Третье действие

(Мизансцена конца Второго действия. Раннее утро. Чио-Чио-Сан по-прежнему стоит неподвижно и глядит наружу. Сын спит, опрокинувшись на по­душку; спит и Сузуки, наклонившись вперёд. Становится всё светлее. Восходит солнце. Сузуки просыпается.)

СУЗУКИ

Уж солнце!..

(Встаёт, подходит к Чио-Чио-Сан и похлопывает её по плечу.)

Чио-Чио-Сан...

ЧИО-ЧИО-САН

(вздрогнув)

Придёт, придёт, наверно.

СУЗУКИ

Идите, отдохните; вы устали.

Когда придёт он, я позову.

(Чио-Чио-Сан берёт спящего сына на руки.)

ЧИО-ЧИО-САН

Спи, спи, мой милый, спи, мой дорогой.

Сам бог с тобою, печаль же всё со мной.

Узнаешь ты далекий край.

Спи, мой бесценный.

(Уходит с сыном на руках.)

СУЗУКИ

Бедная Баттерфляй!

(Склоняется перед изображением Будды.)

ЧИО-ЧИО-САН

(за сценой)

Спи, спи, мой милый, мирно почивай.

За морем дальним узнаешь чудный край...

СУЗУКИ

Бедная Баттерфляй!

(Раздаётся стук в дверь.)

Не он ли?

(Раздвигает рамы в глубине комнаты и, увидев Пинкертона и Шарплеса, вскрикивает от удивления. Пинкертон и Шарплес тихо входят.)

ШАРПЛЕС

Тсс!

ПИНКЕРТОН

Тише! Тише!

ШАРПЛЕС

Тише! Тише!

ПИНКЕРТОН

(к Сузуки)

Не разбуди.

СУЗУКИ

Она очень устала.

Всю ночь здесь вместе с сыном стояла, вас поджидая.

ПИНКЕРТОН

Как вы узнали?

СУЗУКИ

В течение трёх лет ни один пароход к нам не пришёл,

чтоб Баттерфляй не разглядела названья и флага.

ШАРПЛЕС

(к Пинкертону)

Говорил я?

СУЗУКИ

(к Пинкертону)

Сказать ей?

ПИНКЕРТОН

Нет, погоди.

СУЗУКИ

Посмотрите!

Вчера убрала для вас весь дом свой цветами.

ШАРПЛЕС

(к Пинкертону)

Говорил я?

ПИНКЕРТОН

(смущённо)

Бедняжка!

(Сузуки выглядывает в сад.)

СУЗУКИ

Но кто же это?

Она с вами?..

Эта дама!..

ПИНКЕРТОН

Тише!

СУЗУКИ

Но кто ж она?

ШАРПЛЕС

(к Пинкертону)

Лучше прямо сказать ей.

СУЗУКИ

Да кто ж она?

ПИНКЕРТОН

(смущённо)

Она с нами пришла.

СУЗУКИ

Да кто ж она?

ШАРПЛЕС

Его супруга.

(Сузуки, поднимает руки к не­бу, потом бросается на колени и припадает лицом к земле.)

СУЗУКИ

Ах! Души предков святые!

Солнце скрылось, и день погас!

Ах! День погас!

(Шарплес поднимает Сузуки.)

ШАРПЛЕС

Пришли мы нарочно в это время,

чтоб видеться с тобою, Сузуки,

и просить нам помочь в этом деле и дать совет.

СУЗУКИ

(в отчаянии)

Что делать?

Не знаю!

(Пинкертон, волнуясь, ходит по комнате. Шарплес отводит Сузуки в сторону.)

ШАРПЛЕС

Того, что здесь случилось, невозможно исправить,

но без помощи всё же ребенка грех оставить.

Эта святая, всё забывая, малютку хочет в семью принять.

Ты успокойся, ты успокойся, её не бойся и сюда приведи.

Ведь не минует Баттерфляй огорченья.

Лучше ей, без сомненья, самой с этой дамой объясниться.

Успокойся, её не бойся, иди скорее, её сюда приведи.

ПИНКЕРТОН

(про себя)

О, как пахнут цветы, яд мне в сердце льют!

Грустно видеть этот дом.

С виду прежним остался любви приют,

но холод смерти кругом.

(Замечает свой портрет.)

Вот и портрет мой.

Уже прошло три года, прошло три долгих года,

как в ожиданье часы считала, любя и веря.

СУЗУКИ

(к Шарплесу)

Что мне делать?

Вы хотите, чтоб с сыном мать рассталась!

