ГЛАВА 2 4 страница. - Насколько я знаю, нет.

- Насколько я знаю, нет.

- Ему было пятьдесят два года, верно?

- Да. В ноябре бы исполнилось пятьдесят три, - Немо выкинул очередной бычок в кусты.

- У него были какие-то проблемы? Может быть на работе?

- Нет, вроде, всё было нормально.

- А почему у него не было семьи, вы знаете?

- Он говорил, что жил несколько лет в гражданском браке с одной девушкой, но, к сожалению, это всё-таки была не та, которую он искал, - выдохнул Немо. Ему казалось, что силы постепенно испаряются и рассеиваются, как дым.

- Может вам принести воды? – с явным беспокойством, предложил Громов.

- Нет, не надо… спасибо.

- Обещаю, я не буду вас долго мучать. Только самое основное.

- Я бы поаплодировал, если бы верил вам, - грустно ответил Немо.

Громов проигнорировал данное высказывание и продолжил, как ни вчём не бывало.

- То есть, возможной причиной самоубийства могло стать пошатнувшееся душевное равновесие?

- Я так не думаю, - быстро ответил Немо, словно ждал этого вопроса.

- Почему же?

- Если бы почвой для суицида послужило одиночество, то чего же он раньше не совершал попыток.

- А вы уверены, что не совершал? – быстро и кротко спросил Громов.

Немо вдруг понял, что действительно не знает об этом ничего и, что такой вариант возможен. В голове появилась мысль – а если бы я, тогда, бросился под поезд и, к примеру, Лизу или, что ещё хуже, Макса, расспрашивали обо мне и моей жизни, что бы они ответили? Они бы тоже сказали, что я никогда бы не совершил самоубийство? Они бы тоже говорили, что моё душевное равновесие, поиски себя и патологическое одиночество не могли стать причиной трагедии? Они бы тоже были настолько глупы и слепы?

- Я не знаю, - только и ответил он. - По крайней мере, мне об этом ничего не известно.

- А что вы можете рассказать о прошедшем эфире? Каким он был? Было ли что-то подозрительное в поведении Винтера?

Перед глазами Немо опять всплыла леденящая картина – вот рука медленно приоткрывает пиджак. Вот уже другая достаёт пистолет. Дуло быстро подноситься к виску. Выстрел.

- Да Господи! Я уже отвечал на эти вопросы тому следователю, всё было как всегда! - вскипел Немо.

- Вот только не всегда у вас в эфире умирает человек, пустив себе в голову пулю, - ответил Громов, с лёгким нажимом. – Поэтому, я прошу вас подумать и сказать, было ли что-то подозрительное? Что-то, что показалось вам странным?

Странным? Например, горящие красным глаза? Или непонятная усмешка на лице? Подозрительным? Может, загадочный взгляд из-подо лба? Или чувство, словно Винтер видел вещи насквозь и знал о желании Немо свести счёты с жизнью? Это будет считаться странным или подозрительным? А вам бы этого хватило, чтобы что-то заподозрить? Или вам бы казалось, будто бы в чём-то подозревают вас? А? Как вам такая игра слов и мыслей?

Разумеется, все эти вопросы, нахлынувшие за одну секунду, не были произнесены вслух.

- Нет, ничего необычного не было, - спокойно ответил Немо.

- Хм, ладно, - в бессилии ответил Громов. – Тогда ещё пару вопросов и, обещаю, я оставлю вас в покое, хорошо?

- Мне почему-то кажется, что вы уже никогда не оставите меня в покое, - ответил Немо, закуривая очередную сигарету, но уже ничего не предложив собеседнику.

- Оставлю. Оставлю, честно пионерское, - с подбадривающей улыбкой заявил участковый.

