Взрослая 6 страница

— Сделай музыку погромче, — сбивчиво скомандовала она и захихикала. — Терпеть не могу всяких чавканий и хлюпаний!

“In Flames” зазвучал сильно и мощно, заливая квартиру звуками тяжелых финских рифов вместе с меланхоличными завываниями вокалиста. Я чувствовал, как пульсирует энергия в Марине и чувствовал, как моя начинает пульсировать ей в такт.

— Марин, ты что творишь? — испуганно спросил я.

— Заткнись и снимай трусы.

Я очень сильно растерялся. Прелестью наших отношений для меня было как раз отсутствие секса, из-за которого теряется всякая интересность. Мы не раз на эту тему говорили и не раз слышали друг от друга реплики типа «Да я с тобой даже за деньги…». Хотя каждый раз, когда мы в обнимку смотрели кино, подобные мысли возникали. У меня по крайней мере точно. Но нервы, сделанные из стали, помогали справиться. А сейчас что? Может, она меня просто отвлечь хочет? Скорее всего да, так как…

Марина взяла успевшую набухнуть инициативу в свои руки, и начала пытаться законектиться. Ход мыслей почему-то поменял свое направление.

— Марин, ты…

Марина привстала и начала целовать меня в губы. Машинально пришлось ответить тем же. Руки сами начали гладить необходимые места, и Марина часто задышала. Всё было готово к салюту.

Но тут в дверь постучали. Я немного растерялся, но Марина вернула меня в состояние несоображания. Постучали сильнее, а потом зазвонили. Вот уже пару месяцев ко мне никто кроме проверки счетчиков не приходил. Кому это вдруг взбрело в голову меня навещать?

Марина почувствовала, что моя концентрация теряется и приступила к решительным действиям. Мозг тут же отключился.

А включился, когда обнаружил в своей комнате двух Лен, коллег из колледжа. Не знаю, кто был удивлен больше, я (то-есть мы) или они. Кроме удивления еще было немного всеобъемлющего ужаса и паники.

Марина завернулась в простыню, я с совершенно дурацким лицом натягивал трусы, а Лены на все это смотрели, не в состоянии даже пошевелиться. Минуты три мы подобным образом созерцали друг друга.

— Может, хватит пялиться? — предложила Марина. — Выйдите пожалуйста.

Лены вышли и, судя по звукам, пошли на кухню.

— Это чё было? — спросил я.

— Это ты меня спрашиваешь? — удивилась Марина. — Это кто вообще?

— Коллеги…

— А как они зашли? Ты что, дверь не закрыл?

— Да закрыл… Наверное, ключом, который я забыл…

— Хлевицикий, ты такой придурок иногда… А чего они припёрлись?

— А я знаю? Ты давай одевайся пока, а я к ним схожу.

Странно как-то, но не было ни удивления, ни замешательства. Казалось бы — ты занимаешься любовью в своей квартире, а к тебе вламываются твои коллеги… Интересовало одно: КАКОГО ХРЕНА???

Натянув футболку поверх трусов, я зашел в кухню. Лены шушукались о чем-то, но услышав меня тут же замолчали.

— Вы че сюда пришли? — не очень вежливо поинтересовался я.

Лены сначала уставились друг на друга, а потом на меня…

— Мы думали… — сказала одна и замолчала.

— Мы думали… — вторая и последовала примеру первой.

— Вы думали…? — я как бы попросил продолжить фразу.

— Мы за тебя очень испугались, — сказала первая (физика), ты совсем смурной ушел.

— Да, — продолжила вторая. — Я тебя таким еще не видела. Даже не поздоровался, когда встретились.

Я выдержал гневную паузу.

— И теперь можно ко мне на хату заваливаться? И смотреть, как я сексом занимаюсь?

Лены покраснели.

— Мы думали… — опять сказала первая.

— Мы думали… — опять сказала ворая.

— ЧТО ВЫ ДУМАЛИ? — наконец не выдержал я.

