Ужин готов.
Они тотчас же отпрянули друг от друга, услышав голос Блейка.
— Простите. Я не хотел вас прерывать.
— Ты нас не прервал, — успокоил его Адам.
— Как мне показалось, это не так. Если пожелаете, то ужин может и подождать.
— Нет. — Адам никогда не показывал свое внутреннее беспокойство, сейчас же старался перевести дыхание. — Мы готовы, — сказал он с большей решимостью.
— Ну, раз так. Вы уверены? — Блейк перевел свой взор на Данни.
— Мы уверены, — заверил его Адам.
Блейк провел их в столовую, где стол был накрыт только на двоих, стояли свечи, играла приятная музыка. Обычно Данни говорила невпопад, но сейчас она не могла вымолвить ни единого слова. Они начали с закусок, хотя ни он, ни она есть не хотели. Первым молчание нарушил Адам:
— Прости.
И вот опять его извинения — попытка взять всю вину на себя и вновь отстраниться от нее.
— Не извиняйся, — сказала она с опаской. — Это должна сделать я.
— Мне не стоило тебя целовать в первый, да и во второй раз. Но я не мог сдержаться. Впредь этого не случится.
Данни не хотела ничего говорить, но вопрос слетел с ее губ:
— Почему нет?
Адам был явно удивлен:
— Я не хочу разрушить или потерять то, что есть между нами.
— Между нами ничего нет, и рушить уже нечего. — Данни бросила вилку на тарелку.
— Нет, есть. Я доверяю тебе, ценю тебя, и ты мне нравишься.
«Нравлюсь? По крайней мере, это слово уж лучше, чем быть просто милой», — подумала Даниель.
— Я не хочу ничего менять, — произнес Адам.
— Слишком поздно. Все уже изменилось.
— И как же нам вернуть все на свои места?
— Никак. Это невозможно. Тем более я не хочу этого. Не ты меня поцеловал, я поцеловала тебя. Так что извиняться тебе не за что. До нашего поцелуя…
— Нам не следовало.
— До нашего поцелуя, если быть честной… — продолжила Данни, прежде чем он снова прервет ее речь. — Я была совершенно другого мнения о тебе.
— Мы сможем вернуть те отношения, которые были раньше.
— Не хочу.
Адам был поражен.
— Я хочу продолжить эти отношения, — решительно произнесла Данни.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне нужно знать, куда они могут нас завести. Я хочу, чтобы ты целовал и касался меня. Всего моего тела. Хочу целовать тебя, когда заблагорассудится. Хочу большего. — Данни ждала, сердце ее сильно колотилось.
Почему, ну почему она не может вовремя замолчать?
Лицо его выражало ужас и печаль.
— Мы не можем, Данни.
Она понимала, что Адам и не рассматривает ее как потенциальную невесту. Если бы она просто промолчала, сохранила бы чувство собственного достоинства.
— Прости. — Она наколола на вилку гриб, чувствуя, как из-за признания ее лицо заливается краской и пылает.
— Я не говорю, что не хочу продолжить наши отношения.
Она посмотрела на него, его темные глаза выражали беспокойство.
— Будь честен, Адам. Не придумывай оправдания, прошу тебя. Просто скажи, что я тебе не нравлюсь, и этого будет достаточно.
— Ты себе и представить не можешь, как нравишься мне. Весь день я катался с тобой на лыжах лишь потому, что мне нравится проводить с тобой время. Я хотел провести с тобой как можно больше времени. Просто быть с тобой рядом. Ты хоть понимаешь, как для меня это необычно? Я всегда был самостоятельным. Мне не нужна была компания для катания по склонам. Но вот все изменилось, и не знаю, так ли это на самом деле. Мне приятнее находиться с тобой, я не могу перестать думать о тебе, но…
Всегда присутствует какое-то но, хотя она надеялась на лучшее.
— Но я не буду предпринимать никаких шагов.
— Почему?
— Потому что мне необходимо найти девушку, на которой я смогу жениться. Девушку, которая сможет править страной, стать принцессой.
