Января, понедельник, час ночи, королевская опочивальня

Только что повесила трубку после разговора с Майклом. Я должна была ему позвонить. У меня просто не было выбора. Должна же я выяснить, что он хочет на день рождения. Я знаю, что это нечестно – спрашивать, что человек хочет в подарок, но я правда не могу придумать, что ему подарить. Конечно, если бы я была кем-то вроде Кейт Босуорт, я бы уж точно выбрала что-нибудь замечательное, что-то вроде очаровательного браслета, собственноручно сплетенного из морских водорослей или бисера.

Но я не Кейт Босуорт. И я даже не умею плести. О, ГОСПОДИ, Я ДАЖЕ НЕ УМЕЮ ПЛЕСТИ!!!!!!!!!

Я просто обязана подарить ему что-нибудь замечательное, раз уж я забыла поздравить его. И вообще, у него не девушка, а обуза в виде бездарной чудилы-принцессы, вместо страстной Кейт Босуорт, которая умеет кататься на волне, плести веночки, которая достигла самоактуализации и у которой не вылезают прыщи. Я должна подарить ему что-то совершенно сказочное, чтобы он забыл, что я всего лишь грызущая ногти первокурсница, которую угораздило родиться в королевской семье.

Конечно же, Майкл сказал, что ему ничего не нужно, кроме меня (ах, если бы только я могла в это поверить!!!!!!!!), и что он увидит меня через восемь дней, и это самый лучший подарок.

Это может означать, что он и в самом деле влюблен в меня, а не просто любит меня как друга. Само собой, надо еще посоветоваться на этот счет с Тиной, но мне кажется, что все говорит ЗА!

Конечно, это он только говорит так. Ну, что ему ничего не надо на день рождения. Нужно выбрать ему что-нибудь. Что-то очень замечательное. Вот только что?

В любом случае, у меня был важный повод позвонить ему. И я позвонила не только для того, чтобы услышать его голос и все такое. Я еще не так далеко зашла.

Ой, ну ладно, может, и зашла. А что я могу поделать? Я люблю Майкла с тех пор, как… да нет, всю жизнь! Мне нравится, как он произносит мое имя. Мне нравится, как он смеется. Нравится, как он спрашивает мое мнение, как будто ему на самом деле интересно, что я думаю (видит Бог, здесь больше никто моим мнением не интересуется. Вот, например, сделаешь предложение, от которого может быть реальная экономия воды, – отключать дворцовый фонтан на ночь, ведь все равно никто его ночью не видит, так нет же, все делают вид, что заговорила музейная статуя в рыцарских доспехах).

Ну ладно, скажем так, все, кроме папы. Но я здесь вижу его гораздо реже, чем когда он был в Нью-Йорке, и все из-за того, что он очень занят: то заседает в парламенте, то участвует в яхтенной регате и ухлестывает за «Мисс Чешская Республика».

Как бы то ни было, мне нравится разговаривать с Майклом. Что в этом такого? Он ведь мой парень, в конце концов.

Ах, если бы я была достойна его! Учитывая, что я забыла о его дне рождения, не знаю, что подарить, и вообще не отличаюсь талантами, как он вообще мной заинтересовался?!

И вот, значит, мы собираемся попрощаться после совершенно очаровательной беседы об Ассоциации оливковых магнатов и новой рок-группе, которую собирается создать Майкл (он такой талантливый!), и о том, не слишком ли вызывающим будет ее название «Фронтальная Лоботомия». И я только-только набралась смелости сказать: «Я соскучилась» или «Я люблю тебя», дав таким образом и ему возможность сказать мне в ответ что-нибудь в этом роде, как услышала, что Лилли требует дать ей трубку.

Майкл сказал: «Отстань», но Лилли продолжала вопить: «Мне нужно поговорить с ней. Я только что вспомнила кое-что очень важное».

Тогда Майкл сказал: «Только не говори ей», и у меня екнуло сердце, потому что я подумала, что Лилли вдруг вспомнила, что Майкл у меня за спиной все-таки встречается с какой-нибудь Анн-Мари. И не успела я ничего сказать, как Лилли в борьбе завладела трубкой (я услышала, как застонал Майкл, похоже, что от боли, видимо, Лилли пнула его) и тут же заявила:

– Господи, я совсем забыла спросить. Ты видела это?

