Исторические условия развития

Испания вступила на путь строительства культуры Возрож­дения и создания светского, гуманистического театра позже Ита­лии. По своему общему характеру театр испанского Ренессанса сильно отличается от итальянского театра. Чуждый уче­ному академизму, игравшему такую большую роль в истории итальянского театра, испанский театр нес идеи живого, творче­ского гуманизма, выраставшего из недр народной жизни, отра­жая ее специфические особенности и противоречия.

В испанском гуманизме проявился мужественный дух испан­ского народа, воспитанный пятью веками борьбы против арабов (мавров), утвердившихся на Иберийском (Пиренейском) полу­острове в начале VIII века. Эта многовековая героическая борь­ба испанского народа за свободу и независимость родины назы­вается Реконкистой (дословно—«отвоевание»). Реконкиста ока­зала огромное влияние на формирование испанского народного характера, на воспитание в народе духа благородной граждан­ственности и боевой инициативы. В ходе Реконкисты испанскому народу удалось не только добиться освобождения от арабских захватчиков, но в борьбе с собственными феодальными сеньора­ми завоевать значительные социально-политические права.

Непрерывные войны, необходимость защиты и хозяйственно­го освоения освобождаемых от арабов территорий заставляли королей в отдельных областях полуострова (в первую очередь в Кастилии) идти на значительные уступки крестьянству и горо­дам. Крестьянство объединяется в боевые союзы и выступает совместно с городами в защиту своих вольностей и прав. На

–первом этапе Реконкисты (XII—XIII вв.) возникают на отвоеванных у мавров землях бегетрии '— самоуправляющиеся крестьянские общины, которые вели самостоятельное хозяйство, создавали ополчения и выступали против феодальных сеньоров,. Приобретая к концу XI и особенно в XII веке массовый харак­тер, крестьянские восстания ускоряют процесс освобождения испанского крестьянства от крепостной зависимости. В то же время города становятся опорными пунктами военного продвиже­ния на юг; растет их материальное могущество, а также их по­литическая сила. Города объединяются в союзы (эрмандады), получающие большое значение в XIII веке. Они заключают со­глашения с королями, как равные с равными, и диктуют им свою волю. В представительных собраниях сословий (кортесах), со­стоящих из уполномоченных от дворянства, духовенства и горо­дов, руководящая роль принадлежит последним. Таким обра­зом, в ходе Реконкисты испанское крестьянство освобождается от крепостной зависимости гораздо раньше, чем где бы то ни было в Европе, а в городах устанавливается такое демократическое управление, какого в то время не знала вся остальная Европа.

Ведущая роль Кастилии в войнах Реконкисты была обуслов­лена соотношением классовых сил в Испании, которое привело к явному перевесу городских сословий и крестьянства над фео­далами. Завоевание в XIII веке Кастилией Андалусии и Араго­ном Валенсии дало возможность этим государствам овладеть богатейшими источниками средств производства. В их руки по­пали земли, издавна являвшиеся житницей южной Испании. Ими были завоеваны испанско-мавританские города, старинные центры с высокоразвитым ремесленным производством.

Объединение отдельных областей полуострова диктовалось быстрым ростом материального производства. Экономическое развитие страны создало к концу XV века предпосылку для централизации страны. В 1469 году династический брак Изабел­лы Кастильской с Фердинандом Арагонским привел к слиянию Кастилии и Арагона и тем самым к образованию единого испан­ского национального государства. Его укреплению содействовало победоносное завершение Реконкисты в 1492 году, когда была взята Гранада, последний оплот мавров на полуострове. Однако даже после политического объединения страны Испания остава­лась конгломератом областей, экономически между собой не свя­занных и подчас сильно разнящихся по своему социально-поли­тическому строю, быту и даже языку. По словам Маркса, «в эпоху европейского Возрождения по своему быту север Испа­нии был готским и вандальским, юг же арабским» '.

' К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. X, стр. 719. 256

–Главную услугу растущей мощи абсолютизма оказал «резкий антагонизм классов — дворянства и горожан», который помог королю Карлу I «унизить тех и других»¹. Опираясь на дво­рянство, Карл I (1516—1556) прежде всего сокрушил могуще­ство эрмандад, а затем приступил к сокращению других приви­легий городов. В ответ на это в 1520 году началось широкое восстание горожан, которое было последним выступлением испан­ских городов против абсолютизма. Это восстание потерпело поражение 23 апреля 1521 года при Вильяларе.

