Встреча пятая

В. Н.:

Ну здравствуй, Стёпа, заходи.

*Захлопывание двери*

С.:

Здравствуйте.

В. Н.:

Как поживаешь?

С.:

Странно. *Молчание* Меня уже меньше трясет, но посылаемых от нечто смыслов стало больше, и боль от них усилилась.

В. Н.:

Как чувствует себя Кор?

С.:

Такое чувство, что он стал биться в стены клетки с неистовой яростью. Под клеткой я имею в виду себя. С последней нашей встречи он мечется внутри меня.

В. Н.:

Он боится?

С.:

*Слабая усмешка* Я не знаю. Еще недавно я и подумать не мог, что он… может как-то себя чувствовать. Для меня он был чистейшим воплощением зла, но знаете… *Молчание* сейчас мне не только себя жалко, но и его. Да, наверное, он напуган. Он всегда был напуган, и с каждым разом становился все более напуганным, а сейчас он просто обезумел. Вы в этом помогли. Меня часто трясет, а в голову приходят просто ужасные мысли. Мне по-настоящему страшно, доктор. Мне не нравится то, что Вы делаете. Эти ваши таблетки… они как будто отдаляют меня от необходимости уйти, а облегчения при этом не наступает. Нечто делает мне больно, а Вы делаете еще больнее. Почему Вы просто не дадите мне уйти?

В. Н.:

Потому что ты нужен здесь, Стёпа. Ты нужен здесь. *Молчание* И, к тому же, я полагаю, что состояние Кора сейчас такое тревожное, потому что на прошлой встрече мы его изрядно всколыхнули, он почувствовал себя не в безопасности, почувствовал, что не уверен в том, что существует всего один выход.

С.:

*Возмущается* Да что же за бред-то? Я́ говорил от его лица! *Начинает злиться* А-у! Вы не с ним разговаривали! А со мной! Со мной! Я не сошел с ума! Вы просто спрашиваете «что бы он ответил», и я отвечаю. *Кричит* Я НЕ СОШЕЛ С УМА! Я ПРЕКРАСНО ПОНИМАЮ, ЧТО Я ГОВОРИЛ, И ЧТО ЭТО ГОВОРИЛ НЕ ОН, А Я! И ВЫ ГОВОРИЛИ НЕ С НИМ!

В. Н.:

*Громко* Но он услышал! *Долгое молчание* Он услышал. *Молчание* Да, ты говорил за него, и ты попал в самую точку. Он чувствует то, о чем ты говоришь. Это его как бы удивляет. Поэтому тебя трясет, когда ты говоришь так, как сказал бы он. И то, что с тобой творится, поверь мне, ведет к улучшению. И нам просто необходимо поговорить с ним снова.

С.:

*Тихий испуг* Не знаю, не знаю.

В. Н.:

Я знаю, Стёпа.

С.:

Я Вам не верю. *Молчание* Я хочу сейчас уйти в палату… Но лучше уж так разговаривать, чем оставаться наедине с самим собой в палате. Лучше уж поговорить. Иначе оно убьет меня моими же руками. *Собирается плакать* Лучше разговаривать.

*Молчание, плач*

В. Н.:

*Сочувственно* Всё будет, Стёпа. Но не сразу.

*Всхлип*

С.:

Я, кстати… *успокаивается* начал читать книгу. Прочитал первую часть.

В. Н.:

Это хорошо, как она тебе?

С.:

*Усмехаясь* Это белиберда.

В. Н.:

*Улыбается* Да? Почему?

С.:

Персонажи летом делают вино, а один говорит, что вино, закрытое прошлым летом, содержит вкус прошлого лета, то есть даже не вкус, а впечатления. Не помню уже. По такой логике получается, что консервированный тунец, закатанный вчера, хранит вкус не рыбы, а вчерашнего дня. Ерунда какая-то.

В. Н.:

Я думаю, тут дело не в рыбе или в вине, а в воспоминаниях о том времени, когда вино готовилось.

С.:

Ну, может быть. Не знаю. Мне, единственное, что нравится в книге, так это атмосфера. Но совсем никакого сюжета.

В. Н.:

Ради атмосферы я тебе ее и дал. Не всякая хорошая история должна иметь сюжет. Но если ты не хочешь, можешь не читать.

С.:

Раз уж начал, дочитаю. К тому же, надо пользоваться моментом. Пока я читаю, кажется, что в этот момент приступ прийти не может. *Молчание* Успокаивает немного, что ли.

В. Н.:

Все равно ведь польза, да?

С.:

Ага.

В. Н.:

Знаешь, Стёпа. Ничего от тебя скрывать не стану. Я виделся с твоими родителями. Для того, чтобы их успокоить, и для того, чтобы расспросить о твоем детстве.

С.:

Знаю. Они приходили ко мне после Вашей встречи. Мать уже строит планы на будущее. Обещает восстановить меня в колледже. А отец говорил: «смотри, только на этот раз доучись. Это твой последний шанс». Мне было смешно. Даже если я преодолею тягу к уходу, я просто физически не смогу доучиться. Буду мучиться до конца жизни…

В. Н.:

Посмотрим.

