тиранастраз издал громкий, почти человеческий смех.

— Ты действительно один из нас, но я еще не могу пропустить тебя! Тот, кто принес тебя, назвал твое имя, но оно неверно, ибо среди нас имя у каждого одно, у каждого свое.

— Нет никакой ошибки, — настаивал дракон-маг. — И я могу объяснить, почему.

Супруг Алекстразы покачал своей огромной головой. Струйки дыма побежали из его ноздрей.

— Твое объяснение, малыш, было передано нам… и, тем не менее, оно кажется слишком удивительным, чтобы быть правдой! Вы говорите о падении во владения Вневременного, Ноздорму, но даже он не мог быть столь небрежным, чтобы сделать то, что ты показал.

— Он просто запутался, это ясно, — сказал тот, что наблюдал за лесом. — Один из нас, признаю, но раненный в несчастном случае или по злому умыслу.

— Возможно… — Тиранастраз удивил остальных драконов, опустив голову прямо к Красу. — Но, узнав меня, ты ответил на мой вопрос! Ты из стаи, так что имеешь право и привилегию войти в самые тайные ниши этого логова! Иди! Я проведу тебя к той, кто разгадает эту загадку, к той, кто знает всю свою стаю, ибо она знает всех своих детей! Она узнает тебя, и так мы узнаем правду…

— Вы проведете меня к Алекстразе?

— Кто же, как не я. Взбирайся на мою шею, если можешь.

Даже несмотря на физическое истощение, Красу удалось вскарабкаться. Его подстегивала не только мысль, что он, наконец, найдет помощь… но и просто возможность еще раз увидеть свою возлюбленную, даже если она не узнает его.

Огромный дракон нес Краса через длинные туннели и пещеры, которые он, по идее, должен был узнавать. Но лишь время от времени появлялся некий проблеск воспоминаний, каждый раз не достаточный, чтобы удовлетворить волшебника. Иногда они встречались с другими драконами, но ни один не показался Красу знакомым, хотя когда-то он знал всех драконов красной стаи.

Ему было жаль, что он не был в сознании, когда его принесли сюда. Пейзаж, окружавший логово красной стаи, возможно, пробудил бы его воспоминания. Кроме того, что может быть прекраснее, чем драконы на пике своей власти? Еще раз узреть высокие, крутые горы, покрытые сотнями больших трещин, каждая вторая из которых была входом в царство Алекстразы. С этих пор прошли бесчисленные века, и Крас всегда оплакивал их конец, оплакивал конец Эпохи Драконов.

“Возможно, я смогу убедить ее… чтобы она позволила мне увидеть землю драконов в последний раз… прежде, чем она решит, что сделать со мной.”

Огромное тело Тиранастраза легко летело по высоким, гладким туннелям. Крас чувствовал приступ мучительной ревности, ведь он собирался говорить со свой возлюбленной, но был вынужден делать это в невзрачном, смертном теле. Он очень любил меньшие расы, много времени проводя среди них, но теперь, когда само его существование было на грани прерывания, Крас предпочел бы свой истинный облик.

Внезапно они увидели впереди яркое, но приятное сияние. Они приближались, и красноватый жар прогрел Краса изнутри и снаружи и заставил его думать о детстве, об учении жить в небе так же, как на земле. В его голове мелькали мимолетные воспоминания о жизни, и впервые с момента своего прибытия в это время дракон-маг почти обрел себя.

Они прибыли к источнику этого великолепного тепла, ко входу в огромную пещеру. Опустившись на четвереньки[4] у входа, Тиранастраз опустил голову и прогрохотал:

— С Вашего разрешения, моя любовь, моя жизнь.

— Всегда, — послышался в ответ нежный и всесильный голос. — Всегда для тебя.

И снова Крас почувствовал укол ревности, но он знал, что говорившая любит его так же сильно, как любит левиафана, принесшего его. Королева Жизни любила так сильно не только своих супругов, но и всю свою стаю. Вообще, она любила все живые существа этого мира, хотя эта любовь не помешает ей уничтожить то, что будет угрожать жизням других.

И об этом он преднамеренно решил не говорить Ронину. Это пришло к нему в голову в самом начале — один из способов избежать дальнейших искривлений времени состоит в том, чтобы убрать то, чего здесь не должно быть.