— И я не подхожу на эту роль?
Данни была полной противоположностью тому, что он искал.
Она знала это, причем всегда догадывалась об этом.
— А ты хочешь?
Она готова была ответить «да», но затем призадумалась. Данни рассмеялась:
— Нет. Что может быть хуже.
— Вот поэтому я и не буду ничего предпринимать.
— Потому что у этих отношений нет будущего.
Он кивнул.
— А что насчет настоящего? — тихо поинтересовалась Данни.
— Это неправильно и нечестно по отношению к тебе.
— Почему ты решаешь, что честно, а что нет?
— Я не буду продолжать этот разговор.
— Видишь вот эти закуски?
— Да.
— Это и не ужин, и не главное блюдо. Ты ими не наедаешься, но они очень вкусные. Ты ищешь идеальную девушку, но кто запрещает нам быть вместе сейчас… — Данни сделала глубокий вдох. Внутренний голос твердил ей ничего больше не говорить. — Я хочу тебя. Хочу заняться с тобой любовью.
Он покачал головой, услышав это признание.
— Мы не можем. Это неправильно, — повторил он.
Данни фактически отдавалась ему, а Адам просто отверг ее. И что бы он ни говорил, она все равно желала его так же сильно.
Вернувшись в спальню, Данни переоделась в пижаму — штаны на завязках и майку — и села на большую кровать. Она мечтала об Адаме. Он был так реален, что можно было вот-вот коснуться его, потрогать. Сердце сильно билось в груди.
Чувства были обострены: Данни слышала, как за стенкой Адам готовится ко сну. Дверь ванной то открывалась, то закрывалась, вода текла из крана.
Она ему нравится. Он столько наговорил, признания так и лились из его уст. Но она ничего не собирается предпринимать по этому поводу.
«Потому что так будет неправильно и нечестно по отношению к тебе». Неужели можно сожалеть или потерять то, чего даже не испытал и не познал, — разве это честно? Сидеть в комнате в полном одиночестве и желать то, чего у тебя не будет, — это честно? Адам даже не попытается исправить эту несправедливость.
А она могла? Из-под двери пробивались лучи света. А Адам сейчас думает о Данни? Или его мысли сейчас заняты другим? Ему это удавалось легко — разобрался с вопросом и продолжает двигаться дальше. Может, он читает или работает, в общем, занят своими делами.
Но ведь он сказал, что Данни ему нравится. Сильнее, чем она может себе представить. И Адам слов на ветер не бросает.
Она подкралась к его двери и начала слушать, что же происходит в комнате. Там была абсолютная тишина.
Адам уже признал тот факт, что приехать сюда было хорошей идеей. Она часто не слушалась его. Может, ей стоит… соблазнить его? При этой мысли Данни едва сумела сдержать почти истерический смех.
Набираясь уверенности, понимая, что о некоторых вещах она будет в дальнейшем сожалеть и не сможет повернуть время вспять, Данни коснулась дверной ручки. Сердце ее замерло. В жизни она боялась нескольких вещей, но то, что происходило сейчас, пугало ее до смерти. Она старалась глубоко дышать, пока наконец ее руки не перестали дрожать. Она уже однажды выставила себя полной дурой, больше ей терять было нечего. Даниель медленно повернула ручку, задерживая дыхание, в надежде, что Адам не закрыл дверь на ключ. И каково же было ее облегчение, когда дверь открылась.
Адам сидел за столом, спиной к двери, положив голову на скрещенные руки, а свет от экрана ноутбука ярко освещал комнату. Пытался заняться работой? Но, по-видимому, мысли его были заняты другим.
Данни подошла к нему, но он даже не шелохнулся. Она стояла прямо позади него. Компьютер перешел в режим ожидания. Неожиданно он выпрямился, словно прислушиваясь. Данни коснулась его плеча, но это далось ей с трудом, поскольку она едва могла пошевелиться.
— Нет.
