Глава третья.

Прекрасным летним утром профессор Снейп сидел в столовой возле открытой двери, выходящей на ровно постриженную лужайку, и пил чай. В доме стояла тишина – никто не просыпался так рано. Держа в руках блюдечко, Снейп наслаждался покоем и разглядывал меняющиеся краски рассветного неба. Солнце вставало из золотой дымки, подсвечивая серебристые облака. У горизонта они уже вовсю пылали слепящим огнем, но в зените пока еще оставались бело-серыми клочьями ваты.

Не торопясь отхлебывая чай, Снейп сидел, откинувшись на спинку стула и вытянув вперед скрещенные ноги. Утро казалось ему материализовавшейся мечтой о покое. Тишина. Рассвет. Солнце. Бледное летнее небо. Короткая травка газона. Горячий чай. Что еще можно было желать для счастья?

Несколько месяцев назад, обсуждая с Дамблдором стратегию будущей войны, Снейп предупреждал директора о том, что затеваемые интриги могут запутаться сами в себе. Альбус же пенял ему за Нерушимую Клятву, принесенную Нарциссе, скрытничал и по своему обыкновению ничего не желал говорить толком. Однако один момент Снейпу все же удалось прояснить: Дамблдор удостоверился в том, что уничтожения хоркруксов как физических объектов недостаточно для уничтожения частей души Волдеморта. Осколки оставались блуждать в тонком мире – раздробленные куски когда-то цельной личности, обрывки воспоминаний и чувств. И пока они оставались там, на победу не стоило и рассчитывать. Дамблдор искал возможность уничтожить их, но это было невозможно из физического мира. Это могла сделать только сущность, находящаяся в том же самом мире, что и энергетическая составляющая хоркруксов. То есть – отделенная от тела душа или личность. Директор рассматривал возможность своей смерти в качестве способа добраться до хоркруксов. Но ни он, ни Снейп не предполагали, что смерть вмешается в их планы так быстро.

Положение осложнялось тем, что четкий план последующих действий невозможно было составить заранее – как и обговорить возможность какой-либо связи Снейпа и покинувшей тело души директора. Впрочем, Дамблдор намекал на то, что у него есть «парочка вариантов, которые любопытно будет проверить» - однако сказать Снейпу ни об одном из них сначала не пожелал, а потом не успел. И профессору оставалось только гадать, что же это будут за варианты.

Мысли о том, что весь их план мог быть ошибочен, и после смерти своего тела директор напрочь забудет, кто он и что должен делать, Снейп отметал от себя еще на стадии возникновения. Потому что если директор ошибся – война проиграна уже сейчас. Поэтому Северус, считая дни, ждал знака. Любого. В любой момент. Боясь пропустить и не заметить.

Однако он понимал, что бесконечно долго ждать он не сможет. В запасе у него была, возможно, всего-навсего пара месяцев. Может быть, и того меньше. Возродившийся Лорд быстро набирал армию. А Поттер… Будет ли он что-либо предпринимать без указки директора – Снейп не знал.

Наверху захлопали двери, послышались голоса: Дурсли просыпались. Судя по визгу Дадли, он был намерен первым занять ванную комнату, а судя по сюсюканью Петунии, та отговаривала его штурмовать дверь, за которой уже успел запереться Вернон. Тяжело вздохнув, Снейп выпрямился и согнал с себя безмятежную лень. Подлив еще чаю, замер с чашкой в руках и сосредоточился на завитке цветочного узора обоев.

Задобренный обещанием тройной порции вишневого пудинга, Дадли с топотом свалился в гостиную. Снейп мимоходом удивился, каким чудом дом продолжает выдерживать подобные потрясения. Принимая во внимание излюбленный способ перемещения Дадли по лестницам, местность обязана была считаться сейсмоопасной. Впрочем, возможно, Дурсли и их соседи благоразумно застраховали себя от землетрясения.