Чтобы спасти историю от страшных изменений, Алекстразе, возможно, придется убить и его, и человеческого волшебника.

Как только он и Тиранастраз вошли, все мысли о том, что случится с ним, исчезли, потому что Крас созерцал ту, что навсегда завладела его сердцем и душой.

Поразительный жар, который проникал в каждый уголок и щель огромной пещеры, исходил от сверкающего красного дракона. Алекстраза была самой великой из своего вида, она была вдвое больше титана, на котором летел Крас. Но, несмотря на это, в этом гиганте чувствовалась врожденная мягкость, и как раз когда волшебник смотрел, Королева Жизни нежно переносила хрупкое яйцо от теплоты своего тела на дымовую отдушину, где она аккуратно его поместила.

Она была окружена яйцами, они были везде. Эти яйца были ее последней кладкой, очень большой кладкой. Каждое из них было с ногу по высоте — огромное, по большинству стандартов, но крошечное по сравнению с тем, кто отложил его. Крас насчитал три дюжины. Только половина вылупится, и только половина из них доживет до взрослой жизни, но это было путем дракона — суровое начало, предвещавшее славную и чудесную жизнь.

Картину окаймляло множество цветов, которые не могли бы существовать при таких условиях, тем более под землей. Здесь были ползущие по стене вьюнки и растянувшиеся ковры фиолетового флокса. Золотые лилии украсили гнезда, а розы и орхидеи росли там, где отдыхала сама Алекстраза. Каждое растение цвело, питаемое великолепием Королевы Жизни.

Кристально чистый поток протекал через пещеру, проходя недалеко от матери, дабы она могла пить, когда пожелает. Спокойное подземное журчание завершало идиллию.

Дракон опустил голову так, чтобы крошечный наездник мог спуститься. Не сводя глаз с Алекстразы, маг-дракон ступил на пол пещеры, затем опустился на одно колено.

— Моя королева …

Но она посмотрела на огромного самца, который принес Краса.

— Тиранастраз… Не оставишь ли нас на некоторое время?

Без слов гигант покинул пещеру. Королева Жизни перевела свой пристальный взгляд на Краса, но ничего не сказала. Он стоял на коленях перед ней, ожидая некого знака, что она узнала его, но ничего не происходило.

Не в состоянии больше хранить молчание, Крас, задыхаясь, молвил:

— Моя королева, мой мир, может ли случиться так, что вы, зная всех существ, не узнаете меня?

Она осматривала его сквозь щели век, а затем ответила:

— Я знаю то, что ощущаю, и я знаю то, что чувствую, и, руководствуясь этим, я выслушала историю, которую ты рассказал, с должным вниманием. Я уже решила, что должно быть сделано; но, для начала, есть кое-кто еще, кого нужно привлечь к нам, ибо мнение его столь же дорого для меня, как мое собственное… Ах! Вот и он!

Из другого прохода появился взрослый самец, лишь немного меньше Тиранастраза. Вошедший двигался тяжело, как будто каждый шаг давался ему непосильным трудом. Длинный, с линялой темно-красной чешуей и усталыми глазами, он казался намного старше, чем супруг Алекстразы — пока волшебник не понял, что это не возраст так потрепал дракона, а некая неизвестная болезнь.

— Вы … звали меня, моя Алекстраза?

Как только Крас услышал голос ослабевшего гиганта, мир перед ним снова перевернулся вверх дном. Он запнулся, в смятении отступив от самца.

Королева Жизни была достаточно наблюдательна, чтобы заметить его реакцию, хотя ее пристальный взгляд по большей части был направлен на пришедшего.

— Я просила, чтобы ты был здесь, да. Прости мне, если это слишком сильно тебя утомляет.

— Нет… ничего, что я не сделал бы для вас, моя любовь, мой мир.

Она указала на волшебника, который все еще стоял, как молнией пораженный.

— Это… как вы назвали себя?

— Кор… Крас, моя королева. Крас…

— Крас? Ну ладно, пусть будет Крас …

Ее тон намекал, что ее позабавила внезапная заминка и смена имени. Она снова повернулась к больному гиганту.

