ГЛАВА 1 1 страница

ГУРИН АРТУР

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВЕРИЛ

ГЛАВА 1

- И мой ребёнок, это лучшее, что осталось у меня от брака. Поэтому, я никогда не буду чувствовать себя одинокой, – голос женщины звучал слегка надрывисто, на пределе какой-то чувственной человеческой частоты. Казалось, ещё немного, и из наушников польются слёзы. – Но те, кто лишены такого счастья, думаю, для них верным способом не сойти с ума после долгих отношений – хорошая компания близких людей. Вот.

Подытожила та, слегка подшмыгнув носом.

- Спасибо Жанна за ваш совет, думаю, многие так и поступят. Самое главное, что у вас есть о ком заботиться и есть, кому позаботиться о вас, а остальное обязательно приложится. – Немо, выдержав паузу, посмотрел на большие электронные часы, висевшие на стене, и после продолжил. – Ну, что ж, на часах уже одиннадцать, а значит, наши ночные разговоры подошли к концу. Спасибо всем, кто сегодня был с нами, встретимся через два дня, на этой же волне 95,0 FM. Это был «Ночной экспресс», и я его ведущий Немо. Всем доброй ночи и… - он хотел сказать что-то важное, какие-то особые слова, но получилось как-то дежурно, – … берегите тех, кто сейчас рядом с вами.

Зазвучала музыкальная заставка, собранная из голосов когда-то звонивших людей. Через несколько секунд, их заглушил звук мчавшегося паровоза и следовавшего за ним холодного мужского голоса, объявлявшего название радиопередачи - «Ночной экспресс».

Немо опустил все ползунки на микшерном пульте вниз, откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул.

- Что, Жанна как всегда вынесла тебе мозги?! – с лёгкой ободряющей интонацией заявил Макс, зашедший в радиорубку, и ловкими привычными движениями стал собирать провода и отключать все устройства.

- Да не то что бы, – на выдохе произнёс Немо. – Просто, слушая её, я понимаю, что она, вроде бы, всё говорит правильно, чувственно, не мутит воду. Но у меня складывается впечатление, будто мы с разных планет. Вернее, не планет, а эпох.

Немо развернулся в кресле в сторону Макса, что бы увидеть его, но тот что-то выключал под столом.

– Нет какого-то единения между тем, что она говорит, и тем, что внутри меня.

- Пф, послушай, дружище, и не должно быть никакого единения…. Ай, чёрт! – вылезая из-под стола, Макс ударился головой. – Дурацкий стол! Не обязательно должно быть какое-то «единеееение», - передразнивая, произнёс тот. - Ты же ведущий, а не психиатр. Ты задаёшь тему, люди звонят, трепятся, вот и всё.

Макс начал складывать свёрнутые шнуры в коробку, почёсывая ушибленное место.

- Нет, ты не понимаешь, - возразил Немо. – Мне интересно это шоу. Даже не шоу, а передача. Мне нравится, что я сам придумываю тему, на которую хочу говорить, нравится слушать людей, делиться с ними чем-то…

- Ой, да ладно, делиться! – Макс прервал его на половине фразы. – Ты настолько скрытный в повседневном общении, что и тут, думаю, до конца так и не раскрываешься. Хотя разница, конечно, есть, – заявил тот, поднимая коробку со скрученными шнурами на верхнюю полку шкафа.

На самом деле, Макс мало чего знал про Немо-повседневного. Да, пару раз они пропускали по стакану пива и говорили о том о сём. Хотя, наверное, правильнее будет сказать, что говорил только Макс, не замечая, что собеседник улетел в своих мыслях и уже не с ним. Но в этом не было вины Немо. Он, конечно, и вправду слегка потерянный персонаж, часто о чём-то думал и не замечал, как вылетал из беседы, но здесь совсем другая история. Просто есть такой тип людей, которым не важно, слушает их собеседник или нет. Им главное говорить. Вот посадите перед ними куклу, приглушите свет, да так, чтобы те не заметили подмены, и они будут с ней болтать без умолку. И болтать до тех пор, пока не поймут подвоха, или пока не сыграют в ящик от голода и жажды – так они любят чесать языками. И чесать, конечно же, о себе. А если те что-то и спрашивают у собеседника, то это, считай, риторический вопрос. «Хм, вот ещё – ждать ответа, делать больше нечего».