Поражение при Вильяларе сыграло огромную роль в даль­нейших судьбах Испании. Отныне были уничтожены старинные испанские вольности, нарождающейся испанской буржуазии был нанесен сокрушительный удар. С этих пор испанская буржуазия стала влачить жалкое существование. В то же время крупные крестьянские восстания напугали феодалов и сплотили их во­круг королевской власти. С каждым годом абсолютизм за­воевывал все новые позиции. Народ оказался бессилен: инкви­зиция изымала из его среды лучших людей, попы и монахи одурманивали его религиозным фанатизмом, разжигали в нем расовую ненависть.

Католическая церковь, теснейшим образом связанная с фео­дальной знатью и совместно с ней принимавшая участие в управ­лении государством, достигла вершины своего могущества после создания в 1480 году инквизиции. С этого времени испанская «церковь превратилась в самое страшное орудие абсолютизма» ². В ее руки переходило все имущество сжигаемых ею «ерети­ков». Потоки золота, которые текли из Америки, шли не на раз­витие промышленности, торговли и сельского хозяйства, а на постройку храмов и монастырей. Гранды (крупные феодалы) со­стязались с короной в деле обогащения обителей монашеских орденов, которые накопили значительные богатства и земельные владения. Духовное поприще предоставляло чрезвычайно боль­шие выгоды и перспективы.

В этом государстве, которое препятствовало всеми средства­ми капиталистическому развитию, труд считался зазорным. Пер­вый параграф дворянского статута внушал презрение к полезно­му труду. Испанский идальго неохотно занимался земледелием; он предпочитал военное дело или жизнь в Америке.

Отличительная особенность испанского абсолютизма заклю­чалась в том, что он не имел под собой достаточной экономиче­ской базы. При крайней слабости национальной промышленности и торговли, которую душили абсолютизм и церковь, американ-

' К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. X, стр. 720. * Гам же.

–ское золото проходило через Испанию, не задерживаясь в ней надолго. В то время, как в Англии колониальный грабеж создал основу крупной промышленности, в Испании он служил только для закупки за границей тех продуктов, которые национальное хозяйство не было в состоянии производить. Все промышленное производство Испании находилось в руках иностранцев.

В этих условиях испанское государство уже во второй поло­вине XVI века стало клониться к упадку. Причины, приведшие к этому, указаны Марксом: «XVI век был эпохой образования великих монархий, которые повсюду воздвигались на развали­нах враждовавших между собой феодальных классов: аристокра­тии и городов. Но при этом в других крупных государствах Европы абсолютная монархия выступает в качестве цивилизую­щего центра, в качестве основоположника национального един­ства... Напротив, в Испании аристократия приходила в упадок, не потеряв своих самых вредных привилегий, а города утратили свою средневековую мощь, не получив современного значения» '.

Хотя объединение страны и последовавшие за ним «великие открытия» создали предпосылки для мощного экономического развития, политика абсолютизма была направлена на поддержа­ние паразитических сословий — аристократии и духовенства, — в руках которых оказались важнейшие производительные силы страны. Феодальная аристократия была владелицей всех земель; она богатела в колониальных походах, найдя дополнительные источники дохода в виде драгоценных металлов в новооткрытых землях, и потому не была заинтересована в развитии капитали­стического хозяйства, которое отразилось бы отрицательно на ее привилегиях.

Католической церкви принадлежали огромные неотчуждаемые земли, которые она эксплуатировала на феодальных началах. Естественно, что она тоже опасалась губительной для нее капи­талистической системы производства.

В силу указанных причин Испания не могла завоевать себе место на европейских рынках. Обладая ценным сырьем, она не создала своей суконной промышленности. Этому препятствовал могущественный союз феодалов-овцеводов (так называемая Места)., созданный еще в XIII веке. Места препятствовала развитию отечественной текстильной промышленности, так как была заинтересована в экспорте шерсти. Сокрушительные удары промышленности и сельскому хозяйству нанесли жестокие пре­следования испанским правительством евреев (в конце XV века) и морисков (крещеных потомков мавров), занятых торгово-про­мышленной деятельностью. Даже в XVI веке города продол-

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. X, стр. 721. 258

–жали сохранять средневековый уклад, а в деревне над крестьян­ством попрежнему тяготел феодальный гнет, хотя формально крепостничество уже давно перестало существовать.

