Взрослая 2 страница

Рубашка была и вправду очень стильной, поэтому впечатление я произвел.

Вообще такая практика (педдеятельность параллельно со своим делом) у нас встречалась неоднократно. Мой дружбан Саня держит небольшое предприятие по производству древесного угля и две коровы. Поэтому кликуха у него — веселый молочник. Есть еще физрук и военрук Фёдорыч — веселый дядька, который мне уже раз шесть предлагал забухать. Вообще не понимаю, чего он здесь делает. Его жена (тоже физрук) говорила, что на его фирме охранники больше получают, чем он здесь. Че он здесь делает? Для души разве что?

Принеся больной комп в аудиторию, я все подключил, скачал программулину (кстати, низкий поклон и огромный респект авторам!) и вылечил все буквально за 20 минут. И только потом вспомнил, что у меня пара…

На паре было тихо. Какие-то неправильные студеты! Почти все уже закончили и тихонько болтали о своём или дописывали математику. Анатолич сидел на моем месте и читал в интернетах анекдоты, изредка поглядывая строгим взглядом на своих подопечных. Идиллия! Вот так бы работал и работал!

Работы были годными, а некоторые очень даже годными. Я был единственным преподом, который на паре разрешал помогать своим коллегам, воспитывая в коллективе дух единства, а не соперничества, как это обычно бывает. Взять того же Анатолича — лопух лопухом! Но ведь прирожденный лидер! И голова у него светлая. Кстати, от скуки он таки начал в конспекте (я разрешаю только на А3) чертить фигуры. И получалось у него вполне прилично. Только грязно. Ну, ничего, это дело техники. Главное — у него не возникает отвращения к предмету. И хоть он знает, что за чертеж в конспекте больше трех заработать нельзя, он начертил! А значит, ему интересно! А раз ему интересно, он будет это учить! А это уже большая перспектива, господа!

До звонка оставалось пятнадцать минут.

— И так, господа, все сегодня получают… ДВОЙКИ!

Все выпучили глаза и начали неистово бушевать:

— Как так? Вы же говорили, что работы отличные! Что нарисованы хорошо, что…

— Всё-всё-всё, — начал успокаивать всех я. — Разбурчались. Кто из вас подписал чертёж нормально? В рамке, как полагается, чертежным шрифтом? — все начали переглядываться. — У всех вас в подписи какое-то народное творчество! «Комик Санс» какой-то! Чего сидите? У вас еще пятнадцать минут! — муравейник зашевелился, а меня понесло в сторону умных мыслей. — Вы должны понимать, что то, как выполнена работа, это только часть вопроса, притом не главная. Самое главное — как работу преподнести. Вот… возьмем, к примеру, шампунь. Вот вы знаете его химическую формулу? Или технологию его производства? Нет. А что знаете? Что его рекламирует какой-нибудь исполнитель или исполнительница направления Kir-core. Смысл того, что она или он в рекламе говорят, ОТСУТСТВУЕТ начисто. Там только общие фразы ни о чем. Ну, например: Шампунь такой-то укрепляет ваши волосы от корней до самых кончиков… И ЧТО? Цемент тоже укрепляет от корней до самых кончиков! Тем не менее, рекламщики зарабатывают 50% всех денег в мире. И вы не отставайте: ваша рамка с надписями — это лицо вашей работы. А если лицо неказистое, то и на работу будут смотреть косо.

Видимо, мой дар убеждения куда-то пропал, ибо подписано все было невероятно корявым образом. Короче, всем пригрозил поставить двойки и приказал доделать работы дома, как полагается. Уходя, все долго скулили, жаловались, но уверен, что в ближайшем будущем, когда придёт время их первого курсового, мне скажут «спасибо».

А ещё я забыл, что началась большая перемена. У меня в столе еще есть пара засохших овсяных печеньков, воды в туалете можно набрать…

В аудиторию зашла Лена:

— Пошли в подсобку?

Я испугался. На вчера нужно было сделать какой-то план, на который я положил.

— А что в подсобке?