Но Немо никак не отреагировал. Ему казалось, что он уже неживое существо. Он просто робот. Или нет, зомби. Он способен двигаться, смотреть, слышать. Курить. Но всё это происходит на автомате. И им движет лишь одно желание – оказаться в постели и крепко заснуть, чтобы никто его не будил и никакие участковые его не донимали. Хотя, впрочем, это было не совсем правдой. Вернее, правдой, но не до конца. Немо мечтал ещё об одном. Он хотел понять, почему в его голове все мысли, словно свалились в кучу. При том, ему казалось, что раз за разом, минута за минутой, эти мысли куда-то медленно уплывали. Исчезали. Испарялись. Казалось, что даже о той ночи, с теми статуями и белым холлом, осталось совсем мало чётких и ясных воспоминаний. Дай ему задание, внятно рассказать о том вечере, пускай и в самом невероятном ключе, он бы вряд ли смог это сделать. Немо стало казаться, что его воспоминания просто кто-то ворует.

«Бред?», - подумал он. – «Конечно! Тут и спорить незачем. Но почему в этом бреду я нахожу смысл?».

- Меня вот что интересует, - продолжил Громов. – Можете называть это интуицией или профессиональной чуйкой, но, чёрт знает почему, я нахожу какую-то взаимосвязь и своеобразный парадокс между темой эфира и тем, что сегодня произошло.

- Может быть, - промямлил Немо, выдыхая дым. – Но если вас интересует что-то конкретное, то лучше спрашивайте напрямую, я, честно говоря, жутко устал.

- А кто назначал тему эфира? Вы или Винтер? Вернее, кто её предложил. Разумеется, утверждать или нет – решать вам. Но от кого исходила инициатива?

- От меня, - коротко ответил Немо.

Повисло молчание.

- Это всё? Вы больше ничего не добавите?

- А что тут добавлять? Вы спросили, я ответил, - Немо стал отвечать в совсем безразличной манере, уже никак не скрывая то, что он мечтал, как бы поскорее собеседник поднял свой зад с бордюра и ушёл, куда глаза глядят.

- И вам ни капли не кажется это странным? Вы предлагаете тему о суициде, а в конце человек его совершает. Вам действительно не кажется это странным?

- Послушайте, я же не вкладывал пистолет ему в руку. Ничего не внушал. Не гипнотизировал. Можете послушать запись эфира. И уж тем более, не я нажимал на курок. Так что, вполне возможно, это просто стечение обстоятельств. И, - Немо снова затянулся, - это вас нужно спросить, было ли вообще у него разрешение на оружие, и как он его достал?

- Можете не сомневаться, этим вопросам уже занимаются. И, по последним данным, оружие он приобрёл сегодня. Так что, на вашу передачу он шёл вполне подготовленным.

- Ну вот, вы и сами ответили на свои вопросы.

- Нет, я ответил лишь на ваши. Мои так и остались висеть в воздухе.

- Не понимаю, к чему вы клоните?! – резким движением корпуса, Немо развернулся к собеседнику и смотрел ему прямо в глаза.

- А клоню я к тому, уважаемый Немо, что, во-первых, мне до конца не ясно, действительно ли пуля выжидала момента, чтобы оборвать существование её хозяина, или она предназначалась кому-нибудь ещё? К примеру, вам, - на последнем слове, Громов сделал особый акцент.

- Мне?! Вы думаете, Винтер хотел меня застрелить?

- Я пока ничего не думаю, лишь предполагаю, - Громов смотрел куда-то вдаль и сейчас чем-то отдалённо напоминал Винтера, какая-то такая же отрешённость и знание того, чего другие не знают. – Это, во-первых.

«Надеюсь, он сейчас не достанет пистолет и не наделает глупостей. Иначе, это будет уже слишком» – промелькнуло в голове у Немо.

- А, во-вторых, мне кажется немного необычным, что за четыре дня, на ваших глазах, умерло уже два человека.

- Вы в чём-то хотите меня обвинить? – резко спросил тот.

- Нет-нет, что вы, ни в коем случае, - успокаивающе ответил участковый, слегка размахивая руками, для пущего подкрепления своих слов. – Боже упасите. Нет. Просто, - голос понизился, фактически, до шёпота и голова слегка наклонился к собеседнику, - я не верю в совпадения.

