Репорт 48

(DXM-трипы с интервалом одни сутки)

Первая ночь

Конец лета, последние числа августа. Ночное небо поражает обилием крупных светло-голубых звезд, свежий, сырой финский ветер забирается змеей под простую хлопчатобумажную куртку. Пятнадцать минут третьего пополуночи. Полчаса назад, выкурив три плотных косяка полыни, я принял 778 мг DXM. В течении всего ушедшего дня, с небольшими перерывами по часу-два, единственным моим напитком был GJ от компании "Nico".
Основное ощущение, сохранявшееся на протяжении сознательных четырех часов трипа (позже я лег спать) - спокойствие, граничащее с равнодушием и хладнокровием. Неприятных эффектов замечено не было. Физиологические аспекты действия декстрометорфана на организм оказались вполне предсказуемыми и достаточно хорошо известными мне, за одним исключением.

Трип начинался в компании, состоящей из двух человек, не считая меня; эти люди употребляли алкоголь. Я - не сторонник спиртных напитков, к тому же, - желания смешивать три психоактивных вещества в собственном желудке не было абсолютно.
В очередной раз отлучившись во двор покурить (на самом деле - выкурить свернутую папиросу с листьями полыни), я почувствовал, что ветер, казавшийся вечером пронизывающим и сырым, несколько утих. Я нащупал в зарослях травы спрятанный со вчерашнего дня коробок с капсулами, содержащими порошок цитрата DXM, и направился обратно в дом.
Приятели с интересом и пониманием отнеслись к моим изысканиям в мире адвансета, и с удовольствием согласились стать (в какой-то степени) моей памятью, сами ничего из моих запасов при этом не принимая. Исключая, конечно, счобственноручно купленную водку.
Под шутливые напутствия друзей я проглотил капсулы, одна из которых содержала 275, а другая - около 500 мг порошка, скорее всего, чуть больше.. Спустя полчаса я незаметно покинул дом и вышел во двор. Ветер к тому моменту утих совершенно или почти; лишь иногда невидимые во тьме листья деревьев трепетали под слабыми дуновениями влажного воздуха. Я направился подальше от дома, от громких возгласов приятелей, от электрического света и искусственных форм.
От дома я отошел на каких-то полкилометра. На неширокой, пустынной асфальтовой дороге я остановился, пораженный окружающей меня со всех сторон тишиной. Вероятно, DXM возымел действие на мое внимание, потому, что шепот листвы, так явственно ощущаемый мною минут десять назад возле дома, здесь не был слышен. Стояла абсолютная, мягкая, сырая тишина, поглощающая скрип песчинок под кроссовками и шорохи одежды, словно вата. Будто бы воздух превратился в некую мягкую, податливую массу, поглощающую высокие частоты. Остановившись, я смог услышать слабый лай собак в деревне, находящейся километрах в шести от места, где я стоял (далеко, - за лесом). Хотя, это могло мне лишь показаться. Одним словом, тишина меня окружала невообразимая.
Темно-серый асфальт дороги, по обе стороны окружаемой тяжелым, глухим, сырым ельником, довольно быстро разматывался передо мной, хотя я еле переставлял ноги, впечатленный тем, что практически полная темнота имела низ, - асфальт и верх, состоящий из звуков и ночной свежести. Какая-то ночная птица перебежала дорогу, помогая себе взмахами крыльев. Я, кажется, не обратил на нее особенного внимания.
Я медленно брел, ловя себя на том, что глаза широко раскрыты. Наверняка, я выглядел в тот момент жутковато, повстречай меня кто-либо. Медленно бредущая по лесной дороге темная тень, которую изредка раскачивает из стороны в сторону, безумный взгляд широких зрачков, негромкие смех и возгласы удивления.
Слабо различаемые в темноте близкие деревья как-то особенно быстро возникали из общей стены в тот момент, когда находились уже метрах в пяти от меня. Вообще, - движение близких предметов (при ходьбе) напоминало скоростью появление монстров из фильмов ужасов: беззвучное и, вместе с тем, молниеносное.
Я повернул обратно к дому, беспечно подставив спину недоброй стене душного, густого леса и непройденной змее-дороге. С детства остались неприятные впечатления о темноте, и до сих пор сложно избавиться от ощущения присутствия кого-то, наблюдающего из темноты за мной, со спины. Теперь же это нелепое чувство страха темноты исчезло, и я убедился в том, срезав небольшую часть пути по лесу. Пробираться было сложно из-за пней и коряг, но сознанием овладело необъяснимое спокойствие, поэтому я не озирался назад, выйдя из леса на сухой луг.
Могу с уверенностью сказать, что мышление превратилось большей частью в структурное: большинство образов, рождаемых и рассматриваемых мной, имело причину своей сущности, - причину, являющуюся в то же время следствием сущности образа, проявившегося предыдущим и т.д. Только иногда я отвлекался на совершенно иной объект (не связанный причинно с предшествующим), и развивалась новая линия мышления. Было забавно чувствовать себя творцом: стоило подумать, к примеру, о спичке и, после быстрого нахождения связей (отнюдь не искусственных подтягиваний объектов друг к другу), мысль взлетала уже к высотам вселенского масштаба:) Этот процесс не был построением ассоциативного ряда с единственной целью построить его. Каждый объект возникал в сознании в полном объеме, мгновенно, и представлял собой симбиоз своей формы (если то была вещь, предмет), своих качеств и моих эмоций, моего отношения к этому объекту. Один раз я увидел образ, т.е. мое видение, некоего глагола: широкий, серебристый расплывчатый след на темном фоне.
Складывалось ощущение, что любой из построенных мною рядов являлся частью какого-то неизвестного самодостаточного организма. Правда, запомнить все элементы каждого из рядов оказалось сложно. Никаких особенных усилий для нахождения причинно-следственных связей между объектами не требовалось. Сам процесс показался весьма увлекательным, похожим на какую-то игру. В то время, как находился на ногах и брел по полю.
Последним местом, где мне суждено было остановиться надолго, стал темный пятачок особенно густой травы посреди луга. Я лег на прохладный ковер, широко раскинув руки. Звезды висели неподвижно в темно-сером глубоком небе, подобно свечам гигантской люстры. Было новолуние, либо луна находилась за лесом. Плеяды угадывались большим овальным пятном невысоко над горизонтом. Меня захватила волна необъяснимой нежности; отчего-то вдруг захотелось найти взглядом на небе пространство, область без звезд, но, как я не всматривался, в любом уголке зенита обязательно неуверенно поблескивала крохотная белая точка.
Намного глубже воспринималось пространство. В моих силах оказалось внушить себе, что небо представляет собой подобие бассейна, водной поверхности. Желание удержаться от падения в эту мерцающую жидкость возникало изредка, затем я сжал пальцами пучок травы. Я представил уязвимость нашей планеты, отделенной от вакуума тонким слоем атмосферы. Показалось даже, что линия горизонта дугообразна:)
Легкие наполнялись воздухом нечасто, можно сказать, что дыхание было поверхностным. Тело постепенно растворялось, сливалось с травой. Ладони, которые разжались сами собою и опустились на траву, казалось, проросли травинками насквозь. К сожалению, не могу сказать, что тело последовало примеру ладоней. Ощущения, вызываемые медленными, короткими движениями ладоней по траве, походили на размешивание цементного раствора: кожа будто оставляла теплую слизь на травинках и ладони скользили сами в этой слизи. Конечно, звучит это не ахти как, но ощущения были приятны:)
Хоть был уже конец августа и земля перестала быть теплой, я лежал в тонкой куртке на густой траве и не чувствовал прохлады. Из леса, который оказался у меня в головах, струился сырой, плотный аромат; скорей всего, он был прохладен, но это не ощущалось.

