НАСТАВЛЕНИЯ. 2 страница

Написано лета 1974 от Р.Х.
Из КНИГИ РАЗЪЯСНЕНИЙ

1. ЙОГА И ПОЭ3ИЯ.

Махешвара Брахма Санга:

Люди убивают, обманывают, мучают друг друга, так было искони, и искони в их среде существуют поэты, которые из поколения в поколение, несмотря ни на какие жизненные трудности, воспевают только прекрасное, светлое, открыто бичуют человеческие пороки и бесстрашно отказываются посылать свою музу на поклон к тиранам любых мастей, времен и народов.
Поэтов преследуют, сжигают на кострах, расстреливают, пытают в застенках, морят голодом, вырывают языки, а они как бессмертные Фениксы вновь и вновь возрождаются в гуще народа – ибо они плоть и кровь народа, они его сердце, его полпреды в стране, которой еще нет на Земле, но мечты о которой никогда не оставляли и не оставляют народ даже в самых серых и грязных его буднях. Поэты живут, потому что они нужны людям как вестники надежды, как хранители идеалов, как родники, в которых люди должны хоть изредка омывать свои души, обретая при этом хоть на миг единение с Высшим Прекрасным.
Стихи – это всегда революция, даже если в них воспевается всего лишь закат над рекой или сосны в горах. Ибо стих приучает своего читателя к новому уровню восприятия обыденного. Именно поэтому любая революция, любое молодое движение не может обойтись без стихов. Новые идеи, новые настроения невольно ищут выражения в незаезженных словесных оборотах, а эмоциональный подъем выливается в рифмованную ритмику слова.
Неотделима поэзия и от любви. Кто в юности, влюбившись, не начинал писать стихов? Но, когда спадал эмоциональный подъем первой влюбленности, он опять переходил на прозу. Только единицы из тысяч находили в себе способности сохранять Чувство Любви на протяжении долгого времени, иногда на всю жизнь, а с ним и способность к написанию стихов и не просто стихов, а гениальных. Многое значат в поэзии культура, знания истории, филологии, но эти вещи доступны многим, и холодный разум, хотя и обязателен для поэзии, но не определяет ее Непреходящие Качества. Рожденный в горящем горниле душевных чувств поэта стих с самого момента своего зарождения пропитан этими чувствами, он формируется под их воздействием, слова складываются так, что когда они доходят до читателя, они и у него вызывают эмоциональный подтекст, и он становится не просто воспринимателем идеи, а сопереживателем Душевного подъема поэта. В идеальном восприятии стиха Поэт и Читатель не отделимы как личности. И здесь поэт уподобляется йогическому Гуру, который, хотя и другими методами, но тоже берет в свою душу души своих учеников, чтобы в контакте с ними совершенствовать их через общие энергопсихические поля. Не зря тех и других часто называют Учителями, Пророками, Святыми – они выполняют в мире одинаковые миссии.
Но йогический Гуру работает на избранных, узкую группу учеников, в то время как поэты работают на самую широкую массу, они доступны и понятны всем, они посланцы Богов на земле, но они же и ближе к земле, чем любой простой смертный, им не надо опускаться с Духовного Олимпа, чтобы быть понятыми слушателями, чтобы отразить их чаяния, надежды, стремления.
Народ делает поэтов – поэты делают нации. Россия – это не просто пространство, леса и степи, – это мироощущение нации, это единство взглядов и идеалов, это эмоциональное единство восприятия мира, – а изящную завершенность и монолитность Русскому Духу придали поколения Великих Русских Поэтов.
Такие имена как Пушкин, Лермонтов, Есенин в йогическом восприятии уже не есть просто личности, а предстают как крупнейшие эгрегоры Русской Духовности. По силе и энергонасыщенности они уступают такому эгрегору, который, скажем, создали Христос или Будда, но они ни на йоту не уступают последним в Высоте духовного проникновения в Глубины мироздания.
Продвинутый йог, читая стихи, спонтанно может уходить в самадхи, то есть выходить в высшие психопласты планеты по каналам, уже отработанным до него Актом Творчества Поэта. Так, например, Гуру Вар Авера достигал самадхи, читая своим ученикам стихи самых близких для него поэтов. Таковых было четверо: Лермонтов, Блок, Есенин и наш современник Александр Гитович. Последнего он цитировал особенно часто и фактически пользовался томиком его стихов как самым действенным учебником йоги. Он обращался к нему как к авторитету в Духознании, подкреплял его стихами свои социально-философские установки. Многие его ученики, хорошо начав, потом сдавались и уходили из йоги, новым адептам Гуру читал стих Гитовича “С чего начинается...”:

