4 страница

Я не понимал, почему он не навещает меня, это было как минимум странно, не то, что грубо и обидно с его стороны. Я понимал, что может в чём-то обидел его, но не мог поверить, что Фрэнк, тот милый, добрый, заботливый во всём Фрэнк, мог вот так запросто обидеться и не придти к лучшему другу в тяжёлый для него момент. Всё это было конечно не важно, но я так скучал по его добродушному лицу и понимающему взгляду. Мне нужно было это. Просто необходимо, больше, чем обычно. Я понимал, что сам себе противоречил из-за тех выкриков в адрес Фрэ во время нашей ссоры. Я наговорил тогда много лишних слов, но ничего не мог с собой поделать. И вот, в тот момент, когда я больше всего нуждаюсь в нём, он не приходит. В меня затаивалась обида и какая-то особенная недоверчивость к происходящему...

Белые стены палаты угнетали. Я вообще не люблю белый цвет. У многих он ассоциируется с новыми начинаниями, ''начать с белого листа'' — значит начать всё заново. По-моему ничего не может начаться заново — это просто невозможно, всё равно старые переживания останутся с тобой навсегда. Они хоть и будут запрятаны далеко в глубинах твоего сердца, но они будут существовать, и ты ничего с этим не поделаешь. Белый лист — лист, который якобы готовится к чему-то новому: к новым идеям, задумкам, решениям. Но для меня это был цвет пустоты, незащищённости и безразличия. Для меня он ничего не предвещал и ничего не выражал, никаких эмоций, никаких чувств, что в нём может быть прекрасного? Взять другой цвет — чёрный. Прекрасный цвет. Цвет мрака, насыщенности, он глубокий и притягивающий... Дурацкие мысли. Мне нужно было себя чем-то занять, но к несчастью, занять себя было нечем, кроме нескольких книг, которые мне принёс Майки и учебника по физике, к которому я даже не притрагивался. Три раза в день ко мне приходила медсестра: ставила уколы и приносила еду, и два раза — доктор Ходчинс. Он приходил, спрашивал, как я себя чувствую, желал или гарантировал скорейшего выздоровления и уходил, блеща своей неизменной натянутой улыбочкой.

И вот, наконец на пятый день, когда я чувствовал себя намного лучше, чем раньше, ко мне пришёл доктор Ходчинс и засветил всю палату своей белоснежной улыбкой и общим лучезарным видом.

- Мистер Уэй, у меня есть просто великолепная новость! - доктор подошёл и скрестил руки на груди.

- Великолепная для меня или для вас, док? - я отложил в сторону ''Властелин колец''.

- Джерард, мои и ваши интересы, а значит и хорошие новости, в каком-то смысле пересекаются, не так ли? - Ходчинс смотрел на меня сверху вниз и слегка приподнял бровь, - Видите ли, я ваш лечащий врач и мне крайне важно ваше состояние и когда мне приходит новость о том, что вас собираются выписывать...

- Меня выписывают?! - я чуть ли не вскочил с кровати.

- О, Господи, мистер Уэй, дайте мне договорить, - Ходчинс снял очки с переносицы, слегка протёр их и надел обратно, как будто выжидая интригующую минуту, - Так вот, когда мне говорят, что моего пациента собираются выписывать, я всегда радуюсь за него. Скажем так, это вежливая форма моего, как бы это цинично не звучало, ''Я устал вас здесь видеть'', - сказав это, Ходчинс улыбнулся и насильно зажмурил глаза, как в каком-нибудь аниме мультике.

- Ага, отлично, так что, док, когда меня выписывают?

- А, да прям сегодня же.

- Серьёзно? - мои глаза округлились и я, не теряя ни минуты, вскочил с койки и начал натягивать рядом лежащие джинсы.

- Эй, эй, эй! Не так быстро, Джерард! - доктор явно удивился моей прыткости, подошёл и положил руку ко мне на плечо, - Так, значит, сегодня вечером вы будете уже дома. Не спешите.

