Начало Великой Отечественной войны

Нарушив договор о ненападении, фашистская Германия под утро 22 июня без объявления войны вторглась в СССР. Началась Великая Отечественная война, ставшая важной частью второй ми­ровой войны. С этого момента она стала более кровопролитной и жестокой, т.к. Гитлер требовал вести войну «на уничтожение». За­ранее разработанный план «Ост» объявлял славян низшей расой, предлагал «разгромить русских как народ, подорвать его «биологи­ческую силу», уничтожить его культуру, проводить депортации десятков миллионов людей и т.д.

По плану «Барбаросса» намечалось в кратковременной кампа­нии (до 10 недель) уничтожить основные силы Красной Армии, на­неся удар по трем основным направлениям: на Ленинград, Москву и Киев. В фашистской директиве говорилось: «Конечной целью опе­рации является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга-Архангельск». Бомбардировкам должны были подвергаться и промышленные города Урала. Окку­пированные территории предполагалось включить в состав Герма­нии или превратить в её колонии и заселить их немцами.

В войну против СССР вступили союзники Германии: Румыния и Финляндия, имевшие к нему свои счеты после аннексий 1940 г., а позднее Италия, Венгрия, Испания и Словакия. Армия вторжения насчитывала 4,4 млн. человек, в подавляющем большинстве нем­цев, 39 тыс. орудий и миномётов, 4 тыс. танков и штурмовых ору­дий. Советские войска в западных округах уступали противнику по численности, но значительно превосходили его по количеству воо­ружений. Красная Армия имела здесь 3 млн. человек, 39,4 тыс. орудий и миномётов, 11 тыс. танков и штурмовых орудий, 9,1 тыс. самолетов.

Однако при численных преимуществах в технике подавляю­щая часть её была устаревшей. Самолеты и танки новых образцов только начали поступать в войска, поэтому по боевым характери­стикам советское оружие значительно уступало немецкому. Армия испытывала острую нужду в боеприпасах, тягачах, средствах связи и топливе. Крайне негативно сказались на боеспособности Красной Армии довоенные сталинские репрессии. В командном составе бы­ло выбито 90% командиров, и теперь приходилось назначать их из числа недостаточно подготовленных кадров. К тому же в армии поселился страх, сковывавший всякую инициативу, когда коман­диры боялись брать на себя ответственность, принимать самостоя­тельные решения.

Огромный выигрыш дала фашистам внезапность нападения (в этом была «заслуга» Сталина), в результате чего в первый же день войны они уничтожили, например, 1200 самолетов, преимущест­венно на аэродромах. Сыграло свою роль наличие боевого опыта современной манёвренной войны и высокого наступательного ду­ха немецких войск, питаемого предыдущими победами в Европе. Уже в первые часы войны немцы без труда подавили дезорганизо­ванное сопротивление советских войск на подавляющей части границы и глубоко вклинились на территорию СССР. Через два дня немецкие танки на главных направлениях прорвались на 230 км от границы. Образовались «котлы», в которых оставались сот­ни тысяч красноармейцев. Только в районе Белостока-Минска бы­ло разгромлено 28 советских дивизий, в плен попало 288 тыс. че­ловек, а Минск пал уже 28 июня. Фашисты разбили советские вой­ска у Киева, пленив, из-за отказа Сталина разрешить отступление, 665 тыс. человек. К середине июля немцы захватили почти всю Прибалтику, Белоруссию и Правобережную Украину. Войска при­граничных округов были. разгромлены, безвозвратные потери Красной Армии составили более 700 тыс. человек, 3,5 тыс. само­летов, 6 тыс. танков, 18, 5 тыс. орудий.

Советское общество переживало шок, включая самого дикта­тора. По воспоминаниям Г. К. Жукова, Сталин не мог поверить, что вторжение немецких войск - это не провокация, а начало воины. В Директиве, отправленной войскам после официального объявления войны, он подчеркнул, чтобы они не нарушали немецкую границу. Вождь не нашел в себе силы выступить перед народом и огласить по радио правительственное заявление о начале войны, поручив это Молотову. Диктатор впал в сильнейшую депрессию, а известие о падении Минска, полученное 29 июня, повергло его в состояние шока. Он уехал на дачу в Кунцево и не подходил к телефону На следующий день к нему прибыли члены Политбюро. По воспоми­наниям А. И. Микояна, Сталин был даже испуган этим визитом, подумав, что его собираются арестовать. Однако соратники хотели лишь вернуть его к руководству, предложили ему создать и возгла­вить Государственный Комитет Обороны (ГКО), сосредоточив в его руках всю полноту власти. Сталин согласился и со свойствен­ной ему решительностью и безжалостностью принялся за руково­дство, возглавил Ставку Верховного Главнокомандующего и нар­комат обороны.

