Материалы по делу.

Обратите внимание, как после войны резко возрастает в два с половиной раза, если брать с 45-м годом. Почти на миллион возросло количество заключенных в стране.

Что ж так? Народ стал такой преступный, что ли?

Даниэль: Это как раз легко объясняется. Дело в том, что в 1947 году вступают в силу сразу одновременно два указа от 4 июня 1947 года об усугублении ответственности за кражу общественного имущества. И именно этот прежде всего указ дает огромный приток населения в Гулаг. Я не назвал ещё все цифры.

Кроме цифр, которые я назвал, ещё следует на этот же 1953 год добавить цифру о количестве спецпереселенцев. Всего контингента спецпереселенцев указано 2 миллиона 761 тысяч 281 человек, из них 885 тысяч 717 – детей до 16 лет.

Сванидзе: Прошу Вас, Ваши вопросы оппонентам.

Кургинян: Давайте начнем с того, что те цифры, которые сейчас сообщил Александр Даниэль, вполне правдоподобны. Я не могу сказать, точны или нет, я просто верю, что они точны, потому что это сфера его профессиональной деятельности.

Примерно так всё и было.

Теперь я говорю, что это всё означает с точки зрения обсуждаемого нами вопроса. Как сейчас говорят, «не ваще, а чисто конкретно». Не в том смысле, как всё было ужасно, а в том смысле, что происходило с источниками восстановления страны.

Ещё раз дайте доказательство #9.

Вот проценты, вот что такое, кратное – это Гулаг, военнопленные и спецпоселенцы. Мы взяли больше, чем то, что Вы называете. Посмотрите, что это такое по отношению к трудовым ресурсам. Вот что это такое!

Теперь спрашиваете, хорошо ли, что там сидело много людей? Плохо. Кстати, сейчас по отношению к процентам населения сидит больше. Вы это знаете.

Теперь, второе, хорошо ли, что четверть из них сидело по контрреволюционным делам, часть которых наверняка были, так сказать, не адекватны. Очень плохо, ужасно!

Но нельзя сказать, что за счет этого труда восстановили страну. Согласитесь!

Даниэль: Чтобы опираться на реальность, наверное нужно внести некоторые коррективы. Я ведь назвал цифры гулаговского контингента и спецпоселенцев и говорил о 22% на 1 января 1953 года гулаговского населения.

А вот со спецпоселенцами дело совсем другое. В общем-то все категории спецпоселенцев, которые существовали, они все были отправлены в ссылку по политическим мотивам. Из пяти с половиной миллионов человек, привлеченных принудительно к насильственному труду, около 2 300 000 попали в эту систему всё-таки по политическим мотивам.

Кургинян: Но Вы понимаете разницу между Гулагом и спецпоселением?

Даниэль: Я понимаю разницу между Гулагом, как аббревиатурой Главного управления лагерей, и спецпоселением...

Кургинян: Между качеством жизни.

Даниэль:...но в том смысле, в котором слово «Гулаг» приобрело в литературе и в нашем сознании, конечно же это одно и то же. Гулаг и спецпоселение.

Кургинян: С точки зрения качества жизни?

Даниэль: В том числе с точки зрения качества жизни.

Млечин: О каком качестве жизни говорить там говорить можно?

Кургинян: Александр Юльевич, ну что Вы? Я молчу. До сих пор я всё понимал. А власовцы – это тоже спецпоселенцы по идейным соображениям?

Даниэль: Знаете, даже в сводках МГБ слово «власовцы» ставится в кавычки.

Жуков: И бандеровцы, и «лесные братья»...

Кургинян: А как же иначе? Вы понимаете, 2010 год, мы уже живем в другой стране, интернет кипит от этих данных. Ну как будем жить-то?

Даниэль: Что касается власовцев в кавычках, которые были на спецпоселении в это время, их было около 40 тысяч. Это не очень большой контингент.

Кургинян: Хорошо. Но Вы видите, что это не имело решающего значения в востановлении. Да?

Сванидзе: Время истекло.

Даниэль: Это не моя сфера компетенции.

Кургинян: Понятно. Спасибо Вам.

Сванидзе: Спасибо. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.

...

В эфире «Суд времени». Мы продолжаем слушания. Повторяю вопрос: за счет чего восстанавливалась страна?

Пожалуйста, сторона защиты, Сергей Ервандович, Вам слово, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян: Значит, мы должны понимать реалии той эпохи целиком. Реалии эпохи в том, что была очень жесткая мобилизационная система, т.е. все ресурсы концентрировались на решающих направлениях с тем, чтобы обеспечит сумасшедший рост.