- Ага, - я посмотрел на него и сел на край койки.

Ходчинс добродушно посмотрел на меня и тихо вышел из палаты.

…

Сегодня же вечером я ел не больничный ужин, а домашнюю, горячую еду и улыбался напротив сидящей маме. Всё было просто великолепно, кроме одной вещи. Фрэнк так и не появился. Даже не позвонил.

5.1 (продолжение)

5.1 (продолжение)

Фрэнк так и не появился. Даже не позвонил.

...

И спустя несколько дней тоже.

Уже на третий день после выписки я решил пойти в школу. Дома было скучно, а голова практически не болела, в общем, я принял для себя решение больше здесь не задерживаться. Мамина забота хоть и радовала, но в то же время докучала, и я чувствовал себя беспомощным. К тому же, из-за меня мама уже неделю, или больше не ходит на работу, вот поэтому я решил никому не докучать своим присутствием. Как бы там ни было, мама долго уговаривала меня остаться, но в конце концов, она согласилась со мной.

Я встал в 8:00. Я опаздываю. Раньше этого не происходило, а знаете почему? Потому что рано утром мне звонил Фрэнк и предупреждал о том, что скоро пора вставать. Он знал, что я не слышу будильник, но каким-то чудесным способом, я слышал свой мобильник, когда он мне звонил. Он знал меня лучше других. Мне не хватает его.

В общем, я опаздывал в школу. Вот я наспех натягиваю потёртые синие джинсы и футболку грязно-серого цвета, вот я, захватив свой портфель, сбегаю вниз по лестнице, прохожу на кухню, целую маму в щёчку. Она желает мне удачи с грустной улыбкой на лице и в глазах — я вижу это. Она не понимает, почему я всё время угрюмый. Почему я ни разу за это время не улыбнулся, так искренне и задорно, как раньше, почему я запираюсь у себя в комнате на весь день, почему наушники и плеер стали для меня единственным способом выжить в повседневной жизни. Ох, мам, знала бы ты, что именно заставляет твоего сыночка страдать, почему он как будто замкнут в своём собственном мрачном, угрюмом мире. Если бы только знала.

Я улыбаюсь ей в ответ, разворачиваюсь и выхожу из дома.

На улице играет природа. Но мне было всё равно. Весна раззадорилась в этот день особенно сильно и это было заметно в каждом зелёном листочке, сверкавшем в лучах солнца. Но мне было всё равно. Мимо меня бегали весёлые детишки, играющие друг с другом и радующиеся весеннему солнцу и прекрасной погоде. Но мне было всё равно. В моих наушниках играла апатичная Nirvana и на всё было плевать. Совершенно. Из моей жизни как будто вырвали самый главный кусок, порвали самую главную ниточку, соединяющую всю мою связь с окружающим миром. Я был потерян и ничто меня не радовало. Я замечал всю красоту мира, но она меня не вдохновляла, как раньше. Мне не хотелось ничего. Только бы выжить. Хотя и на это было плевать — всё равно никто не вспомнит, а даже если вспомнит, плевать...

Я и не заметил, как пришёл в школу и моё тело бессмысленно таскалось в поисках кабинета химии. ''Ха, а ведь тогда всё и случилось, вот в этом самом классе, тогда я его и встретил.'' - размышлял я, стоя на расстоянии вытянутой руки от двери кабинета. Когда я зашёл в кабинет, первое, что я заметил — его не было. Это было настолько непривычно, что я даже на секунду подумал, что зашёл не в тот кабинет, но спустя пару мгновений, когда я всё-таки удостоверился, что это именно тот кабинет, я очнулся, прошёл вдоль парт у окна и сел на своё место. Как же непривычно, чёрт подери. Я бы никогда и не подумал, что это будет настолько странно — не видеть рядом с собой задорную, такую по-детски милую улыбку Фрэнка. Я повернулся, но всё, что я увидел повернув голову — окно с видом на старый клён. Последующие три урока я провёл в полнейшей апатии и депрессии. Такого со мной никогда раньше не происходило. Я бы так и провёл это время, не выбираясь из своей скорлупы, но организм решал за меня и вспомнив, что я ничего не ел со вчерашнего дня, во время перемены отправился в столовую.

