Основные особенности западноевропейской культуры XVII в.

XVII век не имеет столь яркого и звучного названия, как предшествующая ему эпоха Ренессанса и следующая за ним эпоха Просвещения. За то не без основания его называют «веком гениев», указывая на многообразие, уникальность и творческую мощь великих представителей культуры этого времени. Новоевропейская культура возникает на основе нового буржуазного способа производства. «Новоевропейская культура – это буржуазно-капиталистическая культура, основанная на частном владении. На первом месте здесь выступает индивидуум, субъект и его власть, его самочувствие, его порождение всего объективного. Субъект стоит над объектом, человек объявлен царем природы», – отмечал А.Ф. Лосев.

ХVII столетие можно смело назвать «веком разума». Культ разума – наследие Ренессанса, которое XVII век хранит и приумножает. Мироощущение в целом было оптимистическое, не отвергающее, а принимающее мир, проникнутое верой в возможность его разумного переустройства и совершенствования. Жизнеутверждающая, гуманистическая доминанта сознания была наследована XVII-XVIII вв. от предшествующего времени – эпохи Ренессанса, от ее великих идеалов. Поиск человеческой индивидуальности продолжался, но под влиянием новых факторов приобрел теперь совершенно новые черты.

Важнейшим фактором Нового времени становилась наука, стремительно входившая в жизнь европейцев как особый социальный институт, естественное и необходимое условие нормального функционирования и развития всей системы общественного производства. Государство принимало на себя все большую и большую часть забот об этом виде деятельности. Из затворника-одиночки естествоиспытатель XVII в. становился уже «легальной» фигурой в обществе, хотя его отношение с государством и церковью нередко оставались сложными.

Научное знание поднимало на качественно иной уровень систему общественного сознания в целом. Наука выступала как носитель и выразитель в духовном мире человека, в его культуре объективного, общезначимого содержания, равно обязательного для всех – независимо от классово-сословных, национально-расовых или иных различий между людьми. Научная революция XVII в. отличалась необычайной силой и стремительностью. Эксперимент, как орудие и метод познания, принципиально отличает современную науку от античной и средневековой форм теоретического познания. Человек-экспериментатор ставил себя уже в совершенно иное отношение к окружающему миру: из созерцателя и наблюдателя происходящих явлений он становится испытателем природы, вынуждая ее подчиняться своей воле и именно так раскрывать свои тайны.

Становление науки, постепенное все более плотное вхождение ее в ткань общественной жизни лишь завершило собой формирование рационализма как отличительной черты и образа мысли, а также образа жизни человека Нового времени. Рационализм входил в массовое сознание и был совместим с христианско-католической религией, с ее учением о разумности сотворенного Богом мира. В массовом понимании рационалистическая тенденция обнаружила себя теперь как уже явное преобладание здравого смысла над авторитарным догматизмом, мистическим упованием на сверхъестественное.

Но это не означает, что новоевропейское сознание и культура были атеистическими. Христианская религия и церковь не теряли и не ослабляли своих позиций. Можно даже сказать, что религия из сферы личной жизни перемещалась в сферу жизни гражданской, а на уровне теоретического сознания деформировалась в «компромиссные» идеологические и мировоззренческие формы: пантеизм и деизм (где Бога либо отождествляли с природой, либо значительно ограничивали в его функциях по отношению к ней).

Рационализм в широком смысле был характерен для подавляющего боль­шинства представителей культуры. Недаром «отцом» новоевропейской культуры считается великий, французский философ и математик – создатель аналитической геометрии и механистической картины мира Р. Декарт (1546-1650). Именно в этот период разворачивается революция в науке и механике, математическое экспериментальное естествозна­ние становится царицей наук. С 1630 г. Декарт всю свою жизнь посвящает напряженной работе по созданию философских сочинений, основные среди которых – «Мир, или трактат о свете» (в этой работе Декарт доказывает вращение Земли вокруг своей оси), «Рассуждение о методе», «метафизические размышления», «Начало философии». Декарт смог разработать упрощенное, но реалистическое философское мировоззрение. В основании его методологии был разум. Утверждая независимость человеческого разума, Декарт смог внедрить в нарождающуюся науку логику, дедуктивные методы познания. Декарт основал однособытийную модель понимания мира. С него начинается «новая философия», классический рационализм, европейский тип субъективности, утверждается примат разума и рациональности. «Мыслю, следовательно, существую», – признание первоосновой мыслящей субстанции.