— А это, Крас, одно из моих самых любимых существ, мой новый супруг, тот, к кому я обращаюсь за советами. Будучи одним из нас, ты, возможно, слышал о нем. Его имя Кориалстраз…

Они скакали по петлявшему лесному пути, и Малфурион уже начинал верить, что они оторвались от преследователей. Он выбрал путь, который вел по скалам и другим местам, где лапы саблезубов оставят немного следов, надеясь, что те, кто следовал за ними, уже ушли в неправильном направлении. Дорога к месту встречи с Кенарием отнимала больше времени, чем обычно, но Малфурион решил, что он не может рисковать. Он все еще не знал, что подумает лесной повелитель, когда услышит, что наделал его ученик.

Когда они приблизились к месту встречи, Малфурион замедлил свою кошку. Брокс сделал то же самое, но не столь удачно.

— Мы остановимся? — проворчал орк, озираясь и видя только вокруг деревья. — Здесь?

— Почти. Через несколько минут. Скоро появится дуб.

Несмотря на то, что они были близки к цели, ночного эльфа все больше и больше что-то беспокоило. Одно время ему казалось, что он чувствует, как чьи-то глаза наблюдают за ними, но, оглядываясь, он видел только спокойный лес. Его все еще колотило от осознания того, что его жизнь навсегда изменилась. Если Лунная Стража узнала его, он рисковал быть изгнанным — самое страшное наказание, к которому могли приговорить ночного эльфа, за исключением смерти. Его народ отвернулся бы от него, считая его мертвым, даже если он все еще будет дышать. Никто не поможет ему, никто не встретится с ним взглядом.

Даже Тиранда и Иллидан.

Он совершил еще одно преступление, оставив охотников сражаться с демоническим существом, которое Брокс назвал “зверь скверны”. Если зверь скверны поранил или убил хотя бы одного из них, то вместе с тем он убил бы надежду Малфуриона все исправить… и, что еще хуже, он будет ответственен за потерю невинных жизней. Но все же, что же он мог сделать? Единственный другой выбор привел бы к тому, что он отдал бы Брокса в руки Лунной Стражи… и, в конечном счете, в Крепость Черного Грача.

Дуб, который он искал, внезапно предстал перед ним, дав Малфуриону возможность на время забыть о своих проблемах. Для кого-то другого это дерево было бы простым деревом, но для Малфуриона это был древний страж, один из тех, что служил Кенарию дольше, чем кто бы то ни было. Это высокое, толстое, покрытое очень морщинистой корой дерево видело, как росла остальная часть леса. Оно пережило бесчисленные множества представителей своего вида и было свидетелем тысяч поколений животных.

Оно узнало Малфуриона, когда он приблизился, листья широкой кроны громко зашелестели, несмотря на то, что ветра не было. Это было древней речью всех деревьев, и ночной эльф гордился тем, что Кенарий обучил его ей.

— Брокс… я должен попросить у тебя одолжения.

— Я твой должник. Проси.

Указав на дуб, Малфурион сказал:

— Спешься и подойди к дереву. Коснись ладонью ствола там, где видишь нарост из коры.

Орк понятия не имел, зачем это от него требуется, но поскольку его просил Малфурион, он немедленно повиновался. Отдав узды ночному эльфу, Брокс устало подошел к стражу. Огромный воин всмотрелся в ствол, а затем положил мясистую руку туда, куда указал Малфурион.

Повернув голову, чтобы посмотреть на товарища, орк прогремел:

— И что те…

Он рыкнул от удивления, потому что его рука провалилась в кору, как будто та стала грязью. Брокс чуть было не выдернул руку обратно, но Малфурион быстро приказал ему оставаться неподвижным.

— Ничего не делай! Просто стой там! Оно изучает тебя! Твою руку будет покалывать, но не более!

Он не объяснил, что означало это покалывание, а ведь крошечные корешки изнутри стража теперь проникали в плоть орка. Дуб изучал Брокса, ненадолго становясь частью его самого. Растение и животное слились вместе. Дуб навсегда запомнил Брокса, независимо от того, сколько столетий пройдет.

Вена на шее орка безумно пульсировала — признак растущего беспокойства. К его чести, Брокс стоял столь же неподвижно, как и дуб, его глаза уставились на то место, где исчезла его рука.

Внезапно он отступил на шаг — дерево так же резко, как и захватило, отпустило его руку. Брокс быстро сгибал ее, проверяя пальцы и, похоже, даже пересчитывая их.