И это было главное + энтузиазм народа, вернувшегося с победой + схема управления, которая на тот момент была жестокой, грубой, но очень эффективной.

А теперь я бы хотел, чтобы эту ситуацию, а также то, что говорили наши коллеги, прокомментировали Симиндей Владимир Владимирович, историк, политолог, руководитель исследовательских программ Фонда «Историческая память», и Юрий Николаевич Моруков, поскольку просто речь идет о Гулагах, а лучшего специалиста я не знаю.

Симиндей Владимир Владимирович, руководитель исследовательских программ Фонда «Историческая память».

Симиндей: Что касается казахского опыта привлечения тех или иных арестованных к восстановлению хозяйства, то был и другой опыт. Я, например, говорю о рядовом составе военизированных коллаборационистских формирований прибалтов, которые практически сразу после войны в 1946 году в массовом порядке освобождались и отправлялись на работу в основном к себе по домам.

Делалось это из двух соображений. Первое – это замирение этих территорий, потому что ситуация с их присоединением и интеграцией в целом была очень не простой. И второе, что эти территории в большинстве своем просто лучше сохранились. Приведу одну цифру, общий объем промышленного производства 45-го года к 40-му году в Белоруссии составлял 20% от 40-го, северо-западной территории РСФСР – 37%, а Эстонии – 73%. И для того, чтобы начинать нулевой цикл получать как можно быстрее, буквально за несколько месяцев какие-то товары, прежде всего пытались восстановить предприятия на неразрушенных территориях. Плюс сельское хозяйство, которое там действительно не претерпело изменений, связанных с колхозной системой или претерпело минимальные изменения.

В каждой конкретной ситуации искались методы решения проблемы и в целом всё было настроено на скорейшее восстановление народного хозяйства

Кургинян: Николай Карлович, если можно, Юрий Николаевич. Я из своего времени даю 30 секунд.

Моруков: Хочу сказать, что да, не хватало рабочей силы. Очень много использовалось заключенных, осужденных, будем говорить более точно. Но они использовались в основном на стройках стратегической важности.

Вот когда мы будем говорить об атомном проекте, там большое количество труда вкладывали заключенные. А в развитии экономики, например, металлургической промышленности их труд практически мал.

И кроме того, я хотел просто сказать следующее, что заключенные – это были самые мобильные рабочие силы. Не потому что они были дешевле, что они были более бесправны, они были самые мобильные рабочие силы. И их направляли в те точки, где труд был в первую очередь необходим. Вот это самое важное для послевоенного периода.

Сванидзе: Спасибо, Юрий Николаевич. Прошу Вас, Леонид Михайлович, Ваши вопросы оппонентам.

Млечин: Вот об отношении к собственному народу, доказательство #60.

Материалы по делу. Из доклада министра внутренних дел Круглова в президиум ЦК КПСС о мерах по предупреждению и ликвидации нищенства от 20 февраля 1954 года: «...Несмотря на принимаемые меры, в крупных городах и промышленных центрах страны все еще продолжает иметь место такое нетерпимое явление, как нищенство. За время действия Указа Президиума ВС СССР от 23 июля 1951 г. «О мерах борьбы с антиобщественными, паразитическими элементами» органами милиции... было задержано нищих: во 2-м полугодии 1951 г. – 107 766 человек, в 1952 г. – 156 817 человек, в 1953 г. – 182 342 человека.

Среди задержанных нищих инвалиды войны и труда составляют 70%, впавшие во временную нужду – 20%. профессиональные нищие – 10%. Борьба с нищенством затрудняется... тем, что многие нищенствующие отказываются от направления их в дома инвалидов, самовольно оставляют их и продолжают нищенствовать. В связи с этим было бы целесообразно принять дополнительные меры по предупреждению и ликвидации нищенства».

Доклад МВД СССР в Президиум ЦК КПСС о мерах по предупреждению и ликвидации нищенства. 20.02.1954. Секретно.

Сергей Круглов, министр внутренних дел СССР.

Млечин: Владимир Владимирович, прошу обратить внимание, 51-й, 52-й, 53-й – рост нищих. Как замечательно министр пишет, «профессиональных нищих», значит, у людей ничего не было. Остальные 70% – ветераны войны, инвалиды войны и труда. Люди, пришедшие с фронта, из них – 70% нищенствует (!). И цифра растет с каждым годом.

И позиция власти по отношению к нищим, которых изгоняли из городов, их не хотели видеть, людей, которые отдали жизнь, здоровье...

Симиндей: Действительно, это не может восприниматься как социально ответственное и современное поведение. Но как это относится к теме восстановления экономики после войны, я тоже не могу понять.