Дома я почти сразу лег спать и выключил свет, но сон не приходил. Сон вне города отличается от городских снов прежде всего, отсутствием звуков (я слышал звук наручных часов) и полной темнотой. Предстояло испытание зрения - определить, открыты глаза или же нет, ведь вижуалсы еще не прекратились, и глаза застилали неяркие переливы красок. Не важно, были ли глаза открыты или закрыты. Появился новый тип видений: два находящихся рядом набора концентрических окружностей, каждая из которых несильно мерцала наподобие стробоскопа. Выглядело это примерно так:

((.))((.)) - что-то вроде двух мишеней, состоящих из чередующихся светлых и темных кругов, которые попеременно то светились, то гасли. Центры этих "мишеней" совпадали с центром поля зрения каждого глаза.
Чуть позже, лежа на спине, я с восторгом ощутил, что начинаю скользить вниз, причем скорость быстро нарастала. Более того - из-за натопленой печи комната превратилась в ад, воздух стал плотным, - поэтому мне казалось, что у склона, куда я падаю, есть свод и стены - так получился тоннель.
Движение замедлилось, а затем вновь ускорилось. Хоть убейте, не понимаю, отчего я подумал, что именно таким образом падают духовные начала в телесную оболочку. Границы тела я ощущал, и довольно слабо, однако (употреблявшие диссоциативы меня поймут) - мое "Я" представляло в тот момент скорей всего, не тело, а иная составляющая. Так или иначе, что-то падало в меня же самого, и "Я" двигался вместе с этим чем-то. Падал в себя, пока не упал, по-видимому, на самое дно и не уснул.

P.S.: Похоже, что большие дозы DXM вызывают сильное мускульное напряжение, незаметное и не причиняющее неудобства до тех пор, пока на него не обращено внимание. Я заметил, что мышцы икр, бедер, поясницы и торса изгибали тело, стремясь поднять нижние конечности и голову вверх. Несколько раз приходилось расслаблять все тело (от стоп к шее) - оно мгновенно обмякало, но вскоре самопроизвольно напрягалось, словно находиться в расслабленном состоянии ему было тяжелей, чем в напряженном. Напряжение мышц неконтролируемо: был момент, когда я наблюдал (ощущал его) за самопроизвольным напряжением пресса. Там что-то даже скрипнуло - скрип ощущался телом, - хотя боли не было.
Равновесие между напряжением и расслабленностью очень зыбко - достаточно желания (например, такого, что вызывает сгибание руки), чтобы расслабить все тело.

28.08.03
Jim

Автор: Jim

Дата добавления: 2015-10-21