Я тащил свою тленную тушу, держащую поднос, к столику в углу, когда на меня налетел, не понятно откуда взявшийся Боб.

- Эй, Джи, парниша! Я так рад, что ты тут появился! Как ты себя чувствуешь? - Боб просто олицетворял жизнерадостность и позитив, и на его фоне я смотрелся серой амёбой. Хотя, так оно наверное и было.

- Всё хорошо, Бо. Спасибо, что спросил. Я сяду пожалуй, если ты не против.

- Да, конечно, присаживайся! - Боб схватил мою руку и потащил к столику, вежливо отодвигая стул.

- Спасибо.

- Ты такой грустный, что-то не так? - парень сел напротив и подпёр щеку рукой.

- Всё нормально. Просто. Просто не знаю. Захотелось мне погрустить, - я повёл вилкой в тарелке и захватив ею очередной кусочек сыра, направил его в рот.

- Слушай, ты в курсе насчёт Фрэнка?

Мои глаза сразу приобрели вид, лежащей рядом со мной тарелки и я поперхнулся там самым кусочком сыра.

- Ч-что?..

- Ну, насчёт Фрэнка. Ты что, не в курсе?

- Я-я? О чём ты? - я чувствовал, что сердце вот-вот пробьёт здоровенную дыру в груди.

- Хм... значит, не в курсе, - лицо Боба приняло удручённый вид.

- Что такое, Боб?! Ты можешь рассказать мне нормально?! - я вскочил, перетянулся через стол и схватил Боба за воротник рубашки, этого он уж точно не ожидал. Да и я тоже.

- Джи?! Ты чего? Успокойся, только успокойся, сейчас я всё расскажу! Отпусти же меня, ну.

- Так, ладно, выкладывай, - я взял себя в руки и преспокойно сел за стол, ловля на себе ошарашенные взгляды со всех сторон.

- В общем...

Всё, что дальше рассказал мне Боб я слушал внимательно и жадно, с каждым словом я чувствовал огромную тревогу и страх.

-...Тогда, когда ты застукал его и Джамию...

Я попытался сделать незаинтересованное лицо, дабы показать, что эта тема мне не нравится, но Боб продолжал.

-...тогда ничего не было. Между ними ничего не было.

Я почувствовал свободу, да именно свободу, радость и удивление в одно время и попытался скрыть подступающую краску.

- Но... как? Я ведь видел...

- Там всё не так, как ты думаешь. Я не буду всё рассказывать, скажу только одно: дело в Джамии, а точнее, в её жадности и боязни потерять популярность и авторитет. Всё намного проще, чем ты думаешь, если кратко: одна девушка поймала её на слабо, что она не сможет уломать и переспать с Айеро, ведь ни с кем из всех остальных девчонок у него ничего не было. (на этих словах я немного обрадовался) Так вот, доказательством должны были послужить фотографии, которые согласилась сделать подруга Джам, но когда их план провалился, Джамия, расстроенная, в сердцах наорала на эту самую подругу, а она в свою очередь, рассказала обо всём другой, Ники, она передала моей Саре, а та уже мне. Как-то так, - Боб удручённо почесал затылок, как будто запутался, - Ты просто попал не в тот момент, понимаешь? В тот самый момент, когда ты зашёл, Джамия пыталась стянуть с Фрэ футболку, и, как ты уже понял, у неё это получилось, но до большего не дошло.

Я почувствовал неописуемую радость, бабочки в моём животе как будто ожили и начали лепетать своими крылышками с новой силой. Мне хотелось расцеловать и обнять весь мир, настолько я был рад этой новости.

- Но это ещё не всё. Есть ещё кое-что, о чём я должен тебе рассказать.