Млечин: А вот эти люди, ветераны труда, т.е. они потеряли здоровье на стройках...

Симиндей: Давайте тогда поговорим, сколько сейчас нищих. Когда у нас Нургалиев откроет статистику, сколько у нас нищих и ветеранов труда.

Млечин: Согласен с Вами. Как было такое отношение к людям, так и осталось. Я говорю об этом всё время, правильно. Я согласен с Вами 100%.

Жуков: Их отправляли в дома инвалидов, а они бежали оттуда.

Млечин: Вы понимаете, что там творилось, раз люди оттуда бежали. Догадывайтесь?

Кургинян: А куда их надо было отправлять? Пусть хоть один человек мне объяснит.

Млечин: Пенсию платить!

Кургинян: И дальше что? Советская власть может оцениваться кем-то плохо или хорошо, но она очень рациональна. И в этом смысле, если только человек мог себя обеспечивать, мог стирать белье, если у него были родственники, хоть на 100 человек одну няню никто бы не дал. Речь шла о людях, которые не могли за собой ухаживать. Куда их можно отправлять, кроме домов инвалидов?

Млечин: Да Вы представляете, каковы там были условия?

Кантор: Я уточняю насчет того, куда и как их отправляли. Начиная с 1947 года все эти спец.., подчеркиваю, спецучреждения для инвалидов и ветеранов Великой отечественной войны начали существовать по всей стране, в том числе и на северо-западе России, в отдаленных островных районах, в частности на Валааме. Это касалось сотен людей, и эти документы опубликованы уже в последнее время, отнюдь не тех, у кого не было родственников, а в соответствии с внутрипартийной, шифрованной и тоже нынче опубликованной перепиской о том, что в Советском Союзе не может и не должно быть инвалидов, тем более в таком количестве.

Млечин: В отличие от Вас тогда люди реагировали правильно, по-человечески на страдания людей, не так равнодушно как Вы.

Кургинян: Г-н Млечин, Вы можете сколько угодно по этому поводу витийствовать, но смысл заключается в том, что то, что сейчас говорится, и приведенная Вами записка Круглова абсолютно противоречат друг другу.

И, извините, в 2010 году подменять эмоциями логику невозможно. Уже поздно.

Сванидзе: Спасибо. На самом деле эта тема какая, что здесь имеют право на существование и логика, и эмоции. Это наша история. Речь идет о том, как восстанавливалась страна после страшной войны, речь идет о лагерях, о миллионах заключенных, о человеческих судьбах.

Поэтому здесь ни цифры, ни логику, ни эмоции никто не запрещал, что называется.

У меня на самом деле есть вопрос к Вам, Юрий Николаевич. Знаю Вас как честного специалиста. Речь идет вот о чем, вот я читаю, это достаточно известная цитата. В начале 50-х годов представитель Гулага, выступая на партийной конференции МВД (Вы наверно знаете этот текст), подверг критике промышленные главки МВД. Цитата: «Плана, как правило, являются не реальными. Заявки на рабочую силу в несколько раз превышаются против плана. Однако Гулагом эти заявки удовлетворяются. Иначе говоря, главки не дорожат рабочей силой. Они считают, коль есть Гулаг с резервом рабочей силы, следовательно рабочую силу можно не экономить, распоряжаться в любое время и как хочешь».

Вам не кажется, что Гулаг развращал советскую экономику, которая привыкла к неограниченной рабочей силе, к неограниченному использованию ручного прежде всего труда, и это приводило к двум последствиям. Во-первых, как известно, рабский труд, он лучше используется в добывающей промышленности, чем в обрабатывающей. И поэтому у нас экономика повернулась к добывающей промышленности и до сих пор она повернута и сидит на добывающей игле. А, во-вторых, опора на ручной труд мешала приступить к созданию экономики более высокого качества, более современной.

Прошу Вас.

Моруков: Во-первых, после войны ручной труд в лагерях составлял, могу Вам сразу сказать, не более 40%. Второе, насчет избытка рабочей силы в Гулаге. В Гулаге его тоже не хватало, как и везде.

Сванидзе: Об этом мы ещё будем говорить. Действительно не хватало и надо было возобновлять.

Моруков: После того, как были отправлены на родину немецкие и японские военнопленные, заявки на рабочую силу настолько... они же практически на 90%, заявки на лагерников, заключенных, осужденных не удовлетворялись. Имейте это в виду.

Сванидзе: Ещё раз я повторяю Вам вопрос. Вы не считаете, что система гулаговская, лагерной экономики развращала советскую экономику.

Моруков: Нет, не считаю.

Сванидзе: Мы завершаем сегодняшний день слушаний по послевоенному восстановлению советской экономики.

