Литературная рефлексия эпохи рефлективного традиционализма. Основные этапы и тенденции ее развития, литературная критика в ее составе.

Эпоха рефлективного традиционализма относится к эпохе личного творчества. С 5 по 4 вв. до нашей эры и до рубежа 18-19 веков – это период канонического искусства.

К 5-4 веку до н.э. литературная рефлексия начинает обособляться от лит творчества. Первым был Платон. Главным диалогом был диалог Сократа, который в уста героя положил Платон.

Рапсоды. Сократ выделяет разные способы сознания:

- техне (умение или искусство)

- эпистеме (знание, наука)

- софия (философия, мудрость)

- мания (одержимость)

Формы рефлективного сознания – первые три - сознание, которое отдает отчет, что оно делает, достигает цели с помощью инструмента – понятия.

Техне – это, когда человек умеет лечить болезни. Эпистеме – умение описывать болезнь. София – знание здоровья и болезни.

Эйдос – идея. Эйдосы порождают реальные конкретные вещи.

Ания – это совсем другая форма сознания, нерефлексирующая. Не по понятиям. Твоярт не по собственному разумению, а благодаря мании. Божество, которое вселяется – Мания. Что фиксирует Платон в этой ситуации? Он фиксирует рефлексию. Там где она есть, нет мании. Поэзия для Платона – это миф.

Когда поэт творит, он одержим музой. А зритель сам исполнитель. Мания с точки зрения субъекта восприятия – энтузиазм (присутствие Бога во мне). Поэзия – высшая мудрость, сознание, которое не дает себе отчет, не рефлексирующая. Оно божественное, высшее сознание.

Миф до этого воспринимался буквально, любое слово – переход к объяснению.

Кто такой критик? Что такое критика? Критиками в своем большом трактате «Законы и государство», называет критиками философов от двух поэтических произведений, допускаемых до публичного выступления.

Критики производят отбор достойных произведений. Зритель может впадать в энтузиазм не только от качественных произведений, но и от подделок, поэтому на зрителя полагаться не стоит.

Кому нужна критика? Поэту не нужна. Он одержим музой и научить его ничему нельзя. Творения неистовых затмят творения умелых. Зрителю критика тоже не нужна. Сила поэзии в ее сопереживании, а не в понимании.

Первые шаги литературной рефлексии. Отец всех наук – Аристотель. У Аристотеля находим труды о поэзии, это его трактат, называется «Об искусстве поэзии» именуется «Поэтика». Без мании ничего создать нельзя, но у Аристотеля прямо искусство называется техне – умение. Как делать произведение хорошим. Аристотель впервые говорит о законах, правилах творчества. Аристотель сосредоточен на этиологии. София присутствует в меньшей мере.

Мимесис и катарсис. Мимесис – подражание. Поэзия объединяется в меньшую меру повествования в техне.

Подражание. Поэт, когда творит пользуется не понятиями, а готовыми, целостными образами.

Катарсис – очищение, прояснение. Исторически первая форма сознание. Понятие вырастает из метафор. Катарсис – особое чувство, которое переживает зритель. Зритель сострадает герою. Катарсис реки употребляли в области философии. Катарсис обозначал очищение доксы. Докса – это суждение.

Гатенотская мораль.

Очищает доксу, возвышая до истины. История говорит о том, что было. А поэзия о сущном. Платона волновало, нужна ли поэзия. Аристотель е рассуждал наоборот.

Критика у Аристотеля не совсем то, что у Платона. Что перед нами?

Аристотель закладывает это понимание. Рефлексия Аристотеля и Платона оказываются всеобъемлющими. Следующая эпоха возьмет Аристотелевский формализм (не изменчивая). Все литературные роды и жанры когда-то возникли, но они оформились и другими быть не могут. Эту эпоху называют канонической. Потому как возникает понятие канона. Мир – это космос, упорядоченная вселенная.

Риторика – сознательная форма. Умение пользоваться словом. Начинается эпоха рефлективного традиционализма.

Мимес и катарсис – подражание и пояснение. Техно- ремесло. Оно миметично. Ремесленник подражает некому образцу.

С помощью понятий докта очищается до объективной истины. Аристотель говорит, что поэзия философичнее истории.

Понятие канона. Канон как понятие возникает в эпоху эленизма. В это время культурный центр перемещается из Афин в Александрию. Там была создана Алексанрийская библиотека.

Буквально означает список образцовых авторов. Есть образцовые авторы для эпической поэзии, есть для драматической. Автор должен подражать авторам из списка. Канон формулизуется и становится правилом.

Выделяют два больших этапа:

Первый этап. Формализуется прежде всего стиль. Производят классификацию стилей. Главным спором этой эпохи стал спор о стилях.

Второй этап. Формализации подвергается эпоха возрождения.

Критика и теория не возможны друг без друга.