— Печенье и чай.

Печенье (вероятно свежее) и чай однозначно были лучше, чем вода и сухари. Но было стрёмно. Согласитесь, идти к своей бывшей училке поесть как-то неудобно. Но было одно «но» — Лена являлась одним из немногих моих читателей, которых я видел в живую, и точно знала мой фетиш — ЖРАТ. И точно знала, что чувство голода у меня практически никогда не пропадает. И точно знала, что за еду я готов на всё. Даже поработать. И что в должниках я никогда не остаюсь…

Смутные сомнения начали терзать мое вмиг воспалившееся сознание, но желудок деспотично заявил «ниипёт!» и мы пошли в подсобку.

Неуютное, выкрашенное в блевотный сероголубой цвет, помещение площадью в пять квадратных метров вмиг стало самым родным и приятным, когда на маленьком столике оказались чайник, две больших кружки, коробка с сахаром и, конечно же, печеники. И не просто печеньки, а с ШОКОЛАДОМ! Пищеварительная система ликовала. А мозг (точнее та его малая часть, которая еще могла мыслить) непрерывно отправлял в область задницы тревожные сигналы.

— Лен, а по какому поводу?

— А что, обязательно должен быть повод?

— А почему тогда раньше не приглашала?

Лена смутилась.

— А может, я раньше стеснялась…

— Тогда повторю вопрос: а по какому поводу?

Лена обиделась:

— Обязательно должен быть какой-то повод? Коллега коллегу не может пригласить перекусить?

— То есть, — подытожил я, — это просто знак дружбы и уважения, так? И я ничего не должен буду делать взамен, так?

Лена посмотрела на меня очень испуганно:

— Коль, ты всегда так реагируешь на подобные вещи?

Я понял, насколько тупо поступил. Наверное, куча происшествий за сегодня не позволяли успешно соображать. Почему-то думалось об Оле, о подлой бухгалтерии и Шклярове.

Стыдливо рассматривая чай в кружке, я начал его пить. А потом еще более стыдливо есть печеньки.

— Коль, мне одна студентка на прошлой паре сказала, что ты ей нравишься…

Печенья, чай, слюни и кратковременное душевное спокойствие оказались на столе.

— Оля что ли?

— А что, уже делала знаки внимания? Или может, ты?

Лена довольно уставилась на меня, а я печально посмотрел на некогда белую скатерть.

— Нет… она решила, что я ей знаки делаю… Вот блин! А Павловна предупреждала! — я обреченно посмотрел на Лену. — От што мне делать?

— А что? Оля симпатичная, — начала ехидничать Лена. — Умная достаточно… Как раз на твой вкус!

— Ты с ума сошла? Какой мой вкус? Ей шестнадцать… ну или семнадцать! Ты её статусы видела вконтактах? Если их в один слепить, получится книжка почти как у Коэльо! Смысла нету нифига, зато так красиво и романтично.. А вместо фотографий какие-то полуголые гламурные тётки…

— Так это она себя так видит?

— Полуголой бл#дью? — я понял, что злюсь и немного успокоился. — Лен, себя нужно в зеркале видеть! А если то, что в зеркале не нравится, то нужно анус напрягать…

Продолжив молча сербать чай, я размышлял, придумывая варианты, которые могут получиться:

1. У Оли просто временное помутнение разума, через день отойдет, и даже не вспомнит. Вероятность ~70%.

2. Студентка влюбилась в меня по уши, и будет терзать после пар. И до. И во время. Вероятность ~10%, но вариант самый стрёмный. Придется читать длинную лекцию о том, что она милая, маленькая и невинная, а я здоровый и похотливый мудак. Единственное что беспокоит — черный пиар может потом всплыть и сыграть нехорошую службу. Для преподавателя это не ахти как круто. И хоть я крайне самодостаточный перец, всё равно хочу, чтобы обо мне судили по поступкам, а не по тому, что сказала какая-то малолетка. А ведь по закону подлости внимание обратят именно на неё.

