О девственнице на скале

Черные скалы вырастали из моря, волны белой пеной разбивались об их каменные стены. Крабы со страшными клешнями вылезали из невидимых щелей.

Утром и вечером мальчишки ловко карабкались на эти утесы, играя в жагунсо и полковников. Ночью здесь слышался неумолчный шум воды, лижущей камень.

Иногда странный свет загорался на берегу, поднимался по скале, ненадолго исчезал в укромных уголках и снова появлялся уже на вершинах утесов. Негры утверждали, что это колдуют сирены, беспокойные хозяйки морских глубин, и дона Жанаина, превращающаяся в зеленый огонь. В ночном мраке слышались вздохи и любовные стоны. Нищие парочки - жулики, бездомные проститутки - устраивали себе ложе на песчаном пляже, укрытом среди скал. Перед ними ревело непокорное море, позади спал непокорный город.

В безлунную ночь чья-то стройная тень смело скользила по скалам. Это была Малвина, она шла босая, держа туфли в руке; ее взгляд выражал решимость.

В этот поздний час девушке полагалось, лежа в постели, спать или мечтать о книгах, о праздниках, о муже.

Малвина же, взбираясь на скалы, грезила наяву.

В одном из утесов бури и непогода выщербили углубление - своего рода кресло лицом к океану. Влюбленные обычно садились на него и свешивали ноги над пропастью. Волны разбивались внизу, умоляюще простирая белые пенные руки. Здесь и уселась Малвина, считая минуты в нетерпеливом ожидании...

Отец вошел в комнату, молчаливый и суровый. Он отобрал все книги и журналы, искал письма и оставил ей лишь баиянские газеты. Ныло ее избитое, покрытое кровоподтеками тело. Записку - "Ты жизнь, которую я снова обретаю, утраченная радость, умершая надежда, ты для меня все" - она хранила на груди. Мать тоже приходила к ней, приносила еду и давала советы, она говорила, что умрет, что не может жить, когда, как два кинжала, сталкиваются отец и дочь - две гордые и непреклонные натуры. Она молилась святым, пусть ниспошлют ей смерть, чтобы не видеть, как свершится жестокая судьба, как произойдет неотвратимое несчастье.

Она обняла дочь, Малвина ей сказала:

– Такой несчастной, как вы, мама, я не буду.

– Не говори глупостей.

Больше Малвина ничего не сказала, наступил решительный час. Она уедет с Ромуло и заживет свободной жизнью.

Твердая, как самый твердый камень, она могла сломаться, но не согнуться. Еще девочкой, на плантации, она слышала истории времен борьбы за землю; ночью на дорогах жагунсо, которыми командовал ее отец, открывали стрельбу. Потом она и сама увидела подобные столкновения. Из-за пустяка, из-за того, что убежавшая скотина поломала изгородь и потравила посевы, вспыхнула ссора с Алвесами, соседними землевладельцами. В запальчивой перебранке соседи оскорбили друг друга, и началась война. Снова засады, жагунсо, перестрелки, кровь. И вот дядя Малвины - Алуизио - стоит, прислонившись к стене дома, а его плечо в крови. Он был гораздо моложе своего брата, хрупкий, веселый и красивый. Он любил животных - лошадей и коров, держал собак, пел, таскал Малвииу на закорках, играл с ней - он любил жизнь. Это было в июне. Вместо праздничных костров, шутих и ракет - выстрелы на дороге и засады за деревьями. Малвина помнила, какое измученное лицо было всегда у матери.

Это потому, что она не спала по ночам, потому что не знала покоя, пока продолжались вооруженные столкновения, - Малвины тогда еще не было на свете, - потому что боялась мужа, его повелительных окриков, его жестокой воли. Мать перевязала дяде раненое плечо, а Мелк лишь спросил:

– Почему ты так быстро вернулся? А жагунсо?

– Возвратились со мной...

– А что я тебе велел?

Алуизио посмотрел на брата умоляющими глазами и ничего не ответил.

– Помнишь: что бы ни случилось, не уходить с лужайки. Почему ты удрал?

Рука матери дрожала, дядя был такой слабый, он не был создан для драк и ночных перестрелок. Он опустил голову.

– Ты вернешься туда. Вместе с жагунсо. И сейчас же.

– Но они снова нападут.

– А мне ничего другого и не надо. Когда они нападут, я брошусь на них с тыла и прикончу их. Если бы ты не убежал при первом же выстреле, все было бы уже сделано.