Я испугался и насторожился. Лицо моё не выражала ровным счётом ничего, но внутри меня всё несколько раз перевернулось.

- Только ты не переживай. В данный момент Фрэнк находится в больнице...

Бум.

5.2

- Только ты не переживай. В данный момент Фрэнк находится в больнице...

Бум.

…

- Что?! В какой больнице?! Ты о чём?!

- Джерард, успокойся...

- Успокоиться?! Какого чёрта я узнаю это последним, Боб?! Почему мне никто раньше не рассказывал?! Как долго? Где?

- Джи. Мы с твоими родителями не хотели тебя расстраивать. Это наше общее решение. Тебе нужен был отдых, а с такими новостями тебе бы он представился...

- Так значит, это случилось давно?! Ладно родители, но ты-то мой друг! Мог бы и рассказать мне!

- Прости.

Можно было только догадаться, какие чувства и эмоции меня захлёстывали в этот момент. Если объяснить попонятнее: я чувствовал дикую злость, тревогу, страх и удивление. Во мне всё перевернулось несколько раз в эпичных пируэтах, а в голове был хаос. Ну это так, чтобы вы хотя бы немного поняли какого это.

-...Где он?

- Что?

- Где сейчас Фрэнк?

- Госпиталь имени святого Генриха на Уильям стрит.

-...Я иду туда.

- Что? Нет, Джи, давай не будем торопиться...

- Нет. Я решил. Мне надо туда.

Боб посмотрел на меня с досадой и какой-то жалостью на лице.

- Я понимаю. Ещё раз прости меня.

- Да, ничего, я уже простил. Ты только скажи профессору Уолу, что я сегодня не появлюсь. Скажи голова опять разболелась.

- Хорошо. Удачи тебе.

- Угу.

Я поднялся из-за стола, схватил портфель и побежал к выходу из столовой, но меня догнал и остановил, схватившись за руку, Боб.

- Вот, Джи, возьми, - он протянул и положил мне на ладонь несколько смятых зелёных купюр, - это как компенсация, - Боб добродушно улыбнулся, - и не смей отказываться, я знаю, что у тебя с собой нет денег, а на дорогу придётся потратиться.

- Спасибо, друг, - я положил деньги в карман, похлопал Боба по плечу и убежал.

Я мчался по коридорам школы, не замечая пытливые взгляды, пытаясь не сшибать людей с ног. У меня в голове крутились тысячи мыслей. ''Только бы ничего плохого. Только бы не опоздать. Всё будет хорошо.'' Всё будет хорошо.

…

На дорогу я и правда потратил все деньги, которые мне оставил Боб, но всё же я добрался до этого госпиталя до того, как приёмные часы заканчивались.

Когда я зашёл, первое, что я увидел — рабочее место старшей медсестры, которая сама в это время разговаривала по телефону. Я подошёл к нему и спросил:

- Эм, мисс, можно вас?

Старшая медсестра, молодая девушка со светлыми волосами, заплетёнными в тугую косу, кивнула на трубку телефона и указала рукой на рядом стоящий диван, показывая мне, чтобы я присел и подождал. Я сел на диван и начал осматриваться. Белые стены, белые двери кабинетов, фикус в горшке, стоящий поодаль — всё, как в обычной больнице. Ничего примечательного. Наконец мисс положила телефон и окликнула меня, ещё миг и я стоял перед ней.

- Что бы вы хотели?

- Здравствуйте, я бы хотел навестить своего друга.

- Хорошо, как его фамилия?

- Айеро. Фрэнк Айеро, - в моей груди сжался комок.

- Хмм... О, вот. Айеро, десятая палата. Прошу вас, это в ту сторону, пятая дверь справа. Проходите, пожалуйста, - она указала на коридор справа.

- Спасибо вам большое, - я немедленно же ушёл в ту сторону.

Иду по коридору. Чувствую, как сердце сжимается и уходит в пятки, такое странное чувство. ''Как я мог его оставить? Я во всём виноват, если бы не я... Ещё злился просто так на него. Я просто последний ублюдок.''.

