Глава 12. Слишком много несчастных случаев

— Итак, дамы и господа, подведем итоги первых дней расследования, — начал свою речь Вадька. Сыщики восседали на диване в его комнате, а сам он прохаживался перед ними и обобщал полученные результаты с такой четкой и неумолимой логикой, что сам Эркюль Пуаро, да что Пуаро, сам Шерлок Холмс, должен был лопнуть от зависти. — Мы столкнулись с шайкой опасных преступников, которые уже более двух лет вывозят за рубеж старинную мебель. В последнее время их деятельность активизировалась и оказалась сопряженной с грабежами и нанесением гражданам тяжких телесных повреждений, — произнеся последние слова, Вадька почувствовал непреодолимое желание сию минуту облачиться в мундир, по меньшей мере генеральский. Собственная майка с Майклом Джексоном на груди показалась ему неуместной.

— Во загнул! — почтительно выдохнула Мурка, а Катька с Севой захлопали в ладоши.

Поблагодарив аудиторию коротким поклоном, Вадька продолжил:

— В результате проведенного нами расследования удалось обнаружить, что главой шайки мебельных бандитов является преступник по кличке Спец. Мы установили, что под этой кличкой скрывается заведующий отделом этнографических исследований исторического музея Игорь Степанович Виноградов.

Тут плавное течение его речи было неожиданно прервано. Сева звучно шлепнул себя по лбу и возопил:

— Виноградов! Ну точно, как же мы раньше не доперли! Виноградов — «Город Винни»! Он просто свою фамилию перекрутил! Это его фирма!

Тогда и Мурка сорвалась с места:

— А английская компания называется «Братья Грейпс»! «Грейпс» — по-английски «виноград». Помните, бабки во дворе сказали, что у него двоюродный брат за границу уехал! Вместе работают, один Виноградов здесь, другой — там!

Вадька почувствовал легкий укол недовольства: ведь это ему следовало заметить сходство между названиями фирм и фамилией Спеца. Как он мог проглядеть такую очевидную вещь! Он поспешил снова перехватить инициативу:

— Сева и Мурка высказали чрезвычайно ценную догадку, которая еще раз подтверждает правильность наших выводов. Собранные факты приводят нас к тому, что… — Вадька повертел бумажку с записями, отбросил ее в сторону и плюхнулся в кресло, — ни к чему они нас не приводят.

— То есть как? — дружно поинтересовалась публика, ошарашенная его неожиданным заявлением.

— А так! Нет у нас ни одного доказательства, к ментам идти не с чем.

— Погоди, ты чего несешь?! — возмутилась Мурка. — А названия фирм, а то, что как начались экспедиции музея, так грузовички с мебелью за бугор и покатили? Машина его дорогая, квартира, дача?

— Ну и что? Насчет названий и времени он скажет, что совпадения, а что живет не по средствам… — Вадька фыркнул, — тоже мне, новость, он что, один такой? Придумает что-нибудь вроде наследства от семиюродной тетушки. Мы-то знаем, что вывоз мебели и ограбление Грезы Павловны его рук дела, но улик нет. Если мы сейчас заявимся к майору с нашими умозаключениями, он нас пошлет далеко-далеко.

— Есть документы для таможни, ну что мебель художественной ценности не представляет, — сказал Сева. — Наверняка он их выписывал сам.

— Во! — Вадька поднял указательный палец. — Это наш единственный шанс! Видели, каждое выданное заключение отмечается в здоровенной такой тетради. Вот она и станет нашим доказательством.

— Что он, совсем идиот, против самого себя улики оставлять? — возмутилась Мурка.

— В том-то и дело! Понимаешь, на таможне документы предъявляются каждые три месяца, а в музее об этом ничего не известно, и в журнале экспертиз никаких следов. Кто мог такое проделать? Только единственный специалист по старинной мебели, который к тому же еще и единственный человек, имеющий доступ к печатям. С такой уликой менты нас хотя бы выслушают.

— Хорошо, — согласилась Мурка, — но как мы добудем эту улику? Попросим у него тетрадочку на пару дней почитать?

— Тут я и перехожу к самому главному, — Вадька глубоко вздохнул, собираясь с духом. — Мы должны тетрадку выкрасть.