Если – в самые разные сроки –
Ты ни разу не сдался в бою,
То сойдутся в одно твои строки
И составят поэму твою.

Пусть теперь, через многие лета,
Ищешь ты отпущенья грехов –
Лебединая песня поэта
Начинается с первых стихов!

Среди молодых йогов нашей школы почти как гимн звучит стих “Атланты” геофизика Александра Городницкого.

... Их тяжкая работа
Важней других работ:
Из них ослабни кто-то –
И небо упадет...

... Стоят они навеки,
Уперши лбы в беду,
Не боги – человеки,
Привычные к труду...

Вообще сегодня в России много талантливых поэтов, пишущих более или менее часто хорошие высокодуховные (откровеннеческие) стихи. Но, к сожалению, их личная жизнь не несет в себе черты необычности, у них есть, конечно, яркие и сильные стороны бытия, но ни один из них всем строем своей жизни не выбивается за рамки общепринятого, не становится “апостолом”. Пушкин и Лермонтов воздействуют на нас не только своим творчеством, но своей биографией, трагичностью своего конца. Эгрегор современной русской поэзии не имеет пикообразности, с одной стороны это хорошо: демократизм, широта культуры, но с другой стороны, если бы кто-то один пробился наверх, он получил бы особую любовь народа, он оказался бы в пике медитации всей нации, что в свою очередь необыкновенно стимулировало бы его творческие устремления, и мы могли бы иметь в России всеми признанного поэта еще при его жизни.
Теоретически, в будущем поэты будут выступать перед народом не в индивидуальном порядке, а Школами, – это будет естественная реакция на огромный поток поэтических сборников с именами, которые фактически никак не воспринимаются читателями: им будут даны символы школ, они будут приблизительно знать, чего можно получить в сборнике той или иной Поэтической Санги, ну а индивидуальная градация таланта будет проводиться уже только внутри содружества. Попытки этого мы можем проследить в России в факте существования различных поэтических группировок в первой четверти нашего века.
Но большой талант есть школа сам себе, любые рамки тесны ему, и он рвет их. Так, прорываясь через все, пришли к нам поэты Есенин и Маяковский. Первый отразил исконную душу России, второй – ее новую всесокрушающую революционную мощь. Как поэты они очень разные, но как люди они очень идентичные. Честные, благородные, болеющие за весь мир, тонкочуствительные, легко ранимые натуры, – и оба они закончили свою жизнь трагически, еще раз показав нам, что подобные люди нуждаются со стороны общества в особом, бережном, чутком отношении.
Постоянные эмоциональные перегрузки поэтов не компенсировались в быту, когда они спускались со своих духовных высот, чистые и просветленные, как дети, их давила окружающая грубость, духовная тупость – и вот как результат – стойкая психическая депрессия.
Йоги на определенных ступенях совершенствования также оказываются в подобных ситуациях. Но в Индии уже есть традиции заботы о Посвященных: к ним обращаются всегда почтительно, оберегают их покой, с благоговением кормят их из своих рук. Мы знаем Великого индуса Рамакришну, но он достиг своих вершин и выполнил свою миссию в мире, и нынче почитается всем просвещенным человечеством только потому, что около него нашлись люди, которые, когда он сутками находился в медитации, не давали ему умереть, буквально, вкладывая пищу ему прямо в рот. И позже, когда он уже стабилизировался в реализации, за ним смотрели, как за Необыкновенным, Гениальным, но ребенком. Обидно, но у нас такого человека, прежде всего, признали бы сумасшедшим и стали бы его “лечить” – мы еще слишком грубы для приятия Изысканного Духа.
Йог и поэт – медитаторы. Оба способны достичь великих прозрений. В принципе, как к йоге, так и к поэзии (вообще к искусству) обращаются люди одного склада: все они стремятся к высшей реализации, а выбор пути зависит от среды, воспитания, биологии и принципиального значения не имеет. Среди йогов нашей Школы многие задолго до прихода к нам писали стихи, в которых уже тогда разрабатывали идеи, с которыми им вплотную пришлось столкнуться на новом йогическом уровне через много лет. В “Книге Начал” мы уже цитировали стих двадцатилетнего Вар Аверы: “Братья по разуму других планет, придите ко мне на помощь”, – это пусть неосознанное, но уже явное прозрение своего будущего.
Велм Сканда школьником писал такие стихи:

Кем я буду? Червем, богом?
Или грозным носорогом,
Иль ромашкой на ветру –
Покачаюсь и умру...

Молодая йогиня с университетским образованием (математичка) подарила своему Гуру стих, который она написала в четырнадцать лет (!) Можно только удивляться, откуда простой советский ребенок, выросший в атеистической семье, мог найти подобные слова и образы:

БОГ

Это ты и не ты, в ком в смятении слово восстало,
И тобою рожденное над тобою тебя же подняло.
Ты упал на траву и могучие руки раскинул устало –
Но небо не спало...

Пока тихо плыл сон по долинам надежды,
Ты был добрым ко всем, ты был трепетно нежным.
Но вдруг кровью твоей окропили одежды
Голубые невежды.

Что финал из торжественной мессы уж сыгран,
Лишь один ты понял, сам собою в путь призван.
Был из мрачных людей свет твой медленно изгнан.
О, лишенные жизни!..

Сегодня в России советские люди часто считают йогов людьми непонятными, неприемлемыми и чуждыми нашему миру. Свое мнение они составляют по описаниям традиционных индийских йогов, поскольку информации о современных русских у них нет никакой. Нашими публикациями мы стараемся восполнить этот пробел. Йоги и не йоги, но мы все русские, мы воспитаны на одной культуре, на одних и тех же духовных ценностях, у нас одинаковые реакции на внешний мир, нас волнуют одни и теже жизненные вопросы.
В доказательство этого положения мы познакомим вас со стихами Гуру Вар Аверы. Из “Книги Начал” вы уже имеете представление о его профессиональной йогической работе. Возможно, что ее необычность отпугивает вас, но мы уверены, что, читая стихи Гуру, вы поймете его суть и если не полюбите (это слишком много), то, во всяком случае, проникнитесь к нему определенным уважением. А любое учение, как говорил Мишель Монтень, лучше всего воспринимать через познание личности его создателя.
Ранние стихи Вар Аверы можно рассматривать как дань порывам молодости, после двадцати двух лет он, практически, не писал их, усиленно занимаясь живописью, в чем достиг больших успехов: специалисты-профессионалы высоко оценивали его полотна, работы по дереву и металлу. В двадцать семь он полностью отдался йоге. Этому способствовала его материальная независимость, которую давала ему регулярная продажа ранее созданных художественных произведений. До тридцати трех лет йога поглощала все его духовные и физические силы, так что искусством он увлекаться не мог. Но после того, как становление Школы Ханса-йогов в России было завершено, и Гуру ушел из школы, у него появилось свободное время и силы, и он вновь обратился к стихам и живописи. Предлагаемые ниже стихи Гуру Вар Аверы написаны в конце 74 года частью полностью, частью на основе более ранних, но не отредактированных заготовок.