Вы не подумайте, Макс славный парень, исполнительный, в меру честный, добродушный, но абсолютно не тот человек, который окажется понимающим другом. Именно понимающим. С такими людьми, как Немо, сложно. К ним нужен особый подход. Их надо научиться понимать и находить твёрдые точки соприкосновения. Но взамен, поверьте, вы получите отнюдь не меньше понимания и доброты. Но Макс не был таким. Он был приземлённым.

- Вот именно, - заявил Немо, поднимаясь со стула. – Я хочу раскрываться в этой передаче, понимаешь? Мне интересно слушать людей по той теме, что я завожу. При том разных людей. В этом-то и прелесть моей работы. Мне это нравиться. И если я чувствую контакт с человеком, то я обязательно начинаю с ним, как бы это сказать – сливаться воедино. В один поток. И плевать, какое между нами расстояние.

Макс слушал с серьёзным лицом.

- Ха, - усмехнулся тот, и тут же переменился в лице, с понимающего, на какое-то детско-шутовское. – Ты просто романтик, вот и всё. Неисправимый, так, кажется, говорится.

- Да, кажется, так, – грустно и устало произнёс Немо, снимая с вешалки свою байку.

Максим тоже принялся надевать куртку.

- А что, с тётей Жанной не получилось слиться воедино? Староваты провода для слияния, а? – с явным наигранным сексуальным подтекстом подколол тот.

Немо оставил шутку без внимания. Ему, почему-то, было не смешно.

- Возможно, ты и прав, - ответил Немо, ожидая, когда Макс застегнётся. – Возможно, дело действительно в возрасте. Ладно, проехали. Просто тему я, наверное, сегодня выбрал не совсем удачную, что ни с одним дозвонившимся…

- Всё наверстаешь в следующей передаче, – перебил Максим. - Ты же клёвый ведущий. И рейтинги у нас хорошие. Не парься. Ну, что, погнали!? – застегнувшись, спросил тот и открыл дверь рубки.

На улице было тепло – приятная июньская ночь. Не смотря на кислое настроение, Немо всегда чувствовал себя особенно живым в подобного рода ночи. Машин на дороге почти не было, людей тоже, а воздух на вкус был таким чистым и леденяще-свежим, что, казалось, только сейчас, лёгкие сумели раскрыться до своего нормально размера. Казалось, будто бы воздух вызывал привыкание, что один раз попробовав его, лёгкие уже не захотят другого, загазованного – они просто откажутся работать, и всё. На этом для тебя всё будет кончено. Вот так. Просто из-за их дурацкой прихоти.

Прошла всего минута с того момента, как Немо закрыл дверь радиорубки и отнёс ключ охраннику на КПП. Но Макс уже успел рассказать «забавную» историю про двоюродного деда, который постоянно изображает из себя белку, когда напьётся, и про какую-то дальнюю тётку, вывихнувшую себе нечаянно челюсть – так ей было смешно от услышанного анекдота. Кажется, были ещё истории, но Немо их не запомнил. Он пытался абстрагироваться от этого, дышать свежим воздухом и стараться выкинуть из головы сегодняшнюю передачу и свой поганый настрой.

- Ау, Немо! – воскликнул Макс, помахав рукой перед лицом приятеля, пытаясь обратить на себя внимание.

- А? – отдёрнулся тот, словно его вырвали посреди приятного сна. – Прости, я задумался.

- Да, я заметил. Прекращай эти полёты в космос. Ты становишься похожим на зомби, – усмехнулся своей шутке Максим. - Я спрашивал, может подвести тебя до дома?