Отрывистое «нет» было неприятно услышать. Тяжело вздохнув, Адам положил руки на клавиатуру и начал медленно нажимать на клавиши. Экран ожил, и перед глазами Адама предстал документ с многочисленными графиками и таблицами.
Это «нет» было ответом на ее вопрос. О чем она вообще думала? У нее уж точно нет дара обольщения. Она в пижаме! В ее сумке не было белья, которое хотя бы отдаленно напоминало пеньюар. Он уже не раз отвергал ее. Сколько уже можно? Ее охватила паника. Данни сделала шаг назад, выпрямилась и направилась к двери. Только ее пальцы коснулись дверной ручки, как она почувствовала руку Адама на своем плече. Ее тело пронзила нервная дрожь.
— Что же ты делаешь? — спросил он серьезно.
— Ничего. — Данни стояла к нему спиной.
Повернуться она не осмелилась. Сердце бешено стучало в груди. «Беги!» — кричал внутренний голос. Но она не могла сдвинуться с места.
Адам подошел к ней еще ближе. Он не касался ее больше, за исключением того раза, когда дотронулся тяжелой рукой до ее плеча.
— Зачем ты здесь? — Его дыхание ласкало ее шею.
Безумное напряжение сковало ее тело. Разные чувства смешались: желание, предвкушение, страх и робость.
Неужели и так не понятно зачем? Это же было так очевидно. Данни предполагала, что женщины и раньше пытались его соблазнить. Она была уверена, что Адам не задавался вопросом, что же они делают.
— Я собиралась ограбить твою комнату.
По сравнению с соблазнением кража — меньший грех.
— И что же ты хотела забрать? — тихо спросил он.
— Твою невинность, — ответила Даниель, но голос ее перешел на шепот.
Его рука на ее плече напряглась, и Адам слегка оттолкнул ее. Разразился хохот. Очевидно, ее признание прозвучало забавно. Причем шутка удалась на славу. Затем Адам успокоился и тихо произнес:
— Я лишился ее очень давно, Данни. — Адам был совершенно серьезен. — Только с тобой я вспоминаю, что она вообще у меня была.
Она ждала. Его рука, лежавшая на ее плече, напряглась. Данни все еще чувствовала его дыхание, но теперь оно стало прерывистым. И хотя ее внутренний голос говорил ей бежать, она не могла сдвинуться с места.
— Может, нам и вовсе следует забыть, что я приходила?
— Это не так уж легко сделать.
— С тобой всегда так.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что для тебя все представляет некую сложность. Ты постоянно все анализируешь, словно это шахматная партия.
С первого этажа послышались звон посуды и ругательства Блейка.
Адам опустил руку ниже, пока не коснулся ее ладони, вырваться из его хватки было невозможно.
— Я имею в виду, — произнес он, улыбаясь, — почему ты пытаешься меня соблазнить?
— Хм. Даже не знаю. Сколько причин можно назвать?
— Сколько хочешь, — тихо ответил Адам.
— Дело в том, что с фантазией дела у меня обстоят плохо. Поскольку, как я могу заметить, причина только одна.
— Данни, уходи, прошу тебя. Пока не поздно.
Адам был так близко, что она спиной почувствовала тепло его тела. Руки скользили по ее плечам, пока не опустились на предплечья, затем на запястья. Он держал Данни и не позволял ей уйти, противореча собственным словам. Его дыхание щекотало ее шею.
Данни закрыла глаза и прижалась к нему еще сильней. Его близость, тепло, запах окутывали ее. Еще одно движение, и он уже нежно целует ее в шею. Безумное желание вновь охватило Даниель, тело ее расслабилось. Она наклонила голову, позволяя Адаму ласкать губами ее шею. Ей был просто необходим поцелуй.
Возможно, это единственный момент, когда Адам потерял над собой контроль. Так что Данни старалась запомнить каждую секунду, несмотря на то что ее охватило безудержное желание и наслаждение.
Он был так близко, каждое прикосновение обжигало ее кожу. Противостоять порыву было невозможно. Адам стоял за ее спиной, а губы в этот момент легкими прикосновениями ласкали ее шею. Он медленно начал скользить руками по ее телу, лаская ее грудь под майкой. Жар его тела так обжигал Данни, что она едва могла дышать. Она плотнее прижалась к нему. Руки и губы остановились.