Вот, я уже стою у палаты. Как же сложно открыть дверь. Я боюсь. Боюсь увидеть в каком он состоянии, боюсь посмотреть ему в глаза, боюсь прошептать: ''Я здесь, прости.'', я боюсь увидеть его глаза: такие печальные, разочарованные. Я не переживу этого. Так я и стою, сжимая в ладони дверную ручку и не смея открыть дверь.

Вдруг, слышу шаги сзади, оборачиваясь я вижу идущую мне на встречу девушку лет двадцати, может больше, в белом халате.

- Здравствуйте, вы к Фрэнку?

Я отпустил дверную ручку.

- Да, я к нему. Я его друг, Джерард.

- Джерард? Джерард Уэй? - лицо девушки приняло удивлённый вид.

- Эмм.. да, да, это я. А мы знакомы? - впрочем, моё лицо стало таким же.

- Нет, нет, меня зовут Джен. А о вас мне рассказывал Фрэнк.

- Что?

- Да, именно о вас. Видите ли, мистер Уэй, я его личная медсестра и всё то время, что Фрэнк здесь, я ухаживала за ним и он мне о многом рассказывал, в том числе и о вас.

-...Расскажите, что с ним произошло.

- Мистер Уэй, он ждал вас, и когда вы придёте, он просил передать вам одну вещь.

- Какую вещь?

- Пройдёмте за мной.

Знаете, вы просто даже не представите насколько мне стало страшно. Не знаю почему, но мне стало страшно. Сложно объяснить, когда сам не можешь этого прочувствовать. Как бы то ни было, я пошёл за Джен. Мы шли с ней по узким коридорам, потом повернули налево и встали перед дверью, затем она потянулась за ключами, открыла дверь и прошла в комнату, оставя меня за ней. Через несколько секунд Джен вернулась. Она заперла дверь на ключ, повернулась ко мне лицом и протянула руки. Мои руки дрожали и по спине прошёл холодок. У меня появилось такое ощущение, как будто я онемел и оглох. Из чувств у меня осталось только осязание, а время остановилось.

В руках Джен держала мою кожаную куртку, ту самую, которую у меня в драке забрали хулиганы.

Я не знал, что сказать. Все слова как будто потеряли какой-либо смысл, ни она, ни я не видели в них смысла. Всё и так было ясно, без слов.

Джен отдала мне куртку, похлопала по плечу, развернулась и ушла. Я знал, что делать. И она знала.

Я не помню, как дошёл до палаты, как открыл дверь, как прошёл и увидел его.

Я помню только те чувства, когда увидел Фрэнка. Он лежал на койке и мирно спал. Я подошёл к кровати. Его руки были перебинтованы, на лице были наклеены пластыри, красовались синяки и ссадины, а бровь разбита. Это было больно наблюдать, мне стало плохо. Его мне стало жалко, а себя мне хотелось убить за то, что столько раз его винил, за то, что в тот раз накричал на него. Я просто ужасен. Как я мог? Глаза понемногу начали наливаться слезами. А он лежал такой безмятежный, отстранённый от всего, такой по-своему прекрасный.

Я подошёл к нему ближе и сел на стоящий рядом стул. Я сидел так наверное несколько минут, а может даже часов. Не знаю, время потеряло для меня всякий смысл. Потом я опять встал и подошёл к нему ещё ближе. Я хочу окружить его заботой. Никогда не отпускать, никогда самому не уходить, всегда быть рядом. Заботиться и любить его всю свою жизнь.

Я перетянулся через постель, взялся за простыню и подпёр её сбоку, чтобы она накрывала его руки.

-...Джи?

Я отпустил простыню из рук и приподнялся над кроватью: Фрэнк открыл глаза и смотрел на меня, смотрел мне в глаза.