3. Лена всё неправильно поняла мне не стоит париться вообще. Оставшиеся двадцать процентов. Имея длительный опыт общения с Леной, в принципе можно было дать большую вероятность, но сложно что-то не понять… так, стоп!

— А что она конкретно сказала? Ну, как она спросила?

— Спрашивала, есть ли у тебя кто-то. А потом интересовалась, есть ли у нее шансы.

— А ты что сказала?

— Что есть.

Мой маленький голодный мир взорвался на миллиард частиц.

— А можно поинтересоваться «зачем»?

— Коль, ну ты же сидишь дома целыми днями, зарос весь, ходишь с козлиной бородкой, позоришься. Сбрей её!

— Не нужно трогать мою бороду! И вообще, можно не касаться моей личной жизни? Я что, просил?

Лена улыбнулась по-взрослому.

— Коль, ну посмотри на себя: зарос, ногти грязные и нестриженые, — я машинально спрятал руки под стол. — Голодный постоянно…

— Вот же блин! — опять взорвался я. — У меня такой принцип: пока не будет дохода больше пяти килобаксов в месяц, про подобные вещи можно не думать.

— Так ты можешь просидеть сколько угодно! Тем более с зарплатой учителя, — реальная зарплата от идеальной составляла аж 4%. — Время, оно ведь движется постоянно. Потом будет поздно.

— И поэтому меня нужно сватать с первой попавшейся студенткой?

Лена опять по-взрослому улыбнулась:

— Ну чего ты взъелся? Пей свой чай. Уже почти остыл.

Хотелось сказать «да мне теперь кусок в горло не лезет», но почему-то не получалось. Хотелось обидеться на Лену, но это тоже не получалось. Ее коварный план работал. Пока я ел, она была святой. Да и не виновата она, в общем-то, ни в чем. Её спросили, она ответила. А если бы ответила по-другому, это многого не поменяло. Спасибо, что сказала хотя бы… А, нужно вслух сказать!

— Спасибо, что сказала. Приятно, что хоть на кого-то можно положиться.

Лена расплылась в улыбке, и оставшуюся часть перемены мило болтала со мной о всяких прелестях работы преподавателя типа дежурств в кабинетах и педсоветах.

Третья пара была, в общем-то, не примечательной. Забавным было разве что объяснение основ булевых операций третьему курсу:

— Дизъюнкция переменной и конъюнкции равносильна конъюнкции дизъюнкций этой переменной с сомножителями. НУ ЧТО ТУТ СЛОЖНОГО???

На меня смотрели пятнадцать пар невероятно тупых глаз.

— Ну что вы на меня так смотрите? Что такое дизъюнкция? — глаза начали смотреть в парты. — Ага! — обрадовался я. — Вместо того, чтобы ЦЭП учить, вы в своей общаге курите и пьете вотку? Да?

— Мы не пьем! — начали возмущаться студенты.

— Ну да, конечно! Все вы уже давно заядлые алкоголики! — весело констатировал я. — Вам даже доктор Курбатов не поможет!

— Мы не алкоголики! — начали отпираться обиженные студенты.

— Все алкоголики считают, что они не алкоголики! Как, впрочем, и наркоманы всякие. Вот посмотрите на вот этого! — я показал на задремавшего студента за второй партой. — Ну типичный планокур же!

Студенты негодовали, но ничего не говорили. Хотя один более или менее разумный студент по фамилии Бодя, решил заманить меня в мои же сети:

— Николай Владимирович, а вот вы алкоголик?

Студенты вмиг замолчали, а я очень выразительно посмотрел на хитрого студента (у него по ЦЕП точно будет пятерка), выражая во взгляде уважение, сочувствие и социальное превосходство:

— Прекращаем задавать глупые вопросы, открываем прошлую лекцию и ищем ответ на вопрос «что такое «дизъюнкция»». Если вы конечно в эту лекцию пирожок не завернули.

Студенты захихикали, но послушно начали шелестеть бумагой.

— Логическое сложение? — предположил Бодя.