Громов взял без спроса сигарету, зажёг её, выпрямился и снова смотрел куда-то вдаль. Затем продолжил.

- В один прекрасный день, к вам в метро пристаёт человек, который, менее чем через час, погибает под колёсами поезда. А за секунды до этого, вы, не понятно зачем, подходите прямо к краю той самой платформы, куда-то вглядываетесь с таким выражением лица, будто бы увидали призрака. Затем, через пару дней, к вам на передачу приходит человек, непонятно с какой целью захвативший с собой огнестрельное оружие. Плюс ко всему, вы выбираете суицидологию, как тему своего эфира. И уже через час, ваш гость своевольно и беспардонно, собственноручно заканчивает передачу, даже не спросив у вас разрешение и, при этом заметьте, достаточно необычным способом – прострелив себе голову.

Громов остановился, но, видимо, совсем не для того, чтобы перевести дух. А, скорее, чтобы Немо мог обдумать услышанное. Затем, после короткой паузы, продолжил.

- И это лишь общая картина. Я не говорю уже о том, что после самоубийства в метро, вы вдруг исчезаете из камер видеонаблюдения, а за пару секунд до этого, они показывают чуть ли не сплошные помехи. Затем, вы как-то попадаете домой, разумеется, не помня как, да и если вообще попадаете, ведь следующие два дня магическим образом выпадают из памяти. Может быть, вы их проспали, а может быть, и нет. В любом случае, дальше, вы просыпаетесь в своей постели от моего звонка в дверь и, при этом, абсолютно уверены, что на календаре вторник, хотя по планете вовсю гуляет четверг. Ну, что, я прав? Я ничего не упустил? – Вопросы был явно риторическим, так как Громов, не дожидаясь ответов, продолжил. – Ах, да, и вы ещё ходите на приёмы к психотерапевту. Кажется, где-то сеансов шесть уже было, верно? И это тоже я считаю немаловажным и, наверняка, сему событию обязательно где-то найдётся определённое место в вашем маленьком сумасшедшем доме. Фух, ну, вот теперь, кажется, всё.

Громов не произнёс больше ни слова. Он просто смотрел вперёд и крутил в руках потухшую сигарету, от которой тот сделал максимум пару затяжек. Немо тоже сидел молча и обдумывал услышанное. И, самое страшное было отнюдь не то, что собеседник был прав. Страшным было то, что это лишь верхушка айсберга. Цветочки. Ягодками же были те сны, те галлюцинации, которые видел Немо и которые сейчас, магическим образом, стали утекать из головы. Статуи, круглые комнаты. Было и что-то ещё, он никак не мог вспомнить.

«Интересно, если бы Громов узнал об этом, какого бы тогда было его удивление? Вот это уже можно было бы назвать сумасшедшим домом. А пока…», - подумал Немо.

- Что ж, если вы закончили, то, полагаю, я свободен?

- Хм, да, конечно, - мягко ответил Громов, видимо, слегка пристыженный тем, что так давил на собеседника, которому и так сейчас было нелегко. – Спасибо, что уделили мне время. Думаю, наша очередная встреча не заставит себя долго ждать.

- Ну, время покажет, - уклончиво ответил Немо.

Громов встал с бордюра, обтряхнул штаны и протянул собеседнику руку.

- Всего хорошего.

- Всего хорошего, - произнёс Немо, тоже вставая с насиженного места, чтобы пожать руку в ответ.

- И постарайтесь, чтобы вокруг вас больше не было загадочных смертей.

- Если бы это зависело от меня, - только и ответил тот. – Может, сама смерть ходит за мной по пятам?

- Кто знает?! Но, надеюсь, что это не так.

- Надеюсь.

- Ну, до свидания, Немо, - опять попрощался Громов, отпуская руку собеседника.

- До свидания.

Участковый развернулся и пошёл в сторону красно-синих огней.