Политика испанского абсолютизма тяжело отражалась не только на судьбах крестьян и ремесленников, но и на положении мелкопоместного дворянства, идальгии. Во времена Реконкисты многочисленное рыцарство было занято военным делом, которое являлось его основной профессией. По окончании Реконкисты оно нашло себе применение частично в колониальных походах, ча­стично в военных экспедициях Карла I. Но добыча серебра и золота обогащала только верхушку дворянства и ничего не да­вала рядовым идальго. Мелкое дворянство в своем экономиче­ском бытии мало отличалось от крестьян и ремесленников. Одна­ко презрение к труду, сознание сословного превосходства тол­кало его в объятия аристократии и не давало «унизиться» до простонародья. Противоречивое положение идальгии получило воплощение в карикатурном типе нищего и голодного, но непо­мерно спесивого дворянина, который появляется уже во второй половине XVI века в плутовской повести «Ласарильо с берегов Тормеса».

Наряду с губительной политикой абсолютистского правитель­ства в области хозяйства огромным тормозом в развитии страны являлась католическая церковь. Весь ход Реконкисты, которую церковь объясняла верующим как борьбу христиан с «невер­ными», давал ей возможность внушать массам, что исторические судьбы испанского народа теснейшим образом связаны с цер­ковью. Эта идея легла в основу внутренней и внешней политики испанских королей, начиная от Фердинанда и Изабеллы. Инкви­зиция вторгалась в торговлю, морское дело, искусство; никто не мог уйти из-под ее власти. Влияние церкви было господствую­щим в области обучения и воспитания: университеты находи­лись под неусыпным контролем доминиканских монахов.

Для Карла I, избранного в 1519 году германским импера­тором Карлом V, Испания была только одной из стран, входив­ших в состав обширной Габсбургской империи, но страной наи­более богатой благодаря золоту, притекавшему из ее заморских владений. Все его царствование было заполнено беспрерывными войнами с турками и с «отпавшими» от католицизма странами. Церковь поощряла военные походы Карла V, расценивая их как продолжение войн «за веру», которые велись в это время.

Филипп II (1556—1598) продолжал политику своего пред­шественника, но в таких условиях, когда основы народного хо­зяйства были уже окончательно подорваны. Он превратил Испа­нию в форпост католической реакции в Западной Европе; его помощью пользовались австрийские Габсбурги в борьбе с про-

17* 259

–тестантами. Испанские инквизиторы и солдаты действовали огнем и мечом в «еретических» Нидерландах. Филипп оказывал помощь французским католикам во время религиозных войн XVI века. Английская королева Мария Кровавая опиралась на Филиппа II, ведя борьбу с протестантами в Англии. Государство находилось в состоянии банкротства; покрыть огромный дефи­цит невозможно было ни доходами от американских рудников, ни за счет все большего увеличения налогов, обременявших вко­нец разоренное население. Насильственное выколачивание средств, проводимое в Нидерландах под видом истребления «ере­си», вызвало там восстание, с которым был бессилен справиться даже кровавый герцог Альба. В Испании промышленность нахо­дилась в руках иностранцев, не заинтересованных в развитии на­родного хозяйства; иностранцы (фламандцы и генуэзцы) держа­ли в своих руках также и испанскую торговлю.

Со времени воцарения Филиппа III (1598—1621) испанские короли перестали сами заниматься управлением государством. Филипп III передал всю власть сначала герцогу Лерма, а затем герцогу Уседа. С этих пор началась власть временщиков, спе­кулировавших доходными должностями и пускавших в ход для своего обогащения кражи, хищения, обман. Сам король интере­совался только турнирами, религиозными процессиями и боями быков. Расходы на содержание расточительного двора все уве­личивались, вопреки требованиям кортесов соблюдать экономию.

Испания глухо волновалась. Хотя выражение общественного мнения было крайне затруднено, насмешки над фаворитом и его приближенными быстро передавались из уст в уста.

В большом количестве появляются трактаты, в которых за абстрактной схоластической формой ощущается чувство тревоги за судьбу страны, управляемой «дурными советниками» (вре­менщиками).