— Теперь путь для нас открыт, — объявил Малфурион.

Вместе с Броксом, снова оседлавшим кошку, ночной эльф прошел мимо дуба. Как только он проехал стража, Малфурион ощутил изменение в воздухе. Если бы им не разрешили войти, они с Броксом, возможно, проехали бы мимо, но никогда не нашли бы поляну. Только те, кому Кенарий разрешил прибыть к нему, найдет путь за стражами.

Чем дальше они шли, тем заметней были изменения окружавшей их природы. Освежающий бриз охлаждал обоих. Птицы прыгали по веткам и пели на деревьях, окружавших их. Сами деревья радостно трепетали, в особенности приветствуя ночного эльфа, который мог понять их. Приятное чувство охватило обоих, Малфурион даже уловил намек на улыбку на грубом лице орка.

Барьер из плотных деревьев резко преградил им путь. Брокс посмотрел на Малфуриона, который дал знак, что они должны спешиться. После того, как оба сделали это, Малфурион повел орка вдоль узкого следа, едва видного среди деревьев. Они шагали в течение нескольких минут перед тем, как выйти на ярко освещенное открытое место, поросшее высокой, мягкой травой и огромными цветами с яркими лепестками.

Поляна лесного повелителя.

Кто-то был на поляне, окруженный кольцом цветов, но это был не Кенарий. Сидевший в центре кольца подскочил при виде пары, его странные глаза задержались на орке, как будто он знал, кем тот был.

— Ты…— незнакомец пробормотал зеленокожему воину. — Тебя не должно быть здесь…

Брокс неверно понял его замечание.

— Я пришел с ним, волшебник… и не нуждаюсь в твоем разрешении.

Но огненно-рыжий незнакомец— к какой расе он принадлежал, Малфурион не знал, — покачал головой и начал было идти к орку, но остановился на краю кольца. Бросив любопытствующий взгляд на цветы — которые, в свою очередь, теперь как будто сами изучали его — незнакомец в капюшоне проговорил:

— Это не твое время! Ты вообще не должен здесь быть!

Он поднял руку, что показалось ночному эльфу угрозой. Вспомнив использованное Броксом слово “волшебник”, Малфурион быстро подготовил собственное заклинание, надеясь, что друидическое учение Кенария больше поможет ему в этом священном месте, чем магия волшебнику.

Внезапно в небе грянул гром, и нестихавший легкий бриз превратился в бурю. Брокса и Малфуриона откинуло назад на несколько шагов, сшибло с ног и волшебника, который с трудом удержался, чтобы не упасть за кольцо.

— Не бывать этому в моем святилище! — громко заявил голос Кенария.

Рядом с цветочным барьером резкий ветер поднял листья, грязь, ветки и другие маленькие части леса, кружа их и создавая вихрь. Маленький смерч стремительно рос, в то время как листья и остальные части вихря образовали высокую фигуру.

И как только воздух успокоился, Кенарий шагнул вперед, чтобы рассмотреть Малфуриона и остальных.

— Я ожидал лучшего от тебя, — спокойно заметил он ночному эльфу. — Но настали странные времена, — он следил за Броксом. — И становятся более странными с каждым пролетающим часом.

Орк вызывающе зарычал на Кенария. Малфурион быстро заставил его замолчать.

— Это — повелитель леса, полубог Кенарий… тот, к кому я вёл тебя, Брокс.

Брокс немного успокоился, затем указал на волшебника.

— А этот? Он — другой полубог?

— Он — часть загадки, — ответил Кенарий. — А ты, надеюсь, другой кусочек этой головоломки.

Фигуре в кольце он добавил:

— Ты узнал этого вновь прибывшего, друг Ронин.

Одетый в робу заклинатель ничего не сказал.

Полубог покачал головой в явном разочаровании.

— Я не причиню тебе вреда, Ронин, но появилось слишком много того, что я и другие находим тревожным и неправильным. Ты и твой потерянный друг, а теперь еще один…

— Его имя Брокс, — вставил Малфурион.

— Это его зовут Брокс, — поправил Кенарий. — Других подобных ему даже я никогда не встречал. И как же Брокс прибыл сюда, ученик? Я подозреваю, что тут сокрыта целая тревожная история.

Дата добавления: 2015-11-14