– Лилли, – сказала я, поскольку даже на расстоянии восьми тысяч миль я чувствовала боль Майкла – Лилли пинается очень больно. Уж я-то знаю, потому что за все эти годы мне на раз доставалось от нее. – Я знаю, ты привыкла мной распоряжаться, но тебе придется научиться делить меня со своим братом. И если для этого нам придется установить рамки в наших отношениях, что ж, мы это сделаем. Нельзя вот так вот вырывать трубку у Майкла, когда он, может быть, собирался сказать что-то важное для…

– Помолчи минутку о моем разлюбезном братце. Ты… видела… это?

– Видела что? О чем ты? – Я подумала, что, может быть, кто-то опять залез в клетку полярных медведей в зоопарке Центрального парка.

– Да о фильме, – ответила Лилли. – Про твою жизнь. Вчера по телевизору показывали. Ты что, не слышала, что о тебе сняли фильм?

Это известие меня не сильно удивило. Меня предупреждали, что обо мне снимается фильм. Но дворцовые пиарщики заверили меня, что его покажут не раньше февраля. Видимо, над нами подшутили.

Да без разницы. Все равно уже где-то бродят четыре мои биографии, на публикацию которых вообще никто разрешения не давал. Одна из них в мгновение ока стала бестселлером. Я читала ее. Не так уж интересно. Но, может, это из-за того, что я-то уже знала, чем все кончится.

– Ну? – спросила я.

Вообще-то я разозлилась на Лилли. И стоило отгонять Майкла от телефона только для того, чтобы сообщить мне про какой-то дурацкий фильм?

– Ну так вот, – сказала Лилли. – Кино. Про тебя. Там тебя изобразили застенчивой и неуклюжей.

– А я и есть застенчивая и неуклюжая, – напомнила я ей.

– Твою бабушку показали доброй и милой, вполне понимающей все твои проблемы, – продолжала Лилли. – Это самая чудовищная дезинформация, которую я видела, если не считать «Влюбленного Шекспира», где Барда представили суперменом с упаковкой пива и полным набором зубов.

– Это ужасно, – согласилась я. – А теперь можно я закончу свой разговор с Майклом?

– Ты даже не спросила, как они изобразили меня, – возмутилась Лилли, – твоего самого лучшего и верного друга.

– Как они изобразили тебя, Лилли? – спросила я, поглядывая на большие резные часы на большой резной мраморной каминной полке над большим камином в моей спальне. – Только рассказывай быстрее, а то ровно через семь часов мне предстоит завтрак, а потом конная прогулка с членами Королевского конного клуба.

– Они представили все так, словно я совсем не поддержала тебя, когда узнала про твое королевское происхождение, – практически прокричала в трубку Лилли. – Словно когда ты сделала ту дурацкую стрижку, я дразнила тебя недалекой стилягой!

– Ну, – сказала я, ожидая, когда же Лилли дойдет до сути своей тирады.

Потому что на самом деле Лилли и впрямь не особо одобряла тогда мою стрижку и принадлежность к королевской фамилии. Но оказалось, что это и есть суть ее выступления.

– Никогда я не осуждала твое королевское происхождение! – заорала она в трубку так, что я испугалась за свои барабанные перепонки и отвела трубку в сторону. – Да я во всей этой истории была твоим самым верным и надежным другом!

Это было настолько откровенной неправдой, что я даже подумала, что Лилли шутит, и начала смеяться. Но по тому, что она встретила мой смех ледяным молчанием, я поняла, что она сказала это на полном серьезе. Очевидно, Лилли обладает избирательным типом памяти, когда помнишь все свои хорошие дела и забываешь неприглядные. Как политики.

Ведь если бы Лилли на самом деле поддержала меня тогда, я бы ни за что не подружилась с Тиной Хаким Баба. Я стала подсаживаться к ней за столик в кафе в октябре только потому, что Лилли не разговаривала со мной из-за того, что я оказалась принцессой.

– Я искренне надеюсь, Миа, что твой смех вызван исключительно тем, что ты не можешь поверить, как можно было так все переврать и выставить меня не самым лучшим другом. Я знаю, что у нас в отношениях были свои подъемы и спады, но если я порой и обходилась с тобой сурово, то только потому, что считала, что ты предаешь саму себя.

– М-мм, – сказала я.

– Я собираюсь написать письмо, – продолжала Лилли, – на студию, где снимали этот злобный пасквиль, и потребовать письменных извинений. И если они мне их не представят – я подам на них в суд. И мне плевать, если надо, я дойду до Верховного Суда. Эти голливудчики думают, что могут снимать всякую туфту, а зрители все радостно проглотят. Может, с остальными этот фокус и пройдет, но я лично собираюсь бороться за более правдивое изображение реальных людей и событий. Меня этому человеку так просто не заткнуть!

