Падение Хрущева. Реформа 1965 г. и её провал. Экономика дефицита

Авторитет Хрущева был подорван экономическими неуряди­цами и бесконечными реорганизациями управления. Введенные XXII съездом в 1961 г. предельные сроки пребывания в партийных органах не устраивали руководителей. От некоторых из них Хру­щев без труда избавлялся. В результате руководство партии взбун­товалось и составило заговор против Хрущева. 13 октября 1964 г. он был вызван из Пицунды, где отдыхал, в Москву и прямо отпра­вился в Кремль на заседание Президиума ЦК. Его подвергли жест­кой критике, обвинили в создании культа личности, в экономиче­ском авантюризме, в бессмысленных реорганизациях, грубости и хамстве, припомнили его экстравагантные выходки - угрозы «пере­бить» немцев и «закопать» американцев, стук ботинком по столу на заседании Генеральной Ассамблеи ООН. 14 октября состоялся пленум ЦК, который сместил Хрущева со всех постов. Первым секретарем ЦК избран Л. И. Брежнев, председателем Совета Мини­стров А. Н. Косыгин. Официально было объявлено об отставке Хрущева «по собственному желанию», «в связи с преклонным воз­растом и ухудшением состояния здоровья». Заодно выявилось, что при Хрущеве в политическую жизнь были внесены элементы за­конности, и это спасло его самого. При Сталине политическая борьба велась по законам уголовного мира, и поражение означало смерть, теперь же оно влекло за собой только конец карьеры. Хру­щев лишился должностей, но оставался на свободе.

Смена власти положила начало новому периоду в жизни со­ветского общества, который вошел в историю как период застоя. В окружение Брежнева вошли Н. В. Подгорный, А. Н. Кириленко, М.Суслов, А. Н. Шелепин и другие. Речь шла не просто о персо­нальном изменении в руководстве, а о смене курса, отходе от идей XX съезда КПСС, повороте в сторону консервации административ­но-командной системы управления. С реанимацией просталинских позиций нового руководства напрямую связано нарастание застой­ных явлений во всех сферах жизни общества 1964-1985 гг. Поворот в политическом курсе брежневского руководства на­метился не сразу же после прихода его к власти. Вначале оно дей­ствовало под лозунгом исправления волюнтаристских ошибок Н. Хрущева, обеспечения коллективности руководства и «стабильно­сти», на деле означающей отказ от радикальных перемен. Явный поворот к политике консерватизма наметился в 1968 г., когда в Че­хословакии предпринималась попытка реформирования экономи­ки, демократизации общественной жизни, превращения социализма в общество «с человеческим лицом». Это напугало советское руко­водство, и оно решило пресечь опасный процесс, который мог пе­рекинуться и на другие социалистические страны, в т.ч. СССР. В суверенную Чехословакию были введены войска пяти стран-членов Организации Варшавского договора.

Тем временем хрущевские новшества были ликвидированы, промышленные и сельские обкомы и райкомы слиты, совнархозы заменены министерствами. В 1965 г. началась реформа, предпола­гавшая расширение материального стимулирования и самостоя­тельности предприятий, а также введение хозрасчета. При этом, однако, не шла речь о реставрации рыночных отношений, пусть даже в форме «социалистического рынка», проповедуемого тогда чешскими и венгерскими экономистами, а также о самоуправлении по югославскому варианту. На предприятиях были введены новые показатели - объем реализованной продукции, прибыль, рентабель­ность. но они не давали желаемых результатов. Поощрительные фонды не смогли должным образом стимулировать рабочую силу из-за недостаточности их объемов, а использование фонда на соци­альные нужды затруднилось из-за неразберихи в планировании.

Реформа была свернута уже в конце 60-х годов после чехосло­вацких событий. Руководство опасалось, что экономическая либе­рализация может повлечь за собой политическую. Оно выступало за укрепление нейтралистских начал, министерств и ведомств, ко­торые превратились в монополии и сверхмонополии, превыше все­го ставили отраслевые интересы. Это особенно ярко проявилось в искусственном завышении цен на продукцию подчиненных им предприятий. В результате маховик затратного механизма вновь был запущен на полный ход.

Тем не менее, даже такая половинчатая попытка использовать экономические методы хозяйствования позволяла несколько улуч­шить показатели развития народного хозяйства в восьмой пятилет­ке (1965-1970гг.). А после того, как реформа была свернута, задания последующих пятилеток чаще не выполнялись, ухудшались все показатели экономического роста. Экономика держалась за счет сырьевых отраслей, прежде всего нефтяной. Экспорт нефти давал более половины дохода от всего советского экспорта. Нефтедолла­ры позволяли закупать промышленное оборудование на Западе одежду, обувь, мебель в Восточной Европе. Огромные средства вкладывались в сельское хозяйство с тем, чтобы держать на плаву колхозы и совхозы. Показательно, что на приусадебных участках, занимавших 2% обрабатываемых земель, производилась четверть продукции аграрного сектора (кроме зерновых). Не хватало самого необходимого. Дефицит и очереди были повседневным явлением. Несравнимо лучше снабжалась Москва, поэтому изо всех уголков страны люди ездили в столицу за товарами и продуктами.