Я испугался и пытался встать ровно, но потерял равновесие и чуть не раздавил Фрэ, хорошо, что вовремя успел подставить руки. Он улыбнулся и тихонько захихикал.

- Неуклюжий такой.

Я посмотрел на него и сам непроизвольно улыбнулся.

Потом он посмотрел на меня серьёзно. В груди что-то щёлкнуло от испуга. Фрэнки приподнялся и сел на кровать. Он протянул руки и взял в ладони моё лицо, потом приблизился. Сердце. Так стучит. Так громко.

Мои глаза встретились с его бездонными.

Потом он притянул меня ещё чуть-чуть, закрыл глаза и накрыл мои губы своими. Не только время, но и пространство вдруг потеряло всё значение. Где я? Кто я? Совершенно не важно. Этот миг. Он неповторим. Я не верю в это. Это же не сон? Или сон?..

Фрэнки отпустил мои губы и отодвинулся. Потом он обнял меня и притянул к себе.

- Не уходи, прошу тебя. Не оставляй меня.

Я слышу быстрые, шумные стуки его сердца, а моё как будто вот-вот вырвется из груди.

Это не сон.

Я самый счастливый...

Самый счастливый человек...

Когда я с тобой.

Я не уйду. И ты не уходи...

Я приходил к Фрэнку каждый божий день после школы. Я мчался по улицам, чтобы как можно быстрее встретить его, а он меня ждал... Всегда ждал. Я просто приходил и садился на тот самый стул, так мы с ним разговаривали часами, изредка он приподнимался, (на самом деле тогда это ему давалось с большим трудом) садился на кровать, брал мою руку в свою и сидел так несколько минут. Я сам его уговаривал ложиться, потому что ему было действительно больно, Фрэнк мотал головой и говорил ''Это ничего... Только дай мне свою руку.'', а я улыбался, садился и сжимал его руку в своей. Никогда. Никогда не уйду.

Как всё случилось? Мне всё рассказал врач, узнавший от полицейского. Когда Фрэнк пришёл ко мне на помощь, я уже лежал без сознания и ничего не помнил. Он стойко держался против тех ублюдков, но когда они уже были за несколько кварталов от меня всё-таки преимущество взял численный перевес, и то, что Фрэ выдохся. Как бы то ни было, всё было бы ещё хуже, если бы не случайный прохожий, который вовремя набрал номер ''скорой'' и полиции. Отморозки сбежали, но самое главное — что ''скорая'' приехала как можно быстрее. На ''неотложке'' говорили, что Фрэнки держался молодцом. Когда один из санитаров хотел взять мою кожаную куртку, которую Фрэнк вырвал-таки из рук ублюдков, Фрэнки сжал её ещё сильнее и сказал, что не отдаст её, пока не передаст ''человеку, ради которого всё это затеял.''... Потом в больнице он познакомился с Джен и со временем поделился с ней со всеми своими переживаниями: рассказал обо мне, о той ссоре, обо всём, что его мучило. ''Я благодарен ей, если бы не она, я бы здесь свихнулся от одиночества.'' - как говорил Фрэнки. Джен до сих пор приходит, но только, как медсестра, она сама всё понимает, понимает, что мы скучали друг по другу, что нам надо больше времени, что это возможно единственная наша возможность побыть наедине от пытливых взглядов. Ох, как же мне не хотелось в это верить...

Вот и сегодня, как и все предыдущие недели, я прихожу к Фрэнку. Сижу, разговариваю с ним обо всём: о школе, о том, что случается там, что случается у меня дома, мы шутим, говорим ни о чём. Иногда просто любуемся друг другом. В данный момент я именно этим и занимаюсь, когда он уплетал свой завтрак, состоящий из овсянки и свежевыжатого апельсинового сока. Он ненавидел эту больничную еду, и зная это, я втихаря таскал сюда всякие шоколадки и вкусняшки, которые ему так нравились, он откладывал их под подушку и ел всегда в конце, чтобы насладится ими вдоволь: ''Как маленький'' — пронеслось у меня в голове и я невольно улыбнулся. Но тут же давно мучащий меня вопрос всплыл в моём сознании.

