Глава тридцать третья держись за штаны

Мышь приходит на ужин в субботу вечером. Я собираюсь подать курицу в вине, и на приготовление у меня уходит целый день. Однако попутно я обнаруживаю, что занятия кулинарией – прекрасный способ отвлечься от проблем, а результаты позволяют почувствовать, что я сделала что-то собственными руками. Что-то полезное, несмотря на то что свидетельства моей работы будут съедены всего через несколько часов. Кроме того, кулинария дает возможность проводить больше времени дома, с Доррит. Психиатр, к которому она ходит, говорит, что ей нужно чувствовать, что она член нормально функционирующей семьи. В соответствии с его рекомендациями я теперь раз в неделю делаю что-нибудь сложное и требующее долгого приготовления по рецепту из поваренной книги Джулии Чайлд.

Папа, конечно, очень любит Мышь, ведь она говорит на языке теорем почти так же хорошо, как он сам. Поговорив немного о математике, мы переходим на тему колледжей, и Мышь рассказывает, как ее радует мысль о том, что она поедет учиться в Йель, а я – в Браун. Затем разговор каким-то образом сбивается на тему о парнях.

Мышь рассказывает отцу о Дэнни, а потом, естественно, всплывает имя Джорджа.

– У Кэрри есть один довольно симпатичный парень, который ею интересуется, – говорит папа многозначительно. – Но она отвергла его.

– Я его не отвергала, пап, – говорю я, со вздохом. – Мы все время с ним по телефону разговариваем. Мы – друзья.

– Когда я был юношей, ребята и девушки не были «друзьями». Если вы назывались «друзьями», это означало, что…

– Я знаю, что это означало, паи, – прерываю я. – Теперь все иначе. Ребята и девушки, бывает, просто дружат.

– Кто этот Джордж? – спрашивает Мышь.

Я тяжело вздыхаю. Каждый раз, когда Джордж звонит, а это происходит примерно раз в неделю, он приглашает меня на свидание, а я отвечаю, что не готова, и отклоняю предложение. Но на самом деле мне кажется, в случае с Джорджем я никогда не буду готова. Но Мыши я просто говорю, что Джордж – это парень, который учится в Брауне.

– Он очень милый парень, – присоединяется папа. – Как раз такой, какого все отцы желают видеть в качестве жениха дочери.

– И как раз такой, с каким, как представляется дочери, стоит встречаться, но она этого почему-то не делает. Потому что он ее не привлекает.

Папа всплескивает руками:

– Да кому нужна какая-то там привлекательность? Дело в том, любишь ты его или нет.

Мы с Мышью переглядываемся и смеемся. Если бы я только чувствовала влечение к Джорджу, не было бы никаких проблем. По крайней мере, было бы с кем пойти на выпускной. Я бы и сейчас, могла его позвать, и он бы пришел, но мне не хочется снова понапрасну морочить ему голову. Это было бы несправедливо.

– Нельзя ли поговорить еще о чем-нибудь?

И вдруг, как будто бы в ответ на мои молитвы, раздается громкий стук в заднюю дверь.

– Это Мэгги! – кричит Мисси.

– Не могла бы ты сказать ей, чтобы она входила? – спрашивает папа.

– Она говорит, что не будет входить. Она хочет поговорить с Кэрри наедине и немедленно.

Мышь закатывает глаза:

– Ну, что там еще случилось?

Я кладу салфетку на стол и иду к двери.

У Мэгги лицо опухло от слез. Волосы торчат в разные стороны, словно она пыталась их вырвать с корнем. Она жестом просит меня выйти на улицу. Я пытаюсь обнять ее, но она отстраняется. Ее буквально трясет от гнева.

– Я так и знала, что это случится. Так и знала.

– Что знала? – спрашиваю я. В моем голосе – усиливающаяся тревога.

– Не могу здесь об этом говорить. Тут твой папа может услышать. Встретимся в «Эмеральд» через пять минут.

– Но… – говорю я, оглядываясь на долг. – У меня в гостях Мышь и…

– Приходи вместе с ней, – отрывисто отвечает Мэгги. – В «Эмеральд», через пять минут. Будьте там.

– Да в чем дело? – спрашивает Мышь, когда мы останавливаемся возле машины Мэгги. Ее в машине нет, а это значат, что Мэгги ушла в бар одна, и это само по себе повод для беспокойства.