Не только вождь впал в депрессию, рядовые советские люди также были дезориентированы, шокированы происходящим. Ко­мандиры и красноармейцы не были готовы к трагическому разви­тию событий, они были воспитаны на концептуально ошибочных лозунгах, что войны с Германией в ближайшее время не будет, а когда она начнется, то будет вестись на чужой территории и «ма­лой кровью». Поэтому им трудно было разобраться в происходя­щем, они легко поддавались панике, когда руководство войсками было дезорганизовано, отступление беспорядочное и с большими потерями.

Сталин в своей обычной манере искал и нашел виновников во­енной катастрофы. Роль козлов отпущения была отведена коман­дующему Западным фронтом генералу Д. Г. Павлову, его началь­нику штаба В. Е. Климовских, командующему Военно-воздушными силами Красной Армии П. В. Рычагову и десяткам других генералов. На них была возложена вина за поражение войск, и они были расстреляны по приказу вождя. Сам он возгла­вил оборону страны, стал символом сопротивления врагу. 3 июля, выступив по радио, обратился к «братьям и сестрам» с призывом к национальному единению. Постепенно руководство страны начало контролировать ситуацию. Проводилась перестройка управления войсками и военной промышленностью, организована эвакуация предприятий и населения с оккупированных территорий.

Расстреляв командование Западным Фронтом, Сталин про­должил репрессивные меры в отношении офицеров, красноармейцев и населения. В августе приказом Ставки попавшие в плен крас­ноармейцы объявлялись изменниками, а семьи дезертировавших или пленных командиров подлежали аресту. В сентябре даже по­павших в заложники стали считать «пособниками» гитлеровцев. В октябре-ноябре 1941 г. при приближении немцев к Москве Сталин начал использовать тактику «выжженной земли». Приказом Ставки было предложено «разрушить и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог», исполь­зуя для этого все имеющиеся средства, в том числе авиацию, ар­тиллерию, партизанские диверсионные группы, снабженные бу­тылками с зажигательной смесью и т.д.

Кроме того, опираясь на опыт гражданской войны, Сталин в июле 1941 г. ввел в армии институт комиссаров, политруков, кото­рые осуществляли контроль за командирами, ограничив их полно­мочия, вместе с ними участвовали в принятии боевых решений. Принятые Сталиным жестокие меры несомненно способствовали восстановлению дисциплины, наведению порядка в армии. Однако они же подавляли инициативу воинов, порождали паническую бо­язнь каких-либо обвинений. Это и было продемонстрировано 22 июня, когда многие командиры до последнего момента ждали ука­заний свыше и не приводили свои части в боевую готовность.

Но в целом с самого начала войны, по свидетельству немецких генералов, советские войска оборонялись упорнее, чем на Западе, шли на самопожертвование с целью уничтожения фашистских сол­дат и техники. Немногочисленный гарнизон защитников Брестской крепости, будучи в полном окружении, оказал героическое сопро­тивление, сражаясь с немцами в течение месяца. Чем дальше, тем упорнее стало сопротивление советских войск. Советские люди воочию убеждались, что Германия войну ведет на уничтожение и порабощение советских народов, что гитлеровский «новый поря­док» нес народам рабство, выселение за Урал славян, поголовное уничтожение коммунистов, цыган, евреев, создание лагерей смерти и др. Столкнувшись с подобной опасностью, народ поднялся на борьбу с фашистскими захватчиками. Война приобрела народный характер, стала по праву называться Великой Отечественной. Со­ответственно возрастали и потери немецко-фашистских войск, со­ставившие к середине июля 100 тыс. человек. Происходили ожес­точенные бои, была организована длительная оборона ряда горо­дов, вих числе двухмесячное сражение за Смоленск, оборона Киева (70 дней), Одессы (73 дня). Наконец, в начале сентября было предпринято контрнаступление Красной Армии под Ельней, в ходе которого были разгромлены 8 немецких дивизий. В результате сро­ки немецкого наступления на столицу были сорваны.

С опозданием на два месяца против намеченного графика, 30 сентября под кодовым названием «Тайфун» началось наступление на Москву. Немцы прорвали советскую оборону под Вязьмой и Брянском, где в окружение попали части трех советских фронтов -663 тыс. человек. В октябре были захвачены Орел, Калуга, Калинин, Волоколамск, Можайск. Известно, что Сталин начал подумывать о заключении с Германией договора, подобного Брестскому. 10 октяб­ря при Жукове вождь поручил шефу НКВД Берии провести через своих агентов зондаж об условиях такого мира. Как известно, совет­ское предложение о сепаратном мире Гитлером было отвергнуто.