Проигнорировав сидящего возле стола Снейпа, Дадли плюхнулся на свое место, схватил пульт от телевизора и ткнул кнопку. Гостиную заполнили какафонические звуки современной маггловской музыки. Уставившись в экран, Дадли забыл об окружающем мире.

- Доброе утро, мистер Снейп, - Петуния, видимо, полагала, что подобная улыбка должна восприниматься, как «любезная». Снейп не стал разочаровывать миссис Дурсль комментарием о том, что на самом деле ее гримаса скорее приводила на ум испуганную фотовспышкой лошадь, нежели любезность. Кивнув в ответ на приветствие, профессор снова сосредоточился на обоях.

Через некоторое время перед ним появились поджаренные тосты, джем, масло, ветчина и сыр. Мистер Дурсль, производя точно такое же сотрясение стен, что и сын, спустился к завтраку.

- Доброе утро, профессор! – бодро начал он. – Как вам спалось?

- Превосходно, - ответил Снейп, постаравшись вложить в голос максимум разочарования спокойно проведенной ночью.

- Говорят, вы, доктора, умеете толковать сны? Я не читал Фрейда, но как-то слышал, что он написал занятные книжки по поводу того, что означает, например, если человек видит во сне крыс, или, скажем, змей. Как вы считаете, что говорит наука по этому поводу?

Довольный, что начал разговор с безусловно интересной собеседнику темы, мистер Дурсль начал активно намазывать тост апельсиновым джемом.

- Территория бессознательного, мистер Дурсль, пока еще плохо поддается анализу и, на мой взгляд, недостаточно тщательно изучена, чтобы можно было делать выводы, - сухо ответил Снейп. – Работы Фрейда, к моему сожалению, представляют собой по большей части коллекцию воплощенных бессознательных образов самого Фрейда… А это недопустимо для научного труда. Я предпочитаю работать с фактами, и только с фактами.

Впечатленный высокомерным ответом, явно свидетельствовавшим о высочайшем профессионализме, Вернон проникся к гостю еще большим уважением, нежели раньше.

- Простите за любопытство, а где конкретно вы работаете?

- Я курирую северный филиал Лондонского Королевского института нейропсихологии и невропаталогии под патронажем Европейского Общества нейропсихологов.

- Наверное, вы очень дорого берете за лечение? – спросила Петуния, оглушенная изобилием громких слов.

- Очень, - отозвался Снейп, - но случай мисс Дурсль показался мне настолько интересным, что я решил взяться за него из научного любопытства. Я пишу книгу о причинах, заставляющих людей выбирать себе тех или иных домашних животных в зависимости от особенностей развития промежуточных долей срединного мозга. Это совершенно неизученный вопрос, и пренебрежение к нему я считаю чудовищной недальновидностью.

Полностью уничтоженные подобным ответом, Дурсли больше не осмеливались заговаривать со Снейпом о его работе и надолго замолчали, обмениваясь лишь короткими репликами о погоде между собой.