Разумеется, сегодняшним слушанием эта тема ограничиться не может. Завтра в 21 час слушания на эту тему будут продолжены. Сейчас мы прекращаем телевизионное голосование и прощаемся с вами до завтра.

Часть 3

Сванидзе: Здравствуйте! У нас в России, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим.

У Вас, нашей телевизионной аудитории, также будет возможность высказаться, т.е. проголосовать. Такая же возможность будет у сидящих в зале.

Тема наших сегодняшних слушаний: «Послевоенная мобилизация – ошибка или неизбежность?»

На войне все мечтали выжить и поглядеть, какой будет жизнь. Война была такая кровавая, с такими потерями и жертвами, что после нее все ждут невероятных перемен к лучшему. При этом на 1945 и 1946 годы приходится пик популярности Сталина.

Напоминаю, тема наших сегодняшних слушаний: «Послевоенная мобилизация – ошибка или неизбежность?»

Мы запускаем голосование для нашей телевизионной аудитории. Номера телефонов Вы видите на своих экранах.

Обвинитель на процессе – писатель Леонид Млечин.

Защитник на процессе – политолог, президент международного общественного фонда «Экспериментальный Творческий Центр» Сергей Кургинян.

Прошу вывести на экран Материалы по делу.

Материалы по делу. 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне были проведены первые испытания ядерной бомбы. Это событие повергло в шок руководство США. Американцы не могли предположить, что лишатся монополии на ядерное оружие так скоро. Состояние советской экономики не позволяло тратить много средств на вооружения. В 1950 году на оборону было заложено только 20% бюджета. Этих средств советскому руководству хватило, чтобы в кратчайшие сроки восстановить обороноспособность страны.

По мнению западных экспертов, не последнюю роль в развитии советского ВПК сыграли немецкие патенты и вывезенное с германской и японской территорий оборудование. После перестройки многие российские политики задавались вопросом, насколько стране был необходим мощный оборонный комплекс, когда народ фактически голодал. Сторонники сталинской политики нередко говорят о том, что без динамичного развития ВПК история СССР была бы совсем другой.

Маршал Жуков писал, что шантажировать ядерным оружием Сталина начали ещё на Потсдамской конференции. Гарри Трумен сообщил советскому вождю о наличии в США новой бомбы необычайной мощности и долго ждал реакции Сталина. Реакции не последовало.

В то время Москва, благодаря разведке, уже работала над своим урановым проектом.

Сванидзе: Итак, мы начинаем третий день слушаний. Первый вопрос сторонам: могла ли позволить себе послевоенная страна атомный и ракетно-космический проекты?

Пожалуйста, сторона защиты, Сергей Ервандович, Вам слово, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян: Я даже не очень понимаю, как она могла себе его не позволить? Значит, американцы сделали себе ядерное оружие. Мы находимся в состоянии конфронтации, у нас нет ядерного оружия, значит, мы будем уничтожены.

Если речь идет о том, что США хотели управлять миром и двигались к некой гегемонии, а мы – препятствие на этом пути, то мы либо должны быть подчинены США, либо должны быть уничтожены США.

Тут вопрос в другом. Да, действительно страна сумела это сделать в условиях, когда никто больше, кроме нас и американцев (но англичане чуть-чуть и немцы, которые пошли по ложному пути в значительной степени), этого сделать не могли. Это говорило о том, что не лопатами и кайлом была построена страна великая. Она была построена великой мыслью и к этому моменту там была генерация ученых, которые могли создавать вот эти чудеса, причем в ускоренном сроке, в условиях разрухи.

Пожалуйста, доказательство #17.

Материалы по делу. Из книги Вернера фон Брауна и Фредерика Ордвея: «Бытующее мнение по поводу того, что советская ракетная программа, позволившая за относительно короткий промежуток времени обеспечить создание первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты и вскоре после этого запуск первого искусственного спутника Земли, выполнена была лишь благодаря усилиям немецких специалистов, перенаправленных в Советский Союз, является совершенной чепухой.

Некоторое число инженеров действительно отправили в Советский Союз, но... внести какой-то существенный вклад в разработку ракетных систем они не смогли. Деятельность бывших пенемюндовцев в Советском Союзе заключалась, главным образом, в оказании поддержки дальнейшему усовершенствованию Фау-2. К 1953 г. все вернулись в Германию».

Браун Вернер фон, ОрдвейФ.И. Багровое пламя ракеты. Нью-Йорк, 1976.

Теперь, пожалуйста, доказательство #18.