- Фрэнки?

- Хм? Что такое? - малыш отвлёкся от овсянки и, облизав ложку, повернулся ко мне.

- Я хотел спросить у тебя... Кто мы друг другу теперь?

Его лицо тут же приняло серьёзное выражение и он уставился на меня.

- Как ''кто''? Что за глупые вопросы ты задаёшь, Джи?

Я даже немного смутился, что задал такой вопрос.

- Ну... Хм. Мне просто. Мне нужно знать.

Наступило молчание. Фрэнки отвернулся и смотрел на ночной Кирни. За окном один за другим сменяли друг друга спешащие машины, безжалостно прожигая ярким светом фар асфальт. Сейчас девять часов вечера. Не то, чтобы поздно, но приёмные часы уже как два часа назад закончились, спасибо Джен, которая нас прикрыла и разрешила мне остаться у него до утра. Я сказал родителям, что останусь здесь и они не стали препятствовать, потому что ещё чувствовали свою вину за то, что не сообщили мне о Фрэнки.

Молчание затягивалось, а я боялся что-либо сказать и потревожить его.

-...Знаешь, что я скажу, Джи?

Я молчал.

- Тебе обязательно знать кто мы друг другу? Я имею в виду, какая к чёрту разница, как это называется, если ты любишь меня, а я люблю тебя? - Фрэнки потихоньку закипал, - Я никогда не думал, что это так важно, но раз уж тебя это волнует, то называй как хочешь, используй любые слова ''отношения'', ''влюблённые'', ''встречаемся''. Я... Я просто не понимаю тебя.

На этих словах он поднялся с койки.

- Стой! Фрэнки, ты ещё плохо ходишь, - я вскочил со стула и подбежал к нему, - Не надо, иди, ложись.

- Нет, я хочу прогуляться.

- В девять часов вечера?

- А что в этом такого? Все пациенты уже спят, мне от этого только лучше. Не трогай меня, - он оттолкнул меня и поплёлся к двери.

- Стой... Фрэнк, - я подошёл и взял его за руку.

- Чего тебе?

- Я что-то неправильно сказал. Скажи, что? Что случилось?

Фрэнк стоял ко мне спиной, но я увидел, как он понурил голову.

- Я. Я не знаю. Блин. Я просто не хочу, чтобы ты думал, что наши отношения какие-то ''ненормальные'' или ''не такие, как надо'' и искал им название или оправдание. Просто. Просто не знаю...

- Хорошо, я всё понял, не переживай. Ложись в кровать, - я потянул его за руку.

- Нет, я всё равно хочу прогуляться, - Фрэнки повернулся ко мне лицом и улыбнулся. Я ведь никогда не мог устоять от его улыбки и вот опять поддался и улыбнулся в ответ.

- Но ты ещё плохо ходишь...

- Ну и что, ты же пойдёшь со мной? - он взял мою вторую руку и посмотрел через спавшую на глаз чёлку.

- Конечно, - мы смотрели друг другу в глаза и не отводили взгляда.

- Ну вот и отлично, - он резко дёрнул меня вперёд и потащил к двери.

- А ты уже намного лучше ходишь, - я еле успевал за ним, когда мы уже вышли из палаты и проходили через коридор.

- Ага, я тренировался, - он повернул голову и подмигнул мне.

И правда, в больнице как будто всё замерло. Никто не встречался нам на пути, не было слышно ни, таких уже обычных моему слуху, звуков возни санитаров и медсестёр, ни вечно ноющих пациентов. Мы обходили очередной коридор и не встречали никого и ничего, кроме растений в горшках и, расставленных здесь повсюду, кресел и диванов. Было чертовски непривычно и комфортно, как будто всё опустело, и приятно было воображать, что так оно и есть, и остались мы вдвоём в этом мире: я, да Фрэнки.