- Да нет, спасибо, думаю, я сам доберусь. Метро ещё ходит, так что, всё в порядке. Но, спасибо.

- Давай хоть до метро подброшу, – настаивал Макс.

- Да тут идти всего ничего. И погодка отличная. Я лучше прогуляюсь, - Немо продолжал отнекиваться.

- Да я много не возьму, будешь всего лишь месяц убирать мою квартиру, – пошутил Максим.

- Иди ты, - засмеялся другой, слегка ударив приятеля в плечо.

- Ладно, смотри сам, – оба как раз подошли к стоянке. – Ну, тогда до четверга?

- Да, тогда до четверга, - Немо пожал протянутую руку и стал потихоньку шагать в сторону метро.

- Но на счёт уборки квартиры ты подумай. И не затягивай, а то желающих много – очередь, сам понимаешь, - прокричал Макс в открытую форточку, проезжая мимо своего друга, и стал разгоняться.

Немо улыбнулся и показал оттопыренный средний палец, быстро набирающей скорость чёрной ауди.

Он наконец-то остался один, наедине со своими мыслями и заветной тишиной. До метро было идти около десяти минут. С тишиной вернулись и мысли о сегодняшней передаче. Разумеется, та не являлась смыслом его жизни, но, тем не менее, она была неотъемлемой её частью. Немо нуждался в ней. Ему нравилось слушать людей, вникать в то, что они думают, в их мнения, доводы, проблемы. И это не было обычным бессмысленным трёпом на непонятные темы. Это были темы, на которые Немо хотел говорить и хотел слушать. Ему всегда казалось, что те, кто звонят на его передачу – единомышленники. Конечно, не все, но большинство. Они интересуются схожими вещами, думают, так же как он, и настроены на те же волны, в прямом и переносном смысле. Это можно сравнить, как если кто-то открывает кружок по интересам и, со временем, лишние персонажи уходят, и остаются только свои. Свои в доску, как говорится. Это приятное ощущение, когда ты можешь быть полностью самим собой, тебя воспримут таким, какой ты есть, и этих людей ты воспринимаешь точно также, с их изъянами и неидеальностью.

Но иногда в голову пробирались сомнения.

«Может я на самом деле глупый романтик? Может я напридумывал себе всякой ерунды про маленький мирок, где тебя понимают, где ты открыт и честен?» – задавал себе вопросы Немо. - «Они просто звонят, потому что им делать нечего. Разрядиться на ночь, так сказать. Как в церкви – исповедался и хорошо. А кому исповедался? Что тот будет делать с этим знанием? Плевать. Лица твоего не видно, имя может быть вымышленным, а телефонный номер… да чёрт с ним, с этим номером, это не так критично. Вот и вся любовь. Вот и весь понимающий, прочный и надёжный круг по интересам. «Вам не хватает общения. Заведите себе девушку или друга. Ну, или, на крайний случай, домашнего питомца» - вот что сказал бы психиатр, если бы услышал мой глупый монолог. Да только есть у меня питомец, и девушка есть. Вернее была. И не просто девушка, а жена. Объелась пшена. Да и друзья вроде есть. Вроде. Может мне, действительно, не хватает общения, и я стараюсь идеализировать то, что имею, не ища ничего нового? Хотя, чего нового искать-то, не повешу же я объявление на столбе – ищу жену, любящую котов и, желательно, с хорошими друзьями, потому что у меня своих, наверное, нет».

Немо стоял возле ступенек, ведущих в подземный переход к метро. Он, слегка помедлив, глубоко вздохнул, как бы пытаясь запомнить вкус воздуха и немного захватить его с собой, чтобы хватила на всю дорогу, а затем начал спускаться.