— Мы думали, что ты с собой что-то нехорошее сделаешь.

В голове успело мелькнуть только «ох#еть».

— У тебя сегодня ведь репетиция! Ты что, забыл? Мы тебя перед администрацией отмазывали полчаса.

Блджад, точно! Совсем про нее забыл!

— А что администрация? — испугался я.

— «А что администрация»? — Лена-физика начала немного злиться. — Ты сегодня их всех заставил корвалол пить, а в конце еще и просто забил на выступление перед ними? Знаешь, в каком они бешенстве были?

Проснулся стыд — чувство, которое я не испытывал месяцев восемь. Лена-языки решила добивать:

— Мы им сказали, что у тебя что-то случилось, и ты пулей убежал с работы. Даже ключи, вон, забыл. — Лена показала на ключи, лежащие на столе. — Мы звонили на мой телефон, типа ты и телефон забыл. Они даже тебя немного пожалели.

— Да, мол слишком сильно тебя построили…

Я начал тупить, немного постоял, затем торжественно пожал обеим руки.

— Спасибо большое, друзья! Вот правда… Что бы я без вас делал… Не знаю.

Пришла Марина. Вид у нее был крайне недовольный.

— Я тут подслушала немного, и оценила ваши действия. Вы молодцы. Но зачем пялиться вот так? Ну видите, людям хорошо, тихонько закрыли дверь и ушли.

— А вы вообще кто? — начала возмущаться физика.

— Кто я? — начала еще больше возмущаться Марина. — Я, между прочим, вот его, — Мари ткнула пальцем в меня. — Вот его реабилитацией занимаюсь. В отличии от вас! Видели бы вы его час назад! Это он с вами наобщался.

Я заржал.

— Ты чего ржешь? — разозлилась Марина.

— Да не, я ничо, — еле сдержался я.

— А вы что, спите вместе? — спросила Лена-языки.

— С чего вы взяли? — уже не сдерживая смеха спросил я.

— А как же «секс не интересует»? — обиженно возмутилась Лена.

Стало ясно, что если беседа продолжится в том же духе, все перессорятся друг с другом (даже Лены), поэтому нужно было сворачивать тему. Понятно, что негатива уже много и просто так он не денется никуда. Поэтому нужно было брать весь удар на себя.

— А все-таки я красавчик, — гордо сказал я, почесывая яйца. — Три бабы меня спасают и между собой срутся. Росту…

Думаю, вы понимаете, что мне пришлось выслушивать. Но все кончилось быстро — уже через десять минут я в гордом холостяцком одиночестве писал самому обидчивому в мире студенту:

— Привет, я хочу с твоей мамой поговорить и извиниться. Пожалуйста, дай мне адрес и предупреди, что я приду.

— Привет!!! Да не нужно этого!!! Я и так понял, что был не прав!!! Из-за меня у мамы плохо с сердцем опять. Не нужно ее тревожить!!!

— Если адреса не дашь ТЫ, я найду его буквально через десять минут. Давай все по-человечески разрулим, как взрослые люди.

Получив адрес, я одел самую чистую и самую красивую рубашку из оставшихся, взял из тайника заначку (около двух штук баксов сотками — коплю на случай, если что-то с глазами случится) и пошел. По пути купил коробку самых дорогих конфет (где-то метр квадратный площадью), нормальный коньяк и чай в жестяной коробке. Всё это обошлось в восьмую часть моего оклада. Можно было бы роутер наконец купить…

Всё это время я не палил имя студента, и не буду. Маму его тоже светить не хочется, поэтому обзовем их Ивановыми. Сына просто по фамилии, а маму — Марья Петровна (училка ведь:)).

Вид у Марьи Петровны был удручающим. Для порядка были накрашены губы (такой ярко-фиолетовой блестящей помадой, знаете?), а на глазах были неаккуратные тени. Под маской макияжа скрывалось невероятно усталое лицо, выражение которого как бы говорило: «Как вы все зае…!!!». И глаза — мутные, уставшие, с полопавшимися сосудами… Казалось, что даже радужка потрескалась от усталости.