Появление Мардж едва не заставило Снейпа расстаться с только что проглоченным завтраком. Рюши и оборочки украшали пышные телеса тетушки, грозя расползтись под напором уже далеко не юной плоти. Очевидно, какая-то причина заставила уснувшую летаргическим сном дряхлую женственность выйти из комы, длившейся никак не менее трех десятков лет. Если бы женственность Мардж была осязаема, для ее пробуждения к жизни потребовалась бы ванна из слез феникса и бинты из шерсти целого табуна единорогов. Однако тетушкина воля оказалась мощнее всех самых сильнодействующих целебных средств, и ее женская сущность, уже почти полуразложившаяся к настоящему времени, открыла глаза.
Выщипанные брови, подкрашенные черным карандашом, терялись под взбитыми завитушками редких волос. Тонкий слой пудры покрывал увядшую кожу, оседая в складках морщин и осыпаясь на шею. Нимфа пятидесяти с лишним лет спорхнула с лестницы, неумелой улыбкой приветствуя семью.
Содрогнувшись при виде воплощенного кошмара, Снейп сделал вид, что весьма заинтересован своей порцией пудинга. Даже Дурсли, привыкшие не замечать ничего из ряда вон выходящего, переглянулись с выражением тихого ужаса на лицах. Однако ничто не могло встать на пути женщины, твердо решившей завоевать сердце возлюбленного.
С многозначительным вздохом опустившись на соседний стул, Мардж кинула на Снейпа волнующий взгляд изголодавшегося каннибала и с энтузиазмом вонзила вилку в омлет. Снейп тщательно изображал, что его здесь нет и никогда не было, однако укрыться от всепроникающего взгляда любящей женщины было не так-то просто. Профессор чувствовал себя пронизанным этим взглядом насквозь, как шашлычным шампуром. Еще раз шумно вздохнув, Мардж попыталась привлечь к себе его внимание трепетным колыханием внушительной груди, однако Снейп предпочел продолжить изучение пудинга могучим прелестям своей соседки.
- Профессор, - окликнула она тоном отставного полковника, - я сегодня ужасно спала. Я всю ночь мечтала поговорить с вами. Мне снились чудовищные кошмары. Уделите мне минутку вашего внимания. Я чувствую, что должна рассказать вам все, что так меня мучает.
Снейп ограничился нечленораздельным хмыканьем, интерпретированным Мардж как неподдельный интерес к своим проблемам. Наскоро извинившись перед хозяевами, он встал из-за стола и пересел на диван, схватил в руки первую попавшуюся газету и вперился взглядом в спортивную хронику. Однако отделаться от пациентки таким образом не удалось. Сославшись на отсутствие аппетита, она пересела к нему.
- Профессор, - безапелляционно заявила она, - мне необходимо с вами поговорить.
Поняв, что отделаться игнорированием не выйдет, Снейп аккуратно сложил газету и с выражением научного интереса взглянул на Мардж:
- Я слушаю вас, мисс Дурсль.
- Профессор, это личное, - нахмурилась нимфа, раздосадованная холодностью предмета обожания. - Не могли бы мы поговорить где-нибудь наедине?
Снейп полностью осознавал, что пребывание наедине с тетушкой Гарри чревато непоправимым ущербом для здоровья, поэтому не испытывал никакого энтузиазма по поводу выдвинутого предложения. Дружески похлопав Мардж по руке, он снисходительно произнес:
- Вы чересчур взволнованы.
Громогласно вздохнув, она сокрушенно затрясла головой.
- Вы такой чуткий! Такой понимающий!
Снейпу очень хотелось начать паниковать, однако положение не позволяло подобных действий.
- Мисс Дурсль, - как можно более официальным тоном произнес он, - я полагаю, прогулка пойдет вам на пользу. Мы c вами побеседуем на свежем воздухе, если вы не возражаете.
Очевидно, расценив это как приглашение на свидание, Мардж расцвела.
- О, да, профессор. Я не возражаю!
Церемонно попрощавшись с четой Дурслей, которые медленно приходили в себя от потрясения и старались вести себя, как ни в чем ни бывало, Снейп отправился выгуливать свою первую в жизни поклонницу.