В связи с возникшей угрозой 15 октября правительственные учреждения и иностранные представительства стали эвакуировать­ся из Москвы в Куйбышев, что вызвало панику у населения. Десят­ки тысяч беженцев двинулись на восток. Управление городом было утрачено, мародёры грабили магазины, ликвидационные команды минировали заводы, мосты и железные дороги. Покинуть столицу готов был и Сталин: его поезд стоял под парами. Неуверенно про­звучал его вопрос Жукову о том, сможем ли мы отстоять Москву. Возможно, твёрдый ответ маршала, его заверение защитить столи­цу повлияли на Сталина - он остался в Москве, постепенно уле­глась и паника.

19 октября в Москве было объявлено осадное положение. Не­смотря на значительное превосходство (в 1, 5 раза) в личном соста­ве и авиации, в танках (в 2 раза), немцы не смогли преодолеть ге­роического сопротивления Красной Армии и ополченцев. Война все больше приобретала черты народной: летом-осенью 1941 г. до 10 млн. мирных граждан участвовали в сооружении оборонитель­ных рубежей, до 2 млн. человек вступили в народные ополчения. Продвижение вперед немцам давалось все труднее. 7 ноября 1941 г. в годовщину Октябрьской революции на Красной площади со­стоялся парад, откуда войска прямо направлялись на фронт. Сталин произнес речь, взывая к образам русских полководцев - Александ­ра Невского, Дмитрия Донского, Суворова, Кутузова. Проведение парада было демонстрацией решимости стоять до конца.

По мере усиления сопротивления врагу, из-за осенней распу­тицы, затормозившей продвижение техники, грянувших морозов наступление немцев приостановилось. Лишь к середине ноября подтянув новые резервы, вермахт смог возобновить наступление предпринял отчаянную попытку завладеть Москвой. Враг приблизился к Москве на 25-30 км. Однако это был предел возможностей германской армии. Усилиями всей страны, мобилизовав все силы, удалось остановить и обескровить противника. Несмотря на огром­ные потери, СССР обладал ещё большими материальными и люд­скими ресурсами. Страна потеряла территорию, на которой жило 40% населения, производилось 60% стали, 70% угля, промышлен­ное производство упало в 2 раза. Однако выпуск танков за второе полугодие 1941 г. возрос в 2,8 раза, самолетов - в 1,6, орудий - в 3 раза. Это помогло отчасти компенсировать колоссальные потери вооружений. Людские потери к концу года составляли 3,1 млн., а по некоторым данным, и свыше 5 млн. человек, т.е. 90% численно­сти всей предвоенной армии. По немецким документам, только со­ветских военнопленных насчитывалось у них 3,9 млн., из них к на-1алу 1942 г. в живых оставались 1,1 млн. По существу была воссоздана новая армия, сумевшая остановить продвижение врага. Пополнить армию позволили мобилизация, формирование батальонов добровольцев-ополченцев, а также сведения разведчика Зорге о том, что в ближайшее время Япония не собирается напасть на СССР. В результате к Москве были подтянуты свежие сибирские дивизии, насчитывавшие 750 тыс. человек.

Хотя численного перевеса сил не было, по инициативе Жукова было подготовлено контрнаступление под Москвой. 5-8 декабря войска Калининского фронта (командующий И. С. Конев), Запад­ного фронта (Жуков), Юго-Западного Фронта (С. К. Тимошенко) перешли в наступление и к концу января 1942 г. отбросили немцев от Москвы на 150-200 км, закрепившись на линии Вязьма-Гжатск-Ржев. Одновременно были нанесены удары под Тихвином, Ростовом-на-Дону, высажен десант на Керченском полуострове. В ре­зультате битвы за Москву было разгромлено 38 дивизий противни­ка, его потери доходили до 0,5 млн. человек. Наши потери оказа­лись ещё больше - 514 тыс. человек.

Советское контрнаступление не привело к решению всех по­ставленных задач: не удалось разгромить основные силы немцев между Москвой и Смоленском, деблокировать Ленинград, который с осени 1941 г. 900 дней героически сражался в осаде, заплатив за это жизнями 800 тыс. жителей. Несмотря на это, победа под Моск­вой имела огромное значение: немецко-фашистские войска потерпели первое крупное поражение за всю вторую мировую войну. Был развеян миф о непобедимости германской армии, сорван план молниеносной войны против СССР. Германия была поставлена пе­ред необходимостью ведения затяжной воины, что не входило в расчеты Гитлера. Теперь СССР получил возможность мобилизо­вать не только свои огромные людские и материальные ресурсы на нужды войны, но и обеспечить патриотический дух армии и наро­да, вдохнуть уверенность в победе.