Понятие вкуса

Вкус – это некое умение человека без всяких знаний, анализа распознавать, что перед тобой настоящее произведение искусства. Вкус – то, что приобрести нельзя, вкус можно развить, усовершенствовать, но только при условии, что он есть изначально. Секрет вкуса – редуцированный энтузиазм. Энтузиазм и техно для этой эпохи уже не разные формы сознания.

Поэт, как ремесленник и поэт, как творец- разделение, достояние последующих эпох. образец, которому подражают, правило, которому следуют. Канон нужно знать и соблюдать. Но только ли канона достаточно для того, чтобы создавать произведения.

Талант – неосознанный. Специфика. Образ – украшенное понятие, внутри которого понятийное ядро. Образ в состоянии взволновать нас.

Цели поэзии как токовой – цели минесиса и катарсиса. Поэзия для Аристотеля – теория. – тоже, что фиерия, зрелище. Это созерцание высшей истины. Литературные знания делятся на теорию и критику.

Жанр получает характеристику своей сущности из собственных литературных норм, кодифицируемых поэтикой и риторикой.

Со вступлением словесности в стадию рефлективного традиционализма слово отрывается от жизненной ситуации: оно уже не слово-поступок, не слово-поведение в данной ситуации, а только лишь слово по поводу какой-либо жизненной ситуации — слово-сообщение о ситуации, слово-отношение к ситуации и т. п. Здесь уже жизненная ситуация существует сама по себе, слово — само по себе.

Категория авторства отныне соотносится с характерностью индивидуальной манеры, индивидуального стиля. Автор потому и автор, что не похож на другого автора, и знаток (еще одна новая фигура, порожденная фактом литературно-критической рефлексии) всегда сумеет распознать его руку. И все же категория жанра остается на стадии рефлективного традиционализма куда более существенной, весомой, реальной, нежели категория авторства; жанр как бы имеет свою собственную волю, и авторская воля не смеет с ней спорить. Автору для того и дана его индивидуальность, его характерность, чтобы участвовать в «состязании» со своими предшественниками и последователями в рамках единого жанрового канона, то есть по одним правилам игры. Понятие «состязания» — одна из важнейших универсалий жизни литературы под знаком рефлективного традиционализма. Она служит важным фактором непрерывности среди смены больших и непохожих друг на друга эпох: эллинизм и Рим, средневековье и Ренессанс, барокко и классицизм. Для этих эпох сохраняет силу статическая концепция жанра как устойчивых правил игры, в которую можно играть с удаленными во времени партнерами. Это жанр как литературное «приличие» в контексте противоположения «возвышенного» и «низменного», как-то соотнесенное с сословным принципом; но приличие именно литературное, существенно отличное от всякого иного, бытового или ритуального. С такой концепцией жанра неразрывно связаны два других признака рефлективно-традиционалистской культуры:

- неоспоримость идеала передаваемого из поколения в поколение и кодифицируемого в нормативистской теории ремесленного умения(téchnē);

- господство так называемой рассудочности, т. е. ограниченного рационализма, именно в силу соблюдения фиксированных границ не полагающего собственной диалектической противоположности — того протеста и мятежа против «рассудочности», который заявил о себе в сентиментализме, в движении «бури и натиска», а вполне отчетливо выразил себя в романтизме.

Последствия рефлексии — это объективные последствия субъективного акта; если литература конституировала себя тем, что осознала себя как литературу, то из этого вытекает, что так называемые низовые жанры объективно оказались за некоей чертой. Действие риторического принципа в них хотя никоим образом не исключено, однако непоследовательно и необязательно. Они могли дольше всего удерживать признаки предыдущей, дорефлективной стадии; они же послужили для подспудного вызревания и накапливания возможностей следующей, уже не традиционалистской стадии. По пословице, у семи нянек — дитя без глазу, а у этой нелитературы нянек не было вовсе. Низовые жанры были запущены, а потому свободны. Оговорка к оговорке: семь нянек и отсутствие нянек, полное господство школьной жанровой правильности и полное ее отсутствие — логические пределы реальности; но конкретные явления располагаются в середине.

В ХVII-ХVIII в. рефлективное сознание вступило в эпоху тотальной критики собственного произвола, поставив под сомнение многие базовые категории мышления и языка. В сущности эту критическую традицию можно возводить еще к Платону, впервые заговорившему о ненависти к слову - мисологии. Особенно опасной он считал облаченную в одежду слов доксу, псевдознание, отвлекающее и отчуждающее душу от соприкосновения с ее небесной родиной. Платоническая традиция существовала наряду с более приоритетной рефлективно-риторической традицией Аристотеля и связана с именами Плотина, Августина, Николая Кузанского, немецких мистиков от Экхардта до Беме, Юма, Гете и других философов и литераторов, в умах которых вызревала идея спонтанности сознания. Концептуально законченную форму она приобрела в интуитивизме Бергсона, предтечи собственно феноменологической философии, после которого идея спонтанного сюжета глубоко укореняется в художественной практике.

Дата добавления: 2015-07-12