- Профессор, - басом мурлыкала Мардж, прижимаясь к руке Снейпа с риском сломать ему предплечье, - я никогда не встречала похожего на вас мужчины. Расскажите мне о себе, я хочу знать о вас все... Вы женаты?
- Нет, мисс Дурсль, - ответил Снейп, лихорадочно соображая, каким образом может удасться отделаться от пылкой нимфы. Идеальное укрытие, найденное им в доме Вернона, грозило стать слишком опасным. Применять магию в данном случае не представлялось возможным, поскольку это наверняка привлекло бы внимание авроров. Но и оставлять под боком влюбленную Мардж ему не хотелось. Судя по всему, у тетушки были на его счет далеко идущие планы.
- Вы кажетесь мне человеком, способным понять меня, - продолжала Мардж, - когда я смотрю на вас, у меня в груди рождается такое необычное чувство... Вот, потрогайте! – она схватила Снейпа за запястье, притиснув его ладонь к своему необъятному бюсту, и он поспешно отдернул руку:
- У вас учащенное сердцебиение. Вам не следует так волноваться.
- Сердцебиение? Да! В вашем присутствии мое сердце начинает биться намного чаще. Я чувствую, как кровь бежит по мне, по всему моему телу. Вы очень загадочный человек, профессор! Расскажите мне, что скрывается в ваших мыслях? Я уверена, что смогу разделить их!
Снейп очень сомневался в том, что Мардж правильно интерпретирует его поведение, но отсутствие опыта в охлаждении излишне чувствительных поклонниц затрудняло выбор подходящей линии поведения.
- Мне почему-то кажется, что я знаю, о чем вы мечтаете. Вы устали от жизни, не так ли? – гнула она, не дожидаясь ответа, - Вам нужен покой... тихий дом в сельской местности, уют и рядом... человек, способный разделить с вами ваши устремления. Вы смущены, я вижу! – торжествующе воскликнула она, глядя на каменное выражение лица Снейпа, - Значит, я права в своих догадках, профессор! Не отвечайте, молчите, я уже поняла это!..
Прерывисто вздохнув, она еще сильнее вцепилась в его локоть. Снейп находился в растерянности. Мардж, похоже, способна была слушать только себя, и каким образом можно было направить ее мысли в другую сторону, Снейп совершенно не представлял.
- Меня очень расстраивают ваши слова, мисс Дурсль, - строго сказал он, - я решил посвятить себя науке еще в глубоком детстве, и поэтому любые личные отношения не могут присутствовать в моей жизни. От этого пострадает работа.
- О... – разочарованно протянула Мардж, не ожидавшая такого поворота, - но профессор, быть может, вы просто еще не встречали на своем пути женщину, способную стать вашей верной спутницей?
- Нет, - твердо сказал он, нащупав верный подход, - это исключено. Я не могу оставить дело всей моей жизни. Мой институт – это мой дом. У меня нет времени на семью.
- У вас даже нет собаки? – потрясенно спросила Мардж.
- Я не заведу себе даже рыбок, - безжалостно ответил он.

Убитая горем, Мардж молчала все оставшееся время до возвращения домой. Снейп, радуясь миновавшей опасности, не тревожил ее печаль разговором, и она вернулась к Дурслям похоронным лицом человека, лишившегося смысла жизни. Оставив пациентку на попечение Петунии, Снейп поднялся в свою комнату. Играть роль аскета, отрекшегося от простых радостей жизни, не составит большого труда. А воспитанная в патриархальных устоях Мардж не посмеет посягнуть на святое – слишком сильно в ее голове бессознательное уважение к человеку, занятому важной работой.
Проведя остаток дня с книгой в своей комнате, Снейп спустился в гостиную только к ужину. Все еще не оправившаяся от потрясения, Мардж кидала на него отчаянные взгляды, которые Снейп игнорировал с чуткостью каменного голема. Разговор за столом зашел о детях и современном воспитании. Снейп высказывал взгляды, сделавшие бы честь любому испанскому инквизитору, чем заслужил еще большее уважение четы Дурслей. Упомянув о своем племяннике, Вернон высказал неподдельное сожаление, что Снейп не является его преподавателем. Снейп, в свою очередь, мысленно пожалел как раз об обратном, однако вслух подтвердил, что система обучения в современных школах нуждается в коренном пересмотре и введении жестких телесных наказаний.
Прервав его на полуслове, раздался громкий звонок в дверь.
- Кто это? – всполошилась Петуния, - Вернон, мы ведь не ждем гостей?
- Пойду посмотрю, кто это, - тот поднялся, отцепляя от шеи салфетку, - простите, мистер Снейп.
Молча кивнув, Снейп ощутил легкий холодок в груди. Предчувствие говорило ему о том, что стоит готовиться к самому неприятному обороту событий.

Дата добавления: 2015-11-14