- О, посмотри! - Фрэнк остановился и с дикой детской радостью указывал на две, стоящие рядом, инвалидные коляски, - Это же джек-пот!

- Что? Ты о чём?

Фрэнки посмотрел на меня с огоньками в глазах, которые так подходили к его лицу. Он прикусил губу и подошёл к одному креслу.

- Вот только не говори мне, что ты собираешься... Фрэнк!

- Да-а-а-а?..

- Встань. Это некультурно. И безнравственно... Да и вообще, сколько тебе лет, мать твою?

- Уже можно, - Фрэнки подмигнул и уселся поудобнее, вскинув ногу на ногу.

- Оставь свои пошлые шуточки на следующий поход к психологу, он тебе понадобится, - я сказал это уверенно и серьёзно, хотя сам залился краской.

- Ну Джи-и-и-и... Не будь занудой, - Фрэнки покрутил колёса и придвинулся ко мне, - тебе это не идёт.

- Ага, а тебе не идёт вести себя, как какой-то капризный малыш в магазине игрушек.

- А вот и нет. Как раз это мне и идёт, - и он был чертовски прав, - присаживайся! Он похлопал по другому креслу.

- Нет.

- Ну-у-у-у...

- Нет.

- Тогда малыш Фрэнки, - и как он узнал?! - завопит на всю больницу, что какой-то дядя проник в больницу, пристаёт и трогает его вот тут, - он улыбнулся во все тридцать два зуба и ткнул пальцем на ширинку джинсов.

- Ты этого не сделаешь...

- А вот и сделаю, зря ты меня недооцениваешь, - он набрал в лёгкие больше воздуха и закричал, - А-А-А-А-А!!!

- Стой!! Идиот! Заткнись!! - я подбежал и прижал ладонью его рот.

- А ты меня заставь.

- Ладно, ладно, я сажусь. Вот, видишь? - я уселся в мягкое кожаное кресло.

- Ну и отлично... А теперь... Догоняй, зануда!

На этих словах он развернулся, начал крутить колёса как можно быстрее и покатил вперёд. Мне нравился Фрэнк. Нет, не так, я любил Фрэнка. Всем сердцем, душой и даже головой. Я любил в нём всё: начиная от его серьёзности и готовности к решительным поступкам взрослого человека, и заканчивая диким ребячеством. От его во многом проявляющейся не по годам мудрости, заканчивая нереальной во многом глупостью. ''От'' и ''до''. Этот разносторонний и многогранный человек, эта личность, привлекала меня, тянула и приманивала к себе. Мне хотелось разгадать его как кубик Рубика, знать всю его подноготную, знать всё то, что скрывается за этим обаятельным лицом и телом, но в то же время, мне хотелось понимать, что я никогда не пойму его, всегда буду не знать что-то о нём, что он навсегда останется человеком-загадкой. Это сложно описать.

Об этом я думал, пока Фрэнки летел на всех порах по коридорам больницы, а я безуспешно пытался догнать его.

- Джи, посмотри сюда.

Он внезапно остановился и смотрел куда-то в сторону, я последовав его примеру, остановился рядом с ним и повернул голову. Прям перед нами был балкон с видом на звёздное небо. Прекрасное звёздное небо. Оно было такое чистое, что отчётливо виднелся каждый лучик спускаемый каждой звездой, такой близкой нам, и такой далёкой в данный момент всему миру. По середине красовалась жёлтовато-белая луна: она была такая большая, что казалось, протяни руку — и почувствуешь на ладони её холодную, шероховатую поверхность. Мы сидели так, разинув рты посередине коридора в инвалидных креслах и не могли оторвать взгляд от этого чуда. Потом Фрэнки молча кивнул мне на стоящие на том балконе, шезлонги, встал и поплёлся туда, не отрывая изумлённого взгляда от ночного неба. Я последовал за ним, мы придвинули два шезлонга друг к другу. Взявшись за руки мы лежали на шезлонгах и смотрели вверх.

Дата добавления: 2015-11-14