«Прошу, не останавливайся!» — подумала Даниель.
Прислоняясь к Адаму еще сильней, она не позволяла ему отстраниться, он просто не мог ее оттолкнуть. И как итог Данни услышала его томный голос:
— Данни.
Она поняла, какие чувства его переполняли в этот момент: сожаление и вина. Адам начал потихоньку убирать свои руки, он был готов проигнорировать желание и поступить правильно. Она схватила его за запястья, не желая, чтобы он останавливался. Он провел руками по ее талии, поднимаясь выше, пока наконец не дошел до груди, затем принялся ласкать ее возбужденные твердые соски. Из уст Данни послышался стон, да и Адам едва сдерживал эмоции. Он опустил руки, и она была готова расплакаться, когда он повернул ее лицом к себе.
И наконец он поцеловал Данни, причем так страстно. Такого поцелуя она ждала всю свою жизнь. На этот раз не было ни гнева, ни сожаления с его стороны, он вел себя не так уж и скромно. Вот что им обоим было необходимо — этот пылкий поцелуй. Он ласкал ее так страстно, его язык проник в ее рот, становясь все более агрессивным. Он плотно прижал Данни к себе.
Она отвечала на его поцелуй с рвением. Она так долго это хотела, даже когда он отвергал ее. Данни представляла этот момент в своих фантазиях, снах. И все было даже лучше, чем в ее мечтах.
Теперь она могла дотронуться до него. Данни коснулась лица Адама, водя пальчиками по его скулам, подбородку. Затем запустила руки в его густые волосы, но ей хотелось большего. Во время поцелуя она начала расстегивать его рубашку, она гладила накачанный пресс, грудь и спину. Ей хотелось изучить его тело медленно, не спеша, но она торопилась. Данни ждала этого момента так долго и боялась, что все может испариться. Ей было безумно приятно находиться рядом с ним, ощущать его руки на своем теле, целовать его губы, она боялась, что это мираж, как оазис среди засушливой пустыни.
И как раз произошло то, чего она так боялась, — он отстранился от нее, прерывая поцелуй. Он изучал ее лицо, а Данни же старалась прочесть его мысли. На этот раз она почувствовала смятение и страдание в его глазах. Но также в них читалось желание. Сильное и страстное.
— Это неправильно, — прошептал Адам.
— Очень даже правильно, — ответила Данни.
Он снова прильнул к ее губам. Его попытки отстраниться оказались тщетными, Даниель победила.
Адам подхватил ее и понес к кровати. Затем, поставив Данни, он жестко схватил ее за руки.
— Не борись с желанием, Адам. И прошу, скажи, что у тебя есть презервативы.
Ухмылка появилась на его лице, и он на секундочку прикрыл глаза.
— Все, я сдаюсь, я попаду в ад за это, но я больше так не могу.
Данни почувствовала облегчение. Адам направился в ванную и уже через пару секунд оказался рядом с ней, снял с нее майку и стянул пижамные брючки, обнажая ноги. Она в свою очередь помогла ему раздеться, и они забрались на кровать. Даниель помогла ему надеть презерватив, а затем взобралась к нему на колени таким образом, что могла касаться его лица, носа, подбородка, губ. Она так сильно хотела дотронуться до Адама, сотни раз представляла это в своем воображении. И вот теперь все наяву.
— Ты хоть понимаешь, — произнес Адам, — как сильно я тебя хочу?
Данни закусила нижнюю губу:
— Могу себе представить.
Она была полностью солидарна с ним.
Он положил свои ладони на ее груди, начал ласкать соски сначала руками, а затем губами, целуя по очереди, доставляя ей огромное удовольствие. Адам придвинул Данни так близко к себе, что она могла почувствовать его возбужденный член.
Резким движением Адам перевернул ее на спину таким образом, что она оказалась под ним.