Материалы по делу. Из речи Гарри Трумэна, декабрь 1945 года: «Русские скоро будут поставлены на свое место, и тогда Соединенные Штаты возьмут на себя руководство движением мира по тому пути, по которому его надо вести».

«Ракетный щит Отечества» под ред. В. Яковлева. М. 1999.

Гарри Трумэн, президент США.

А не подскажут ли мне, на какое место будут поставлены русские?

И, наконец, последнее, это таблица.

Характеристики ядерного арсенала США в 1945-1949 гг.

Год	Общее число ядерных зарядов	Общий мегатоннаж, Мт
		0,04
		0,18
		0,26
		1,25
		4,19

Итак, если бы мы не успели, нас бы поставили на своё место с помощью ядерного оружия. А теперь я бы хотел, чтобы своё мнение по этому вопросу высказал Александр Владимирович Фоменко, историк и политолог.

Фоменко: Прежде всего, если бы наша страна не могла себе позволить ракетно-ядерного и космического щита, она бы его не создала. Сам факт создания доказывает, что она позволить себе это могла.

То, что мы могли создать этот ракетно-ядерный и космический щит, обусловливается во многом тем, что за 30-е годы была создана квалифицированная рабочая сила, был создан определенный научный потенциал. Несмотря на большие потери русского исхода после катастрофы гражданской войны, на смену Зворыкиным и Сикорским появились другие люди. И их было достаточно для того, чтобы не только использовать чужие патенты и изобретения. Это совершенно нормально. Мы ведь сегодня тоже не стремимся до всего дойти сами. Если что-то можно взять кем-то уже наработанное, всё это берут.

Но этого потенциала было достаточно для того, чтобы свои открытия делать. И очень важно понимать, что если бы у нас не было того, что было создано в 40-50-е годы, и если бы не было принято решения в 40-е годы о создании этого вооружения, то мы бы в 90-е годы как суверенная страна не выжили. И никаких разговоров о суверенной демократии не было бы.

Кургинян: И вопрос один: что было бы, если мы не создали? А Хиросима и Нагасаки показали, что бывает со странами, с которыми находятся в конфликте, а ядерного оружия у другой стороны нет.

Сванидзе: Прошу Вас, Леонид Михайлович, Ваши вопросы оппонентам.

Млечин: Мы с вами абсолютные единомышленники. Конечно, в той ситуации, которая создалась, при том противостоянии создание ядерного, а потом ракетного (ракетно-космическая программа – более поздние годы) конечно было необходимо.

Вопрос всё тот же у нас третий день стоит: почему это оказалось таким тяжелым для народа и страны? Почему в США создание ядерного оружия осталось незамеченным в прямом и переносном смысле для страны? Просто незамеченным! Стоило денег, а американцы даже не заметили, что было создано ядерное оружие.

А в нашей стране это оказалось таким дорогим. Не потому ли... Я возвращаюсь всё время к этой мысли, что если система была такая, которая всему этому постоянно мешала. Ведь Королев должен был погибнуть. Его арестовали и отправили далеко на север. За него вступилась знаменитая летчица Гризодубова, депутат Верховного Совета. Она написала письмо в защиту молодого, талантливого, гениального ученого Королева, чтобы его хотя бы не в Сибирь, где бы он сгнил, а его оставили бы в шарашке.

Глушко – главный создатель ракетных двигателей. И сейчас на них ещё летают. Ведь они были должны все погибнуть и чудом выжили в этой системе. Получается, что система уничтожает эти таланты.

А если взять физиков-ядерщиков? Вы же помните, было принято решение вслед за тем, что было произведено в биологической науке, собрать всесоюзную конференцию по вопросам физики и дать отлуп, иначе говоря вычистить из физической науки всех... кого? кто увлекается теорией относительности и квантовой механикой. И чуть не осуществили! Если бы Курчатов, глава атомного проекта, не побежал бы к Берии, которому было всё равно, какая идеология. Курчатов объяснил: не будет этих физиков, откажемся от Эйнштейна и теории относительности и квантовой механики Гейзенберга – не будет атомной бомбы.

Берия пошел к Сталину, совещание отложили. Есть решение секретариата ЦК на этот счет.

Т.е. система фактически была направлена не на то, чтобы защищать своих, а мешать. Просто счастье, что народ у нас такой. И столько гениев, что мы с этим справились. Вот об этом идет речь. О цене, о системе. Вы согласны со мной?

Фоменко: Вы знаете, политические деятели часто думают, что наука существует только для того, чтобы приносить непосредственный доход, который они могут почувствовать сейчас. Но наука фундаментальная прежде всего удовлетворяет, как известно, любопытство самих ученых. Только потом из этого что-то получается.