ОДИН В ВЫШИНЕ

“Кавказ подо мною, один в вышине
Стою над снегами у края стремнины…”
Пушкин, “Кавказ”.

Голубые свищут ветры
Над домами черными,
И в раздумии поэты
Покидают город.

Невозможно день и ночь
В суете столичной
Все сомненья превозмочь,
Которые налипли...

Вот и тянемся опять
Мы тропою горною,
Чтобы где-то раскопать
Истину нетронутую.

И, конечно, не в горе,
В лесах ветвистых –
Ищем камешек в себе,
Ищем истово.

Но закрыт он, замызган
Делами текущими:
Солнца лучик не брызнет
В яме под гущей.

Вот и лезешь на гору
В одиночество мира,
Чтоб почувствовать гордость
И Вселенскую Силу.

Чтоб увидеть незыблемость
Неприступных вершин
И понять свою истинность
Сопричастием к ним.

И стоишь над долиною,
И не знаешь, кто ты,
Может витязь былинный,
Призрак мечты?

И все маленьким кажется,
Что осталось внизу.
И сомнения скатываются
Тихой слезой.
СКАЗКА ЛЮБВИ

“Мы пьем из чаши бытия
С закрытыми очами...”
Лермонтов, “Чаша жизни”.

Нет больше матери у сына,
И дни идут другой чредой –
Увел магрибец Аладдина,
Чтоб клад открыть его рукой.

Все рассчитал волшебник хитрый,
Преграды Рока превозмог,
Но мальчик детскою молитвой
Разрушил четкий гороскоп.

Магрибец волю, знанья, силы,
Всю злобу, ненависть и боль,
Все тайны, что земля скопила,
Собрал – и бросился на бой!

А мальчик стал за дверью в бане
И в щелку смотрит на Будур,
В благоговейном созерцанье,
Забыв наказы вещих сур.

И то, чему предназначенье
Терялось в сумерках веков,
Пришло, чуть вызвав удивленье,
К тому, кто был принять готов.

Вот так столкнулись два начала
В арабской сказке Шахразады:
Любовь мальчишке помогала
И победила Гордый Разум!

НАВСИКАЯ

“Я ночами с тобой говорил
Как поэт и как воин...”
Гитович, “Лучше хитрость...”

Не мог Посейдон быть спокойным в кручине,
И плот, размочаливши в бешеной злобе,
Ахейцев швырнул он в седую пучину,
Как в круглое чрево слепого Циклопа.

Один только спасся с железною волей,
На берег он выплыл и пал на песок.
А море, богатою жертвой довольное,
Затихло невинно у раненых ног.

Лежал Одиссей, в пустоте умирая,
Забытый богами, вдали от людей.
Но тут увидала его Навсикая –
И тонкой рукою коснулась своей.

И этот уставший седой чужестранец
Затмил перед нею юнцов гладколиких,
И все, что неясно бродило в ней ранее,
Она в нем познала, душою проникнув...

Бывает и нынче, что злобное море
На берег нас бросит, и мы погибаем.
Но это привычно, а странно другое –
И к нам ведь приходит своя Навсикая!

В священном прозренье, поняв нас и зная,
Что нам к Пенелопам уплыть суждено,
Вдруг дарит нам нежность девчонка чужая,
И мы, потрясенные, шепчем: “За что?!”

Но вновь возрожденные к славе и чести,
Мы в битву бросаемся, словно не раненые.
И тайна любви волоокой невесты
Ведет нас вперед через боль и страдание.

МЕЧТА КАПИТАНА

“Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался…”
Есенин, “Письмо к женщине”.

Пил он водку и врал неустанно
В кабаках на углу площадей,
Что владеет старинною картою, –
И набрал понемногу людей…

Каравелла – красивое судно,
Гордой птицей скользит по волне.
Капитан с каждым новым утром
Благодарности шлет судьбе.