О, души предков святые!

Бедная! Солнце её зашло.

Ах! Солнце скрылось, и день погас!

ШАРПЛЕС

Ну, иди же к ней!

ПИНКЕРТОН

(к Шарплесу)

Нет сил остаться здесь...

СУЗУКИ

Что мне делать?

(Уходит в сад.)

ПИНКЕРТОН

Шарплес, я там буду ждать вас.

ШАРПЛЕС

Всё это я предвидел.

ПИНКЕРТОН

Как-то известье примет бедняжка?

Что сделал я, о боже!

Как больно мне, как тяжко!

ШАРПЛЕС

А помните, в день свадьбы

я вам сказал: «Смотрите,

бедняжку не погубите,

ведь любит вас она».

Да, я был пророком.

Здесь, отдавшись вся надежде,

ждёт вас, и вам, как прежде, она верна.

ПИНКЕРТОН

Да, всё теперь мне ясно, принёс я ей мученья.

Сознанье моего преступленья

вечно будет со мной... вечно со мной!

Да!

ШАРПЛЕС

Идите.

Она всю правду узнает от меня.

ПИНКЕРТОН

(грустно)

Прощай, мирный мой приют, полный счастья прошлых дней...

Передо мною будет вечно взор её грустных очей.

ШАРПЛЕС

Увы, я был пророком, предвидел конец.

Вы сами убедились теперь в своей вине.

Идите.

Всё уладить я помогу.

ПИНКЕРТОН

Прощай, мирный мой приют...

Как стыдно, горько мне!

Ах, как стыдно, горько мне!

Слёзы душат и жгут.

Прощай же!

Мне тяжко... я не могу!

Ах! Как трус, я бегу!

(Жмёт Шарплесу руку и быстро уходит. Шарплес грустно качает головой. Из сада входит, опустив голову, Сузуки, за ней идёт Кэт Пинкертон. Кэт останавливается внизу у террасы.)

КЭТ

(к Сузуки)

Всё так и скажешь?

СУЗУКИ

(подавленно)

Скажу ей.

КЭТ

Советуй ей, чтоб сына отдала мне.

СУЗУКИ

Скажу ей.

КЭТ

Я любить его буду.

СУЗУКИ

Я верю.

Но ведь с ней надо мне одной остаться,

чтобы всё сказать ей.

Боже, что теперь будет с нею!

Что будет с нею!

ЧИО-ЧИО-САН

(за сценой)

Сузуки!

Сузуки!

Что ж нейдёшь ты, Сузуки?

(Показывается у приотворённой двери. Кэт, чтобы не быть замеченной, удаляется в сад.)

СУЗУКИ

Я здесь...

Молилась и убирала в доме...

(Бросается к Чио-Чио-Сан, чтобы помешать ей войти.)

Нет!.. Нет!.. Нет!..

Нет!.. Нет!.. Не входите!.. Нет!..

Нет!.. Нет!..

(Чио-Чио-Сан стремительно входит, отстранив Сузуки, и ходит по комнате в большом волнении.)

ЧИО-ЧИО-САН

Он здесь... он здесь...

Иль он не слышит?

Он здесь... он здесь...

(Замечает Шарплеса.)

Вот и консул тут...

(Испуганно ищет Пинкертона.)

Да где же? Где он?

(Заглядывает всюду, в каждый уголок, в маленький альков и за ширму, с испугом озирается кругом.)

Ушёл?

(Видит в саду Кэт и пристально смотрит на Шарплеса. Сузуки плачет.)

Что за дама?

Что надо ей?

Все умолкли!

(к Сузуки)

О чём ты плачешь?

(Шарплес подходит к Чио-Чио-Сан.)

Нет!..

Прошу вас, ни слова... ни слова...

Словом одним вы убить меня можете...

(к Сузуки)

Ты, Сузуки, единственный друг мой, и ты в слезах!

Так шепни на ушко мне лишь «да» иль «нет» тихонько.

Жив он?

СУЗУКИ

Да.

(Чио-Чио-Сан, словно получив смертельный удар, застывает.)

ЧИО-ЧИО-САН

Но прийти сюда не желает?

Что же? Что же молчишь, коль знаешь?

СУЗУКИ

Не придёт.

ЧИО-ЧИО-САН

(холодно)

Но он вернулся?

СУЗУКИ

Да.

ЧИО-ЧИО-САН

Ах! Эта дама...

Отчего мне так страшно?..

Так стало страшно?..

ШАРПЛЕС

Ваших бед то причина, но ни в чём не повинна...