— Это вы меня спрашиваете? — наигранно удивился я.

— Да, — дерзко рассмеялся Бодя.

— Бодя, вы что, еврей?

Вся аудитория заржала, хотя я вроде ничего смешного не сказал.

— Почему это я еврей?

— Потому что на мой вопрос вы ответили своим вопросом. А так делают только евреи.

— А вы что, не любите евреев? — ехидно спросил Бодя.

— Третий раз вопросом на вопрос… как бы все с вами ясно. Мне только одно непонятно — какая у вас до репрессий была фамилия? «Бодерман» что ли? — Бодя хотел что-то возразить, но я его перебил. — Итак, с усилием, с которым рожают тройню, мы узнали, что дизъюнкция это логическое сложение. Для самых одаренных, смотрите:

На доске я написал: ˅=+.

— И так, что мы делаем при виде дизъюнкции?

— А зачем плюс заменять вот этой «птичкой»? — не унимался Бодя.

— ПОЧЕМУ ВЫ ОТВЕЧАЕТЕ ВОПРОСОМ НА ВОПРОС? — уже не выдержал я.

— А почему вы задаёте столько вопросов? — совершенно спокойно по-еврейски ответил Бодя.

Что-то внутри треснуло, и я заржал. Аудитория комичности ситуации не поняла, поэтому натягивая улыбки, удивленно переглядывалась между собой. Успокоившись и сев на место, я спокойно ответил:

— Почему задаю столько вопросов? Потому, что я — преподаватель. Я должен вас учить, а потом должен убедиться в том, что вы меня поняли и усвоили материал. Для этого и существуют всякие тематические аттестации, семинары, летучки и экзамены. Они вовсе не для того, чтоб вас мучить. Поверьте, мне вот этот ваш бред проверять гораздо тяжелее, чем вас его сочинять. Еще вопросы есть?

— Да! — задорно выкрикнул Бодя.

— Группа, — я выразительно посмотрел на группу. — Если мистер Бодя задаст мне ещё хотя бы один вопрос не по теме, то… — я хитро улыбнулся. — Получит пять. А вся остальная группа ДВОЙКИ. И сегодня у меня карандаша нет, только ручка, так что смотрите… У кого-то нормальные вопросы есть?

Вопросов не было, и я продолжил.

Исписав всю доску нулями и единицами, я наконец-таки смог дать самостоятельную работу, а сам залез вконтактик. Одно сообщение. Как и предполагает закон жанра — от Оли (статус online). Сообщение гласило: «Николай Владимерович я к вам зойду после пар?». Господи Иисуси… Они русского языка не знают! Как я их техническому научу? Но это потом решим. Пишу «Заходи, как раз покажу тебе сопряжения». В ответ через полминуты «:*». Никогда не понимал этого смайла. Какой поцелуй? Это же бубон во рту! Ну, или кляп для любителей BDSM-чика. На худой конец огромная сережка, но уж точно не поцелуй! Хотя, не туда я смотрю, есть проблемы посерьёзнее. Что мне ей говорить? Может, что я голубой или импотент? Или еще что? Про венерические заболевания? Такая инфа будет распространяться очень стремительно, и уже завтра надо мной будет подшучивать весь коллектив. А в этом самом коллективе есть пара представительниц прекрасного пола, таких же молодых преподавателей, как и я, ни у одной обручального кольца я не заметил, и одеваются они так, что сразу становится ясно, что внимания им катастрофически не хватает. Как и мне…

Прозвенел звонок.

Все упорно продолжали сидеть над работой (хорошо что-то решать, когда получается! Не то, что на этой вашей «вышке»), но всех пришлось выгнать, чтобы отнести журнал в учительскую и быстрее свалить побродить по городу (окно). В дверях кабинета меня встретила преподаватель языка и литературы. Не помню, её фамилии и отчества… и имени не помню… Но на первом педсовете она сразу же стала на первое место в списке «с кем можно замутить». Симпатичная, стройная (можно даже сказать «миниатюрная»), на четыре-пять лет старше меня. Правда, сейчас вид у нее был немного недовольный.