Впереди океана безбрежье
И открытий манящая тайна…
Стой! Матросы на палубу лезут,
Доведенные до отчаянья.

Окружают оравою смелою:
“Ты куда нас завел, капитан?
Прикажи развернуть каравеллу,
Коли жизнь для тебя дорога!”

Капитан на кресте клянется,
Что ему все пути известны.
Вновь команде вино раздается –
И трещат паруса под ветром.
Протрезвели – исхода нету,
Смерть кругом, так берись за ножи.
Капитан чуть поднял пистолеты –
Наповал двух в. толпе уложил.

Дни текут, нагнетая смятение,
Он награду сулит самым зорким.
Проклинает тайком невезение,
Но на запад глядит упорно.

И открыл... страну неизвестную,
О которой мечтал ночами...
И была она столь чудесною,
Что он плакал, совсем как мальчик.

СТЕЗЯ ВАН-ГОГА

“Убит! К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор?..”
Лермонтов, “Смерть поэта”.

Всю жизнь Винсент боролся с тленом
Толпы, презрительно смотрящей,
И подыхал, как раб, под бременем
Огромной Вечной Неудачи.

Лишь смерть добилась поворота
В печальном поиске признанья.
Вчера, плюющий в Бога рот,
Являет нынче сострадание.

На вернисажах он хлопочет,
Трясется, как родная мать.
Все доказать соседям хочет,
Как лучше гения понять.

Ах, что за краски! Мощь какая!
И надо ж, умер в нищете –
И сердце сладко замирает
В благоговейной пустоте...

И ВСЕ познав через столетье,
Искусства славный ветеран
В пальто и голубом берете
Шагает важно в ресторан.

А за стеной, в пустой каморке,
У полотна другой Ван-Гог
Сидит, как прежний, с жесткой коркой
И грустно смотрит в потолок.

ВСЕЛЕНСКИЙ ПАХАРЬ

“Нет времени, чтоб жить обидой
И обсуждать житье-бытье…”
Гитович, “Матадор”.

Старый друг мой, добрый конь,
Надорвавшись, помирает.
И в глазах его огонь,
Что всегда горел, стихает.

Он упал на борозду,
Разбросав копыта в стороны,
А над ним, закрыв Луну,
Уже кружат черны вороны.

И кричат, как над могилой,
Предвкушая сытый пир,
И открыто делят жилы,
Что пахали им же Мир.

Ворон делит плоть живого,
Но не трепетно коню,
Он-то знает, что подковы
Не подвластны воронью.

Что истертые железки –
Символ счастья и труда,
Достаются только честным,
Да и то лишь иногда...

Ну, а я кричу упорно,
Вверх комки земли кидаю,
И озлобленные вороны
Так ни с чем и улетают.

Старый друг мой отрешенно
Смотрит в небо на Луну.
Он, наверно, жеребенком
Снова бродит на лугу…

ЛЮБИМОЙ О ЗВЕЗДАХ

“В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом...”
Лермонтов, “Выхожу один я...”

Загорелась звезда и погасла,
Расстояние – сотни лет!
А как сердце сжало,
Как страшно:
Миг – и нету Звезды, миг – и нет!
Незаполненное пространство,
Остановленный времени бег,
До безумия это странно –
Меркнет в космосе
Дивный свет...

Все пронизывает безмолвие,
Омертвляющая чистота,
И холодной
Ледышкой колкою
С неба падает чья-то слеза…

Так уходит живое из времени,
Разлетается в пыль и прах.
Кто прочувствует
Это мгновение –
Смерть звезды у себя на глазах?!

Кто поймет пустоту и вечность,
Где не кичится мозг человеческий,
Не торопится никуда,
Потому что кругом
Пустота?

Кто поймет и не будет сломлен
Безграничностью Бытия,
Кто откроет,
Что мир огромный –
Это только лишь тень Твоя?..