Вы простите ей.

ЧИО-ЧИО-САН

А! Понимаю!

Значит, кончено всё!

Всё вдруг погибло!

Ах!

ШАРПЛЕС

Успокойтесь.

ЧИО-ЧИО-САН

Но чего же ей надо?

(в отчаянии)

Пришла за сыном?

ШАРПЛЕС

Сына отдайте, для его же блага.

ЧИО-ЧИО-САН

Ах! С ним расстаться! С ним расстаться!

И навсегда...

Ах, сын мой!

Пусть так!

Покориться – мой долг!

(Из сада появляется Кэт и подходит к Чио-Чио-Сан.)

КЭТ

Простите ли меня вы, Баттерфляй?

ЧИО-ЧИО-САН

Знайте, под сводом небесным

ваше счастье ни с чьим не сравнится.

Будьте ж счастливы и не жалейте меня.

КЭТ

(к Шарплесу)

Жаль её, бедняжку!

ШАРПЛЕС

От души её жаль!

КЭТ

А сына мне отдаст?

ЧИО-ЧИО-САН

(торжественно)

Отца воля священна.

Пусть сам придёт за сыном.

Через час поднимитесь к нам на гору.

(Сузуки провожает Кэт и Шарплеса. Чио-Чио-Сан, пла­ча, падает на пол. Сузуки старается успокоить её.)

СУЗУКИ

Ах! Точно пойманная мушка,

бедное сердце бьётся в груди!

(Чио-Чио-Сан понемногу приходит в себя.)

ЧИО-ЧИО-САН

Больно мне видеть свет!

Весну мне видеть больно!

Закрой всё!

(Сузуки сдвигает рамы, и комната остаётся почти в полной темноте.)

А где же мой мальчик?

СУЗУКИ

Играет...

Позвать к вам?

ЧИО-ЧИО-САН

Пусть играет там,

пусть играет там...

И ты к нему иди.

СУЗУКИ

(плача)

Я не уйду.

ЧИО-ЧИО-САН

Иди! Иди! Это приказ мой!

(Поднимает Сузуки, которая плачет навзрыд, и вытал­кивает её в дверь, затем становится на колени перед изображением Будды и остаётся неподвижной, погру­жённая в грустные мысли. Потом идёт к шкафу, вынимает белый шарф и перекидывает его через ширму, затем снимает со стены кинжал. Благоговейно держа кинжал обеими руками за рукоятку и за остриё, целует его и читает вычеканенные на лезвии слова.)

«С честью тот умирает,

кто с бесчестьем мириться не желает».

(Прикладывает кинжал сбоку к горлу. Дверь в смежную комнату отодвигается, и видна рука Сузуки, которая толкает сына к Чио-Чио-Сан. Сын бежит с поднятыми ручонками. Чио-Чио-Сан роняет кинжал, бросается к сыну и сжимает его в объятьях.)

Ты? Ты? Ты?

Ты? Ты? Ты? Ты?..

Моя надежда, любовь, и жизнь, и радость!

Ты цветок мой весенний!

(Прижимает к себе голову сына.)

Ты не знаешь, милый, что мама

вот за эти глазки идёт на смерть,

чтоб отпустить тебя туда, за море,

и чтоб твоё сердечко, как подрастёшь ты,

обо мне не терзалось.

А я, я иду далёко, в безмолвие нирваны.

Так в последний разок взгляни на маму ты подольше,

хоть одну черту запомни!

Ах, гляди, гляди, мой милый!

Прощай, мой милый, прощай!

Да! Помни маму!

(Сажает сына на циновку, даёт ему в руки американский флаг и куколку и осторожно завязывает ему глаза. Потом поднимает кинжал и, не спу­ская глаз с сына, идёт за ширму. Слышен звук па­дения кинжала, и белый шарф исчезает за ширмой. Чио-Чио-Сан появляется из-за ширмы и, шатаясь, на­правляется к сыну, вся закутанная в белый шарф; слабо улыбаясь, она приветствует сына рукой и, дойдя до него, находит в себе силы обнять его; потом падает рядом с ним.)

ПИНКЕРТОН

(за сценой)

Баттерфляй!

Баттерфляй!

Баттерфляй!

(Вместе с Шарплесом вбегает в комнату, и оба бросаются к Чио-Чио-Сан. Она слабым движением указывает на сына и умирает. Пинкертон опускается на колени, Шарплес берёт ребёнка на руки и, рыдая, целует его.)

Дата добавления: 2015-10-16