— Проходите, — уныло протянула она, глядя на меня с явной антипатией.

Уверен, не будь она учительницей, хорошенько бы огрела метлой или чем-то потяжелее, но этика и рассудительность, присущая всем преподавателям, не давала проявлять эмоции.

Сняв кеды, я пошел вслед за Марьей Петровной на кухню, открыл коробку с конфетами и уселся на стул. Кстати, кухня была обставлена очень недурно — новая техника, мебель, пластиковые окна — не так уж и плохо живут наши преподаватели.

Пока я осматривался, Марья Петровна даже в мою сторону не смотрела. Она возилась у плиты (хотя на ней ничего не готовилось), что-то натирала тряпкой, а потом смотрела в окно. Ну, по крайней мере она не злится и не кроет меня матом. Может даже послушает?

— Марья Петровна, — начал как бы робко я. — Я пришел извиниться перед вами за свой поступок. Мне искренне жаль за то, что я предоставил вам такие неудобства… Заставил переживать, нервничать… Честно, я не этого хотел совсем.

Марья Петровна устало опустилась на стул и уставилась в стол:

— Да сама я дура, устроила переполох из-за мелочи, — я отвесил челюсть. — Понимаете, Николай Владимирович, быть преподавателем очень тяжело. Преподаватель — это статус. Ты должна выглядеть так, как нужно, говорить только то, что нужно, и всё, что ты делаешь, должно быть правильно. И это всё на тебе весит постоянно. Вот случай был — поехали на море, а там мои ученики отдыхают… Я не могла позволить появляться при них в купальнике — приходилось купаться утром и вечером. А целый день в номере торчать… — закипел чайник, и Марья Петровна начала заливать заварник. — Представляете, каково это? — я идиотски пожал плечами. — Ну да, вы ещё молодой и неопытный, вам не понять. Нет, не подумайте, что я вас унижаю. Я вам искренне завидую. Я на вас зла не держу кстати. Отчасти вы правы.

— Э… Я вас правильно понимаю..?

— Да-да, верно всё. Нельзя детям давать свободу выбора. Мы на то и педагоги, чтобы показать, как нужно. А как на них повлияешь, когда они слишком умные и права свои знают? Я вашу переписку читала… Да чтобы я со своим педагогом на «Ты»??? Это же непозволительно! Я своему охламону за это тоже уши надрала. И вы не позволяйте себе такого, я вам как старший коллега говорю — так они на голову сядут очень быстро. Держите дистанцию всегда.

— Марья Петровна, вообще-то это я пришел извиняться…

Мне почему-то стало очень неловко от того, что мы поменялись ролями. Это я хотел ее сначала вогнать в стеснение, а потом жизни учить. Специально взял кучу денег, чтобы как бы оплатить моральный ущерб. Думал, такой, достану пачку со старта и гордо так: «Во сколько вы оцениваете свой ущерб? Я готов вам возместить». Совесть и гордость преподавателя не позволила бы взять деньги, но я был бы крут. А сейчас она меня как пацана…

— Не нужно ни перед кем извиняться. Я просто прошу меня понять. С чего, собственно, всё началось? Мне на работе в школе сообщает коллега: «А что это твоего в угол ставят? Он же у тебя такой образцовый был, когда в школе учился?». И вроде бы ничего «такого», но понимаете, это очень больно — ты учишь чужих детей, а за своим уследить не можешь. Иванов мне правда ничего не говорил. Я сама заставила всё показать, не подумайте о нём чего-нибудь плохого. Это мама у него такая. Всё время пытается ребенка идеальным сделать… Надеюсь на ваше понимание, Николай Владимирович.

Я был разбит в пух и прах. Я забыл всё, что хотел сказать, забыл все хитрые планы, благодаря которым должен был поставить всех на место, и тупо хлебал чай, кивая на всё утверждения Марьи Петровны.