В живучести административно-командной системы немалую роль сыграли идейно-теоретические факторы. Несмотря на явное отставание, брежневское руководство стремилось абсолютизиро­вать социалистические формы организации общества. В этих целях была выдвинута концепция развитого социализма, представляющая собой апологетику существующего порядка, объявившего его высшим достижением социального прогресса. Концепция обходила стороной недостатки и противоречия системы, стала источником догматизма в теории и застоя в общественной практике. Заявля­лось, что в нашем обществе достигнуто «гармоническое развитие всех его сторон: экономической, социально-политической и идео­логической». Показное благополучие уводило общество в сторону от наболевших проблем, способствовало консервации пороков су­ществующей системы.

Административно-командная система, экстенсивный путь раз­вития не отвечали потребностям развития общества в эпоху научно-технической революции. Они могли обеспечивать относительный успех в период индустриализации страны, теперь же развитие за счет количественных изменений исчерпало себя. Нельзя сказать, что в советском руководстве этого не понимали. О необходимости ин­тенсификации экономики говорилось на всех съездах КПСС, в по­становлениях правительства 70-80-х годов. Проблема интенсифика­ции, увеличения объема производства и национального дохода на каждую единицу затрат - трудовых, материальных и финансовых, могла быть решена прежде всего на пути ускорения НТР. Однако этого не случилось, так как директивная экономика оказалась не­восприимчивой к использованию достижений НТР. Поэтому поворота к интенсификации не произошло. Технологическая основа промышленности менялась крайне медленно. Слабым звеном ос­тавалась связь науки с производством. Предприятия не были за­интересованы во внедрении новшеств, им выгоднее было про­должать выпуск ранее освоенной продукции.

Борьба шла не столько за интеграцию науки и производства, сколько за выполнение текущих заданий, нередко любой ценой. Оборудование обновлялось медленно, нарастал процесс старения основного фонда. Страна фактически прозевала очередной виток НТР. Поэтому показатели эффективности производства мало изме­нялись или даже ухудшались. Среднегодовые темпы роста произ­водительности труда в народном хозяйстве снижались с каждой пятилеткой: они составляли в восьмой пятилетке (1966-1970гг.) 6,8%, девятой (1971-1975 гг.) - 4,6, десятой (1976-1980 гг.) - 3,4, одиннадцатой (1981-1985 гг.) – 2,3. Падали темпы роста нацио­нального дохода, снижалась фондоотдача.

Причем проблемы эти глубокому анализу не подвергались. У руководства явно не хватало воли и целеустремленности для реа­лизации намеченного курса на интенсификацию. При их обсужде­нии на XXV съезде КПСС (1976 г.) превалировало благодушное настроение, парадный тон. Признаком явного бессилия стал бессо­держательный лозунг, провозглашенный Брежневым на XXVI съезде (1981 г.): «Экономика должна быть экономной», дискреди­тировавший программу хозяйственной деятельности. Как памятни­ки периода застоя появились грандиозные «проекты века» - подъ­ем российского Нечерноземья, строительство БАМа, поворот се­верных рек; разрабатывались впечатляющие программы - продо­вольственная, энергетическая, мелиоративная и др. Но решающих перемен в жизни не происходило. Многие решения и постановления правительства принимались формально, в лучшем случае из десяти выполнялось одно-два.

В результате к началу 80-х годов появились признаки кризисного состояния экономики. Среднегодовые темпы прироста нацио­нального дохода составляли: в восьмой пятилетке - 7,7%, девятой -5,7, десятой - 4,2, одиннадцатой - 3,5%, то есть темпы экономи­ческого роста в эти годы едва покрывали прирост населения, а к середине 80-х годов они снизились почти до нуля.

Серьезным признаком застоя в экономике было неэффектив­ное использование материальных, сырьевых и энергетических ре­сурсов. В отличие от развитых стран наше государство не сумело приспособиться к новой экономической ситуации, осуществить переход к энергосберегающим технологиям. На производство еди­ницы национального дохода в СССР расходовалось в 2 раза больше сырья и материалов, чем в развитых странах.

Оставалась низкой производительность труда: она была ниже, чем в США, в промыш­ленности в 2 раза, сельском хозяйстве - в 5 раз. Страна имела за­метные успехи лишь в военной промышленности, всегда являв­шейся приоритетной.

Сложная ситуация сложилась в сельскохозяйственном произ­водстве. Начиная с 1965 г. прилагались определенные усилия к развитию сельского хозяйства: резко возросли ассигнования, в два раза поднялись закупочные цены на сельхозпродукцию, возросла энерговооруженность труда, введено пенсионное обеспечение кол­хозников. Темпы роста валовой продукции здесь несколько улуч­шились и составили в восьмой пятилетке 21%, затем они снизились в девятой до 13%, десятой - до 9, одиннадцатой - до 6%. При всех поворотах государство сохраняло за собой механизм изымания из аграрного сектора потребных ему средств путем повышения цен на технику, удобрения, комбикорма и т.д. Производство всех видов животноводческих продуктов, кроме яиц, было для хозяйств убы­точным.

Сохранение приоритета промышленности вело к разорению не только колхозов и совхозов, но и страны, которая вынуждена была в больших размерах закупать продовольствие за рубежом. За 1970-1987гг. импортные закупки мяса и мясопродуктов возросли в 5,2 раза, рыбы и рыбопродуктов - в 12,4, растительного масла- в 12,8, зерна - в 13, 8, сахара - в 6,9 раза.

Дефицит сельскохозяйственной продукции усугублялся её ог­ромными потерями на всем пути от поля до потребителя. Потери зерна составляли 20%, картофеля - 40%, овощей - 1/3 от произве­денного объема.

Дата добавления: 2015-07-11