С.:

Вы сказали, что расспрашивали их о моем детстве?

В. Н.:

Да, Стёпа. И мне удалось узнать кое-что интересное и для меня, и, я уверен, для тебя. *молчание* Помнишь, ты говорил о том, что тебе впервые стало «тесно» примерно в пять лет?

С.:

Да, говорил.

В. Н.:

Твои родители назвали тот же самый возраст, и предположили, отчего могла появиться проблема. Мы с ними оценивали разные причины, но больше всего подошла одна. Они описали событие, которое предшествовало возникновению проблемы.

С.:

Что же это за событие?

В. Н.:

Они считают, что проблема появилась после того, как ты выхаживал раненую птицу. *Молчание* Ты помнишь?

С.:

М… *Вспоминает* Птицу?

В. Н.:

Тебе было пять лет. Ты подобрал грачонка, принес его в дом, заботился о нем, но он был ранен и, как это ни печально, все равно умер.

С.:

*Растягивая* Да-а, да-а. Было дело. Я, правда, плохо помню. Очень смутно. *Молчание* И что, Вы думаете, будто смерть птицы могла как‑то на меня повлиять?

В. Н.:

Судя по рассказу твоих родителей, я думаю, да. *Молчание* Ты три дня сидел у коробки с птицей, беспокоился за нее. Птица умерла, после этого ты заболел, а когда выздоровел, тебя стала часто посещать задумчивость. И ты стал говорить, что тебе тесно.

С.:

*Задумчиво* Может быть. *Долгое молчание*

В. Н.:

О чем ты сейчас думаешь?

С.:

Вспоминаю. Но перед глазами только какие-то картинки, эпизоды. Причем не понятно, видел ли я эти эпизоды или же я только что их придумал. Ничего целостного не вижу.

В. Н.:

Ты помнишь, что было, когда грач умер?

С.:

*Задумчивое молчание* *Оживляется* Помню чувство.

В. Н.:

Что это было за чувство, Стёпа? Опиши, пожалуйста.

С.:

Это была какая-то *молчание* отрешенность. Отрешенность от всего окружающего. Я как будто открыл, распахнул *молчание, голос слабеет* себя. Для мира. И мир проходил сквозь меня.

В. Н.:

Мама сказала, что ты стоял на коленях, с мертвым грачом в руках, дрожал. И у тебя текли слёзы, но ты не плакал.

С.:

Я *начинает дрожать* не помню. Возможно, что так и было. Помню только это чувство своей открытости. Тогда я не мог это никак назвать, я *молчание, дрожь* понимал это интуитивно. *Молчание* Потом это переросло в ощущение какой-то полноты, пре- *молчание* пресыщения, и появилась ужасная усталость. Я не знаю, что это такое. Наверное, я *молчание* заболел. Простудился. Знаете, такое бывает, *неразборчивое тихое бормотание, дрожь* когда поднимается температура, и ты бредишь. *Молчание*

В. Н.:

*Успокаивающе* Что с тобой сейчас происходит?

С.:

*Дрожит сильнее* Я не знаю. *Плачет* Очень больно! У меня п-приступ.

В. Н.:

*Твердо* Я сейчас позову медсестру.

С.:

Нет! Не надо, это мой приступ. Смыслы.

В. Н.:

Это Кор тебе что-то говорит сейчас?

С.:

Ч-черт. Может быть. Одержимость. Он внутри меня. Скребет. *Молчание, усиливается дрожь*Грач. Ч-черная птица.

В. Н.:

Старайся дышать глубоко и ровно. То, что тебя мучает – это грач?

С.:

*Пытается дышать носом, гипервентиляция*

В. Н.:

Вдох… выдох. Глубоко и медленно. Давай вместе. Вдох… выдох.

С.:

*Пытается дышать ровно*

В. Н.:

Вдох… выдох. То, что тебя мучает – это грач.

С.:

Скорее всего.

В. Н.:

Он в тебе.

С.:

Господи! Господи! Это же точно он! *Срывается на рыдания* ЭТО ЖЕ ГРЕБАННАЯ ПТИЦА! Это же ГРАЧ! Он внутри меня. Он все это время… *Рыдает*

*Скрип двери*

В. Н.:

Все в порядке. Просто побудьте рядом, за дверью.

Медсестра:

Хорошо. *Дверь захлопывается*

С.:

Это он… Доктор, что вы со мной сделали! ЧТО ВЫ СО МНОЙ СДЕЛАЛИ! *Рыдает, переходит на протяжный болезненный вой* Вы были правы, он всё слышит. Он слышал Вас тогда, услышал и сейчас. Как же больно. Я хочу умереть, *всхлип* хочу умереть.

В. Н.:

Он не мог не услышать, Стёпа. Но это хорошо, что он слышит. *Молчание* Последняя боль, Стёпа. Последний рывок. Нужно потерпеть. *Молчание* Ты переживал тогда от того, что он умер?