— Чем обязан? — удивился я.

— Я на своей паре у одного из студентов забрала вот это, — она показала пачку листов в файле. — Что это?

— Э… Ну, листочки в файле? — предположил я.

Училка еще больше разозлилась, но, посмотрев на стопку, перевернула их другой стороной. На другой стороне было написано большими буквами «Ведьма», а маленькими «Николай Хлевицкий 2011».

— Ух ты! Смею предположить, что это пиратская версия моего рассказа. Хотя нет, это моя распечатка… Ах да! Я давал одной студентке, а она так и не вернула… зараза!

— Почему МОИ студенты на МОЕЙ паре читают ВАШ рассказ?

Я искренне удивился вопросу.

— Ну, вы же понимаете, что есть причинноследственная связь? Навряд ли МОЙ рассказ заставил ВАШИХ…

— Не паясничайте! Я буду жаловаться администрации!

— На кого? — удивился я. — На рассказ что ли?

— НА ВАС! — еще более агрессивно ответила училка.

— За то, что я рассказы пишу? — начал злиться я, но потом понял, что иду совершенно не в том направлении и исправился. — Хорошо, простите… Я вспылил. Что мне стоит сделать? Ну, чтобы не было конфликтных ситуаций, подобной этой? Просто у меня ещё мало опыта…

Говорил я абсолютно искренне, поэтому училка растерялась. Когда на смену агрессии к оппоненту приходит спокойствие, это всегда выводит собеседника из равновесия, но не даёт ему повода для атаки. Училка пыталась переварить тот бред, что я сказал и начала тупить.

— Просто…

— А вы читали? — вдруг поинтересовался я. — А то мои кулстори читают в основном офисные лентяи (ребят, без обид), а мнения профи я так и не слышал. И ошибки я постоянно допускаю. Не знаю, что с этим делать. Может, просмотрите? Только не судите строго, я просто аматор и делаю, как умею.

Училка поняла, что её здесь ценят, оценила комплементы и моментально подобрела. Значит, нужно контрольный в голову.

— А я вам в качестве компенсации чего-нибудь вкусненького… Я понимаю, что при такой фигуре сладкое вы кушаете не часто, но разок позволить можно.

Училка стала краснее спелого огурца, и смущенно пялилась в грязный пол (сцуки дежурные! Уже неделю не убирали!). Затем глядя в сторону, всё же сказала:

— Давайте у меня в подсобке после пар? На втором, возле истории?

Я согласился, и мы вместе молча пошли к учительской, после которой я затопал в супермаркет за какими-нибудь няшками.

Мне даже не жалко было купить хороший торт ради такого. Репетитор по языку будет стоить в несколько десятков раз дороже, а собственная неграмотность стала порядком доставать. Да и в конце концов: тупо не использовать такой мощный админ-ресурс.

Закончив четвертую пару, по пути в учительскую я посмотрел на стенде с фотками ФИО училки по языку: «Многоножко Е. Ю.». Ну что за тупость? Чернил нормально жалко написать полностью? Откуда я знаю, «Е» — это Елена или Екатерина или Евлампия вообще?

В учительской никого кроме мисс «Е» не было. Бля, как же к ней обращаться…

— Николай Владимирович, — училка смущенно улыбнулась, — я начала просматривать ваш рассказ на перемене. Сперва просто ужасно! Очень много нелитературных слов…

— Матов что ли? — удивился я. — Я ж только в крайнем случае…

— Нет, — улыбнулась она. — Всякие там… фокусы, перефокусы… Вот у вас технический склад ума, а я — филолог, для меня это сложно. Но это вначале. А потом весьма интересно. Я студентов заставила читать самостоятельно и до конца прочла… концовка впечатляет! Последняя часть как бы расслабляет, а потом внезапно «БУХ!», — училка улыбнулась. — Нестандартно. И вот эта детская наивность… очень хорошо чувствуется! Как будто ребёнок писал — противоречие ситуаций… В общем интересно!