Немо тоже решил, что ему пара идти домой. Вернее, ехать. Он собирался вызвать такси, но, видимо, этот день припас для него ещё один сюрприз – прямо к нему подъезжала серая Toyota. И, к счастью или сожалению, но он знал, кто за рулём автомобиля. Это была его жена. Лиза.

Машина вывернула из-за небольшого поворота и остановилась в метрах пяти от Немо. Из неё никто не выходил. По всей видимости, человек за рулём был в какой-то нерешительности или смятении. Однако спустя минуту, дверь открылась и на заасфальтированную дорогу ступила женская нога в чёрных каблуках. Затем вторая. И вот, водитель показался полностью. Она быстрым шагам направлялась вперёд.

Девушка была одета в чёрные брюки, белую блузку, с накинутой наверх лёгкой чёрной кофточкой. На лице простой, но очень изящный макияж, подчёркивающий и без того симпатичное и выразительное лицо.

- Как ты, Немо? – спросила Лиза, обняв мужа.

- Эмм… нормально, спасибо, - ответил тот, не ожидав такого приёма. За время совместной жизни, Лиза очень редко проявляла свои чувства и была похожа на каменную леди – именно так он про себя её и называл. А тут прямо сдавила руками, что не продохнуть.

- Господи, я слушала твой эфир, - продолжила та, слегка ослабив хватку, - а потом… этот выстрел. Я звонила тебе… несколько раз звонила, чтобы узнать, что там произошло, но ты не брал трубку… а потом стал вообще недоступен…. я не знала, что и думать… потому просто села в машину и приехала.

Немо не видел лица Лизы, она уткнулась ему в плечо, но это ему было и не нужно. Не нужно, чтобы понять – она плачет. Тихо, незаметно, украдкой, но плачет. Естественно, многие этому не удивятся: «жена испугалась, что её муж может быть уже мёртв, но когда увидела его живого, эмоции взяли верх. Так что же здесь необычного? Это нормально для всех людей».

Для всех, но не для Лизы. Немо всегда пугала её холодность и отстранённость. Она редко улыбалась или плакала, почти никогда не проявляла эмоций и очень редко делилась мыслями. Поначалу тот думал, что это просто с непривычки. Она всю жизнь ни с кем не делилась, а теперь обязана вдруг это делать?! С какой стати?! Ведь друзей у неё почти не было, а те, что ещё оставались, не особо-то горели желанием что-то о ней знать. Так, поверхностно, для галочки. Вместе сходить выпить, вместе погудеть и всё в этом духе. А для более сложных дел, видимо, у них кишка была тонка. А может просто боялись повредить свой хрупкий умишко. Ну, кто их знает. Да и не важно. Не в этом суть.

Далее, богатые родители Лизы. Они тоже были постоянно заняты собой и не лезли дочери в душу, считая, что деньги залечат любые раны. Когда та пыталась выходить с ними на контакт, они игнорировали её, особенно, если дело не касалось бизнеса или чем-то такого, что не приносило бы дохода. И отец и мать считали, что та должна вырасти сильной и независимой девушкой, которая сможет постоять за себя, и ни в ком и ни в чём не будет нуждаться. Поэтому, даже в родительском доме, она разбивала лоб о каменную стену, пока не поняла, что биться об неё бесполезно.

Немо было знакома вся эта история. У него была точно такая же ситуация. Разумеется, за исключением того, что его родители были не богаты. По крайней мере, не в материальном плане. И, всё равно, даже душевного богатства им не хватило, чтобы понять, что их сын нуждался в семье больше, чем они нуждались в свободе. По крайней мере, на этапе взросления. Но те этого не понимали, или делали вид, что не понимают. Точного ответа Немо не знал. И, наверное, уже и не хотел знать. Поздно.

Поэтому, когда он встретился с Лизой, тогда, на корпоративе, когда они немного подвыпили и стали раскрывать свои души, вот тогда-то он и понял, что Лиза – такая же, как он. Побитая теми же жизненными обстоятельствами, что и он. Желающая такого же счастья, что и он.

