Глава 5. Кому: Анна Олифант <[e-mail]>

Кому: Анна Олифант <[e-mail]>

От кого: Бриджет Сондервик <[e-mail]>

Тема: Не оборачивайся, но...

...нижний правый угол твоей кровати не подвернут. ХА! Спорим, что обернулась. А теперь прекрати разглаживать невидимые морщинки. Серьёзно. Ну, и как тебе Ле Академе дю Фраунч? Красавчики есть? Кстати, о красавчиках. Угадай, с кем у меня общая математика??? С Дрю! Он покрасился в чёрный и проколол губу. И он просто каллипига (смотри в словаре, лентяйка). Я сижу на прежнем месте за ленчем, но без тебя не то. Не считая этой чёртовой Черри. Она продолжает всё время трясти волосами, и клянусь, я слышу, как ты напеваешь рекламу «ТРЕСемме». Я выбью себе глаза фигуркой Дарта Мола[16], если она будет сидеть с нами каждый день. Между прочим, твоя мама наняла меня нянчить Шона после школы, так что я пойду. Не хочу, чтобы он умер в мою смену.

Предательница. Возвращайся домой.

Бриджет

P.S. Завтра объявят лидеров секций в группе. Пожелай мне удачи. Если мою должность отдадут Кевину Куиггли, то я выбью глаза ЕМУ.

Каллипига. Совершенные формы ягодиц. Мило, Бриджет.

Моя лучшая подруга одержима словами. Одно из её самый дорогих приобретений — Оксфордский словарь английского языка, который она купила за бесценок два года назад на дворовой распродаже. Этот словарь состоит из двадцати томов и даёт не только определение слов, но и их происхождение. Бриджет всегда кидается умными словечками в разговоре, потому что любит смотреть, как люди приходят в недоумение и делают вид, что понимают сказанное. Я уже давным-давно научилась не притворяться, что понимаю, о чем она говорит. Бриджет все время демонстрирует мне свою энциклопедичность.

Так вот, Бриджет собирает слова и, очевидно, забирает мою жизнь.

Поверить не могу, что мама наняла её приглядывать за Шоном. Я знаю, что подруга — лучший выбор, так как мы всегда нянчили Шонни вместе, но всё же. Странно, что она там одна, без меня. И странно, что она говорит с моей мамой, в то время как я застряла здесь, на другом конце света. Затем она сообщит мне, что получила дополнительную работу в кинотеатре.

Говоря о кинотеатре. Тоф мне до сих пор ничего не прислал. Конечно, я не ждала, что он будет писать мне каждый день или даже неделю, но... между нами ведь что-то было. Я имею в виду, мы целовались. Теперь они — какими бы не были эти отношения — кончились, раз я здесь?

Настоящее имя Тофа — Кристофер, но он так не любит когда его зовут Крисом, поэтому откликается на Тофа. У него потрясающие зелёные глаза и отпадные бакенбарды. Мы оба левши, любим продающийся в торговых палатках ненастоящий сыр начос и ненавидим актера Кьюба М. Гудинга-младшего. Я запала на Тофа с первого рабочего дня, когда он засунул голову под автомат ICEE и стал жадно пить прямо из крана, чем заставил меня рассмеяться. До конца смены Тоф проходил с сине-малиновым ртом.

Не каждый решится показать синие зубы. Но поверьте мне, Тоф может.

Проверяю входную корреспонденцию — на всякий случай — но всё по-старому. Несколько часов я сижу перед экраном компьютера в ожидании, когда Бридж вернётся из школы. Я рада, что она отправила мне письмо. По какой-то причине я хотела, чтобы она написала первой. Возможно, я желала, чтобы она думала, будто я здесь так счастлива и занята, что у меня даже нет времени черкануть строчки. На самом деле мне грустно и одиноко.

И голодно. Мой минихолодильник пуст.

Я поужинала в кафетерии, но снова не стала становиться в очередь — лишь набила желудок ещё большим количеством хлеба, от которого нет сытости. Возможно, утром Сент-Клер снова закажет для меня завтрак. Или Мередит; уверена, она меня выручит.