Приближаясь к дверям метро, наплыв людей становился всё больше. Все спешили домой. Все хотели добраться на общественном транспорте относительно недорого, иначе, такси тебе такого не простит – заплатишь, как следует. Не смотря на количество людей, кассы обслуживали быстро, как конвейер. Немо купил жетон, опустил его в турникет и, с общей массой, побрёл на платформу. Ему нравилось метро – хороший и удобный вид транспорта. Летом ни жарко, зимой ни холодно. Что касается пассажиров, то он, мягко говоря, не любил большого скопления людей. Можно сказать, даже боялся. Тем не менее, в метро это было как-то более-менее терпимо.

Часы над путями показывали половину двенадцатого. Немо привык видеть эти цифры на табло, после, фактически, каждого эфира.

«Сейчас с минуты на минуту приедет поезд, провезёт меня три остановки. Потом я перейду на красную ветку и там ещё четыре, и всё, можно будет снова вдохнуть воздух», - словно мантру повторил про себя тот.

На платформе было много людей. Но, в основном, всех можно было разделить на два вида – беззаботная молодёжь и уставшие работяги с заводов. И, при том, это было так явно заметно, что, казалось, других людей на планете просто не существовало. Не было кого-то среднего, какой-то чужой заплутавшей овцы в этих стадах. Только белые и чёрные. Больше никаких. Белые пока ещё не сетовали на жизнь, ну, или, по крайней мере, не сетовали на неё в полной мере. Шкура у них ещё не запачкана. Ни грязью, ни тяжёлой работой, ни важными решениями. Чёрные же овцы повидали на своём веку больше, и испытали, соответственно, больше. Отсюда вам и грязь, и важные решения и всё, что хотите. Но нельзя сказать, что одни лучше, а другие хуже. Просто, рано или поздно, всё белое пачкается и теряет свою ангельскую привлекательность. Любого, даже самого хорошего человека, жизнь, время от времени, заставляет наступать себе на горло и делать так, как хочет она. Мы можем успокаивать себя, мол, хорошего совершили больше, чем плохого. Мы можем сколько угодно давать милостыню в переходе, замаливая грехи, которые когда-то совершили по отношению к слабейшему. Однако обязательно, это подаяние, эта милостыня, эта жертва должна быть принесена в каком-нибудь людном месте. Тогда мы медленно и вальяжно опускаем несчастную мелочь в шапку, показывая всем, какие же мы благородные и сострадающие. Что мы, что мы! Святые! Не причисленные к лику. А ведь тогда, того слабейшего, из-за которого грешок-то замаливаешь, ты наверняка метелил в безлюдной подворотне, да ещё и, небось, не один. Вот и получается, что, превращаясь из белых овец в чёрных, уже хорошо, если у тебя на шёрстке виднеется хотя бы одно белое пятно, разбавляя чёрную беспросветную бездну. Но, самое важное, наверное, это стараться оставаться собой, даже в полностью чёрной овчине. Ведь, если в тебе ничего светлого уже не осталось, то хорошо, если присутствует хотя бы гармония с самим собой. Не нужно овце прикидываться волком, а волку овцой. Рано или поздно, всё станет ясно. И лживую овцу загрызут, а лживому волку отстрелят хвост. Вот и всё любовь.

Смотря на окружающих, Немо не мог понять – а где же его место? К какому стаду он принадлежит?

«Вряд ли меня к себе примут чёрные овцы. Да и они мне не очень-то импонируют», - рассуждал Немо. - «Хотя, и для белых я не шибко подхожу. Староват, вроде».

Немо смотрел на стоящего возле него молодого парня в красной бейсболке и широких штанах, забитого татуировками, и теребил на безымянном пальце кольцо.

«Действительно староват», - мысленно подытожил тот и слегка качнул головой, в знак согласия с самим собой. – «Всё-таки, у меня уже есть жена, какая-то ответственность. Вернее, была жена. Теперь лишь остались юридические формальности».

Того бросало из угла в угол.

«Ну, значит, пока ещё есть. Ай, хватит об этом. При том, если уж говорить о браке, то мерять его нужно уж точно не количественным показателем, чем, собственно, я похвастаться не могу», - Немо опустил голову вниз и глубоко вздохнул. - «Нет, я и вправду какая-то неправильная овца, не подходящая ни к одному стаду. Ни чёрная, ни белая. Чужая, в общем. Меня словно обрили, потехи раде, чтобы не путался под ногами. Чтобы я был видимым для всех, но, одновременно, невидимым ни для кого».