– Не знаю, – отвечаю я в полной растерянности. – Боюсь, это имеет отношение к Питеру. И к статье в «Мускатном орехе». Про принца-ботаника.

Мышь делает гримасу.

– Там же не написано конкретно, что это – Питер.

– Мэгги так думает.

– Это для нее типично. Она все воспринимает на свой счет.

– Да я понимаю, но… – говорю я, раздумывая, не рассказать ли Мыши о том, кто такой на самом деле Пинки Уизертон. Но тут дверь бара открывается, и из нее высовывается голова Мэгги.

– А, вот вы где! – мрачно восклицает она и снова исчезает внутри.

Она сидит у бара и пьет что-то весьма похожее на чистую водку, в которой нет даже льда. Мышь заказывает скотч, а я свой обычный коктейль с соком сахарного тростника. Я чувствую, что разговор будет неприятным, и мне требуется что-нибудь вкусное в качестве компенсации.

– Итак, – заявляет Мэгги. – Она его заполучила.

– Кто эта «она» и кого ей удалось заполучить? – спрашивает Мышь.

Я знаю, она не хотела, чтобы ее слова звучали саркастически, но все равно так оно и вышло, хотя и не слишком заметно.

– Роберта, – говорит Мэгги сердито. – Я тебе точно говорю, сейчас не время для этого.

Мышь воздевает руки и пожимает плечами.

– Что, уже и спросить нельзя?

– Мне кажется, в этом есть доля твоей вины, – говорит Мэгз, отпив изрядный глоток из бокала с водкой. – Это же ты нас познакомила.

– С Питером? Прекрати, Мэгги. Ты же его уже много лет знаешь. Просто раньше ты его не замечала, и кстати, я не помню, чтобы советовала тебе им заняться.

– Да уж, – вмешиваюсь я. – Согласись, никто не побуждал тебя: заниматься с ним сексом.

– Знаешь, уж тебе-то точно не стоит об этом…

– Знаю, знаю. Потому что я – девственница. Очень хорошо. Я разве виновата в этом? Я бы переспала с Себастьяном, если бы Лали его не украла.

– Правда? – спрашивает Мышь.

– Ну, да. Почему бы и нет? С кем еще мне было спать?

Я обвожу глазами бар.

– Хотя можно вот тут кого-нибудь подцепить и сделать это на автостоянке…

– Извини, – прерывает меня Мэгги, ударяя бокалом по барной стойке. – Мы сейчас обо мне говорим, ага? У меня неприятности. И я просто с ума схожу от этого, Я готова на самоубийство…

– Не делай этого, – говорит Мышь. – Слишком много мороки…

– Прекрати! – кричит Мэгги.

Мы с Мышью переглядываемся и немедленно умолкаем.

– Хорошо, – говорит Мэгги после долгого вздоха. – Это случилось. Мой самый большой кошмар. Оказался реальностью.

Мышь поднимает глаза к потолку.

– Мэгги, – говорит она терпеливо. – Мы не сможем тебе помочь, пока ты не расскажешь, что случилось.

– Ты что, не знаешь? – практически стонет Мэгги. – Питер порвал отношения со мной и теперь встречается с Джен Пи.

Я чуть не падаю с табурета.

– Да, это правда, – рычит Мэгги.

– Сначала мы с ним сильно поругались. Это было в среду днем, ты помнишь, – говорит она, глядя на меня. – В тот день, когда он флиртовал с Джен Пи в спортзале. Мы долго кричали друг на друга, но потом мы занимались сексом, и я подумала, что все улеглось. А сегодня днем он звонит мне и сообщает, что нам нужно поговорить.

– Ого!

– Он приходит и…

Плечи Мэгги опускаются при воспоминании о разговоре.

– Он… Он сказал, что больше не может со мной встречаться. Сказал, что все кончено.

– Но почему?

– Потому, что его интересует Джен Пи. Он хочет встречаться с ней.

Черт. Это моя вина. Как я могла быть такой глупой? Но я никогда не думала, что кто-то воспримет мои статьи в «Мускатном орехе» так серьезно.

– Не может быть, – говорит Мышь, прерывая изумленное молчание.

– Еще как может, – отвечает Мэгги.

Она снова заказывает водку, делает глоток и ставит бокал на стойку. Язык у нее уже слегка заплетается.

– Он сказал, что поговорил с мамой. Нет, ну вы только представьте – с мамой! И она думает, что он слишком молод для серьезных отношений с одной девушкой. Ему видите ли, нужно попробовать «что-то еще». Вы когда-нибудь такое слышали? И его не мама надоумила, это точно. Он сам додумался. Использовал маму, чтобы оправдаться.

