Детективы

СЭДИ

Реальность затруднительного положения, в котором я оказалась, обрушивается на меня как раз в тот момент, когда я сажусь за свой рабочий стол, чтобы распечатать высланный мне профайл субъекта.

Колтон Рид, специалист по бондажу из БДСМ клуба, занимался со мной оральным сексом прошлой ночью. В его комнате, наполненной девайсами для пыток и веревками. Он видел мой шрам, который я никому не показывала.

Вижу, ты снова ведешь себя как плохая девочка. Моя грязная девчонка.

Пытаясь выкинуть мерзкий голос из головы, я собираю разбросанные на столе бумаги. Мне стыдно признаться, даже самой себе, сколько времени прошло с тех пор, как я была с мужчиной. Мне должно быть неловко, тем более что я была с Колтоном.

Быть с мужчиной – это нормально. Черт возьми, в моем возрасте, это ожидаемо. И прошлой ночью, мы не делали ничего хоть немного извращенного. Это была ваниль по сравнению с большинством сцен, что я наблюдала в клубе.

Тем не менее, прикосновения Колтона подарили мне встряску, не смею этого отрицать. Я по-прежнему ощущала грубые ладони на своей коже... его мягкие губы, нежно ласкающие мои, смакующие... его тугие мышцы, твердые и напряженные, прижатые к моим бедрам. И более того, я с нетерпением хочу снова ощутить все это вновь. Но я понимаю, что просто все еще нахожусь под впечатлением, не успела отойти от шока.

Прошло несколько лет с тех пор, как я вспоминала об Исайе. Я понимаю, что мне не убежать от возвращения к воспоминаниям о моей последней физической связи - на первом курсе колледжа - и не начинать сравнивать. Меня передергивает. Неужели все так долго продолжалось? Исайя был наиболее близок к тому, чтобы подарить мне любовь и понимание, которые я хотела, но даже он не смог рассеять тьму. И, в конце концов, она сломала нас.

Ссоры, обвинения, недоверие... ревность. И столько злости. Я все еще вспоминаю его искаженное яростью лицо, жесткие линии, его горячее дыхание обжигало мои щеки, пока он кричал, а я пыталась отвернуться от него...

Я всегда его злила. Не помогало даже то, что психологически я была более стойкой. Снова и снова анализировала его, независимо от того, как сильно он пытался убедить меня, что я достойна любви. Тогда это было не важно для меня. Как и сейчас. Так что совершенно ясно, что появление Колтона и его предложение узнать, почему я такая, какая есть, было слишком заманчивым, чтобы отказаться. И может быть я должна принять свой стыд как плату за искупление. Искупление. Это слово звучит так же странно, как и ощущается.

Сможет ли Колтон принять правду обо мне? Если он узнает все? Это несправедливо. Открытость и доверие, его слова, его правила... теперь наши. Все это настолько же далеко от меня, как и понятие искупления.

В дверь моего кабинета постучали, заставив меня вынырнуть из моих темных размышлений.

- Открыто.

Куинн шагнул внутрь, серьезный и собранный.

- У тебя готов профайл?

Черт. Уже время для собрания оперативной группы? Утро буквально пролетело, а я не готова предоставить досье на правонарушителя. Что совершенно для меня несвойственно. Прошлая ночь должна была мне помочь вернуться в игру, а не переворачивать с ног на голову весь мой мир.

- Тебе не терпится выступить с докладом по серийному убийце перед оперативной группой, да? - спрашиваю я, перебирая бумаги и складывая их в открытую папку.

- А у тебя висит все еще не раскрытое дело.

Каждый полицейский и детектив сегодня утром были на взводе, ожидая телефонного звонка. Который должен был сообщить о третьей жертве. Но пока подобного звонка не поступало... пока. Куинн по-прежнему был уверен, что орудовал серийный убийца, и проталкивал эту теорию на собраниях.

- Ты хочешь обсудить это по-быстрому? - говорит Куинн, усаживаясь на свое привычное место. - У нас приблизительно двадцать пять минут. Давай пройдемся по тому, что мы знаем.

Протяжно выдохнув, я открываю документ с найденной информацией и поворачиваю экран к Куину.

- Я составила список из нераскрытых изнасилований и/или убийств за последние три года в пределах штата. И нашла три, которые выделяются из общего списка. Помимо нападения на девушек в домах, где те проживали, каждое убийство было спланировано, а жертвы были найдены в определенных позах. Не идентичных нашим случаям, но было использовано холодное оружие для убийства и огонь для пыток, что их и объединяет.

Куинн упирается руками в бедра и наклоняется ближе к экрану.

- Обнаружили какие-либо следы ДНК на телах или на местах преступлений?

Я мотаю головой.

- Нет. Если преступник, совершивший эти преступления наш субъект, по крайней мере, он слишком хорошо подчищает за собой.

Рот Куинна искажается от недовольства.

- Даже если там и было ДНК, как ты и сказала, он достаточно педантичен, чтобы не оставлять следы. Его ДНК вероятно мы не найдем ни в одной базе.

С удивлением я приподнимаю бровь, но позволяю этой похвале остаться незамеченной.

- Если это наш парень, то с тех пор его почерк изменился. И я не уверена, что мы можем четко охарактеризовать преступника, но одно могу сказать с уверенностью, садист остановится только, когда его поймают. И со скоростью, с которой он переходит к следующей жертве, он может совершить ошибку.

- Я не буду сидеть здесь, и ждать пока он облажается, засыпав нас телами.