Пока Немо вёл свой внутренний монолог, из туннеля подул привычный поток воздуха, означающий пребывание поезда. Овцы, как по велению пастуха, стали кучковаться и готовиться зайти в вагоны, чтобы занять удобные места.

Загрузив всех в свой железный рот, двери закрылись. Наружная реклама, наклеенная на вагон, в который зашёл Немо, была достаточно броской и яркой – грустная бритая овца, стоящая по центру, и, по бокам, смеющиеся, тыкающие копытцами, чёрно-белые овцы. И надпись –

«ПАРИКИ «OHARA» – МЫ ПОМОЖЕМ ВАМ СТАТЬ СВОИМ».

****

Немо лежал на кровать, накрывшись с головой одеялом, подтянув ноги к груди. Эта поза называется позой младенца, так как напоминает положение ребёнка в утробе матери. И, нужно сказать, сейчас она была полностью оправдана – Немо необходима была защита, он нуждался в человеке, с которым можно было поговорить, который мог выслушать и дать совет. Человек, на которого можно положиться и которому можно доверить свои тайны.

Но таких людей рядом не было. Даже более того, таких людей вообще не было в жизни Немо. Родители живут своей жизнью, и ничего их не волнует, кроме самих себя. Жена тоже далеко, как физически, так и духовно. Друзья разбежались по своим мирам, да и, по сути, они и раньше находились на расстоянии, не ближе чем Земля находится от Солнца. Один только Чешир, оказался самым преданным созданием. Он мило лежал на подушке, прямо возле головы Немо и успокаивающе издавал фурлыкающие звуки, свойственные лишь домашним кошкам.

Одна овечка, вторая овечка, третья овечка, четвертая…

Немо мечтал поскорее заснуть, и счёт маленьких прыгающих овец из одного угла в другой, был единственным способом, что он знал, который мог помочь. Немо представлял себе небольшую сельскую дорогу, на которой едва ли поместиться один маленький автомобиль. А по бокам этой дороги – невысокий простенький забор, слева и справа, составленный из пары небольших деревянных палок. За забором – поля, красивые зелёные поля. И вот овечки уже прыгают с правого поля, на левое. Сигая прямо через забор, перепрыгивая дорогу, они тут же оказывались на другой стороне. А Немо стоял и смотрел на всё это умиление. Некоторые даже поворачивали свои маленькие овечьи головки в его сторону и улыбались белоснежными зубами, закрыв глаза от удовольствия.

Двадцатая овечка, двадцать первая овечка, двадцать вторая…

Немо изо всех сил старался расслабиться и не пускать в свою голову дурные мысли о том, что его родители бросили его, как, собственно, жена и друзья. Только поле, дорога и овцы. Обычные, живые, настоящие, белоснежные овцы.

Сорок восьмая овечка, сорок девятая овечка, пятидесятая…

У пятидесятой овечки, в отличие от предыдущих, на шее висел небольшой жёлтый колокольчик. Она была самой радостной из всех овец, которых Немо когда-либо видел в своей жизни. Время немного замедлило свой ход, дабы созерцатель мог вдоволь насладиться этой умиляюще-белоснежной красотой. А, собственно, почему бы и нет – это же его фантазия. Это же его овечки.

Семьдесят четвёртая, семьдесят пятая, семьдесят шестая…

Когда Немо дошёл до ста, овечки перестали прыгать. Больше не было ни милых мордашек, ни забавно поджатых под себя копытц. Лишь пустая сельская местность и всё. Когда тот стал осматриваться, то увидел, что последняя овечка стояла недалеко от него, слева, и явно чего-то ждала. Она глядела своими большими чёрными, как ночь, глазами и что-то пыталась сказать. Разумеется, овцы не говорят. Но Немо и не нуждался в словах. Они бы только испортили своей нечистоплотностью ту атмосферу, что уже успела сложиться. Ведь люди, к сожалению, часто используют их, чтобы оправдаться, обидеть и навредить. Реже, чтобы оправдывать, защищать и любить. Немо абсолютно точно знал, что ему хотела сказать та овца под номером сто. Она звала его за собой.