И слава богу, если во главе системы, во главе конкретного проекта... Как известно, при Сталине было проектное планирование, а также финансирование....Что во главе проекта оказался такой менеджер, не скажу какой человек, но хороший менеджер как Берия, который смог понять Курчатова и не стал лечить его...

Млечин: Я понимаю, просто хочу добавить, что этот человек перед этим достаточное число уничтожил. А кто знает, сколько Королевых и Глушко было уничтожено этими же руками? (пустая демагогия)

Фоменко: Это ужасно и было бы ещё ужаснее, если бы был уничтожен этот Королев, но однако Курчатова послушали, его доводы были приняты. Слава богу, что так получилось.

Сванидзе: Спасибо. Короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.

...

В эфире «Суд времени». Я повторяю вопрос: могла ли позволить себе послевоенная страна атомный и ракетно-космический проекты?

Прошу Вас, Леонид Михайлович, Вам слово, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Млечин: Если позволите, я побеседую с Евгением Петровичем Бажановым, профессором, доктором исторических наук. Евгений Петрович, Вы, наверное, тоже согласитесь с том, что в той ситуации Холодной войны и противостояния создавать ядерное оружие... без этого было не возможно.

Евгений ПетровичБажанов, доктор исторических наук, проректор по научной работе Дипломатической академии МИД России.

Бажанов: Ну, конечно, я абсолютно согласен, мы уже с вами об этом говорили. Товарищ Сталин со многими не мог подружиться, с Западом поссорился, с Тито, коммунистом поссорился, с десятками других, и коммунистами, и писателями, и т.д. И вне России, и в России или СССР Холодная война началась. С той стороны, которая нас действительно считала врагом, есть ядерное оружие и нам его надо.

Но зачем такой ценой производить это ядерное оружие? Как Вы правильно сказали, американцы не стояли в очередях за синей колбасой, за туалетной бумагой, не жили в общих квартирах. Французы не стояли, англичане. И китайцы сейчас действительно (?) создают атомную бомбу. Что, такими методами?

Это было очень просто сделать – перевести экономику на рыночные рельсы. Ну, дай возможность свободно трудиться. Наш оппонент очень любит Дэн Сяопина вспоминать. Что он сделал? Он отдал землю крестьянам. До этого Китай голодал, 50 миллионов погибло от голода. Отдал землю, через три года рванула вперед экономика, за сельским хозяйством. Достаточно это было сделать.

И, конечно же, таких жертв, таких мучений не было бы. Почему это наш народ, какие бы он цели ни должен был решать, всегда через дикие мучения и дикие травмы?

Млечин: Я Вас прерву на секундочку. Поскольку мы часто возвращаемся к фигуре товарища Сталина, просто попытаемся понять, в какой степени этот человек, руководивший нашим государством, вообще понимал, что происходит в мире.

Бажанов: У него четыре класса образования, не понимал.

Млечин: Доказательство #38.

Материалы по делу. Из работы Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР»: «Капиталистическая Англия, а вслед за ней и капиталистическая Франция в конце концов будут вынуждены вырваться из объятий США и пойти на конфликт с ними... Неизбежность войн между капиталистическими странами остается в силе».

Бажанов: Вот ориентировка.

Млечин: Этот человек руководит нашим государством. Там уже существует военный блок НАТО, уже создается Общий рынок. Он пишет и народу говорит, что Англия, Франция сойдутся в войне с США... Т.е. он вообще не понимал, что происходит в окружающем мире?

Бажанов: В оправдание ему можно сказать, что у нас академики были. У него четыре класса образования, а у них – очень хорошее. Варга и т.д., которые ему поддакивали и говорили: «Вот сейчас развалится вся Западная Европа, коммунисты придут к власти». Там действительно, во Франции, в Англии были сильны коммунисты...

Млечин: Но не в 52-м году!

Бажанов: Микоян и Молотов смеялись над этой книгой, когда он собрал Политбюро и спрашивает Молотова: «Ну, как моя книга?» Тот начал что-то бормотать, потому что если правду скажешь, тут же арестуют. И собирались арестовать. А Микоян осмелился, сказал: «Товарищ Сталин, куда без товарного производства», и т.д.

И Микоян пишет в мемуарах: «Он мне этого не простил, потом меня, галочку поставил». Вызвал к себе, знаете, да? и говорит: «У тебя дети в каком ВУЗе учатся?» – «В таком-то». – «А ты уверен, что они достойны учиться в советских ВУЗах?» Он тут же вернулся домой и сказал жене: «Давай собирай вещи. Видимо все будут арестовывать». Т.е. первых лиц государства.