Глядя в ошарашенные лица друзей, он продолжил:

— Пробраться в кабинет Спеца, взломать сейф и забрать журнал. Тогда уже можно будет идти к майору Владимирову и выкладывать ему наши соображения.

— Ваденька, тебя мама в детстве с ручек не роняла? — после недолгого молчания поинтересовалась Мурка. — Может, ты темечком стукнулся?

— Ничем я не стукался! Сейф я вскрою, сигнализацию тоже отключить смогу, надо только продумать, как в сам музей лучше попасть.

— И ты предполагаешь, что в музей тебя протащу я?

— Ну ты ведь у нас ниндзя, — пряча глаза, ответил Вадька.

— Так, — Мурка встала, прошлась по комнате. — Вот тот случай, когда Кисонька оказалась гораздо умнее меня. Она предупреждала, что подобным кончится. Ты хоть соображаешь, что несешь? Это же взлом, уголовная статья! Хочешь со Спецом в соседних камерах устроиться? Перестукиваться будете?

— Что ты предлагаешь? — закричал в ответ Вадька. — Спец вообще никогда в камеру не попадет, если мы не будем действовать. И неизвестно, сколько ценностей он еще вывезет.

— Не ори на меня! Надо все рассказать майору, и пусть он решает.

— Что, как дело до серьезного дошло, сразу за помощью побежала? Папенькина дочка!

Мурка внимательно поглядела на него, потом молча направилась к выходу. Слышно было, как хлопнула дверь.

— Ну и иди себе! — еще не остыв, буркнул Вадька. — Без тебя справимся.

— Не справимся, — возразил Сева. — Вообще, зря ты ее обидел, — он поднялся, взял свою сумку. — Я, пожалуй, тоже пойду, если что надумаешь, звони.

Вадька перевел взгляд на Катьку, но та подхватила Евлампия Харлампиевича и выскользнула за дверь. Вадька остался один.

— Чего я такого сказал-то? — буркнул он и мрачно уставился в темноту за окном.

На следующий день Вадька занял пост на скамейке возле Муркиного дома. Ждать ему пришлось недолго, вскоре сестры появились из-под арки. Впереди, весело напевая и даже слегка пританцовывая, легко шагала Кисонька. Мурка тащилась следом, периодически мрачно пиная ногой сумку, и видно было, что мысли у нее совсем не веселые. Вадькина совесть тут же начала буйствовать, властно требуя от него немедленных действий. Далеко обогнавшая сестру Кисонька исчезла в подъезде, и Вадька шагнул вперед.

— Мурка, а Мурка, — тихонько позвал он.

Она остановилась, хмуро глянула на него из-под падающей на глаза челки, ухватила себя за прядь и потянула ее. Вадька уже знал, что у Мурки это признак растерянности или раздражения.

— Чего тебе? — наконец пробурчала она.

— Я извиниться пришел. Не сердись, пожалуйста, я по дурости ляпнул, — он протянул руку, собираясь взять ее за плечо, но тут же убрал, смутившись.

— Если ты думаешь таким способом втравить меня в кретинский взлом музея…

— Я ничего не думаю, честное слово. Я помириться хочу.

— Понимаешь, — уже смягчаясь, пояснила Мурка, — если мы будем поступать так же, как бандиты, то станем совсем как они. Так папа говорит, и он прав.

— Я не стану бандитом, буду хорошо себя вести, делать уроки, слушаться старших, и мы не пойдем взламывать музей, — зачастил Вадька на манер просящего прощения маленького мальчика. — Ты больше не сердишься?

Мурка хихикнула и махнула рукой:

— Ладно, чего уж там, считай, проехали.

— Расследование продолжать будем? — заглядывая ей в глаза, спросил Вадька.

— Если законными путями, то безусловно и даже наверняка.

— Тогда оставь дома сумку и пошли первым делом мороженого налопаемся, без него мозги не варят. Я тут поблизости кафе знаю, мороженое там с шоколадом, орехами, цукатами и взбитыми сливками.

— А ты не разоришься?

— Обижаете, девушка! Я прошлой ночью от расстроенных чувств громадную работу проделал, утром до школы клиенту отдал и сейчас при бабках.

— Потом что делать будем? — поинтересовалась Мурка, когда они устроились на открытой террасе кафе под ярко-красным зонтиком с рекламой кока-колы. Симпатичная официантка в форменном платье принесла им мороженое и фанту.