Примечания к стихам ГУРУ ВАР АВЕРЫ.

Махешвара Брахма Санга:

Стихи, которые вы прочитали, написаны Вар Аверой на базе глубоко личных переживаний и ассоциаций, они пронизаны чувством, это не плод холодных размышлений, и личность автора, или, как принято говорить в литературоведении, лирический герой автора проступает в них очень ясно. Если чтение этих стихов вызвало у вас определенные эмоциональные реакции (в чем мы почти уверены), это и есть тот факт, что вы, читатель-нейог, и автор, профессиональный йог, по сути своей идентичны, и в душе вы несете одинаковые моральные и культурные ценности.
То есть современные йоги – это отнюдь не отщепенцы общества, а скорее его передовая часть (ведь они сродни поэтам!).
Но посмотрим каждый стих конкретно.

“Один в вышине”.
Известно, что йоги любят горы, одиночество, размышления наедине с природой... А поэты? Почитайте их стихи, разве они не воспевают то же самое? Вар Авера четко показывает в своем стихе, почему это нужно обеим сторонам: природа очищает человека от поверхностных впечатлений повседневности, настраивает его на ритмы более близкие ему по биологии, чем судорожные ритмы больших современных городов, а это, в конечном счете, как мы все понимаем, дает ему новые силы, как для жизни, так и для творчества.
Вар Авера много ездил по Союзу, забирался в самые глухие уголки гор и лесов: Карпат, Тянь-Шаня, Кавказа, Саян. И всегда он путешествует один, считая, что при разговоре с природой посредники только мешают. Когда он еще не был в конфликте с властями, он пытался добиться разрешения на кругосветное одиночное путешествие на яхте. Он любит воду, море, особенно бурное. Однажды на плотике величиной с дверь, поставив небольшой парус, при сильном, но попутном ветре он переплыл Байкал. Шестьдесят километров за ночь, все время подгребал веслом (полиэтиленовый мешочек, натянутый на разговилку), чтобы удержать плот точно по ветру, сначала опасался, что бревна, сбитые через поперечину простыми гвоздями, разойдутся, но потом, поверив в крепость своего нехитрого сооружения, успокоился и весь путь пел песни и кричал сквозь ветер небу и волнам стихи, свои и чужие. Конечно, его предприятие – чистое ребячество, если не сказать хуже, но сколько новых эмоций, наблюдений, мыслей! Позже Гуру говорил, что в ту ночь он понял свою сопричастность к стихиям воды и воздуха, понял, что никогда они не смогут нанести вреда ему, а он никогда не устанет их любить.

“Сказка любви”.
Используя сюжет известной арабской сказки, здесь Вар Авера постулирует идею кармического предопределения, Карма – понятие широкое, близкое по смыслу к судьбе, но не фатальной: карму можно менять, совершенствовать. Единственно, что – кармой нельзя пренебрегать.
Если человек строит себя разумом, он, прежде всего, должен хорошо изучить себя, свои возможности и стремления и не отрываться в мыслях от реальности! “Не будьте настырными, пробуйте все, но если у вас раз, другой, третий не получилось, спокойно отступите, ни о чем не сожалея – ищите для себя других путей, других целей – это не страшно и не трудно, ибо высшая цель у вас все время одна, а лучший путь тот, который наиболее соответствует вашей психобиологии, не просмотрите его, – так говорил Гуру своим ученикам, – тот же, кто подменяет цель путем, как бы ни был он силен, в конце концов, обязательно потеряет эту силу, потому что не сможет или не захочет перестраиваться под влиянием новых жизненных ситуаций – полная Победа предопределена только истинно отрешенному человеку”.
Гуру – поклонник разума, но в известных пределах. В сложных ситуациях, когда информации слишком мало для выбора правильных действий, он всецело полагается на интуицию, духовную и энергетическую. Другими словами, в такие моменты его путеводителем становится любовь. “Когда йог добивается постоянного медитационного выхода в поля Любви к Миру, то в социальной реализации он может совершать любые поступки автоматически, не задумываясь, – что бы он ни сделал – все это будет на пользу, как ему, так и миру”. Аладдин – простой мальчик, но он полон чистой искренней любви, пусть к одной Будур, но это только внешне, внутренне его душа обожает весь мир, в ней есть место всему, – и в этом заключена вся прелесть и притягательность сказки.
Когда Вар Аверу спрашивают, какая литература оказала воздействие на формирование его духовного мира, он отвечает: “Сказки, ведь в них столько правды, любви и, главное, справедливости...”