— Ты идеальна, — сказал он, раздвигая ее ноги.
Данни обхватила его бедра:
— Хватит с нас разговоров.
Она приподнялась, готовая впустить его в себя. Оба задвигались в унисон, сливаясь в единое целое. С каждым движением они чувствовали, как блаженство переполняет их. Стоны срывались с ее уст, выражая истинное наслаждение и желание. Их тела слились в едином ритме, пока оба не достигли пика наслаждения.
Он лежал на ней, пытаясь восстановить дыхание. Затем он занял место рядом с ней и обнял ее. Ее голова покоилась на его груди.
Трезвость ума потихоньку возвращалась. Она чувствовала и слышала, как Адам дышал.
— Ничего не говори. Даже то, как здорово это было.
Данни засмеялась и прильнула к нему.
Адам проснулся раньше Даниель и наблюдал за тем, как она спит, окутанная мягким утренним светом. Он никогда не видел ее такой — абсолютно расслабленной. Даже в моменты, когда они играли в шахматы и она задумывалась, какой же ход предпринять, ее лицо выражало беспокойство, как будто она готова сорваться с места, а ее пальчики постукивали по столу.
Адам не мог сдержать улыбки. Делить постель с кем-то Данни не привыкла: она лежала по диагонали, вытянувшись по всей кровати, и одна рука была закинута над головой. Ее бледная кожа казалась такой нежной и мягкой на ощупь. Глаза, обычно смотрящие угрюмо, сейчас были закрыты, а реснички касались щек.
Данни зашевелилась и перевернулась на бок, сминая под собой простыню. Как же она красива! У Адама захватывало дух, когда он находился рядом с ней. Такая стройная фигура и бледная кожа. Он раньше не замечал, какая она миниатюрная, виной всему было ее постоянное беспокойство, неугомонность. Он никогда не встречал таких людей — энергичных и с хорошим чувством юмора.
Адам увидел прелестную грудь, едва прикрытую простыней. Какая же Даниель женственная! Он был так слеп прежде и все эти годы видел в ней лишь парня-сорванца, который был его другом, а временами младшей сестрой. Но он не видел главного: Данни была великолепна — истинное воплощение страсти, такая пылкая, прямо-таки чувственность во плоти, притягивающая Адама как никто другой.
Притягивающая его? От этих мыслей его бросило в жар. Это ведь Данни. Им предназначены совершенно разные судьбы. Адам должен жить своей жизнью, а она своей, ведь у него есть обязанности. Ему следовало бы вылезти из ее постели, отправиться в свою комнату и закрыть за собой дверь. Но было слишком поздно, он осознал, что стоит на краю пропасти.
Даниель открыла глаза, и при виде Адама на ее лице заискрилась улыбка. Эти глаза манили его. Улыбка ее стала шире. Адам выкинул все мысли и придвинулся к Данни.
«К черту обязательства!»
Она нежно коснулась его груди кончиками пальцев.
— Говорят, французский — язык любви, но ты ни разу не говорил по-французски с тех самых пор, как мы здесь.
— С тобой я не могу думать здраво, а тем более говорить на другом языке, но я могу попробовать сейчас?
Она ухмыльнулась, и в глазах появились искорки.
— Я произнесу слова, которые разожгут огонь в твоей душе, и несмотря на то, что ты не говоришь на французском, итальянском и других языках, ты поймешь каждое слово. — Адам поднес ее пальчики к губам и легонько поцеловал.
— Круассан, Ситроен, — произнес он, продолжая целовать ее руки. — Шницель. — Адам навис над ней, не касаясь ее тела, ему нравилось, когда в ее взгляде читалось желание.
— Продолжай.
Он убрал ее волосы с лица и поцеловал в лоб:
— Пицца, Феррари.
— Ох, итальянский язык мне нравится больше всего. Не останавливайся.
— Тирамису, Ламборджини.
— Возьми меня, я вся твоя.
Адам прильнул к ее губам, и сомнения по поводу правильности решения испарились мгновенно.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 54 | Нарушение авторских прав