Перескочив через забор, он ждал дальнейших указаний. Видимо поняв, что Немо готов двигаться дальше, овца побежала вглубь поля, вернее, не побежала, а поскакала. Словно антилопа. Ей богу! Точно в такой же манере, она перепрыгивала определённые участки земли, засеянные какой-то зеленью, мягко приземлялась на другие, и цикл повторялся заново.

Немо бежал изо всех сил, как только мог, но всё равно, еле поспевал за овцой. Тем не менее, она это видела и периодически останавливалась, дабы дать своему новоиспеченному другу нагнать себя.

Погоня длилась недолго и имела достаточно прерывистый характер: Немо отставал – овца ждала, тот останавливался передохнуть – останавливалась и она. И так по кругу. И, спустя три – четыре таких круга, погоня прекратилась.

Немо стоял прямо на границе, где кончалось зелёное поле, и начинался лес. Осмотревшись, он не видел ни единого намёка на то, что бы лес имел где-то хоть какие-то границы, за исключением той, на которой он сейчас стоял.

Овцы и след простыл. Вообще, Немо никогда не был трусом и, даже можно сказать, он достаточно часто рисковал жизнью, по крайней мере, в молодости. Но этот лес.… Этот лес не внушал ему никакого доверия и, откровенно говоря, вселял неких ужас. Его деревья, казалось, были настолько высоки, что протыкали небесно-голубое тело. Ветки имели такой размах, что земля под ними вряд ли когда-то видела солнца. А стволы были столь большими, что ни один человек на планете не был бы способен обхватить их руками. «Оставь надежду, всякий сюда входящий» - не хватало только этой надписи, дабы картина безысходности и полного разочарования была завершена.

Вдали мелькнуло белое пятно. Оно была настолько отчётливым из-за контраста, что даже слегка резало глаз. Беспросветная чёрная мгла леса и небольшая, кристально-белая точка – минималистическая картина, но такая естественная, что, попытавшись отвести взгляд, у вас, скорее всего, ничего не выйдет. Наверное, даже боги бы покорились этой красоте.

- А я уж тем более, - тихо произнёс Немо, сделав решительный шаг вперёд.

За ним последовал второй, третий, четвёртый. И вот уже Немо твёрдо ступал на землю, чувствуя себя каким-то первооткрывателем. Всё это время он не был один. То и дело на горизонте мелькала его овца, которая была для него, своего рода, проводником. Поводырём. И Немо почему-то доверял ей. И доверял настолько, что, наверное, если бы она прыгнула с обрыва в пропасть, он бы прыгнул за ней.

Сколько времени он так бродил, сказать было трудно. Может час, может два. Может уже целые сутки. Немо не знал. Свет совсем не проникал сквозь ветки, поэтому, если бы ему сказали, что он ходит кругами, то тот ничуть бы не удивился. Но самое интересное, что усталости почти не ощущалось. Ноги совсем слегка гудели, на руках было несколько царапин, оставленных колкими иглами хвойных деревьев, а в остальном, ничего такого, на что можно было бы жаловаться. Примечательным было и то, что Немо совсем не волновало, куда он идёт и сколько времени это займёт. Он просто знал, что ему надо идти. Что впереди есть какая-то цель. И овца под номером сто, обязательно его туда приведёт.

Спустя ещё какое-то время, Немо решил, что стоит сделать небольшой привал. Посидеть, отдохнуть, осмотреться и снова двинуться дальше. Пройдя метров сто, ища удобное место, он наткнулся на исполинское дерево. Его корни были невероятно огромных размеров. Ели бы сейчас пошёл дождь и его капли достигали бы земли, то Немо мог просто залезть под один из корней, переждать там ненастье и ничуть не намокнуть.