Болтали мы долго. С каждым часом я все чётче понимал, что беседую с невероятно умным и адекватным человеком, который теперь меня полностью понимает и поддерживает. Кстати, Марья Петровна заставила Иванова (который все это время ныкался в своей комнате) передо мной извиниться. Не в угоду мне, конечно, а в угоду уважения к старшим.

Закончили мы, когда за окном было почти темно.

— И напоследок, Коля, — к концу она меня уже на «ты» называла. — Повесь в своем углу… Ну, куда ты студентов ставишь… Повесь шпаргалки. Если вдруг будут наглеть, отправь их в угол почитать учебные материалы… и им полезно и у тебя как бы повод будет.

Идя домой я дико радовался. Эмоциональный подъем заставлял идти в припрыжку и петь весёлые песенки, которые у меня в плеере играли. Казалось, что все вокруг очень хорошо, а если еще и поесть купить домой, будет вообще круто!

Решив немного срезать, я пошел к супермаркету через гаражи, где случилось сами понимаете что.

— Здорова, братишка, — сказал один из толпы, преградившей мне путь. — Есть курить?

Меня начали запугивать. Подобные ситуации уже случались, но было не так много народу. Тут их человек десять. И даже если я сделаю свой коронный трюк — достану глаз и сделаю страшный вид, они не станут позориться в первую очередь перед своими же. Да и темно на улице — они попросту не заметят моей манипуляции. И рюкзак с баллончиком я, как назло, забыл дома!

— Эй, ты че, немой? — обозвался другой. — Я с кем говорю???

— Пацаны, да он какой-то борзый… Давайте ему…

— Шкляров? — удивленно спросил я, узнав голос.

Толпа остановилась. А через несколько мгновений рассосалась сама собой. Я облегченно вздохнул и направился домой, теперь уже шарахаясь от каждого столба. Ах, как хорошо жить в Шахтёрске!

Утром у меня опять было окно, поэтому на работу я пришел аккурат в восемь часов. Почти у самого входа меня обогнал черный джип, из которого вышла Оля. Вид у нее был немного нестандартным — не было глядской маечки и обтягивающих джинс. На их место пришел аккуратненький деловой костюмчик. Макияжа тоже было не так много, как раньше, хотя аккуратность его оставляла желать лучшего.

Джип уехал, а Оля, подошла ко мне.

— Ты чего опаздываешь? — вяло спросил я.

— А у нас пары первой нет… я вообще-то к вам.

— Ко мне? Зачем?

— А у меня для вас подарок! — только сейчас я заметил, что у Оли в руках небольшой цветастый пакетик.

— Интересно… — заулыбался я. — И что за подарок?

— Давайте не тут? Давайте у вас в кабинете. У вас же пар нет? — я подозрительно посмотрел на Олю. — Нет, вы не думайте! Я больше не буду!

Ухмыльнувшись, я молча пошел к себе в кабинет, изредка поглядывая, как сзади хвостиком бежит студентка.

— А можете дверь на замок закрыть? — стыдливо попросила Оля.

— Ты чего задумала?

— Ну правда… Ну я ничего такого. Просто нужно серьезно поговорить.

— «Серьезно»? Ну, ладно, — я закрыл аудиторию. — Что там?

— Спасибо вам большое, Николай Владимирович! — Оля протянула мне пакет, в котором была поллитровая бутылка коньяка. — Это марочный… Мне в магазине так по крайней мере сказали.

— А что такое марочный? — решил поиздеваться я.

Почти никто не знает, что марочным называют коньяк с выдержкой больше пяти лет. Вон, у меня в подвале литров шесть такого имеется.

— Ну, что вы издеваетесь? Я же как лучше хотела! — начала нервничать Оля.

— Лучше бы сока томатного купила бутыль… Ладно, что у тебя там? За что благодарить то собралась?