Но это было ошибкой. Тот вечер стал едва ли не последним за всю их семейную жизнь, когда они вот так вот открыта говорили. Сколько Немо не пытался выйти снова на различные разговоры – всё было тщетно. Сначала ему казалось, что у Лизы просто есть какие-то табу на определённые темы. Но и здесь он был не прав. Девушка просто закрылась в себе настолько, что теперь любая тема для неё была табу.

И, однажды, Немо взял и напрямую спросил:

- Не понимаю, куда делась та Лиза, что была на первом свидании, на набережной, и в первый месяц замужества?

- Извини, Немо, - ответила та, - но я привыкла быть закрытой. По сути, закрытость и отстранённость, это моя броня, это то, что придаёт мне уверенности и сил, и не даёт раньше времени уйти из этого мира.

А затем, спустя несколько секунд молчания, добавила:

- Возможно, наш брак был самой большой ошибкой, которую я только совершила в своей жизни.

Эту фразу Немо, наверное, не забудет никогда. После этого они прожили ещё около года с небольшим, а сейчас находятся в режиме развода. Скорее всего, он бы уже состоялся, если бы Немо не тянул до последнего и не находил постоянно каких-то причин отложить процесс немного на потом.

Поэтому, слёзы, что сейчас падали из глаз Лизы на его плечо, казались чем-то невероятным и, безусловно, приятным. Ведь, вот какая интересная получается штука – мы не знает наверняка, заплакала бы хоть одна живая душа из-за смерти Немо, или все отнеслись бы к этому равнодушно? Но мы знаем точно, что одна каменная статуя – непременно бы пролила слёзы. И это не могло не согревать душу. Немо прижал Лизу покрепче к себе и молился, чтобы кто-нибудь ненадолго остановил время, и дал в полной мере насладиться этим моментом.

****

Немо сидел в машине Лизы и смотрел в окно, пытаясь понять, что же сейчас творится у него на душе. Смерть Винтера вызывала сплошную печаль и тоску. Проснувшаяся чувствительность Лизы заполняло нутро теплотой и нежностью. А сформировавшаяся в голове каша по поводу видений и их медленным исчезновением, подливала масло в огонь, создавая из всего этого коктейль из лёгкого помешательства, граничащего с сумасшествием, с привкусом недосыпания и щепоткой неврастении.

«Как всё это вытерпеть? Как перемолоть все чувства и сохранить свой внутренний мир в порядке?», - мысленно задавал себе вопросы Немо, на которые и близко не знал ответов. Казалось, он уже ничего не знал. Он просто ехал, смотря в окно за мелькающими домами, и просто вёл внутри себя свою маленькую борьбу.

- Немо, - Лиза решила нарушить тишину, - давай я отвезу тебя к себе?

Молчание. Она смотрела строго на дорогу.

- Мне кажется, ты сейчас не должен оставаться один, - пояснила та своё предложение и слегка покосилась на мужа. Тот даже не шелохнулся и оставил её предложение без ответа. Он просто не знал, что ответить.

- Послушай, - продолжила Лиза, - то, что мы с тобой разводимся, не значит, что мы становимся чужими людьми. Ты мне дорог, Немо, чтобы ты там себе не думал.

Несмотря на все эти слова, он знал, что, на самом деле, Лизе не особо-то хотелось видеть его у себя. И не из-за развода или каких-то там конфликтов. Нет. Всё было совсем наоборот – Лиза боялась, что то, что их тогда сблизило и довело до свадьбы, сейчас помирит и заставит пересмотреть решения о разводе. Собственно, наверное, Немо боялся того же. Ведь им обоим известно, сколько это перемирие продлиться.

- Пожалуйста, ответь мне хоть что-нибудь, - вкрадчивым голосом просила девушка.

Ничего. Немо просто молчал. Какое-то время они ехали, не проронив ни слова. Но, на этот раз, Немо прервал тишину.