Сванидзе: Я хочу только сделать одно замечание, прежде чем предоставить слово Сергею Ервандовичу для вопроса. Варгу жалко, академиков. Вы правильно по фактам, на мой взгляд, всё говорили, Евгений Петрович, но нужно помнить, в какой ситуации были эти люди. И человек жил с постоянным ощущением, что сегодняшний день может быть последним. Поэтому требовать от него, чтобы он спорил со Сталиным или отстаивал какие-то научные позиции, сейчас, сегодня мы не можем. Предъявлять претензии к этим людям.

Млечин: Это только подчеркивает то, о чем мы говорим. Созданная им система не давала науке нормально работать. Сколько бы люди, если бы они имели возможность нормально мыслить, сколько бы они создали в нашей стране!

Бажанов: Ближайшее окружение боялось как огня, а уж Варги.

Сванидзе: Сергей Ервандович, прошу Вас.

Кургинян: Скажите, пожалуйста. Вы хотите сказать, что созданная при Сталине система не давала науке работать?

Бажанов: Да она запрещала науке

Млечин: Биологическая наука была уничтожена.

Кургинян: А ядерный проект создали на Луне?

Млечин: А это Вам только что объяснили: случайно сохранились. Не сходил бы к Берии Курчатов, без бомбы бы сидели, потому что отправили бы наших физиков...

Бажанов: Ким Ир Сен создал атомную бомбу, давайте его назовем величайшим ученым вселенной.

Кургинян: Мы утверждаем нечто прямо противоположное и, желая сохранить интеллигентность, считаем, что ну как бы испытываем некое чувство неловкости в условиях подобных утверждений.

Бажанов: За Ким Ир Сена?

Кургинян: Нет, за него в данном случае нет. За подобные утверждения. Потому что наука в Советском Союзе именно на этом периоде была организована блестяще.

Бажанов: Особенно экономическая.

Кургинян: Особенно блестяще был организован атомный проект, о котором мы говорим, который возглавлял Берия. Чему свидетельство – высказывания всех академиков по поводу этого дела или, по крайней мере, большинства из них, включая А.Д. Сахарова.

Но дело не в этом. Дело заключается в том, сколько кто тогда получал, как именно тогда наука финансировалась, какой был уровень заработной платы у ученого, который занимался этими проектами, какое место этот ученый занимал в системе социальной стратификации общества.

Итак, в той системе науки профессор, заведующий кафедрой получал примерно в 4-5-6 раз больше, чем человек, который занимался ручным трудом или находился на низкой квалификации.

Академики получали просто космические деньги. Люди, которые занимались этими проектами, примерно знаете, какие они получали премии? Премии первой категории, второй категории? До миллиона рублей за решение основных задач!

Теперь скажите, пожалуйста, сколько сейчас получает профессор, доктор наук? Он получает в районе 500 долларов. И вы здесь будете говорить, что тогда наука была организована плохо, а сейчас хорошо?

Какие новые великие проекты созданы за эти годы? Вы в порядке шоу так считаете?

Бажанов: Мы всё время с Вами о разных вещах говорим. У моей жены отец был академик. Действительно, к нему хорошо относились. Маленькая девочка, моя будущая жена, и вся семья получала вот такой кусок сыра за это. А рабочие получали, извиняюсь, или фигу, или чуть-чуть.

А я говорю о том, что надо было бросить этот маразм с этими экономическими вопросами социализма и т.д. и создать рыночную экономику. И тогда отец моей жены получал бы за свои большие деньги три куска сыра, восемь кусков, французского сыра. И рабочий бы мог. Не мучит людей.

Кургинян: Скажите, пожалуйста, это можно было говорить 20 лет назад. Вам бы открыть глаза и проснуться. Вы создали рыночную экономику! Создали её! И что получает академик?

Я не буду повторять Ваш жест, потому что считаю, что мы в интеллигентной обстановке, но что получает академик?

Бажанов: Ну, да. Это цензурный жест.

Кургинян: Наступает время более эксцентричных жестов?

Бажанов: Нет, нет.

Кургинян: Смысл заключается в том, что я всё-таки пытаюсь Вам не на шоу, а нормально объяснить. Почему Капица вернулся из Лондона? Он социализм любил? Нет. Любимый ученик Резерфорда, который ему говорил: «Да оставайся в Кавендише, всё будет хорошо». А он говорит: «Таких условий, которые здесь предоставляют, здесь можно так работать, как нигде! Это сумасшедшие условия!»

Млечин: Погорячились! Он приехал и думал, что вернется. А тут выяснилось, что, дорогой друг, ты больше никуда не поедешь.

Кургинян: Это сказки! Известная сказка.