— Так может, все-таки обсудим? — радовался как ребёнок я. — Я торт купил, вы чаёк запилите, и в честь знакомства…

— «Запилите»? Ну и манеры у современных авторов… Ладно, жду, — задорно сказала она и удалилась.

Так, теперь срочно нужно узнать, как её зовут! Начал спрашивать всех знакомых студентов — она новенькая и читает только на первом курсе (у меня спецдисциплины со второго), у коллег как-то неудобно… О! Владимировна! Методист колледжа и моя хорошая знакомая. Не могу сказать, что подруга, так как в общаге я жил с ее младшим сыном. Но отношения у нас были очень тёплые. Это единственный человек, который мог заставить меня что-то сделать против моей воли. Когда я лежал при смерти с меланомой в клинике, она приехала в Харьков сидеть со мной, преодолев около 500 км.

— Светлана Владимировна, здрасте! — бодро начал я, зайдя в ее невероятно тесный кабинет. — А…

— О! Колечка Владимирович! — перебила она. — А тобой сегодня Елена Юрьевна интересовалась.

— Ого… А злая или не очень?

— Нет… — Владимировна приспустила очки и прищурилась. — Мне кажется, ты ей интересен.

Щеки загорелись.

— Ну да! Я ж это… рассказы пишу, а она сегодня мой рассказ у студента забрала на паре и прочитала… А сейчас я как раз хотел к ней зайти обсудить. Только за тортом сбегаю… вот. Ну, в качестве гонорара за оценку.

Владимировна прищурилась.

— Николай, смотри… Это техникум, здесь ещё дети…

— В смысле? — удивился я.

Владимировна рассмеялась.

— Иди уже, клоун!

Я пошел. О чем это она? О сексе что ли? Ну они все тут и пошлые…

Подсобка Елены Юрьевны была в миллион раз лучше моей! Тут был диван и холодильник. Можно было прийти на перемене, завалиться и жрать! Помимо холодильника и дивана были никому не нужные пластиковые цветы, старенький сервант, в котором кроме кружек и пачки кофе ничего не было, стол с каталогом продукции какой-то строительной фирмы по производству отделочных материалов («Avon» кажись), и зеркало конечно. А! И жалюзи! Во живут, буржуи!

Елена Юрьевна поставила чайник и села рядом со мной на диван.

— Ну вот, Николай Владимирович… Может на «ты» перейдем? — я пожал плечами соглашаясь. — Коль, смотри, у тебя очень много ошибок в глаголах, на «-ться —тся»…

— Чайник щелкнул, и Елена Юрьевна… тьфу, Лена встала, и тут же взвизгнув, подкосилась, почти упав на пол. Но я её успел поймать.

— Елена… Ой, Лена… Зачем ты ходишь на такой шпильке? Ты же постоянно у доски — ноги очень устают! Конечно, смотрится шикарно (у нее правда были классные черные сапоги-босоножки (такие с дырочками)), но ради красоты жертвовать здоровьем?

— Да нет, мне на каблуках удобнее…

— А вот только что? Тоже удобно? Понимаешь, у тебя площадь опоры маленькая очень, балансировать сложнее, как только не плоская поверхность — потенциальная травма!

По выражению ее лица стало ясно, что подобных слов при ней лучше не произносить.

— Коль… У тебя какой рост? — серьезно спросила Лена.

— Ну… метр восемьдесят восемь где-то. А что?

— А у меня какой?

— Ну… Не знаю… метр семьдесят?

— Метр шестьдесят три. И понимаешь, я вызываю студента, а он на меня сверху смотрит, как на ребенка. Ну как так?

— Ага! — обрадовался я. — Значит, кое у кого комплексы?

— Нет, это не комплексы, — обиделась Лена. — Это рационализм. Они меня и так не слушают, на парах болтают, учиться не хотят, а потом ещё и свысока смотрят! Знаешь, как это бесит???

— Ну да… понимаю… так давай, я на парочку твои пар приду, построю их, как нужно. У тебя ж первачки — они еще дети.… Ну, вот ты на них грозно не можешь рявкнуть?