- Почему ты не всегда такая, как сейчас? – начал тот, по-прежнему смотря в окно. – Почему за два года ты вышла со мной на контакт всего несколько раз, включая нашу первую встречу?

- Ты знаешь почему, - холодно ответила Лиза.

- Отвратительные друзья, слепые родители, собственная нереализованность, - он сделал паузу. – Верно, я всё это знаю.

Немо повернулся к жене и, тихим спокойным голосом, продолжил.

- Но и ты знаешь, что моя история, фактически, идентична твоей. Только я никогда от тебя не закрывался.

Лиза молчала. Она не знала, что ответить.

- Выходит, мы просто с тобой не такие одинаковые и подходящие друг другу, как решили однажды, - долго собираясь с мыслями, тихо ответила та. – Да, у нас схожие истории с дерьмовым окружением, но мы черпаем жизненную энергию из разных источников. Ты – впуская внешний мир внутрь себя. А я…., - Лиза остановилась, ей не хотелось продолжать.

- …. закрываясь от него, - закончил Немо. – Да, я это уже понял.

- И я тоже. Благодаря тебе. Жаль, что это осознание так поздно пришло.

Лиза замолчала, не решаясь продолжить свою мысль. Немо видел эту борьбу, поэтому, молчал, как рыба, надеясь, что хотя бы сейчас она выскажется. Он знал, что ей это необходимо.

- Придя это осознание раньше, я бы не портила тебе жизнь. Ведь я постепенно понимала, что мы, разные люди, - Лиза произнесла это с большим трудом и на глазах стали наворачиваться слёзы.

Машину стало слегка заносить влево так, что водитель сзади немного притормозил, не понимая, что делает Лиза – толи перестраивается, толи ещё что.

- И, мне кажется, - та продолжала, - что придя к мысли о том, что рано или поздно мы разведёмся, я решила, уж лучше поздно, – Лиза повернулась к Немо. – Ну, чего ты молчишь? Тебе не интересно, почему я сразу не предложила разбежаться?

Машину по-прежнему всё уводило и уводило влево.

- А, Немо? Тебе не интересно?

Обгоняющие автомобили сигналили девушке, но та не обращала внимания.

- А я тебе отвечу. Мне просто нужен был запасной вариант, - говорила Лиза, уже рыдая, смотря Немо прямо в глаза и совсем не следя за дорогой. – Я думала, что если вдруг меня пробьёт на сентиментальность, то кто-то обязательно должен быть рядом. Кто-то, кто сумеет выслушать, понять и дать дельный совет.

Лиза заметила, что машину уводит в сторону, и она слегка поравняла колёса.

- Я боялась, что однажды, в один прекрасный день, вся моя холодность и каменность вдруг пройдёт, испарится, развалится на куски. А когда это произойдёт, - Лиза тяжело дышала, - когда это произойдёт, рядом никого не будет. Тебя уже не будет, Немо. И никто тогда не сможет помочь справиться с новыми нахлынувшими эмоциями. И всё, что мне останется сделать, это последовать примеру Винтера. Ведь, по-другому, я не умею жить, потому что никогда раньше по-другому не жила.

Лиза уже рыдала вовсю. Это было совсем не свойственным для неё проявлением, но сейчас она не хотела останавливаться – она хотела выплеснуть лишнее и знала, что Немо её выслушает.

- Помнишь, я сказала, что считаю наш брак самой большой ошибкой? Так вот, я имела виду не тебя. Я имела в виду себя, - девушка старалась смотреть за дорогой, но это у неё плохо получалось, машина то и дело переходила из одной полосы в другую. – Все эти два года я прекрасно понимала, что отравляла тебе жизнь. Что, женившись на мне, ты совершал огромную ошибку. Я видела, как тебе было сложно со мной, но я не могла остаться одна. НЕ-МОГ-ЛА!!! Я боялась, что если откроюсь этому миру, дам слабину, то он просто меня сожрёт. Использует и выбросит, как это сделали мои друзья и родители. А ты был моим щитом. Щитом, на который я могла выплёскивать все свои недостатки. Щитом, который всё терпел. Но больше я так не могла!!! НЕ-МОГ-ЛА!!!