Победа в Московской битве способствовала укреплению меж­дународных позиций СССР. В первые месяцы войны оформилась антигитлеровская коалиция. Уже 22 июня 1941 г. Черчилль, а 24 июня и Рузвельт заявили о поддержке Советского Союза. 12 июля было принято советско-английское соглашение о совместных дей­ствиях против фашистской Германии. В августе Рузвельт и Чер­чилль встретились в Атлантическом океане у берегов Канады и ^ подписали Атлантическую хартию, в которой излагались про-у граммные цели антигитлеровской коалиции. Они заявили, что не,,, стремятся к территориальным завоеваниям или другим приобрете­ниям, уважают право народов избирать себе форму правления,:, поддерживают восстановление их суверенных прав, стремятся к полному сотрудничеству между всеми странами в борьбе с агрес­сией. 24 августа СССР присоединился к Атлантической хартии.

29 сентября - 1 октября 1941 г. были приняты трехсторонние решения о поставках вооружений в СССР и стратегического сырья в Англию и США. 7 ноября Рузвельт распространил на СССР дей­ствие закона о ленд-лизе. Хотя за годы войны поставки Советскому Союзу по ленд-лизу составили всего 4% военного производства, но по ряду позиций они имели важное значение и были значительны­ми. Например, поставки «студебеккеров», «виллисов» помогли мо­торизовать Красную Армию.

7 декабря 1941 г. японские самолеты морского базирования ата­ковали военно-морскую базу США в Пёрл-Харборе на Гавайских островах в Тихом океане, уничтожив 247 самолетов и 14 кораблей. 11 декабря Соединенным Штатам объявили войну Германия и Италия. Война для США началась крайне неудачно, японцы завоевали пре­имущество на море, к весне 1942 г. захватили подавляющую часть Юго-Восточной Азии. Однако советская победа под Москвой и вступление США в войну стали одним из ключевых пунктов второй мировой войны, изменившим ход дальнейшей борьбы. Стало очевидным, что отныне война будет вестись на истощение, шансы Германии и её союзников её выиграть были невелики, так как их ресур­сы значительно уступали потенциалу антигитлеровской коалиции.

Тем временем дело шло к завершению формирования антигит­леровской коалиции. 1 января 1942 г. в Вашингтоне представители 26 государств подписали Декларацию Объединенных Наций. При­соединяясь к целям и принципам Атлантической хартии, они зая­вили, что будут бороться против членов Тройственного пакта, со­трудничать друг с другом и не заключать сепаратного перемирия или мира с врагом.

Реальную борьбу с фашистами помимо СССР вела лишь Вели­кобритания в Северной Африке, Атлантике и Средиземном море. Учитывая тяжёлое положение СССР, союзники решили открыть второй фронт в Европе в 1942 г. Однако реализовать свое решение они не спешили в силу рискованности высадки во Франции, неготовности американской армии и т.д. Американцы высадились в Се­верной Африке, отодвинув тем самым открытие второго фронта в Европе на 1943, затем на 1944 г. Так проблема второго фронта стала одной из самых болезненных в отношениях СССР с США и Англией.

На Восточном фронте немецко-фашистские войска, стремясь к реваншу и будучи не в состоянии наступать по всему фронту, со­средоточили главный удар на юге России, в направлении Сталин­града - Северного Кавказа. Гитлер планировал разгромить весь южный фланг советских войск, захватить богатые нефтью и хлебом районы и далее выйти на Ближний Восток. При этом он воспользо­вался военно-политическими просчетами Сталина, который, пере­оценив собственные силы, потребовал провести наступательные операции по широкому фронту от Ленинграда до Крыма. К тому же Сталин и Генштаб неправильно предположили, что главный удар немцы нанесут по Москве.

Все «упреждающие» наступательные операции Красной Ар­мии, предпринятые весной 1942 г., потерпели неудачу и привели к новой военной катастрофе. Она не смогла разблокировать Ленин­град, под Волховом была разбита 2-я ударная армия и взят в плен её командующий генерал А. А. Власов. Особенно тяжёлое пораже­ние потерпели части Красной Армии в Крыму из-за самодурства и некомпетентности сталинского комиссара Л. 3. Мехлиса, в резуль­тате под Керчью в плен попало около 175 тыс. человек. Оно же привело к падению 4 июля Севастополя, который в течение 250 Дней вел героическую оборону, приковывая к себе крупные силы противника. Катастрофа постигла наступавшие на Харьков войска Южного и Юго-Западного фронтов из-за того, что Сталин не раз­решил отступать, не внял предупреждению члена Военного совета Юго-Западного фронта Н. С. Хрущёва о том, что советским вой­скам грозит окружение. Дело закончилось их разгромом и плене­нием 200 тыс. воинов.