– Отвратительно. Тряпка, – говорю я, нервно потягивая коктейль через соломинку.

– На самом деле Питер – не тряпка, – говорит Мышь. – Он, конечно, дурак, но…

– Он тряпка с хорошей прической. С прической, которую я для него придумала! – восклицает Мэгги. – Я первая сказала, что ему следует следить за волосами. На самом деле это я превратила его в привлекательного парня, а теперь его хотят другие девчонки. Я его сделала. А он мне чем отплатил? Это, вопиющее безобразие.

– Послушай, Мэгги. Ты ни в чем не виновата. Питер – обычный мальчик. Самое правильное – смотреть на парней, как будто это электроны, элементарные частицы. У них есть заряд, положительный или отрицательный. И им всегда требуется ниша, в которую их этот заряд затягивает…

– Ты что, о члене говоришь? – спрашивает Мэгги, пристально глядя на меня.

– Нет, ну не о члене, это было бы слишком, – отвечает за меня Мышь, присоединяясь к моей теории. – Мы говорим не о материальных вещах. Скорее, о первобытной энергии…

Мэгги скрежещет зубами:

– Он идет с ней на выпускной вечер.

На меня наваливается такой груз вины, что приходитсяопереться о стойку. Нужно рассказать Мэгги всю правду. Она, наверное, после этого больше никогда не будет со мной разговаривать, но…

К нам бочком подходит мужчина и садится на табурет рядом с Мэгги.

– Похоже, вы очень расстроены, – обращается он к Мэгги, деликатно прикасаясь к ее руке. – Вы позволите мне вас чем-нибудь угостить?

А? Мы с Мышью переглядываемся и смотрим на Мэгги.

– Почему бы и нет, – говорит она, поднимая пустой бокал. – Наполните его.

– Мэгги, – предупреждаю я ее.

– Что? Я хочу выпить.

Я смотрю на нее, распахнув глаза и стараясь донести до нее тот факт, что мы не знаем этого парня и, следовательно, не должны допускать, чтобы он угощал нас выпивкой. Но послание мое до нее не доходит.

– Водки, – говорит она с улыбкой. – Я пью водку.

– Простите, – спрашивает мужчину Мышь. – Мы знакомы?

– Не думаю, – отвечает он, обворожительно улыбаясь.

Он не стар, ему, наверное, около двадцати пяти лет, но для нас он слишком взрослый. На нем толстовка в белую и синюю полоску и блейзер вроде тех, что носят яхтсмены, с золотыми пуговицами.

– Меня зовут Джексон, – говорит он, протягивая руку для приветствия.

Мэгги пожимает ее.

– Меня зовут Мэгги. Это – Кэрри и Мышь.

Она икает и поправляется:

– Я хотела сказать, Роберта.

– Приятно познакомиться, – отвечает Джексон, поднимая бокал.

– Повторите, пожалуйста, моим новым друзьям, – просит он бармена.

Мы с Мышью снова переглядываемся.

– Мэгги, – говорю я, похлопывая подругу по плечу. – Наверное, нам пора.

– Не раньше, чем я выпью, – отвечает она, пиная меня в лодыжку. – Кроме того, я хочу поговорить с Джексоном.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает она мужчину, склонив голову.

– Я только что переехал в Каслбери.

Он кажется вполне разумным человеком, в том смысле, что не выглядит сильно пьяным. По крайней мере, пока.

– Я банкир, – добавляет он.

– О-о, банкир, – произносит Мэгги заплетающимся языком. – Мама всегда говорила, что нужно выходить замуж за банкира.

– Правда? – спрашивает Джексон, вытягивая руку, чтобы поддержать Мэгги за спину, так как есть риск, что она упадет с табурета.

– Мэгги, – говорю я отрывисто.

– Тсс, – отвечает она, приложив палец к губам. – Мне тут хорошо. Что, нельзя уже человеку себя хорошо чувствовать?

Она сползает с табурета и, воскликнув «Уборная!», пошатываясь, убегает. Спустя пару минут Джексон извиняется и тоже исчезает.

– Что нам с ней делать? – спрашиваю я Мышь.

– Думаю, надо закинуть ее на заднее сиденье машины, и ты отвезешь ее домой.

– Отличный план.