Воплощение культа разума в искусст­ве - классицизм и отчасти барокко. Своеобразный рационализм проникает и в христианство, породив иезуитский вариант религиознос­ти, против которого выступил Б.Паскаль со своей «религией сердца». Философия Паскаля в полной мере отразила пессимистические настроения своего времени.

Философы продолжают борьбу с «идолами» схоластики: догматиз­мом, умозрительностью и устаревшими авторитетами. Они ищут пути соединения философии и науки с жизнью, теории с практикой. Ф. Бекон провозглашает «Знание – сила» и создает сциентистско-техницистскую утопию в «Новой Атлантиде», в которой все мыслимые и не­мыслимые блага обеспечиваются научно-техническим прогрессом.

Ренессанс передал XVII столетию «дух вольнодумства», полу­чивший свое развитие в самых разнообразных формах. В светских кру­гах было много «поклонников» эпикурейской этики в противовес рели­гиозным нормам морали. Распространен был также религиозный индиф­ферентизм. Ученый монах М. Мерсен сетовал на «великое множество безбожников» в Париже. В ожесточенной борьбе с Реформацией католи­ческая церковь широко использовала инквизицию, а также способство­вала созданию специального Ордена Иисуса (иезуитов) для надзора за «чистотой веры» и борьбы с ересью. Начало ХVII столетия было злове­ще озарено костром на Площади Цветов в Риме, на котором был сожжен Джордано Бруно. В Тулузе на костре погиб философ - пантеист и вольнодумец Джулио Ванини. Позже иезуиты организовали позорный про­цесс над престарелым Галилеем. Сжигали инакомыслящих католики, то же самое делали протестанты. Так по распоряжению Кальвина был сожжен на костре испанский мыслитель и врач Мигель Сервет. Костры го­рели по всей Европе. С их помощью пытались уничтожить свободу мысли, светскую культуру, научный прогресс.

ХVII век принял от Ренессанса и идеалы гуманизма. Но «оптимистический гуманизм» Возрождения теперь превратился скорее в «траги­ческий гуманизм». Разлад между идеалами гуманизма и суровыми, мало зависящими от воли индивидуума законами общества стал очевиден.

К XVII столетию уже мало кто верил всерьез пламенной декларации Пикоделла Мирандола: человек сам творит себя и свою судьбу и волен подняться до степени существа богоподобного. Человечество с тех пор прошло еще одну ступень исторического опыта и он оказался горьким. Это было время перехода от феодализма к капитализму, эпоха первых буржуазных революций (в Нидерландах и Англии, неудавшаяся буржуазная революция во Франции - Фронда). Как всякое переходное время, оно изобиловало контрастами, социальными потрясениями (бесконечные кро­вавые религиозные войны и народные восстания), невероятная незащищен­ность и неустроенность человеческой жизни, падение нравов.

Пронзительную картину состояния Германии, пережившей Реформа­цию и Тридцатилетнюю войну, описал Фридрих Шиллер: «Пустыни простирались там, где раньше трудились тысячи бодрых и деятельных лю­дей... Сожженные земли, запущенные поля... являли картину страшно­го разрушения, между тем как их обнищавшие обитатели сами умножа­ли число разбойничьих отрядов, страшными насилиями, вымещая на сво­их согражданах то, от чего пострадали сами... Все основы порядка были расшатаны на протяжении этого длительного потрясения; исчезло уважение к человеческим правам, страх перед законами, чистота нра­вов; сгинула вера и верность, и лишь одна сила царила под своим железным скипетром. Пышно разрослись под покровом анархии и безза­кония все пороки, и люди одичали вместе с пажтеями...»

