Читайте также:
|
Историки обычно исследуют Ренессанс, Реформацию и республиканизацию разрозненно в
связи с тем, что возобладавший еще в XIX веке под влиянием позитивизма эмпирико-
аналитический подход ограничивает исследование единичными фактами, неизбежно их при
этом изолируя от смежных, а на связи с ними обращает внимание только тогда, когда они
имеют предметно выраженный характер; суть проблемы, однако, не в том, что «итальянские
Возрождение и гуманизм повлияли на идеологию и политическое движение протестантизма»,
как отмечает автор предисловия к фундаментальному каталогу организованной в Берлине в
1983 году грандиозной выставки «Искусство эпохи Реформации», посвященной 500-летию со
дня рождения М. Лютера, а в том, что независимо от наличия или отсутствия прямых связей
этих процессов, как и взаимодействия того и другого со становлением республиканско-
демократического строя в нескольких европейских странах, это были разные проявления
нелинейного хода развития человечества на пути, говоря традиционным языком историков, от
Средневековья к Новому времени. Хотя разрозненное исследование различных конкретных
форм данного процесса — в литературе, в изобразительном искусстве, в учениях гуманистов, в
рождении протестантизма, в политической жизни разных европейских стран и т. д. —
действительно обогащает нас конкретной информацией фактографического характера, оно
приводит, образно говоря, к тому, что за скрупулезным анализом отдельных деревьев теряется
представление о лесе в его целостном бытии.
В интересующем нас сейчас случае речь должна, таким образом, идти о трех разных путях
перехода от одного исторического типа к другому, при том, что во всех трех случаях переход
этот имел революционный — то есть качественно преобразовывавший культуру—характер.
Применительно к политической ветви данного процесса это не нуждается в доказательствах:
произошедшие в Англии в XVII веке и во Франции в XVIII свержения королей, их казнь и
Каган М. С.. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ. Книги 1-2. СПб., 2003. (1) 383 с.+
(2)320 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 194
установление республик — в прямом и точном смысле слова революции, и этого никак не
опровергает восстановление в обоих случаях, спустя несколько лет, монархического строя. Но
точно так же революцией, только культурной, в сфере общественного сознания, духовной
жизни европейцев, идеологии, являлась Реформация, как ее точно характеризовали и Ф.
Энгельс, и М. Вебер, — достаточно вспомнить силовую реакцию на нее так называемой
«контрреформации», кровавые акции инквизиции, печально знаменитую Варфоломеевскую
ночь. Но и Возрождение было культурной революцией, только не в религиозной, а в светской
сфере сознания — примечательно в этом смысле сделанное однажды Г. Гейне замечание, как
всегда у него, ироничное по форме, но вполне серьезное по существу: итальянские живописцы
не менее успешно полемизировали с поповщиной, чем саксонские теологи, ведь цветущее тело
на картинах Тициана значило больше, чем идеи протестантизма, и бедра его Венеры были
более основательными тезисами, чем те, которые немецкий монах приклеил к дверям церкви в
Виттенберге.
В ряде отношений Возрождение сохраняет, конечно, некоторые черты культуры
позднесредневекового города — как могло быть иначе?, — однако в существе своем было
опровержением самих устоев религиозно-мистического сознания; это очевидно при сравнении
картин ренессансных живописцев и средневековых на те же самые евангельские сюжеты, или
рассуждений итальянских гуманистов с догматическими декларациями «отцов церкви», или
отношения Возрождения и Средневековья к античному художественному наследию, или
архитектуры ренессансных соборов и палаццо с готическими храмами и рыцарскими замками,
или, наконец, ренессансной космогонии с опровергавшейся ею библейской картиной
мироздания. Весьма существен и такой приводимый Э. Гарэном аргумент, как характер
ренессансного самосознания: «Осознание того, что родилась новая эпоха, в своих
отличительных признаках противоположная эпохе предшествующей, — одна из типичных черт
культуры XV и XVI веков». Поэтому вполне оправданно Л. Г. Брагина, вслед за Ф. Энгельсом,
говорит об «огромном революционном потенциале» Возрождения «в борьбе со средневековой
системой мышления».
Правда, как пишет Л. Г. Брагина в предисловии к русскому изданию избранных работ Э.
Гарэна по истории итальянского Возрождения, его позиции противостоят «широко
распространенные в трудах западных историков и философов тенденции медиевизации
ренессансной культуры, стирания грани между средними веками и Возрождением». По сути
дела, именно такое «стирание грани» лежит в основе теории «восточных Ренессансов» —
достаточно познакомиться с докладами московских востоковедов, выступавших в 1966 г. на
международном симпозиуме по теоретическим проблемам развития восточных литератур с
обоснованием данной идеи (они опубликованы в сборнике «Теоретические проблемы
восточных литератур»). В резюмирующем выступлении И. С. Брагинского «Возможен ли
Ренессанс на Востоке?» утвердительный, хотя и крайне осторожный, ответ был основан на том,
что сформулированный им «комплекс признаков, выявляющий сущность Ренессанса»,
характеризовал совсем не Возрождение, а культуру позднего средневекового города! Не
случайно и то, что когда сам Н. И. Конрад приводил примеры параллельного развития
литературы на Западе и на Востоке, он характеризовал, как правило, именно средневековые ее
формы, а не собственно ренессансные.
Рассмотрим же более внимательно все три траектории этого подлинно революционного по
своему содержанию и историческому значению процесса преобразования культуры
феодального общества в культуру персоналйстскую, ибо она противопоставила тысячелетнему
господству традиционализма «поиск индивидуальности», как сформулировал это Л. М. Баткин,
или, сформулирую это более резко, рождение человеческой личности как субъекта свободной
творческой деятельности. (Я предпочитаю говорить в данном историко-культурном контексте
о «личности», а не об «индивидуальности», хотя имею в виду то же самое, что Л. М. Баткин:
«Это категория, в которой пафос единственности и оригинальности в принципе каждого
индивида прямо проистекает из индивидуальной свободы. Так что можно бы сказать, что
праздником индивидуальности следует считать 14 июля — день взятия Бастилии...».
Представляется поэтому точным суждение Г. Вейса, автора посвященного истории
архитектуры и прикладных искусств монументального энциклопедического словаря «История
цивилизации»: «Эпоха Ренессанса, с ее стремлением к свободе самовыражения, видоизменила
художественные формы, особенно орнаментацию и ее применение. Эти перемены
обусловливались осознанием права на свободное развитие личности...»)
Но и в культуре Возрождения творческие права личности были, как уже отмечалось, далеко
небеспредельны, каковыми они станут впоследствии,
начиная с Романтизма и кончая Модернизмом, то есть тогда, когда новый тип культуры,
который я и называю персоналистским, обретет господствующее положение в культуре
буржуазного общества, станет ее системообразующим и — таков парадоксальный ход
истории! — одновременно системоразруишющим свойством.
Каган М. С.. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ. Книги 1-2. СПб., 2003. (1) 383 с.+
(2)320 с.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 195
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 65 | Нарушение авторских прав