Приложив несколько усилий, он вскарабкался на понравившееся ему место и, как оказалось, не прогадал с выбором. Корень был волнообразной формы и достигал чуть ли ни метра в ширину, так что Немо смог улечься на нём, словно на кровати. На кровати, созданной специально под его размер тела.

Свесив одну ногу, он смотрел в небо, но ничего не видел, лишь деревья, стремящиеся ввысь. Слегка приподняв голову, тот стал рассматривать окрестности, насколько это было возможным в полумраке. Картина складывалась однотипной – деревья, торчащие корни деревьев, какие-то огромные кусты, похожие на деревья, деревья, деревья и ещё миллион раз – деревья. Но его это не удивляло, и никак не настораживала. Это же лес – чего ещё ожидать?! Это, как если зайти в магазин одежды, и начать критиковать администрацию, что у них в продаже сплошная одежда, а хлеба и батона нет. Так что, всё именно так, как должно быть. Всё на своих местах.

Но странным было другое – возможно, Немо не очень долго пробыл в этом лесу, но, тем не менее, за всё время, он не встретил ни одного живого существа, за исключением, разумеется, себя и овцы. Ни единой души. Даже насекомых не было. Только этот вопрос не давал ему покоя. А в остальном, его всё абсолютно устраивало. Он даже словил себя на мысли, что согласен поселиться в этом лесу. Ему было сложно это объяснить, но здесь он чувствовал себя спокойно и умиротворённо. Да, по началу лес пугал, особенно, когда Немо его впервые увидел. Но сейчас всё иначе. Сейчас ему даже казалось, что он – это часть леса.

Под корнем, на котором Немо разлёгся, послышалось какое-то шебаршение. Резко опустив голову, он чуть не упал со своего места, едва успев ухватиться руками за небольшую выемку. Внизу была его овца. Видимо, она поняла, что Немо захотел отдохнуть, поэтому, та решила разделить с ним это наслаждение.

После непродолжительного ёрзанья, пушистый белый комок шерсти устроился поудобней и закрыл свои бездонные чёрные глаза. Немо решил последовать тому же примеру и, спустя несколько минут, они оба уже слегка посапывали.

Сколько прошло времени, сказать было трудно. Первое, что Немо увидел, это нервно расхаживающую из стороны в сторону овцу, беспокойно издающую звуки, которые характерны всем овцам. Она явно пыталась разбудить своего друга и, как только заметила, что тот проснулся, двинулась вперёд одним большим быстрым рывком. Она уже не прыгала, как антилопа. Глаза не сияли радостью и счастьем. Чувство умиротворённости больше не было ей присуще. Теперь она была воплощением тревоги и беспокойства. И эти чувства явно заставляли её куда-то бежать. Немо слез с дерева, осознавая, что что-то здесь не так, и ему необходимо последовать за Номером сто.

Он переставлял ноги так быстро, как только мог, но ему всё равно не удавалось поспевать за овцой. Силы были на исходе. Они бежали уже достаточно давно, без единой остановки, и для Немо это было уже через-чур. Тот решил остановиться, хотя бы на секунду, и слегка отдышаться. Номер сто тоже остановился и начал нервно ходить по кругу, издавая овечьи стоны. Овца явно не хотела замедлять бег, хотя и понимала, насколько тот устал. И, спустя мгновение, причины её беспокойства стали понятными, как день – на небольшом выступе, в метрах сорока от них, стоял огромного размера волк.

Его глаза блестели в темноте. Шерсть была настолько густой и длинной, что, казалось, ему не менее нескольких сотен лет. И, не смотря на тьму, окружающую Немо, он видел, он чётко видел белые оскаленные зубы, которые ничего хорошего не сулили. Оставалось только одно – бежать. Бежать так быстро и так далеко, насколько это было только возможно.