Я спросила у Лилли, какому это человеку, думая, что она имеет в виду продюсера или директора, но она только повторяла: «Человеку! Человеку!», словно я умственно неполноценная.

Потом трубку снова взял Майкл и объяснил, что «человек» – это фигуральное выражение, и подобно тому, как фрейдисты во всем винят «мать», так блюзовые музыканты все беды списывают на некоего «человека». Майкл рассказал, что традиционно «человек» считается обязательно белым, преуспевающим мужчиной среднего возраста, обладающим большой властью.

Мы еще обсудили, не назвать ли группу Майкла «Человек», но потом отмели эту идею на том основании, что здесь прослеживается также некий женоненавистнический подтекст.

Семь дней до того, как я снова смогу оказаться в руках Майкла. Ах, те часы пролетят, как на крыльях!

Потом я поняла – описание «человека» как нельзя более точно подходит моему папочке! Хотя я сомневаюсь, что блюзовые музыканты имели в виду именно принца Дженовии. Насколько я знаю, папа даже ни разу не бывал в Мемфисе.

12 января, понедельник
Королевская хроника

8.00–12.00

Королевский симфонический концертный зал.

Когда кажется, что может быть, ну может быть, наконец, дела начинают идти на лад, кто-нибудь обязательно все испортит.

И как всегда, это была бабушка.

Думаю, она догадалась, что я опять всю ночь болтала с Майклом по телефону, судя по моему сонному виду. Поэтому сегодня утром, аккурат между моей верховой прогулкой с Обществом любителей конного спорта и встречей с Обществом обустройства пляжей Дженовии, бабушка усадила меня перед собой и прочитала лекцию. На этот раз не о социально приемлемых подарках мальчикам на день рождения. Сегодня лекция была о правильном выборе.

– Замечательно и прекрасно, Амелия, – начала она, – что тебе нравится этот мальчик.

– Ну еще бы! – вскричала я с праведным возмущением. – Учитывая, что ты его даже не видела никогда! И вообще, что ты знаешь о Майкле? Да ничего!

Бабушка недобро взглянула на меня.

– И тем не менее, – продолжила она, – я считаю неразумным допускать, чтобы твое увлечение этим Майклом застило тебе глаза, не позволяя разглядеть более подходящего супруга, как, например…

Я перебила бабушку и сказала, что если она сейчас назовет имя принца Уильяма, то я спрыгну с моста Девственниц.

На что бабушка сказала, что не надо казаться смешнее, чем я есть, и что я все равно никогда не смогу выйти замуж за принца Уильяма хотя бы потому, что он принадлежит к англиканской церкви. Однако есть и другие гораздо более подходящие романтические партнеры для принцессы королевского дома Ренальдо, чем этот Майкл. И бабушка сказала, что не допустит, чтобы я упустила возможность познакомиться с другими молодыми людьми только потому, что воображаю, что влюблена в Майкла. Она заверила меня, что если бы обстоятельства сложились наоборот, и Майкл оказался бы наследником трона и значительного состояния, то вряд ли он был бы столь же верным мне, как я ему сейчас.

Я категорически не согласилась с такой оценкой характера Майкла. Я сообщила бабушке, что если бы она потрудилась познакомиться с Майклом, то она поняла бы, что он всегда и во всем – и когда был главным редактором ныне закрытого журнала «Крэкхэд», и когда стал исполнять функции казначея компьютерного клуба – демонстрировал исключительную честность и преданность. И еще я объяснила ей, как можно терпеливее, что мне больно слышать, как она негативно отзывается о человеке, которому я отдала свое сердце.

– В том-то и дело, Амелия, – бабушка выкатила свои и без того страшные глаза, – ты слишком юна, чтобы отдавать свое сердце кому бы то ни было. Я думаю, с твоей стороны очень глупо в четырнадцать лет решать, с кем ты проведешь всю оставшуюся жизнь. Если, конечно, это не кто-то очень, очень особенный. Кто-нибудь, кого мы с папой знаем. Причем, очень хорошо знаем. Кто-то, кто, быть может, кажется немного незрелым, но кому просто нужна подходящая женщина, чтобы угомониться. Девочки взрослеют намного быстрее юношей, Амелия…

Я перебила бабушку, заявив, что мне через четыре месяца уже исполнится пятнадцать, а Джульетта вышла замуж за Ромео в четырнадцать. На что бабушка ответила:

– И эти отношения сложились чудесно, не так ли?!