Дядя согласился. Малвина видела, как он сел на лошадь, взглянул на дом, на веранду, на спавший скотный двор, на лаявших собак. В последний раз он бросил этот взгляд. Он уехал с несколькими жагунсо, а другие остались ждать во дворе. Когда раздались выстрелы, отец приказал:

– Вперед!

Отец вернулся с победой, ему удалось покончить с Алвесами. А тело дяди привезли поперек седла жагунсо. Он был красивым веселым человеком.

От кого Малвина унаследовала любовь к жизни?

Почему она была такой жизнерадостной, почему ей так претила покорность и почему она не могла склонить головы и говорить тихо в присутствии отца? Возможно, потому, что помнила дядю. С юных лет возненавидела она родной дом и город, его законы и обычаи.

Жалкой была жизнь матери, которая дрожала перед мужем и соглашалась с ним во всем, хотя он не всегда с ней советовался. Он приходил и отдавал приказание: - Приготовься. Сегодня мы пойдем в нотариальную контору Тонико, надо подписать одну бумагу.

Она не спрашивала, что это за бумага, покупал ли он что-нибудь или продавал, она даже не пыталась узнавать. Утешение и радость она находила лишь в церкви. Права Мелка были безграничны, он все решал один. А мать вела хозяйство, и это было ее единственным правом. Отец проводил время в кабаре и публичных домах, тратил деньги на любовниц, играл в гостиницах и барах, выпивал с приятелями. Мать должна была томиться дома, слушать и повиноваться. Бледная и забитая, во всем покорная мужу, она потеряла волю и не имела влияния даже на дочь. Малвина поклялась, когда стала девушкой, что с нею так не будет. Она не смирится. Мелк, правда, выполнял ее капризы, ко иногда озабоченно приглядывался к ней. По некоторым приметам он узнавал в ней себя. Она так же любила Жизнь. Но он требовал от дочери послушания. Когда она сказала ему, что хочет учиться в гимназии, а потом в университете, он заявил:

– Я не хочу, чтобы у меня была ученая дочь. Ты поступишь в монастырскую школу, научишься шить, считать и читать и играть на рояле. А большего и не требуется. Если женщина лезет в ученые, значит, у нее нет стыда и она хочет себя погубить.

Малвина знала, какова жизнь замужних женщин - такая же, как у ее матери. Все они беспрекословно подчинялись главе семьи. А такая жизнь хуже, чем в монастыре. Малвина поклялась себе, что никогда ни за что не даст себя поработить. Подруги разговаривали в школьном дворе, молодые и веселые, дочери богатых родителей. Их братья учились в Баие в гимназиях и в университете. Девушки ежемесячно получали деньги от родителей, могли их тратить как угодно и делать что заблагорассудится. Только эти короткие дни юности они были свободны: праздники в клубе "Прогресс", легкий флирт, любовные записочки, невинные поцелуи, сорванные на утренних сеансах в кино, иногда более продолжительные у ворот дома. В один прекрасный день отец приходил с одним из своих друзей, флирт кончался, начиналось сватовство, за которым следовала помолвка. Если невеста противилась, отец принуждал ее дать согласие. Правда, иногда случалось, что девушка выходила замуж за того, кого любила, если парень приходился по вкусу родителям. Но это нисколько не меняло положения. Муж, которого избрали родители, или жених, посланный судьбой, - безразлично. После свадьбы это не играло никакой роли. Муж всегда хозяин, господин, его приказам надо повиноваться. У него права, у нее долг и почтение. Жены должны хранить честь семьи, доброе имя супруга, они отвечают за дом, за детей.

Близкой подругой Малвины стала Клара, которая была старше ее и училась классом выше. Они часто смеялись и оживленно перешептывались во дворе. Не было девушки веселее и жизнерадостнее Клары, такой красивой, такой цветущей, так любившей танцы и так мечтавшей о приключениях. Клара была влюбчива и романтична, непокорна и отважна. Она вышла замуж по любви, так по крайней мере ей казалось. Жених ее не был грубым и косным фазендейро. Это был человек образованный, он окончил факультет права, даже читал стихи. Но это ничего не изменило. Что произошло с Кларой, куда девались ее веселье, ее порывы, где похоронила она свои планы, свои бесчисленные мечты?

Она ходит в церковь, ведет хозяйство, рожает детей.

Она даже не подкрашивается, адвокат не позволяет.

