Эфэсбэизация власти - реальная и преувеличенная

В современной России глубокая трансформация элит, как представляется, привела на авансцену качественно новых людей. Как утверждают Крыштановская и Уайт [2003], существенно большее число находившихся у кормила власти в 2003 г. происходили из военных кругов и органов безопасности, чем во времена Ельцина. В частности, они утверждают, что 26.6% политической элиты путинской эры имели "военное образование" (по сравнению с 6.7% ельцинской элиты, находившейся у власти в 1993 г.). Они также представляют расклад внутри "милитаризованной элиты" по каждому из пяти секторов, которые они анализировали: 58.3% в национальном руководстве, 32.8 в правительстве, 10.2 в региональной элите, 14.9 в верхней палате парламента и 9.4% в нижней палате. Крыштановская и Уайт затем усредняют эти цифры, чтобы агрегировать "среднюю величину по когорте" за 2003 г. в 25.1%. Под этим они подразумевают, что 25.1% вышли из военных кругов и компетентных органов. После представления эквивалентных данных за 1988, 1993 и 1999 гг. они делают вывод: "привязка к военным кругам стала во все большей степени выдающейся характеристикой политической элиты с позднесоветского периода. Между годами перестройки и серединой путинского первого президентского срока, доля военных увеличилась почти в семь раз. После избрания Путина в 2000 г. они начали активно участвовать в экономической и политической жизни" [Kryshtanovskaya, White 2003: 292].

Есть один слегка тревожащий аспект в анализе Крыштановской и Уайта: они не раскрывают методов определения и кодирования "представителей милитократии". Еще большие проблемы создает то, что их "средний показатель по когорте" дает агрегированную оценку различных групп, как будто они эквивалентны по размеру или влиянию. В частности, доля силовиков в российском руководстве (которая, повторим, определяется как 24 члена Совета Безопасности) усредняется в процентном отношении с нижней палатой парламента (который состоял из 448 членов). В результате статистический вес члена Совета Безопасности в 18.7 раза превышает вес депутата Думы в общем "среднем показателе по когорте". Когда любые из очень больших или малых секторов имеют крайние пропорции, такой подсчет приводит к искажению показателей в тех случаях,. К сожалению, это именно случай со данными Крыштановской и Уайта 2003 г.: Совет Безопасности представляет собой самый малый сектор элиты и имеет наибольшую пропорцию силовиков (58.3%), а нижняя палата парламента составляет крупнейший сектор элиты и обладает наименьшей долей выходцев из группы военных и органов безопасности (9.4%).

Принципы альтернативной суммарной статистики, которой удается избежать подобных искажений и которая, таким образом, должна представить более аккуратное отображение общей доли силовиков в элите каждой когорты, могут быть сформулированы следующим образом: 1) суммирование числа представителей силовиков по всем пяти элитным секторам; 2) суммирование общего числа индивидов в каждой когорте элиты и 3) деление первой цифры на последнюю для вычисления доли военного представительства в элитной когорте в целом. Крыштановская и Уайт не дают исходных цифр, но соответствующие показатели могут быть легко вычислены на основе предоставленной ими информации [3]. Такое исчисление для когорты Путина 2003 г. означает, что было лишь 109 силовиков из 786 индивидов, что равняется 13.9%, или составляет примерно половину от 25.1%, о которых говорилось в статье. Другими словами, по нашим перерасчетам данных Крыштановской и Уайта, менее одной седьмой из российской элиты 2003 г. было рекрутировано из "силовых министерств", а не одна четверть, как сообщают авторы в своей широко цитируемой статье.

В третьей колонке табл.1 мы даем аналогичные расчеты для трех других когорт элиты в периоды Горбачева и Ельцина. Эти перерасчеты показывают, что центральное достижение исследования Крыштановской и Уайта валидно, но явно преувеличено: присутствие силовиков в российской элите увеличивалось монотонно после перестройки и достигло новых высот при Путине, но оно выросло в три раза с 1988 г., а не в семь раз, как говорится в статье. Более того, согласно этим данным, разбухание при Путине слоя чиновников - выходцев из военной среды значительно, но не соответствует тому, что называется "беспрецедентным". Например, когда Е.Примаков был назначен премьер-министром в сентябре 1998 г., он также начал заполнять посты своими бывшими коллегами из службы разведки [International Institute… 1999: 123-133]. В результате представительство силовиков в элите увеличилось на 3.6% между 1993 и 1999 гг. и на 4.6% между 1999 и 2003 гг.

Таблица 1
Перерасчет данных Крыштановской и Уайта по присутствию военных в российской элите

Когорта	Оригинальный метод	Рекалькуляция
1988 (Горбачев)	3.7%	4.4%
1993 (Ельцин)	11.2%	5.7%
1999 (Ельцин)	17.4%	9.3%
2003 (Путин)	25.1%	13.9%

Источник: [Kryshtanovskaya, White 2003: табл. 2].

Дата добавления: 2015-07-12