Сванидзе: Спасибо. Я в своё время занимался Капицей, делал о нем фильм. Его не выпустили из страны. Ему хорошо работалось здесь, но ему прекрасно работалось с Резерфордом. Он действительно приехал сюда, имея в виду потом уехать. Не потому что он не любил Россию. Он любил Россию, но большевиков не любил, действительно. И работать хотел там. Его не выпустили.

Что касается развития науки и жизни академиков. Да, жизнь советских академиков по сравнению с жизнью рядовых граждан была великолепна. Тех, кто был нужен. И поэтому, кстати, академики-физики действительно в своих воспоминаниях часто положительно отзываются о Берии. Он для них был спасителем.

Кургинян: Ведь, правда же, отзываются.

Сванидзе: Он для них был отец родной, он их спасал. Он их спасал потому, что ему была нужна бомба. Что касается людей, в которых они не были уверены... а они до последнего времени не были уверены в эффективности атомного проекта, до последнего времени. И Вы помните, что Берия говорил: «Ну, если обманите – сгною!» Потому что не верили ни Сталин, ни Берия, что эти несколько евреев в США создадут какую-то бомбу, которая сильнее всех танков на свете. Только когда они фактически увидели Хиросиму, они поняли что это вещь! И тогда они вложились в атомный проект.

В генетику и кибернетику они не верили, потому что бомбы из генетики и кибернетики было не сложить. Поэтому наша научная мысль в конце концов пришла к тому, к чему она пришла, а именно – ряд направлений, которые давали быструю военную отдачу очень хорошо финансировали. Другие направления, которые быструю военную отдачу не давали, не финансировались или финансировались гораздо хуже. Это привело к нашему стратегическому отставанию по основным, решающим отраслям современной науки. И мы это с вами прекрасно знаем.

Кургинян: Отвечаю Вам. Первое – несомненный факт, который невозможно отрицать, заключается в том, что сначала страна из аграрной превратилась в индустриальную, а потом начала двигаться в постиндустриальную сферу.

Такой же несомненный факт, что когда её соблазнили рынком и всем прочим, она начала двигаться из постиндустриальной сферы сначала в индустриальную, а теперь назад.

Сванидзе: Кто её соблазнял?

Кургинян: Либералы.

Сванидзе: Её жизнь соблазнила, потому что Вы здесь совершенно справедливо говорили, что если бы не бомбы, мы могли бы в 90-е годы не выжить. Но мы с бомбой не выжили в 80-е. И бомба не спасла, потому что когда экономика хилая и когда режим становится абсолютно недееспособным именно по экономическим, хозяйственным причинам. По причине того, что система не тянет, никакая бомба не спасет. Бомба спасает только от внешнего агрессора.

Кургинян: У меня есть одно конкретное мнение. Говорить сегодня, в 2010 году, когда наука сброшена в нищету, когда ученые воют и пишут письма о том, что она тогда была организована плохо, мне кажется контрпродуктивным. Это моё личное мнение.

Сванидзе: Сергей Ервандович, я не совсем понимаю, почему, если у нас сейчас, в очень сложном, частично плачевном положении наука, мы должны хвалить Сталина, который резал этих ученых, оставляя только тех, кто ему был нужен для создания бомбы, почему нужно противопоставлять одно другому? Я не понимаю.

Кургинян: Николай Карлович, во-первых, он их резал, а потом их никто не резал, во-вторых, не так уж и резал. С учеными это всё было по-другому. А, в-четвертых, в итоге всего этого дела трудными, издержечными, любыми способами была создана постиндустриальная инфраструктура, которая уничтожена. Теперь уничтожается индустриальная инфраструктура с рабочим классом.

Сванидзе: Кем она была уничтожена?

Кургинян: Процессами рынка последних 22 лет. Рыночными процессами.

Сванидзе: Она оказалась неэффективной. Нет, Советский Союз рухнул не при рынке, она сама оказалась недееспособной.

Кургинян: Она была при Советском Союзе в норме! А вот где она сейчас?

«У тана файфского была жена. Где она сейчас?»

Сванидзе: Где она сейчас, Сергей Ервандович, это отдельный вопрос.

Кургинян: Отдельный? Хорошо!

Сванидзе: Спасибо. После короткого перерыва мы продолжим наши слушания.

...

В эфире «Суд времени». Мы продолжаем третий день слушаний по теме послевоенного восстановления Советского Союза. Вопрос сторонам: какими методами осуществлялись крупнейшие оборонные проекты?

Пожалуйста, сторона защиты, Сергей Ервандович, Вам слово.

Кургинян: Пожалуйста, доказательство #19.

Дата добавления: 2015-07-11