— Я после школы Грезу Павловну навестил, — ответил Вадька, подцепляя ложечкой орешек.

— Добровольно? — изумленно перебила его Мурка.

— Добровольно, но не бескорыстно. Смотри, — мальчишка вынул из кармана мятый листок. — Это список всех городских коллекционеров старинной мебели, мы его вместе с Грезой составили, кое-кого она лично знает, даже обменивалась с ними, о некоторых слышала. Помнишь, Сева говорил, среди братвы слухи ходят, что коллекционеров грабить начали? — Мурка кивнула. — А в милиции о кражах ничего не известно, для них Греза Павловна первый случай. Несоответствие получается, надо бы выяснить. Предлагаю пройтись по адресам, народу немного, все в центре, за пару часов управимся.

— А потом?

— Лушу еще раз навестим, хочу узнать, о чем с ней Спец говорил.

— Я тебе и так скажу. Хотел ей спагетти по ушам развесить, как теткам в деревнях, и получить все ценное бесплатно. Думал, что дворничихе легко мозги запудрить. А Луша хоть и с приветом, но хитрая, сообразила что к чему и выкинула его.

Вадька попытался почесать в затылке испачканной в мороженом ложечкой, спохватился и поскреб всей пятерней.

— Логично, — признал он, — но зайти к ней все равно надо, вдруг что интересное всплывет. Не сидеть же нам без дела, а мне больше ничего в голову не приходит.

— Можем и сходить, хуже не будет, — легко согласилась Мурка.

Первый адрес из Вадькиного списка оказался поблизости. Ребята ушли с центральных улиц и углубились в район частных домов. Вокруг стояла сонная тишина. Они шли по битому тротуару мимо разноцветных заборов, за которыми виднелись то древние покосившиеся развалюхи, то новенькие роскошные виллы, украшенные башенками, фигурными балкончиками. Из-за оград на прохожих изредка лениво полаивали псы, отличавшиеся друг от друга так же сильно, как и дома, которые они охраняли. Но и облезлых дворняжек, и великолепных овчарок, догов и ротвейлеров объединяла жара, поэтому их обязательные «гав» были лишены всякого энтузиазма.

На нужной улице Мурка и Вадька остановились. Номеров на домах не было, а один дом, видимо, недавно сгорел, потому что посреди засыпанного золой участка торчала только единственная уцелевшая стена.

— Извините, пожалуйста, — окликнула Мурка старушку, возившуюся на соседнем огороде, — не подскажете, где тут дом номер восемь?

Старушка с трудом выпрямилась, оперлась на тяпку, глянула на ребят из-под руки и настороженно поинтересовалась:

— Вам он зачем?

— Там живет коллекционерка старинной мебели, — охотно пояснила Мурка. — Мы к ней с поручением.

Продолжить Мурка не успела, поскольку по щекам старушки градом покатились крупные слезы.

— Вот он, восьмой номер, — всхлипывая, пояснила бабка и ткнула пальцем в обгорелые руины. — Нет больше ни старинной мебели, ни современной, никакой. И дома нет, все пропало.

Через две минуты ребята уже сидели на скамеечке у калитки и слушали печальный рассказ старушки:

— Мой это дом, — уже успокаиваясь, пояснила она. — Его еще прадед построил, потом дед с бабкой жили, отец с матерью, затем я с мужем и дочкой. Коллекции у нас никакой не было, просто прадед как женился и отделился, так от своих родителей всякие шкафы, столы, кровати и перевез, с тех пор и стояли. Раньше ведь не то что нынче, не было моды вечно все менять, что есть, то и берегли. У нас в семье многое от прадедов сохранилось: и мебель, и посуда, и иконы, и столовое серебро, — в голосе у бабки прорезалась гордость, глаза заблестели, потом она глянула на свое бывшее жилье и снова сникла. — Все у меня в доме осталось, дочка за соседа замуж вышла, у них свое было, ничего не перевозили. Два месяца назад поехали в деревню, родню зятя навестить, вернулись, а тут пожар. И все, что годами берегли, пропало подчистую. Лучше бы я согласилась в музей отдать, из семьи бы ушло, да хоть уцелело, люди глядели бы да радовались.