Лена иронично улыбнулась.

— У меня и так голос высокий. Я когда кричу, похоже, что пищу, как мышка. Меня саму это дико раздражает, а детям смешно, представляешь? У меня как на войне — день за три.

— Ну а как расслабляешься? Нужно ж стрессы снимать?

— А как тут расслабишься? Дома работы проверяешь, к паре готовишься…

— И что, так каждый день?

— Не каждый, конечно. На выходных можно в Донецк в клуб съездить или в театр… Как раз четыре раза в месяц. На больше зарплаты не хватает…

Ну да. У обычного преподавателя ставка — 1200 грн (150$). У меня ж опенсорс и полставки инженера еще есть. Нужно хоть как-то помогать этому несчастному человеку:

— Лен, предлагаю бартер. Ты будешь меня учить грамотности, а я буду твою психику реабилитировать? Только не спеши, подумай. В таких делах нужно полностью доверять друг другу. Как друзья. Иначе ничего не получится. И помни — придется отрабатывать, — Лена удивленно и слегка обиженно посмотрела на меня. — У меня никогда по языкам больше четверки не было.

— Ну, я не знаю…

— Ну ладно. Если в чем-то не уверенна, то не стоит этого делать. Особенно, если это психики касается. Тогда просто чайку попьем, знакомство обмоем.

— А что будет входить в курс реабилитации? — не унималась заинтересовавшаяся Лена. — Я же должна знать, на что соглашаюсь?

— А ничего «такого». Прогулки, фотосессии, совместное творчество, чтение… вот такое.

Лена еще подумала и улыбнулась:

— Ну, тогда ладно. А то мне в голову взбрели физические контакты, совместное проживание, хи-хи… Ладно, я согласна.

— Прекрасно! — констатировал я. — Тогда садись на диван и снимай сапоги. Или как они там называются? И нечего на меня так смотреть! Будем делать тебе массаж. А то, небось, ноги отваливаются?

На лице у Лены было много эмоций. В первую очередь недоверие. Его было ОЧЕНЬ МНОГО. Прищуренные глаза, дергающиеся скулы, покусываемые губы… Потом неуверенность — то же самое плюс подергивание края пиджака. Еще чувство неопределенности — глаза шарили по полу в поисках ответа на самый главный вопрос этой минуты. Ну почему люди такие идиоты? Тебе бесплатно предлагают массаж после тяжелого трудодня — ну что тут думать??? Нет, наверняка построила у себя в голове какую-то дурацкую ситуацию и сейчас откажется, придумав какую-то глупость в качестве оправдания. Но мне-то нужен репетитор, поэтому черта с два!

Я серьезно посмотрел на Лену:

— Лен, смотри: я второй раз предлагать не буду. Но как по мне, отказываться от халявного массажа глупо, — Лена продолжала тупо смотреть в пол. Возможно, ее система морально-этических принципов не позволяла при первой встрече показывать свои ножки. Вроде в какой-то религии запрещено до свадьбы на ноги смотреть. Есть еще вероятность, что она стесняется уродливых бородавок на ногах, или ещё чего похуже… — Ну ладно, не хочешь, не будем тебя мучить. Тогда давай чай наливай, кулстори мою обсудим.

Лена растерялась еще больше.

— Николай, ты понимаешь… как-то неправильно на первом свидании… ой, при первой встрече… физический контакт.

Я рассмеялся.