Ясно, что бабушка никогда не была влюблена. И более того, ей, видимо, совсем не нравятся романтические трагедии.

– В любом случае, – добавила бабушка, – если ты надеешься удержать этого мальчика, то ты неправильно ведешь себя.

Я напомнила бабушке, что мы с Майклом вместе всего двадцать пять дней и за все это время поговорили по телефону ровно три раза, и поэтому очень жестоко с ее стороны намекать мне, что его уведет какая-нибудь девица с разноцветными глазами.

– Прости меня, Амелия, – сказала бабушка, – но если ты и впрямь хочешь удержать этого молодого человека, то надо бы тебе знать, как это делается.

Клянусь, не знаю, что на меня нашло в тот момент. Словно все, что копилось все эти дни – катавасия с платными парковками, разлука с Майклом, мамой и Толстым Луи, неумением разговаривать с принцем Уильямом, прыщ на подбородке – все это переполнило чашу терпения, и я заявила:

– Конечно, я хочу удержать его! Но как, интересно, мне это сделать, когда я совершенно несамоактуализированная, бездарная, плоскогрудая, непохожая на Кейт Босуорт, уродина-принцесса???

Бабушку, казалось, изумила эта моя вспышка. В первый момент она даже не знала, на что сначала возразить: на выступление о моей бездарности или о плоскогрудости. В конце она все-таки выдала:

– Ну, ты могла бы начать с того, что перестала бы висеть с ним всю ночь на телефоне. Ты даже не даешь ему повода усомниться в твоей любви.

– Конечно, нет! – вскричала я в ужасе. – С какой стати? Я же люблю его!

– Но ты не должна давать ему это понять! – Бабушка была готова запустить в меня своим фужером с «Сайдкаром». – Ты что, совсем тупая? Никогда не позволяй мужчине увериться в твоей любви к нему! Ты очень хорошо начала, забыв о его дне рождения. А теперь ты все портишь, постоянно названивая ему. Если этот мальчик поймет, что ты на самом деле чувствуешь, он перестанет угождать тебе.

– Но, бабушка! – Я была немного сбита с толку. – Ты же вышла за деда. Значит, он понял, что ты его любишь, раз уж пошла за него.

– Не дед, а дедушка, Миа, ради Бога, оставь этот ваш вульгарный американский жаргон. – Она оскорблено засопела. – Твой дедушка ничего «не понял» о моих чувствах. Уж я постаралась, чтобы он думал, что я выхожу за него исключительно ради титула и состояния. И думаю, не надо напоминать тебе, что мы прожили с ним счастливо сорок лет. Причем не имели раздельных спален, – добавила она с некоторым злорадством, – в отличие от некоторых королевских семей.

– Подожди-ка, – уставилась я на нее. – Сорок лет ты спала с дедушкой в одной постели и ни разу не сказала, что любишь его?

Бабушка допила остатки «Сайдкара» и любовно погладила по голове Роммеля. С тех пор как мы вернулись в Дженовию и Роммелю поставили диагноз НН и заставили носить пластиковый воротник на шее, шерсть у него начала отрастать. Белый пушок стал пробиваться по всему телу, как у новорожденного цыпленка. Но от этого он не стал симпатичнее.

– Именно об этом я тебе и толкую, – ответила бабушка. – Я держала твоего дедушку в тонусе, и ему это очень нравилось. И если ты хочешь удержать этого Майкла, советую тебе поступать так же. Перестань звонить ему каждую ночь. Перестань сторониться других молодых людей. И перестань носиться, как одержимая, с подарком ему на день рождения. Это он должен ломать голову, что подарить тебе, чтобы поддерживать в тебе интерес, а никак не наоборот.

– Мне? Но мой день рождения только в мае!

Я не стала говорить ей, что уже решила, что подарю Майклу. Не стала, потому что вообще-то прихватила это из запасника Дворцового музея.

Все равно никто этим не пользуется, так что почему бы не взять это мне? В конце концов, я принцесса Дженовии. И все в этом музее все равно принадлежит мне. Ну или, во всяком случае, королевской семье.

– А кто сказал, что мужчина должен дарить женщине подарки только на день рождения?

Бабушка смотрела на меня так, словно уже сомневалась в моей принадлежности к Homo sapiens. Она подняла руку. С запястья свисал браслет, кои бабушка носит в большом количестве. Этот браслет был увешан бриллиантами размером с одноцентовую монету.