Так было всегда, так оставалось и сейчас, будто ничего не изменилось, будто жизнь не стала иной и город не вырос. В школе девиц страшно трогала история Офенизии, девственницы из рода Авила, умершей от несчастной любви. Она не захотела выйти замуж за барона, отказала владельцу сахарного завода. Ее брат Луис Антонио не раз находил претендентов на ее руку.

Она же мечтала только об императоре.

Малвина ненавидела этот город, живший пересудами и сплетнями. Она возненавидела его уклад и обычаи и вступила в борьбу против них. Она начала читать. Жоан Фулженсио руководил ею, рекомендовал книги. Перед ней открылся другой мир, где жизнь была прекрасной, где жена не была рабой мужа. Там были большие города, где она могла бы работать, зарабатывать себе на жизнь и быть свободной. Она не глядела на ильеусских мужчин, и Ирасема звала ее "бронзовой девственницей" - по названию одного романа, потому что у Малвины не было возлюбленных. Приехавший из другого города Жозуэ попытался ухаживать за ней, он сочинял ей стихи и публиковал их в газетах. "Посвящается равнодушной М...". Ирасема читала сонеты Жозуэ вслух во дворе школы. Однажды - это было, когда обманутый Жезуино убил свою жену, - Малвина разговорилась с Жозуэ. Некоторое время она принимала его ухаживания. Как знать, может быть, он не похож на других? Но он оказался таким же. Он сразу же хотел запретить ей красить ресницы, пудриться и дружить с Ирасемой - "о ней ходят такие слухи, она вам не пара" - и не разрешил идти на праздник к полковнику Мисаэлу, куда его не пригласили. А знакомы они были всего-то месяц...

В Ильеусе Малвине нравился только их новый дом, который строился по столичному журналу, это был ее выбор. Отец исполнил каприз дочери, ему было все равно, что строить. Мундиньо Фалкан привез полоумного архитектора, сидевшего в Рио без работы; Малвина пришла в восхищение от дома, который он построил для Фалкана. Впрочем, она мечтала и о самом Мундиньо. Да, он повел бы себя иначе, он бы вырвал ее отсюда, увез в другие края, которые описаны во французских романах. Малвине не нужно было безумной любви, бурной страсти. Она полюбила бы того, кто предоставил бы ей право жить свободно, кто избавил бы ее от судьбы, уготованной женщинам Ильеуса. Уж лучше остаться старой девой и ходить в черном платье в церковь. Если только ей не захотелось бы разделить участь Синьязиньи.

Мундиньо отдалился от нее, как только почувствовал, что она слишком интересуется им. Малвина страдала, надежда была утрачена. А Жозуэ с каждым днем становился все более требовательным и деспотичным, она его едва переносила. И тут приехал Ромуло, прошел по площади в купальном халате и бросился в море, мощными взмахами рассекая волны. Да, Ромуло не походил на местных мужчин. Он был несчастлив - его жена была сумасшедшей. Он рассказывал Малвине о Рио. Что значит брак - пустая условность! Она могла бы работать, помогать ему, быть одновременно его возлюбленной и секретарем, учиться в университете - если, конечно, сумела бы - и стать независимой.

Только любовь соединяла бы их. Ах, какой полной жизнью жила она в эти месяцы!.. Она знала, что весь город судачит о ней, что и в школе только о ней говорят; кое-кто из подруг от нее отвернулся, и первой была Ирасема. Но разве все это трогало ее? Она встречалась с Ромуло на набережной, и они вели незабываемые беседы. На утренних сеансах они горячо целовались и он уверял, что возродился, познакомившись с ней. Если отец уезжал на плантации, Малвина иногда поздно вечером, когда дом засыпал, отправлялась в скалы, на свидание с Ромуло. Они садились в кресло, выдолбленное в камне, и руки инженера скользили по ее телу. Он упрашивал ее шепотом, задыхаясь от волнения. Почему не сейчас, не здесь, на этом пляже? Но Малвина хотела уехать из Ильеуса. Когда они уедут, она будет принадлежать ему, они строили планы бегства.