— Вам предлагали в музей отдать? — мгновенно насторожился Вадька.

— Как же, предлагали, — охотно ответила старушка. — Приходил от них мужчина, не старый, но и не молодой, деловитый такой, обходительный, говорил, заменят на новую мебель, а нашу чтобы им в… — как он сказал? — а вот, в экс-по-зи-цию, показывать, значит. Я, дура, отказалась, вещи-то наши, семейные, думала, еще внуки мои им порадуются, а выходит, зря, теперь уже никто не порадуется. Видно, так бог судил, его воля.

— Скажите, пожалуйста, а когда к вам из музея приходили?

— Да недели за две до пожара, прямо как чувствовали.

Мурка и Вадька переглянулись. Поблагодарив старушку, они отправились дальше. Через три часа непрерывной беготни они снова сидели на террасе уже другого кафе и, потягивая фанту, в ошеломлении глядели на составленный ими список.

— И что, никто, кроме нас, ничего не замечал? — изумленно спрашивала Мурка.

— Так ведь никто, кроме нас, и не пытался сопоставлять, — резонно возразил Вадька. — Смотри, как у них все чисто получалось: первый случай: сгорел дом. Вроде как очевидный несчастный случай, дом сгорел со всем содержимым, а был ли там антиквариат во время пожара или исчез раньше, кто станет выяснять. За две недели до происшествия старуху навестил работник музея, и голову даю на отсечение, что это был Спец. Второй случай: старичок и его коллекция резных лавок. Пошел дедушка за хлебушком, возвращается, а гараж, где он свои сокровища держал, взрывом по кирпичику разнесло вместе со стареньким «Запорожцем» и, видимо, вместе с лавками. Во всяком случае от коллекции даже щепок не осталось. От всего остального обломки есть, а от лавок нет. Почему гараж взорвался, неизвестно, может, бензин подтек, только сотрудник музея приходил дней за десять до взрыва. Симпатичный, немолодой, вежливый, деловитый. Случай номер три: тетенька-художница. Она антиквариат по-настоящему собирала, полная квартира ценностей. Уехала пейзажи рисовать, а в ее отсутствие к ней вломились наркоманы, забрали деньги, технику, украшения, всю обстановку раскурочили и подожгли. И правда, много обгорелого дерева, но ведь никто не проверял, то самое дерево или дрова из ближайшей поленницы? Музей организовывал выставку ее работ, к ней заезжал их сотрудник, помогал отбирать картины. Описание: немолодой, высокий, темноволосый с проседью, вежливый, деловитый. Очень знакомое описание. И заметь, всюду либо взрыв, либо пожар, а известный нам член банды Кислый у ментов проходит как подрывник. И всюду совершенно типичные несчастные случаи, никому и в голову не приходило, что они могут быть подстроены. Если бы мы тогда случайно к Грезе Павловне не зашли и не обнаружили взрывное устройство, тоже все сошло бы за случайность: взрыв газа в квартире одинокой старушки.

— Хуже всего четвертый случай, — тяжело вздохнула Мурка. — Как думаешь, они убили генеральшу? — Она с надеждой заглянула Вадьке в глаза.

— Боюсь, что убили, — Вадька глядел на нее виновато, как будто именно он допустил гибель человека. — Смотри, соседка говорит, что генеральше от мужа досталась куча всяких дорогих вещей, мебель у нее старинная, из ценных пород дерева. Все знали, что генеральша живет одна и ни с кем не общается, кроме нескольких подруг. Вдруг она распродает свои сокровища и вроде бы уезжает невесть куда к неожиданно объявившимся родственникам. Друзья и соседи узнают об этом не от нее самой, а почему-то от музейного эксперта, помогавшего при продаже имущества. Эксперт немолодой, высокий, темноволосый с проседью, вежливый, деловитый.

— Гад! — с ненавистью процедила Мурка. — Бедная женщина, погибнуть из-за мебели! И пуделька ее жалко, так скулит все время. Хоть бы соседка его не прогнала!

— Не прогонит, она к нему привязалась. Ну что, еще два адреса осталось, давай быстренько сходим?

Мурка зябко повела плечами:

— Ужасно не хочется идти, ничего ведь хорошего не найдем. Ну хоть выясним: оставшихся двоих сожгли или взорвали?

Дата добавления: 2015-10-16