Огромный опыт борьбы, накопленный испанским народом в боях с арабскими захватчиками и с местными феодалами, неис­требимый дух вольнолюбия, окрепший в этой борьбе, вдохно­вляют народ и в эту мрачную эпоху его истории. Беспример­ному гнету абсолютизма он противопоставлял свою упорную волю к свободе и независимости, церковному мракобесию — порывы к светлой и радостной жизни. Память о добытых в эпоху Реконкисты вольностях продолжала жить в испанском народе. На протяжении XVI, XVII, даже XVIII веков отдельные обла­сти продолжают борьбу за эти вольности. Это обстоятельство оказало решающее влияние на весь ход исторического развития испанского народа и наложило сильный отпечаток на его куль­туру. Энгельс указал в письме к П. Эрнсту на особенность ка­стильского крестьянства, успевшего освободиться от крепостной

–зависимости раньше, чем крестьяне других европейских стран. «Норвежский крестьянин никогда не был крепостным, и это дает всему развитию, подобно тому, как и в Кастилии, совсем другой фон»¹. Потому так жизненны и правдивы образы вольнолюби­вых испанцев в испанской литературе и театре — от националь­ного героя Сида (XII в.) до крестьянина Педро Креспо из «Саламейского алькальда» Кальдерона (XVII в.).

Испанский эпос реалистичнее, чем французский; в нем отсут­ствует элемент чудесного, слабее выражены рыцарские мотивы,-принцип чести имеет не феодальный, а народный, демократиче­ский характер. Раннее появление в испанской литературе полити­ческой и антиклерикальной сатиры (XIV— XV вв.), широкое развитие народно-песенного творчества (так называемых роман­сов) с его реализмом и вольнолюбием убедительно показывают, что демократические и реалистические тенденции, получившие полный стимул к своему развитию в период Реконкисты, оказа­лись органическими элементами культуры испанского народа, и их не в силах были вытравить из его сознания ни враждебная народу политика испанского абсолютизма, ни террор католиче­ской церкви.

Особая роль выпадает в Испании на долю театра, единствен­ного места, где могли собираться люди из разных слоев общест­ва, в первую очередь принадлежавшие к плебейским элементам или мелкому дворянству. Пора наивысшего расцвета испанского театра отмечена гением Лопе де Вега и наиболее выдающихся его последователей.

Если абсолютизм и церковь вытравляли из народа дух са­мостоятельности и веры в свои силы, то театр поддерживал его героические традиции, свободолюбивый и патриотический дух народных масс. Испанский театр выступал в защиту человека и его достоинства, ополчался против тирании, сословных предрас­судков, «домостроевской» морали, против неравенства мужчин и женщин, внушал человеку веру в возможность счастья, укреп­лял дух бодрости и жизнерадостности. Театр говорил языком близким и понятным народу. И если в творчестве отдельных дра­матургов нашли отражение феодально-католические воззрения, то это все же не изменило общего хода развития драматургии, которая в своих лучших образцах была носительницей демокра­тических традиций, прогрессивных, гуманистических идей.

История испанского театра XVI — XVII веков может быть разбита на три периода. Первый период охватывает время от завершения войн Реконкисты (1492) до смерти Карла V (1556). Этот период в истории испанского театра ознаменовал

'К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXVIII, стр. 221.

–возрождением светского театра, подвергавшегося во время воин с маврами беспрерывным преследованиям церкви и, по существу, лишенного благоприятных условий для своего существования и развития.

Второй период охватывает царствования Филиппа II и Фи­липпа III, то есть время от 1556 до 1621 года. В экономической и политической областях это было время начинающегося упадка Испании, когда стали заметны «все позорные симптомы медлен­ного разложения, напоминающие худшие времена Турецкой империи» '. Однако в этот же период с особой силой проявляется энергия народа, дух которого не сломили ни восьмивековое вла­дычество мавров, ни абсолютистская власть. Это было время становления и расцвета национального театра — от первого про­фессионального актера и драматурга Лопе де Руэда до великого Лопе де Вега.

Третий период развития испанского театра начинается с 1621 года (вступление на престол Филиппа IV) и тянется до конца столетия. Время это в области экономической и политиче­ской жизни страны отмечено катастрофическим хозяйственным упадком и полным бессилием королевской власти остановить этот процесс. В области искусства театра этот период связан с отхо­дом от гуманистических ренессансных традиций. Ведущее место занимает драматургия Кальдерона, его учеников и подражате­лей. Творчество этих драматургов при наличии в нем некото­рых черт классической испанской драмы в основных, главных своих чертах носит антиренессансный, антигуманистический характер.

Дата добавления: 2015-10-16