Запертая у себя в комнате, избитая, она прочла в баиянской газете: "В высшем обществе Италии разразился скандал. Принцесса Александра, дочь инфанты донны Беатрисы Испанской и принца Виторио, ушла из родительского дома и решила жить одна, поступив кассиршей в ателье мод. Дело в том, что отец хотел выдать ее замуж за богача герцога Умберто Висконти де Модроме из Милана, а она была влюблена в простого промышленника Франко Мартини". Казалось, это написано про нее. Огрызком карандаша Малвина нацарапала на клочке газеты записку Ромуло, в которой назначила ему свидание. Служанка отнесла записку в гостиницу и отдала Ромуло. Сегодня ночью, если он хочет, она будет ему принадлежать. Теперь она решила окончательно: она уедет отсюда, уедет и будет жить самостоятельно. Единственное, что ее удерживало, - и она только сегодня это поняла, - это нежелание причинить боль отцу. Как он будет страдать! Но теперь даже его страдания не остановят ее.

Усевшись на влажном камне и свесив ноги в пропасть, Малвина ждала. В песке пляжа, скрытого от ее взора, ворковали парочки. На вершинах скал блеснул огонек. Продумав весь план, взвесив все его подробности, Малвина ждала с нетерпением. Внизу разбивались волны, клубилась пена. Почему он не идет? Ведь он должен был прийти раньше ее, в записке Малвина точно указала время. Почему не идет?

А в гостинице Коэльо, заперев дверь, Ромуло Виейра, видный инженер министерства путей сообщения и общественных работ, дрожал от страха и не мог заснуть. Он всегда вел себя с женщинами как идиот. Попадал в затруднительные положения, наживал неприятности и все же был неисправим. Продолжал флиртовать с незамужними девушками, а в Рио едва ускользнул от гнева взбешенных братьев некой Антониэты, с которой встречался. Братьев было четверо, и они горели желанием проучить его, поэтому Ромуло и согласился поехать в Ильеус. Он поклялся себе никогда больше не смотреть на девушек. Эта командировка в Ильеус сулила хороший заработок, а он копил деньги. Кроме того, Мундиньо Фалкан пообещал ему вознаграждение, если он будет действовать быстро и докажет необходимость срочной присылки землечерпалок.

Он так и сделал и договорился с Мундиньо, что тот попросит в министерстве, чтобы ему было поручено руководство работами по выпрямлению и углублению фарватера. Экспортер обещал ему еще большее вознаграждение, когда первый иностранный пароход войдет в порт. И пообещал также похлопотать о повышении его в должности. Чего ему еще было надо? И все же он завел роман с этой девушкой, целовался с ней в кино, надавал ей невыполнимых обещаний. И вот результат: после неприятного разговора с Мундиньо пришлось телеграфировать, прося прислать замену. Ромуло обещал, что по прибытии в Рио не оставит министра в покое до тех пор, пока землечерпалки и буксиры не будут отправлены. Это все, что он мог сделать. Оставаться же в Ильеусе, чтобы его избили плетью на улице или застрелили глухой ночью, он не мог. Поэтому он заперся в номере, чтобы выйти только на пароход. Она с ума сошла - назначить свидание на скалах, он не верил, что Мелк вернулся на плантацию, где заканчивалась уборка урожая. Сумасшедшая, ему вообще везло на полоумных, он постоянно нарывался на них...

Малвина ожидала наверху, на скалах. Волны звали ее вниз. Днем он чуть не умер со страху; теперь она поняла - он не придет. Она смотрела, как взлетает пена, волны звали ее, на мгновение ей пришла в голову мысль броситься вниз. Так она покончила бы счеты с жизнью. Но ей хотелось жить, хотелось уехать из Ильеуса, работать, стать самостоятельной, найти себе место в этом мире. Что толку, если она умрет? Она бросила в волны свои тщательно разработанные планы, соблазны Ромуло, его клятвы, разорвала и кинула в воду записку, которую он написал ей через несколько дней после приезда в Ильеус. Малвина поняла, что совершила ошибку, ибо видела только один способ выбраться отсюда: опершись на руку мужчины - мужа или любовника. Почему? Не влияние ли это Ильеуса, который внушил ей неверие в собственные силы? Почему надо уезжать, обязательно держась за чью-то руку, связав себя обещанием, взвалив себе на плечи непосильную тяжесть долга? Почему не отправиться на завоевание мира одной? Да, она уйдет, но не через дверь смерти, ведь она так хочет жить, жить свободной, как безбрежное море. Она взяла туфли, спустилась со скалы и принялась обдумывать новый план. На душе стало легче. Пожалуй, лучше, что он не пришел: разве можно жить с трусом?

Дата добавления: 2015-10-16