С.:

*Протяжный вой* Не-ет. От того, как он умер. Похоже, что… *плачет, успокаивается*

В. Н.:

Что, Стёпа?

С.:

*Кашель, вздох* Похоже, что его тело погибло, но душа, или сущность, или что у него там, тогда поселилась во мне.

В. Н.:

То есть, это ты почувствовал, когда грач умер?

С.:

Да! И я чувствовал это все время потом! Как же я раньше не догадался! *Молчание* Выключите диктофон. Хотя бы ненадолго.

*STOP/REC*

В. Н.:

То есть, как это «не совсем грач»?

С.:

*Спокойным, но слабым голосом* Или просто тогда, наверное, он и был грачом. А сейчас он как-то очеловечился. Повзрослел вместе со мной, и сейчас делит со мной одно тело. *Молчание* Это… *Молчание* Это звучит, как бред, но это мои чувства. Все эти смыслы, которые он мне посылает, настоящие.

В. Н.:

Что бы ты сейчас ему сказал? *Молчание* Ну, подумай.

С.:

«Я узнал, кто ты. Я понял, почему тебе так тяжело. *Молчание* Ты можешь больше не скрываться».

*Молчание*

В. Н.:

Что ты чувствуешь сейчас, когда сказал это?

С.:

*Усталым голосом* Сочувствие. *Молчание* Это больше не жалость. Это сочувствие. Он… *подыскивая слова* почти такой же, как я. Раньше я этого не понимал.

В. Н.:

Что бы он тебе сейчас сказал?

С.:

Ну… Он сейчас обессилел. Пока не бьется. *Молчание* Он бы сказал: «Я должен покинуть тебя, но… не могу». *Молчание* Не знаю, что еще он бы сказал.

В. Н.:

Что бы ты ему ответил?

С.:

Я бы сказал: «Я думаю, что если я умру… *Молчание* Ты умрешь вместе со мной. Выход не один. Его просто нет».

В. Н.:

Ты так считаешь?

С.:

Да. Я начинаю так думать. Неизбежность. Он никуда не денется. Не покинет меня. Даже, когда я умру. *Молчание* Когда меня били, он затих, понимаете? И смыслы не мучили меня некоторое время. Не мучили. Сейчас я чувствую, что это потому, что он тоже испугался. И забился в угол. Знаете… *усталая улыбка* он ведь побоялся, что я умру.

*Молчание*

В. Н.:

Значит, что он ошибается в том, что хочет твоего ухода?

С.:

Возможно. *Молчание* Мне надо… *молчание* подумать.

В. Н.:

Хорошо, Стёпа. Сколько тебе нужно времени?

С.:

Не знаю. Несколько дней.

В. Н.:

Хорошо. Что, если мы встретимся в четверг?

С.:

Давайте.

В. Н.:

*Устало* Мы с тобой сегодня хорошо поработали, Стёпа. Думаю, теперь нам нужно отдохнуть. Разгрузиться немного. *Молчание* Как ты себя сейчас чувствуешь?

С.:

Не понимаю пока… Хочу спать. Вы правы, нужно отдохнуть.

В. Н.:

Та-ак, что у нас там… в четверг… *Молчание* С утра у меня два пациента. А после обеда заходи. Я буду рад тебя видеть.

С.:

Я могу идти?

В. Н.:

Конечно, можешь, Степан. Иди отдыхай.

С.:

До свидания.

В. Н.:

До свидания.

*Захлопывание двери*

В. Н.:

*Устало* Так, так. *Молчание* Что же это получается?

*STOP/REC*

В. Н.:

То, что происходило со Стёпой – переломный момент. Его непрожитый, непреодоленный кризис детства, когда он повзрослел, нашел довольно необычное воплощение в виде души существа, которая перешла к нему в тело. Что же, это уникальное проявление такого диагноза. *STOP/REC* Он шизоиден. Но не более, чем другие мои пациенты. Можно даже сказать, что шизоидность его, как раз таки, реактивная, то есть, произошла как реакция на непрошедший кризис, и вылилась в мистификацию. *STOP/REC* Следующая встреча должна определить направление его лечения. Еще никогда ранее Степан не был так близок к выздоровлению. Если и не к выздоровлению, то к принятию, что, во многих тяжелых случаях, является максимально приближенным к первоначальной цели. Цель в таких случаях – это любыми путями отвратить пациента от повторения суицида. И мы к этому пришли вплотную. Еще немного, и Степан об этом и не заикнется. Но, уже зная Степана, он может легко переменить свое решение. Посмотрим. *STOP/REC* Того момента, где Степан говорит, что «это не совсем грач», в записи нет. Он сказал о том, что та птица, скорее всего, не была обычной изначально. Что ее душа как будто «искала себе носителя». И что она его нашла. Какие только мистификации способна проводить наша психика, когда необходимо объяснить то, что объяснить невозможно! *STOP/REC*

Дата добавления: 2015-11-14