Изможденный, оробевший, пессимистичный цинизм - таков, по наблюдению французского философа М.Монтеня, нравственный итог постреформационной религиозно-политической смуты.

Социальная действительность воспринималась человеком как неч­то неустойчивое, несправедливое, безнадежное, изменчивое. Вот это чувство времени, изменяемости, текучести составляет очень характер­ную черту мироощущения наступившей эпохи. «Весь мир – это вечные качели, – говорит теперь Мишель Монтень. – Даже устойчивость – и она не что иное, как ослабленное и замедленное качание». Все это способствует формированию трагического восприятия жизни и мира, с небывалой остротой пронизывающее идеи Б.Паскаля, знаменитого фран­цузского философа и физика. В его творчестве одной из главных тем горестных раздумий становится тема жизни и смерти. Он рисует тра­гическую картину человеческой жизни, в которой узники в цепях, осужденные на смерть, ежедневно один за другим умерщвляются на гла­зах у других, ожидающих своей очереди.

Наряду с социальной ситуацией эпохи, обострявшей проблемы человеческого бытия, трагизм мироощущения усугублялся изменившейся картиной мира. В результате обоснования гелиоцентризма, идей бес­конечности Вселенной и множества обитаемых миров, высказанных Ко­перником и Бруно в ХVI столетии, разрабатываемых Галилеем, Кепле­ром, Ньютоном в ХVII веке, человек потерял статус «венца творения» и «царя природы». Новое время разрушило представление об ограничен­ном, статичном и заведомо гармоничном космосе средневекового чело­века. Был создан образ совершенно другой Вселенной, бесконечной, противоречивой и подвижной. В ее обширном лоне человек «затерян, словно атом». Было нарушено гармоничное взаимодействие человека и мира. «Вечное молчание этих бесконечных пространств ужасает меня» – говорил Паскаль и уподобляет человека «мыслящему тростнику», хруп­кому и слабому перед «громадой мира», но своим разумом, возвышающимся над ней.

Эйфорическое поклонение сильному, свободному, талантливому человеку в эпоху Возрождения сменилось более трезвым взглядом на него. Он предстал не только во всем «величии», но и «ничтожестве» – как существо сложное, парадоксальное, меняющееся.

Казалось бы, новые особенности мировосприятия должны были, прежде всего, проявиться в искусстве слова, которое наиболее способно передавать время и движение, описывать среду, анализировать характеры. Поляризация классов вела к поляризации в культуре. Дворянская этика, отдаляясь от моральных истоков народной жизни, вырождалась в этикет – сложную, разработанную до деталей систему условных, формальных правил и манер поведения, предназначенных, однако, лишь для общения с лицами своего аристократического круга. Начинается подъем литературного творчества, романа и драмы – Шекспир, Сервантес, Корнель, Мольер, Расин. Манерности дворян, рассудочному практицизму «мещан во дворянстве» противостоит культура и мораль народа. Человек из народа, персонифицирующий свою переходную эпоху от Ренессанса к Новому времени, – это Санчо Панса, знаменитый герой Сервантеса. Санчо не обучен манерам, не сдержан на язык, не деликатен в выражениях. Его культура – в добре и целомудрии, в самоуважении и чувстве собственного достоинства, в отвращении к жадности и раболепию перед властью. Санчо – реалист: у него нет причин ни «подстраиваться» под свое время, ни отвращаться от него. Сумасшествие же Дон-Кихота в том, что он «попутал» время, т.к. не хотел вступать в рационалистический XVII в. – в мир бездушного, расчетливого практицизма. Но все же XVII век – это пока еще царство изобразительного искусства. Время такого анализа действительности, который по своей мыслительной заостренности доступен лишь слову, еще не пришло.

Дата добавления: 2015-11-14