ПРИГОВОР Чудо

I

Человек, которого комиссия докторов богословия признавала виновным, не мог рассчитывать на изменение приговора в Верховном суде Инквизиции. Однако судьбу Матео Колона решило чудо.

В тот самый день, когда комиссия собиралась вынести анатому обвинительный приговор, в Падую прибыл посланец из Рима с письмом ее председателю. Кардинал Карафа прочел письмо дважды, и ему показалось, что земля уходит из-под ног. На бумаге стояла печать папы Павла III. Здоровье семидесятилетнего понтифика заметно ухудшилось, и он решил прибегнуть к услугам Матео Колона. В Риме анатом отнюдь не пользовался репутацией святого, скорее – напротив. Однако стараниями своих хулителей он превратился в самого известного врача Европы. Хотя приближенные пытались отговорить Его Святейшество, Александр Фарнези со всем пылом покидающей его жизни решил отсрочить свой конец. К тому времени он был достаточно слаб, чтобы надеяться на чудо, но еще достаточно силен, чтобы добиться своего. Итак, комиссия под председательством кардинала Карафы оказалась вынужденной срочно вынести благоприятное для обвиняемого решение. Благоприятное решение комиссии епископов распространялось на персону анатома, но не на его труд. Матео Колон был оправдан, и доктора богословия решили не передавать дело в суд Святой Инквизиции. Однако в то же время комиссия решила сохранить запрет, наложенный деканом на «De re anatomica». Это соломоново решение, не удовлетворившее ни одну из сторон, разочаровало и изумило всех. В том числе и самих епископов.

Душой доктора богословия склонялись – в силу привычки и естественного расположения – к светлому пути костров, о котором мечтал декан. Комиссия, знавшая о безупречной репутации декана, готова была вынести строгий приговор еще до того, как обвиняемый успел произнести хоть слово в свою защиту. Не потому, что сочла открытие анатома демоническим, совсем напротив, с точки зрения докторов богословия, открытие Матео Колона было настоящей находкой для церкви. Оно наконец-то объясняло одну из самых волнующих тайн – и, разумеется, одну из самых темных проблем: проблему женщины. Дело было не столько в самом открытии, сколько в его авторе. Вдобавок, вызывало опасения распространение подобных знаний. Если все обстояло так, как утверждал анатом, Amor Venens превращался в настоящее орудие власти над изменчивой волей женщины. Обнародование подобного открытия было чревато множеством неприятностей. Что если открытие Матео Колона окажется в руках врагов Церкви? С какими бедствиями столкнется христианство, если объектом греха овладеют приверженцы дьявола, или сами дочери Евы, не дай Бог, поймут, что у них между ног – ключи от рая и ада? Логика подсказывала следующий ход событии: если Amor Veneris управляет волей женщины, то власть над органом сладострастия, а значит, и над волей женщины получит медицина вообще и хирургия в частности. Уметь дотрагиваться. Уметь резать.

Несомненно, самая благоприятная судьба, которая могла выпасть на долю «De re anatomica» – стать ревностно хранимой тайной церкви, зачисленной в «Indices librorum prohibitorum»*. Но кто мог поручиться, что Матео Колон, даже поклявшись, сохранит открытие в тайне? Кто мог поручиться, что сам анатом не воспользуется своим открытием? Впрочем, в руках церкви его находка могла бы оказаться чудесным средством направить капризное и строптивое стадо на путь добродетели и святости – к примеру, уничтожив прибежище дьявола в теле женщины. Если этот орган ответственен за грех, то почему бы с самого начала не избавить всех женщин от сладострастного Amor Veneris? Обрезали же крайнюю плоть евреи. На то имелись свои причины. Впрочем, это были сплошные домыслы. Важным, насущным было любой ценой сохранить открытие в тайне. Поэтому комиссия намеревалась вынести приговор, открывающий путь суду Святой Инквизиции.

Труд Матео Колона не разделил судьбы автора. «De re anatomica» вошел в мрачный список «indices librorum prohibitoaim», начало которому положил сам папа Павел III в 1543 году. Анатом клятвенно обещал сохранить свое открытие в тайне. При этом условии Матео Колон сохранял себе жизнь.

Седьмого ноября 1558 года, в день, когда кардинал Карафа получил письмо из Рима, комиссия докторов богословия обнародовала заключение, которое явно предназначалось для некоего адресата в Риме.

Дата добавления: 2015-10-16