— Вот вы, гуманитарии, все одинаковые. Какой же это физический контакт? Это чистая энергетика! Если бы кто-то физику в школе учил, то знал бы, что вокруг проводника с бегущим по нему током возникает напряжение (как в розетке). Вот смотри! — я вдруг стал преподавателем. — У тебя что-то чешется. Это переизбыток энергии. Например, тебя комар укусил и в месте укуса происходит восстановление — довольно интенсивный процесс, потребляющий много ресурсов, к которым кожа не привыкла. Ты это место чешешь, к нему приливает кровь (кожа становится красной). Кровь насыщена железом и является проводником. Она и отдаёт твоим пальцам часть энергии, которую те в воздух спокойно рассеивают. Передаётся энергия как в трансформаторе, через диэлектрический зазор — кожу. Когда ты делаешь массаж, происходит обратный процесс — через руки и пальцы ты отдаешь энергию человеку. И если ты правильно делаешь массаж, то человек себя чувствует бодро. А если нет, то у него всё тело ломит. Крутые спецы, кстати, могут массажировать вообще не касаясь. Ну, а такие как я, только тактильно. Так что физический контакт — это лишь издержки производства так сказать.

Лена не въехала совершенно. Зато перестала нервничать. Она тупо уставилась куда-то в никуда и думала непонятно о чем.

— Ну, давай попробуем? — наконец-то предложила она. — Ты так закрутил…

— А хрена лысого! — отрезал я. — Нужно брать, пока дают. Ты это воспринимаешь так, как будто делаешь мне одолжение. — Лена начала немного обижаться. — Ладно, давай так: Я тебе делаю массаж ступней, а ты мне читаешь мой рассказ и указываешь на ошибки? Пока читаешь, я работаю. Прекращаешь — я тоже. Это мое последнее предложение.

Почему-то Лена усмехнулась. Потом молча села на диванчик и начала стягивать с себя сапоги. Будучи уверенной в том, что у нас холодный бартер, она, наконец, расслабилась, прекратив рождать в голове всякие дурацкие мысли.

Кулстори мою читали минуты пол, пока я не начал работать руками. Лена разлилась комплиментами в адрес моих «золотых» рук и меня лично, затем начала жаловаться на жизнь и на то, что массаж ей не делали уже очень давно (с чего бы?). А потом просто откинулась на бортик дивана и несла какую-то лирическую муру про то, насколько современный мир неромантичен, скушен и зажат. Она, наконец, была свободной. Не стеснялась своего низкого роста, не думала об осанке, не важничала — она была сама собой тем, кем так редко удаётся побыть.

В момент, когда весь мир должен был подождать, дверь в подсобку заскрипела, показав стоящую за ней Олю. Ольга постояла пару секунд, потом довольно громко хлопнула дверью и, цокая каблуками, быстро ушла.

— Нифига се! — заметил я. — А стучаться не учили?

— Да нет, все хорошо. Мы с ней дружим (интересно, при каких обстоятельствах подружились? Лена у них же не читает). Она часто заходит вещи оставить или чаю выпить. Да и просто поболтать не брезгуем.

Лене было настолько пофиг всё, что даже такая, на первый взгляд, откровенная сцена со стороны показалась ей чем-то несущественным.

— Завтра весь колледж будет говорить, что у нас с тобой был физический контакт, - как бы пошутил я. — Вот увидишь.

— Да нет, она хороший человек. Мы с ней все секреты делим. Сегодня, к слову, не виделись еще. Наверное, хотела посплетничать. Нужно ей позвонить, спросить, чего хотела.

Лена лениво потащилась за сумкой, в которой лежал телефон (немного показав нежноголубые трусики) и пару раз набрала номер.

— Странно, сбрасывает… Ну ладно, потом посплетничаем.

Датчик неприятностей в заднице начал разливаться тревожными сигналами. Началось…

Перепугав всю учительскую громким «здрасте!», я взял журнал и затопал к себе в аудиторию, возле которой уже толпились ожидающие студенты.

— Ага! — хитро выпалил я. — Как вчера отметили?

— Кого???

— Не «кого», а «что» — поправил я. — День граненого стакана.

— А вы как? — спросил Бодя.

Вот хитрец! С ним нужно поосторожнее, а то еще чего доброго, засмеёт при студентах.

— Опять вы вопросом на вопрос отвечаете, да? У меня вчера был другой праздник.

— Какой?

— Я пока ещё не придумал, — отшутился я и запустил всех в аудиторию.

Прозвенел звонок, и я начал пару:

Дата добавления: 2015-07-12