Но когда Мэгги через десять минут все еще нет, мы впадаем в панику. Идем в уборную, но там ее тоже нет. Рядом с туалетом находится небольшой коридор, а в конце его – дверь, ведущая на стоянку. Мы выскакиваем на улицу.

– Машина на месте, – говорю я с облегчением. – Далеко уйти она не могла.

– Может, она спит на заднем сиденье?

Может, Мэгги, конечно и спит, но с ее машиной при этом происходит что-то непонятное. Она размеренно покачивается, и стекла как-то странно запотели.

– Мэгги? – кричу я, стучась в заднее окно. – Мэгги?

Мы пытаемся открыть двери. Они все заперты, за исключением одной.

Я рывком открываю ее. Мэгги лежит на заднем сиденье, Джексон – на ней.

– Черт! – восклицает он.

Мышь просовывает голову внутрь вслед за мной.

– Ты что тут делаешь? Убирайся! Вон из машины!

Джексон старается нащупать над головой ручку двери. Ему удается отпереть ее, и, когда дверь неожиданно распахивается, он вываливается на мостовую. Половина одежды, как я с облегчением замечаю, все еще на нем. Мэгги тоже почти одета.

Мышь подбегает к нему и кричит прямо в лицо:

– Ты что, извращенец?

– Спокойно, – отвечает Джексон, отстраняясь. – Это не я затеял. Она сама хотела…

– Да мне плевать, – рычит Мышь. Она поднимает свитер и бросает в Джексона: – Забирай свой свитер и убирайся отсюда, пока я не вызвала полицию. И чтобы я тебя больше не видела!

Джексон, прикрываясь одеждой, поспешно удаляется.

– Что тут происходит? – спрашивает Мэгги, которая находится в состоянии полусна.

– Мэгги, – зову я, похлопывая ее по лицу. – Ты в порядке? Он что, он тебя не…

– Напал на меня? Нет, – хихикает Мэгги. – Это я на него напала. Вернее, пыталась. Но не смогла стащить с него штаны. Знаешь, – говорит она, икая. – Мне это понравилось. Это очень, очень здорово. Правда.

– Кэрри? Ты сердишься на меня?

– Нет, – отвечаю я. – За что мне на тебя сердиться, Мэгвич?

– Ну, за то, что у меня было больше парней, чем у тебя, – отвечает она, икая и улыбаясь.

– Не волнуйся. Однажды я тебя догоню.

– Надеюсь. На самом деле это здорово, знаешь. Это как… Власть. Как будто ты обладаешь властью над этими парнями.

– Угу, – осторожно соглашаюсь я.

– Питеру не рассказывай, ладно?

– Не расскажу. Это будет наш маленький секрет.

– И Мыши скажи, ладно? Пусть и для нее это останется нашим секретом.

– Конечно…

– Хотя, если подумать, – говорит она, подняв палец. – Может, и стоит рассказать Питеру. Я хочу, чтобы он ревновал. Хочу, чтобы знал, что потерял.

Мэгги кашляет и прикладывает руку ко рту. Я останавливаю машину у обочины. Мэгги выбирается из машины, ее тошнит. Я аккуратно придерживаю ее волосы, чтобы они не закрывали лицо.

Когда она возвращается в машину, заметно, что она уже почти протрезвела и в связи с этим помрачнела.

– Я сделала глупость, правда? – стонет она.

– Не волнуйся, Мэгз. Все мы иногда делаем глупости.

– О боже, я же шлюха, – заявляет она, закрывая лицо руками. – Я чуть было не занялась сексом с чужим мужчиной.

– Прекрати, Мэгги, ты не шлюха, – разуверяю я ее. – Вопрос не в том, со сколькими парнями ты спишь, а в том, как и когда ты с ними спишь.

– Что это значит?

– Понятия не имею. Но звучит здорово, правда?

Стараясь не производить шума, я загоняю машину в проезд, ведущий к ее дому. Родители крепко спят, и мне удается незаметно провести Мэгги в спальню и переодеть ее в халат. Я убеждаю ее принять пару таблеток аспирина, запив их стаканом воды. Она заползает в постель и лежит, глядя в потолок. Затем сворачивается в клубочек, как младенец.

– Знаешь, иногда так хочется снова стать маленькой.

– Да уж, – отвечаю я со вздохом. – У меня часто бывает такое же чувство.

Я некоторое время сижу возле кровати, а потом, убедившись, что она заснула, выключаю свет и незаметно выскальзываю из дома.

Дата добавления: 2015-11-14