— Я сделала как вы сказали. Своему любимому сказала, что если он будет приставать, я на него подам в суд, что даже связи не помогут. Сказала, что недавно к нам приходил один майор в колледж и рассказывал, чтобы если что, то не стеснялись. К нам, конечно, никто не приходил, но мой по ходу знает того дядьку… Ну, что вы рассказывали… И боится. Так вот. Он сначала меня выгнал из машины, когда я ему сказала. А я злая потопала прямо в милицию. Он сначала не верил, а потом мне такой звонит, извиняется, прощения просит. Ну, я вернулась к нему в машину, а он мне говорит: «Давай тебе кольцо подарим?», а я ему такая «Да запихни себе это кольцо в зад! Ты меня за девочку считаешь! Я сначала тебя полюбила, а потом поняла, что ты просто не можешь себе нормальную бабу завести. А меня глупенькую соблазняешь всякими подарочками дешевыми. Я для тебя больше не игрушка! А я еще дурочкой прикидывалась, старалась понравиться». И только выйти хотела, а он дверь запер. Ну, я такая испугалась, а он такой: «А мне теперь никто и не нужен! Да, я раньше дураком был, а сейчас смотрю и вижу, какая ты по-настоящему умная!», ну и кучу всего приятного наговорил. А потом еще отвез в Донецк и мы выбрали нормальный костюм красивый. А я потом потребовала, чтобы он меня домой подвез (а не к себе, как обычно), еще и продуктов заставила купить, а то мама не успела…

Оля смотрела на меня щенячьими глазами, а я просто таял:

— Оль, ты начинаешь взрослеть. Ты наверное думаешь, что всё можешь, но скоро убедишься в обратном. Но это ничего — со всеми бывает…

В кармане завибрировал телефон. Звонила секретарь:

— Але, Коль? Доброе утро. У нас тут ЧП.

— ОПЯТЬ??? — испугался я.

— Да нет, другое. У нас Лена Юрьевна не вышла на работу и на звонки не отвечает. Можешь ее заменить? Она как-то говорила, что ты писать умеешь. У нее сейчас язык, дети шумят, а присмотреть за ними некому…

— Ну, хорошо…

Поблагодарив Олю за коньяк я слегка задержался в кабинете и решил позвонить Марине. Пришлось два раза перезванивать, чтобы Марина ответила.

— Здоров, мужик! Ты где?

Сначала в трубке слышалось только неясное сипение и странные скрипучие звуки.

— Коля?

— Ну а кто еще?

— Козёл ты, Коля!

— Чё это?

— Разбудил в такую рань!

— Какая рань! Восемь часов! Та-да-та-ТА! — я решил разрушить остатки мозга Марины веселым маршем.

— Да не ори ты так… — жалобно проскулила Марина. — Что нужно?

— Мари, а ты не в курсе, куда Лена пошла от меня?

— А тебе зачем?

— Да её нету на работе, а у неё пара. Я переживаю кагбэ.

В трубке глухо послышалось «Лен, он за тебя переживает, прикинь» и пара женских хихиканий.

— Не помню… Что я, следить должна за ней?

В трубке опять послышались глухие смешки.

— Понято… Ну, привет передавай! Удачи!

— Здрасте! — поприветствовал я первокурсников.

— ЗДРАСТЕ!!! — хором ответила аудитория. Я аж подпрыгнул.

— ВО! Вот это я понимаю! Не то, что эти второкурсники у меня — чахлые да немощные, даже поздороваться нормально не могут. Садитесь.

Аудитория, невероятно довольная тем, что их похвалили, мягко села на свои места.

— А где Елена Юрьевна? — спросил кто-то.

— На курорте, — отшутился я. — А пару вести у вас буду я. Сегодня у нас необычное занятие — мы не будем ни писать, ни читать. Только спорить будем. Итак, первый вопрос: в предложении «Вася Пяточкин решил пойти в депутаты» какой падеж у слова «депутаты»?

Одна за одной начали появляться искорки в глазах. Через десять минут к нам пришла Татьяна Павловна (у нее лекция через стену) и сделала замечание за то, что мы слишком громко себя ведем.

PS: Обожаю эту работу!

Дата добавления: 2015-07-12