“Навсикая”.
Гуру Вар Авера – тантрист, то есть йог, который строит свое здание Духовной силы на базе взаимоотношений с женщинами. Сказать, что он любит их – мало, – он им поклоняется и обожествляет их. Здесь он полностью солидаризируется с поздними суфиями. “Любимая моя, в твоих чертах узнал я Божии черты, Бог предо мной предстал…” – так писал Насими пятьсот лет назад, так думает Вар Авера сегодня. Он говорит: “Я никогда не ощущаю, что достоин любящей меня женщины, в лучшем случае я ценю себя как ее преданного слугу, но я ясно вижу, что другие мужчины недостойны быть даже подметальщиками у ног моей Богини, вот почему я всегда ощущаю свое полное внутреннее право безжалостно разбрасывать в стороны всех своих соперников. Пусть придет лучший и отстранит меня, но только лучший!”
О, эти среброкудрые Одиссеи, они знают себе цену... А что они не ошибаются, тому порукой любовь их Навсикай, которым издревне дано Полное и Абсолютное Знание.

“Мечта капитана”.
Стих – образная история создания Гуру школы йогов в России. За каждой строчкой кроются реальные факты. Тема и ситуации предельно ясны и… предельно обыденны. Не было у капитана старинной карты, он знал, что и все: странные плоды и деревья, иногда прибивает море к берегу, – ему этого было достаточно, чтобы загореться мечтой о Неизвестной Земле. Но матросы на голос простой логики не поддавались – им нужны были традиции, знания предшественников. Пришлось придумывать для них старинную карту и самому нарисовать ее ночью в трактирной каморке под треск тусклой свечи.
Половина учеников Гуру оставили его только потому, что знания, которые он нес, были добыты им лично, а не получены готовенькими из рук Белобородых Махатм в Гималайских тайных пещерах.
Ученики бунтовали, каждый по-своему. Одни возмущались, что Гуру слишком жесток с ними, хотя он был всего лишь элементарно требователен. Другие, обучившись под его контролем медитации, начинали вдруг доказывать другим неофитам, что им в медитации стало ясно, что Гуру их неверно учит и не туда ведет. Третьи уходили по малодушью, но чтобы оправдаться перед самими собою, объявляли себя идейными противниками Гуру и объединялись в ассоциации “Бывших учеников Вар Аверы” с тем, чтобы не пускать к нему новых учеников. Гуру приходилось одних уговаривать, прельщать призрачными Эльдорадами, других припугивать Астральными Наказаниями, третьих придавливать на контакте, четвертых соблазнять прелестями Небесных Дев. Но, так или иначе, все они работали на Школу, и хотя каждый из них был отнюдь не герой – вместе они сделали Огромное Дело, совершили настоящий героический подвиг, создали Школу Русских Йогов. Слава им, выстоявшим и павшим, ну и конечно, “хвала и слава рулевому”!