Ветки царапали открытые части тела. Пот стекал по лицу и щепал глаза, ещё более усложняя задачу. Силы постепенно уходили, но сдаваться Немо был не намерен. Только не здесь. Только не в этом лесу, который уже, фактически, был его домом. Однако он прекрасно понимал, что вечно убегать не сможет и, рано или поздно, придётся остановиться. Да и вообще, это казалось невероятным, что за всё это время, волк так и не напал на него. Ведь понятно же, что тот быстрее, сильнее и приспособление к таким условиям. Но факт оставался фактом – Немо всё ещё был жив и всё ещё бежал. Иногда проскакивали моменты, когда казалось, что никого уже нет, что всё кончилось, и охотник решил оставить в покое добычу. Но, как только в голову пробирались эти мысли, на горизонте снова мелькали два горящих огонька, дававшие понять, что это не так.

Разумеется, Немо знал не хитрый способ спасения – деревья. Залезть как можно выше и отсидеться там до тех пор, пока опасность не минует. Много раз он видел это по телевизору, в различных передачах о выживании. Однако в этих передачах герои всегда одни и у них не было с собой друга, в виде невероятно смышлёной овцы, которая совсем не создана для того, чтобы лазать по деревьям и перепрыгивать с ветки на ветку. А Немо не могу бросить её одну. Поэтому, всё, что оставалась – бежать, и как можно быстрее.

Царапины, которые ранее считались пустяковыми, уже не на шутку кровоточили, оставляя за собой небольшие следы. Номер сто, за всё время, ни на йоту не уходил из поля зрения, хотя, казалась, овца тоже бежала на пределе сил. И, возможно, Немо продолжал бы бег, всё также яро борясь за свою жизнь, пока не потерял бы сознание, но, видимо, этому не суждено было случиться.

Оглянувшись назад в поисках своего обидчика, Немо не заметил торчащие из-под земли корни. И, спустя пару секунд, не успев вовремя среагировать на ситуацию, тот цепляется за них и падает. И падает так сильно, что счёсывает себе всю правую руку, живот, колени и здорова ударяется головой о ствол, расшибая правую бровь так, что с неё начинает течь кровь. Стараясь не терять сознание, Немо пытался привстать, но это было бесполезно. Ноги и руки не слушались, глаза совсем плохо видели, а мрак и капающий пот только усугубляли положение. Облокотившись спиной к дереву, взяв в руки какую-то палку, лежавшую на земле, он стал размахивать ею, в попытке хоть что-то предпринять, дабы оставаться честным перед собой, что он сделал всё, что мог.

Блестящие глаза остановились и больше не мельтешили. Они были прямо напротив и медленно приближались. Приближались до тех пор, пока не стал вырисовываться силуэт. Затем, уже можно было разобрать рельефность шерсти и разглядеть какие-то особенности. И, конечно, клыки. Когда Немо увидел их перед собой в относительной близости, то понял, что палка, которой он вооружился – детский лепет. Этот оборотень, который смотрел ему прямо в глаза, скорее всего, сожрёт его вместе с ней, и даже не заметит.

Но, если Немо уже смерился с итогом, то Номер сто был не готов к такому концу. Картина, которая предстала заплывшим глазам Немо, была поистине душещипательна – маленькая белая овечка, кротко переставляя копытца, перегородила пусть к своему раненому другу и явно была готова драться на смерть, если это будет нужно. Почему она это делала? На что она рассчитывала? Немо не знал. И как он не старался оттащить овцу, дёргал её за шерсть, отталкивал палкой, ничего не работало. Она просто стояла, как вкопанная, и никуда не собиралась идти.

Немо уже ощущал запах вони, исходившей из пасти хищника. Тот стоял буквально в трёх метрах от них, но почему-то не нападал. Овца не шевелилась. Она лишь сосредоточено наблюдала за телодвижением противника и ждала его действий. И, скорее всего, она бы дождалась этого, а вслед за ней и Немо, если бы на горизонте не появился ещё один силуэт.

Дата добавления: 2015-07-12