Я отвечаю Бридж, рассказываю о моих новых знакомых, сумасшедшем кафетерии с едой ресторанного качества и гигантском Пантеоне по пути. Не удерживаюсь и описываю Сент-Клера, упоминая, как на физике он склонился над Мередит, чтобы одолжить у меня ручку как раз в тот момент, как профессор Уэйкфилд распределял пары на лабораторные. Учитель подумал, что мы сидим рядом, и теперь Сент-Клер — мой партнёр по лабораторкам на ВЕСЬ ГОД.

Самое замечательное, что случилось со мной за весь день.

Я также рассказываю Бридж о таинственном уроке по жизненным навыкам, Ла Ви, потому что мы все лето потратили на догадки. (Я: «Стопудово, будем обсуждать Большой взрыв и смысл жизни». Бридж: «Подруга, вас будут учить техникам правильного дыхания и как преобразовать еду в энергию».) Но сегодня мы лишь сидели паиньками и делали домашку.

Жаль.

Я убила время за чтением первой заданной книги. И ничего себе. Теперь-то до меня окончательно дошло, что я во Франции. Поскольку в «Как вода для шоколада[17]» есть секс. МНОГО секса. Из-за женского желания буквально разгорается пожар в доме, а затем солдат бросает на лошадь обнажённую девушку, и они занимаются любовью прямо на скаку. В Библейском поясе[18] такое не разрешат. Распутней «Алой буквы» мы ничего не читали.

Я обязана рассказать Бриджет об этой книге.

***

Письмо я заканчиваю почти к полуночи, но в коридоре до сих пор шумно. У десяти- и одинадцатиклассников больше свободы, так как теоретически мы достаточно зрелы, чтобы знать, что с ней делать. Я-то да, но у меня серьёзные сомнения относительно моих одноклассников. У парня напротив уже целая пирамида пивных банок у двери, потому что в Париже шестнадцатилетним разрешено пить пиво и вино. А с восемнадцати можно напитки и покрепче.

Не то, чтобы я не видела, что здесь творится.

Интересно, а когда мама подписывалась на всё это, она представляла, что я могу наклюкаться на законных основаниях? Она выглядела достаточно удивлённой, когда упомянули семинары по жизненным навыкам, и вечером за ужином мне прочитали длинную лекцию об ответственности. Но я не собираюсь напиваться. Мне всегда казалось, что пиво пахнет как моча.

На вахте сидят несколько работников на полставки, но в общежитии проживает только один смотритель. Его зовут Нейт, и его комната находится на первом этаже. Он учится в аспирантуре где-то в университете неподалёку. США, должно быть, ему хорошенько приплачивает.

Нейту где-то двадцать с хвостиком, он низенький, бледнокожий, и у него бритая голова. На словах звучит дико, но на самом деле выглядит красиво. Он учтивый и похож на парня, из которого выйдет хороший слушатель, но голос у него человека ответственного. Весь его вид словно говорит: «Со мной шутки плохи». Мои родители полюбили его. А ещё рядом с его дверью лежит чашка презервативов.

Интересно, а это родители видели.

Девяти- и десятиклассники живут в другом здании. В комнатах живут не по одному, этажи разделены на мужские и женские. Также у ребят тонны воспитателей ивведён комендантский час. У нас его нет. Мы только должны расписываться в журнале всякий раз, когда приходим и уходим ночью — пусть Нейт знает, что мы всё ещё живы. Да. Уверена, здесь никто и никогда не использует в своих интересах эту высокую степень безопасности.

Я ковыляю в туалет. Занимаю своё место в очереди — она вечна, даже в полночь — позади Аманды, девочки, которая напала на Сент-Клера во время завтрака. Она ухмыляется, приметив мои выцветшие джинсы и винтажную оранжевую футболку.

Не знала, что она живёт на моем этаже. Супер.