“Стезя Ван-Гога”.
Гении опережают время, и за это соплеменники мстят им признанием, но только после их смерти. Редко кому удается добиться уважения окружающих при своей жизни. Причем толпа не обучается на вопиющих фактах общественного третирования гениев – из века в век повторяется одно и то же. Жизнь Вар Аверы в этом плане – не исключение.
Пока он ходил на правах “любителя” в союз местных художников, его терпели и почти любили – выходец из народа! Но когда всесоюзный выставком отобрал для показа в Москве от всего союза шестнадцать работ, причем пять из них были работы Вар Аверы, гордость профессионалов была ущемлена, они потребовали, чтобы его не пускали на выставку, как не имеющего специального образования. Им указали, что это – не повод для запрета показа талантливых работ (серия цветных монотипий по мотивам Бурятского народного эпоса “Гэсэр”), тогда они сделали просто: работы были отправлены в Москву без аннотаций. Пока шли запросы и ответы, выставка состоялась без этих картин.
Переехав жить в Москву, Вар Авера много работал, буквально заваливал свой подвальчик на Трубной площади холстами, чеканками, резными досками. Крупные советские писатели, ученые, артисты устраивали ему частные выставки, покупали его произведения, поддерживали его морально. Но вмешалась милиция. Пришел участковый и сказал художнику: “Ты тунеядец, если ты в течение пятнадцати дней не устроишься официально на работу, мы тебя отдадим под суд, и тебя посадят, как чуждый нашему обществу элемент”. Пришлось идти в Комитет по трудоустройству, там к нему отнеслись сострадательно и, учитывая его художественные наклонности, направили на завод Художественной гравюры, не подумайте, что художником – чернорабочим! И он в течение года грузил ящики с мусором по восемь часов в день – это было, так называемое, трудовое перевоспитание художника-интеллигента, его приобщение к служению своему народу... Как это понять? Очень просто. У нашего общества твердо выработаны критерии восприятия обычной социальной личности, но критерия оценки талантов, гениев нет. Они оказываются вне общепринятой шкалы общественной значимости личности, выше или ниже – этого общество определить неспособно, и поэтому все, кто вне, те автоматически третируются, как отрепья. И в девяносто пяти случаях из ста это отвечает действительности. Ну, а жалкие пять процентов возможных гениев, кого они могут сегодня заинтересовать, в наш бурный век повсеместной индустриализации? Бог с ними, пусть приспосабливаются, как могут.

“Вселенский пахарь”.
В йоге ищут мистику, экзотику, изысканную одухотворенность, а истинная йога на самом деле – это тяжелый утомительный труд. Именно этого не хотят понимать многие и многие искатели Йогических истин. “Кто я, – говорил Гурувар, и сам отвечал, – я пахарь, который из года в год ведет свою борозду, и ничто не может отвлечь меня от моего дела. Я пашу и в дождь, и в зной, и в метель, когда у меня плохое настроение и когда хорошее, когда мне помогают и когда около меня только улюлюкающие насмешники. Я пашу и пашу, и пашу, и я знаю, что я или обработаю полностью свою полосу или сдохну, как это уже было с десятками моих друзей. Их пепел стучит мне в сердце, и я обязан закончить работу, за которую они положили свою жизнь. И я ее обязательно закончу”.

“Любимой о звездах”.
Человек создан по Законам Земли, но сама Земля живет по законам Вселенной, вот почему человек не способен совершать правильных поступков без осознания их взаимодействия со всем мирозданием.
Сегодня физики изучают космос, ощупывают его радиотелескопами, но уже задолго до них эту работу проводили и проводят поэты и йоги. Они издревне давали людям ощущение сопричастности с Делами Неба. Пусть это были мифы, сказки, легенды, но они будоражили ум, вырывали его из жалкого круга обыденности и открывали перед ним просторы, в которых он не мог не расцвести.
Есть в йогической космогонии имя богини, которой поклоняется Гуру. Это – Махамайя. Весь видимый мир рожден ею, он ее сон, ее иллюзия. Наш мир – взмах ее ресниц, мы рождены этим взмахом и даже готовы принять движение за суть, но это будет ошибкой: суть Махамайи не во взмахе, а в самих ресницах... “Кто поймет и не будет сломлен?..”

Дата добавления: 2015-07-12