Машина выехала прямо на встречную полосу. Лиза даже не заметила этого, она опустила вниз залитые от слёз глаза, и для неё уже больше ничего не имело значение. Ничего, кроме произносимой исповеди. Можно даже было сказать больше – она была готова умереть. И, приближаясь к едущему на встречу минивэну, сигналящему во всю и пытающемуся маневрировать, Немо спокойно взял руль и аккуратно вывел машину в свою сторону. Далее, он не спеша перебирался к первой полосе, и, попросив Лизу медленно притормаживать, в конце концов, остановился на обочине.

Девушка постепенно приходила в себя, негромко шмыгая носом. Пара молча сидела, и каждый разглядывал исключительно свой космос, исключительно в свой иллюминатор. Единственными лучиками света, что поблёскивали сейчас между ними, были лишь аварийные огни и яркие фары ближнего света, исходящих от проносившихся машин.

- Послушай, Лиза, - вкрадчиво начал Немо, решив заглянуть в чужой космос, - всё, что ты сейчас сказал, не являлось для меня великой тайной. Я осознавал, что наш брак может привести нас в никуда. Но я также понимал, что у нас был шанс, была возможность, пускай и совсем небольшая, жить вместе и вместе стать чем-то большим, чем мы были до этого порознь. Возможно, я возложил слишком многое на этот шанс и, возможно, в этом моя ошибка. Но тебе не стоит себя винить в том, что ты хотела для себя счастья. В этом нет ничего предосудительного. Мы все хотим счастья. Но достичь его не так то и просто.

Говоря всё это, Немо смотрел на Лизу, которая потупила глаза – ей было стыдно поворачиваться к нему. Немо положил сою ладонь ей на руку, и продолжил.

- И, видимо, наше счастье ещё не пришло. Остаётся лишь надеяться, что мы его дождёмся.

Лиза посмотрела на Немо и слёзы потекли ещё большим ручьём. Только теперь они казались какими-то тёплыми. Наверно, это были слёзы радости.

- И, поверь, - продолжил Немо, - я не жалею о том, что мы с тобой разделили пару лет наших жизней пополам. И хочу, чтобы ты знала, если тебе нужна будет помощь, я всегда буду рад её оказать. В какой бы ситуации ты не оказалась, можешь на меня рассчитывать.

Лиза ещё несколько раз шмыгнула носом и улыбнулась. Она наклонилась к Немо и нежно поцеловала его в щёку. Тот улыбнулся в ответ.

- Спасибо, - прошептала она.

Немо лишь кивнул.

- А теперь, если не трудно, отвези меня домой, я дико устал и хочу спать, - произнёс тот.

- Конечно, - ответила Лиза и завела машину.

Пока они ехали, все предыдущие мысли, что терзали его изнутри – отступили. Все, за исключением одной. Ему казалось странным, что для того, чтобы он смог вот так вот поговорить с женой и расставить все точки над «и», для этого одному человеку потребовалось умереть. От этого всего веяло неизгладимой грустью и, что интересно, естественностью. Немо вспомнил, как сегодня, в конце эфира, девушка-биолог написала о том, как животные совершают суицид, ради какой-то глобальной цели. Так, пчёлы, защищая улей, вонзают своё жало в противника, а затем умирают. То есть, получается, они умирают ради других, ради их благополучия. Так может смерть Винтера – это биологическая потребность, чтобы дать одному из своих сородичей шанс на спасение, шанс всё исправить? А если это так, то не слишком ли велика цена?

В любом случае, была ли это генетически заложенная функция или результат жизненных ошибок, итог всё равно неизменен – Немо полностью освободил свою голову от недопонимания и недомолвок с Лизой, но при этом, навсегда потерял одного хорошего человека, который заслуживал жить. Так стоит ли смерть одной пчелы, спасения нескольких пчёл? А целого улья?

Дата добавления: 2015-07-12