Всего в немецкий плен попало, по одним данным, 5,7 млн. со­ветских воинов, из них в 1941 г. - 3,3 млн., по другим, совпадающим и с немецкими данными, - 6,3 млн., из них погибло 4 млн., а в 1941 г. - 3,9 млн. человек. Несмотря на это, Сталин заявил: «Русских в плену нет. Русский солдат сражается до конца. Если он попадает в плен, то автоматически перестает быть русским». Приказ Ставки Верховного Главнокомандования № 270 от 16 августа 1941 г. предписывал всех сдающихся в плен уничтожать, их семьи арестовывать либо лишать пособия. Тогда как англичане и американцы регулярно направляли через Красный Крест своим военнопленным посылки с медикамен­тами, одеждой, продовольствием. Советское правительство своим пленным соотечественникам никакой помощи не оказывало. Нацис­ты и так считали славян «недочеловеками» и соответственно с ними обращались. Расстрелы, голод, болезни, истязания унесли жизни 3,3 млн. человек (по другим данным 4 млн.). Около половины погибло в 1941 г., затем смертность снизилась, так как фашисты в связи с затя­гиванием войны стали использовать военнопленных как дешёвую рабочую силу. В советский плен попало 3,2 млн. немецких солдат и офицеров, из них выжили чуть более 2 млн.

Понимая, какой прием их ждет на Родине, и из желания выжи­вать, часть советских военнопленных сражалась на стороне вер­махта. С. Я. Лавренов, И. М. Попов в книге «Крах Третьего рейха» (М., 2000) приводят поражающую воображение цифру - на стороне вермахта оказалось около 1 млн. русских добровольцев, которые участвовали практически на всех театрах военных действий - от Норвегии до Северной Африки. По данным В. В. Малиновского, всего в созданных немцами восточных формированиях служили 600 тыс. советских граждан. Эти люди явились ценным подспорьем для германского командования в осуществлении насаждаемого «нового порядка». В «Русскую освободительную армию» (РОА) Власова вступили 50 тыс пленных. Помимо неё существовало ещё несколько «русских армий». В 1943 г. на стороне вермахта сража­лось свыше 20 казачьих полков. Кроме того, создавались украин­ское, кавказское, туркестанское, азербайджанское, грузинское, калмыцкое национальные формирования. Столь внушительное ко­личество перешедших на сторону врага нельзя было объяснить од­ним лишь предательством. Людьми, вставшими на путь сотрудни­чества с фашистами, двигали самые разные мотивы, в том числе ненависть к советскому строю с его репрессиями, элементарное желание уцелеть в жестокой войне и др.

В результате поражений Красной Армии весной 1942 г. путь на Восток был открыт, и немецко-фашистские войска перешли в стремительное наступление на южном участке фронта, заняли Крым, Воронеж, Ростов, достигли Сталинграда и Главного Кавказ­ского хребта, водрузили на вершине Эльбруса знамя со свастикой. По воспоминаниям Жукова, в частях Красной Армии «вновь поя­вились панические настроения и нарушения воинской дисципли­ны». Вновь наступил опасный момент. С середины лета до конца осени весь мир с замиранием сердца следил за Сталинградской битвой. Именно тогда, 28 июля 1942 г., был издан знаменитый приказ № 227 «Ни шагу назад!», предусматривавший создание штрафных рот и батальонов (фактически смертников), а также за­градительных отрядов в тылу частей, которые должны были рас­стреливать отступающих.

Сталин вновь задумался о заключении мира. Как пишет В. М. Бережков в своей книге - «Рядом со Сталиным», Сталин сказал Молотову: «Как бы, Вячеслав, нам не пришлось пополнить список пра­вительств в изгнании». В сентябре заместитель наркома иностран­ных дел В. Г. Деканозов встретился в Стокгольме с германским по­сланником Шнурре. Сталин соглашался отдать Западную Украину, Западную Белоруссию, Бессарабию, пропустить немецкие войска на Ближний Восток. Фюрер был уверен в победе и не дал ответа на советские предложения. Однако Гитлер, как и Сталин, рассредото­чил силы, стремился одновременно захватить и Сталинград, и Кав­каз и в результате не получил ни того, ни другого.

Дата добавления: 2015-07-11