– Я получила это в подарок от твоего дедушки пятнадцатого марта ровно сорок лет назад. Почему? Ведь это не день моего рождения и никакой не праздник. Твой дедушка подарил его мне только потому, что считал, что браслет, как и я, очень изысканный. – Она снова водрузила руку на голову Роммеля. – Вот так, Амелия, мужчина должен относиться к женщине, которую любит.

Я сразу подумала о бедном дедушке. Он и понятия не имел, во что ввязывается, когда познакомился с бабушкой, которая была красоткой в молодости, до того как сделала татуаж и сбрила брови. Я уверена, что он всего раз взглянул на нее на балу, где они встретились, когда он был еще безрассудным наследником трона, а она – дерзкой юной дебютанткой, и застыл, как художник граффити в свете фар полицейской машины, не подозревая, что ждет его впереди…

Годы тонких психологических игр и приготовления «Сайдкара».

– Мне кажется, я не смогу быть такой, бабушка, – сказала я. – Я не хочу, чтобы Майкл дарил мне бриллианты, мне хочется только, чтобы он пригласил меня на выпускной бал.

– Ну так он этого не сделает, – заявила бабушка, – если не будет допускать возможность, что ты можешь принять предложение от какого-нибудь другого юноши.

– Бабушка! – Я была в шоке. – Я не пойду на выпускной бал ни с кем, кроме Майкла! – Не то чтобы многие рвались меня пригласить, правда, но я подумала, что это к делу не относится.

– Но ты не должна давать ему понять этого, Амелия, – сурово сказала бабушка. – Ты должна все время держать его в сомнениях относительно твоих чувств, держать его в напряжении. Мужчины, видишь ли, любят охоту, и, заполучив добычу, часто теряют к ней всякий интерес. Вот, прочитай-ка. Думаю, здесь наглядно продемонстрировано то, что я тебе сейчас сказала.

Бабушка достала из своей сумочки от Гуччи книжку и протянула ее мне. Я недоверчиво взглянула на нее.

– «Джейн Эйр»? – Я не могла поверить своим глазам. – Бабушка, я видела фильм. И не обижайся, но он скучноват.

– Фильм, – фыркнула бабушка. – Прочти эту книгу, Амелия, и увидишь, она научит тебя кое-чему во взаимоотношениях мужчины и женщины.

– Бабушка, – начала я, не зная, как бы потактичнее донести до нее, что она отстала от жизни. – Мне кажется, что в наши дни люди, которые хотят узнать о взаимоотношениях мужчин и женщин, читают книгу «Мужчины с Марса, женщины с Венеры».

– ПРОЧТИ ЭТО! – заорала бабушка, да так громко, что Роммеля со страху сдуло с ее колен, и он укрылся за горшком с геранью.

Клянусь, не знаю, за какие грехи мне досталась такая бабушка. Бабушка Лилли просто обожает парня Лилли, Бориса Пелковски. Она всегда посылает ему вафельные трубочки с начинкой и другие вкусности. Не знаю, почему моя бабушка пытается заставить меня порвать с парнем, с которым я встречаюсь всего двадцать пять дней.

Семь дней, шесть часов, сорок две минуты до того, как я снова увижу его.

13 января, вторник
Королевская хроника

8.00–10.00

Завтрак с членами дженовийского Королевского шекспировского общества.

«Джейн Эйр» – очень скучная книга. Пока ничего кроме приюта, дурацких причесок и туберкулезного кашля.

10.00–16.00

Заседание дженовийского парламента.

Джейн Эйр понемногу растет в моих глазах – она получила работу гувернантки в доме очень богатого мужчины, мистера Рочестера. Мистер Рочестер очень властный, прямо как Волверин, или как Майкл.

17.00–19.00

Чаепитие с бабушкой и женой премьер-министра Англии.

Мистер Рочестер – дебошир. В моем рейтинге самых вспыльчивых парней я поместила его между Хью Джекменом и тем хорватским пижоном из «Скорой помощи».

20.00–22.00

Официальный обед с премьер-министром Англии и его семьей.

Джейн Эйр – полная кретинка! Мистер Рочестер же был не виноват! Почему же она так жестоко с ним обошлась?

И нечего бабушке кричать на меня за то, что я читаю за столом! Она же сама дала мне эту книгу.

Шесть дней, одиннадцать часов, двадцать девять минут до того, как я снова увижу его.

Дата добавления: 2015-10-16