Мы храним молчание. Я вожу пальцами по цветочному узору на обоях. Дом Ламбер — специфическая смесь парижской изысканности и подростковой практичности. Хрустальные светильники освещают коридоры золотистым жаром, но в спальнях гудят флуоресцентные лампы. Полы из глянцевой древесины, но коврики на них — промышленная штамповка. Вестибюль украшают свежие цветы и лампы Тиффани, но вместо кресел противные диванчики для двоих, а столы изрезаны инициалами и неприличными словами.

— Значит, ты новый Брэндон, — говорит Аманда.

— Чего?

— Брэндон. Номер двадцать пять. Его выгнали из школы в прошлом году; учитель нашёл кокс в его рюкзаке. — Она снова смотрит на меня и хмурит брови. — Так, откуда ты?

Я понимаю, о чем в действительности она спрашивает. Она хочет знать, почему на его освободившееся место выбрали кого-то как я.

— Атланта.

— О! — говорит она. Как будто это объясняет мою полнейшую и беспросветную провинциальность. Только с этим у неё просчёт. Атланта — один из самых больших городов в Америке.

— Ты так мило щебетала с Сент-Клером за завтраком.

— Гм.

Я представляю для неё угрозу?

— Но я бы не раскатывала губу на твоём месте, — продолжает она. — Даже с таким милым личиком, ты его не уведёшь. Они будут вместе навечно.

Это был комплимент? Или нет? Её акценты начинают действовать мне на нервы. (Мои нервы.)

Аманда преувеличенно зевает.

— Интересная причёска.

Я застенчиво касаюсь полоски.

— Спасибо. Подруга мелировала.

Бридж добавила толстую прядку к моим темно-каштановым волосам только на прошлой неделе. Обычно я убираю её за правое ухо, но сегодня вечером она стянута в конском хвосте.

— Тебе нравится? — спрашивает она. Типичная стервенская речь из разряда «ты отстой».

Опускаю руку.

— Да. Поэтому я её и ношу.

— Знаешь, я бы на такое не решилась. Ты похожа на скунса.

— По крайней мере от неё не воняет как от некоторых.

Позади меня появляется Рашми. Она навещала Мередит: я слышала их приглушённые голоса сквозь стены.

— Восхитительные духи, Аманда. В следующий раз надушись ещё сильнее. Вдруг тебя ещё не унюхали в Лондоне.

Аманда огрызается:

— Хорошие очки.

— Не отрицаю, — невозмутимо отвечает Рашми, но я замечаю, что она задета. Её ногти цвета электрик, как и оправа очков.

Рашми поворачивается ко мне:

— Я живу на два этажа выше, комнате 601. Заходи, если что-нибудь понадобится. Увидимся на завтраке.

Значит, она меня не ненавидит! Или, возможно, она просто больше ненавидит Аманду. Так или иначе, я благодарна и кричу до свидания её удаляющейся фигуре. Она махает рукой и сталкивается с Нейтом у лестницы. Он приближается к нам в своей тихой дружелюбной манере.

— Ложитесь спать, леди?

Аманда сладко улыбается:

— Конечно.

— Вот и славно. Твой первый день прошёл хорошо, Анна?

Так непривычно, что здесь все уже знают твоё имя.

— Да. Спасибо, Нейт.

Он кивает, как будто я сказала что-то стоящее размышления, желает нам спокойной ночи и идёт к парням, которые болтают в другом конце коридора.

— Ненавижу, когда он так делает, — жалуется Аманда.

— Что?

— Нянчится с нами. Придурок.

Дверь ванной открывается, и крошечный рыжик проскакивает мимо Аманды, которая стоит словно Королева Порога. Девочка, должно быть, одиннадцатиклассница. Не помню, чтобы видела её во время урока английского.

— Боже, тебя там что, прорвало? — спрашивает Аманда. Бледная кожа девушки становится розовой.

— Она просто сходила в туалет, — говорю я.

Аманда скользит по плитке — пушистые фиолетовые тапочки шлёпают по пяткам — и с грохотом захлопывает дверь.

— Думаешь, мне не пофиг, скунсик?

Дата добавления: 2015-10-21