Достав телефон, Куинн быстро встает.

- Двадцать минут. - Он смотрит на меня. - Давай пробежимся по почерку. Это может быть группа убийц?

Я все еще чувствую себя как вчера ночью на месте преступления, словно это один методичный убийца - слишком эгоистичный, слишком самодовольный, чтобы делиться своей славой. Но... я могу попытаться посмотреть с другой перспективы. Посмотрим, сможем ли мы раскопать новую теорию.

- Допустим их двое. Два преступника могли бы объяснить два немного разных почерка. В этом случае, должен быть мастер и ученик. Один полностью доминировал в этих отношениях. А второй, возможно, ученик, мог быть последователем, тем, кто теряет рассудок.

- Почему ты думаешь, что скорее именно ученик сойдет с ума?

- Это психология, - отвечаю я. - Он угождает. Он должен умилостивить мастера в обмен на чувство значимости. Это его место. Если что-то случится в их партнерстве, расстроив одного, второй попытается вернуть расположение.

Я пожимаю плечами.

- Когда человек сталкивается с тем, что может потерять самое ценное, он пойдет на любые отчаянные меры, чтобы это удержать. В отчаянии, ошибки и совершаются.

Взгляд Куинна застывает на фарфоровой фигурке балерины на моем столе, его лицо ничего не выражает, словно его мысли очень далеко.

- Затем наступит симбиотический психоз, - говорит он. - Безумие, разделенное на двоих.

- Психопатический бред, разделенный на двоих, если быть точнее. - Я откидываюсь на спинку кресла и скрещиваю руки. - Вау. Я под впечатлением, детектив. Откуда вы узнали об этом психологическом термине?

Он смотрит на меня и ухмыляется.

- Я кое-что знаю.

- Судя по всему, так и есть.

И это так не похоже на Куинна. Если он прибег к психологии, значит, дела совсем плохи, и он в отчаянии, не видит решения в данном деле.

- Это относится к устойчивой, общей связи между двумя людьми, которая взращивает в них монстра, - говорю я, углубляясь в детали. - Именно с этим нам и придется иметь дело, если у нас действительно двое убийц. Но мы достигли определенных успехов, Куинн. Кроме небольших различий в почерке, на другом месте преступления нет ничего, что могло бы заставить нас думать, что убийц больше чем один.

Он запускает пальцы в волосы и вздыхает.

- Давай выслушаем для начала твой доклад, затем перейдем к данным лаборатории. Может, у Эйвери было достаточно времени разузнать что-то новое.

Куинн встает и внимательно смотрит на меня.

- Что?

Он качает головой.

- И почему ты до сих пор не в том платье, Бондс?

Закатив глаза, я выключаю свой компьютер.

- Проехали, детектив.

- Просто предупреждаю. К тебе будет приковано все внимание на собрании.

- Это уже граничит с сексуальным домогательством, Куинн. И мой доклад говорит сам за себя.

Он пожимает плечами.

- Может и так, но в отчете не было бы никаких слабых мест, если бы его зачитывала агент Бондс в красном платье.

Поднимаясь, я поправляю джинсовый жакет.

- Тогда делай свою работу. - Я пристально смотрю на него. - Держи своих офицеров в узде во время собрания.

Он хмурится.

- Предоставь их мне. Думаю, ты будешь удивлена узнать, что мы по одну сторону. Я составил план и у меня уже есть конкретные задачи, которые я наметил для себя. Надеюсь, что заключение судебно-медицинской экспертизы поможет мне в этом. Вечное чертово ожидание.

Кивнув, я добавляю, собирая папки:

- Знаю, но мы также должны более внимательно рассмотреть его поведение, выяснить, почему именно эти женщины стали жертвами. Может их пути пересекались. Во время собрания мы можем попросить техников проверить их кредитные карты. Узнаем, где они покупали кофе. Какие рестораны им нравились. Магазины и прочее.

Направляясь к двери, Куинн поправляет галстук.

- Сбор оперативной группы ради предполагаемого серийного убийцы может положить конец моей карьере. - Его взгляд сверлит меня. - Ну, если мы его не поймаем.

Я немного дольше смотрю на Куинна, понимая, что именно он хотел сказать.

- С таким же успехом ты можешь засадить его, прежде чем ему снова выпадет шанс убить, - говорю я.

- Думаю, ты права. Если тебя, конечно, волнует мое мнение. - Он первый прерывает зрительный контакт, чтобы открыть дверь. - Тогда, давай поймаем его.

Во время собрания оперативной группы, сопровождаемого моим досье на Неизвестного, мы с Куинном следуем своему курсу, а затем отправляемся в отдел к судмедэкспертам. Я представляю самое тщательное досье, основанное на собранных нами уликах. Во время собрания, когда детективы обычно издеваются и высмеивают мои теории, все молчат.

Куинн продолжает и копирует досье, что, думаю, было переломным моментом в игре. Но я не могу игнорировать ноющее предчувствие, что что-то... не так. У меня такое ощущение, что я где-то недосмотрела. Не именно в досье, а где-то внутри, в контексте. Может признание моего досье застигло врасплох или из-за того, что дело превращается в дело о серийном убийце, из-за этого все на грани. Собрание оперативной группы проходит в напряженной атмосфере. До меня это напряжение тоже докатилось. Есть недостающая часть; след.

Каждое дело о серийном убийце должно быть официальным. У нас лишь два тела, оба убийства совершены по аналогичному почерку, и я не в состоянии дать четкую характеристику нашему субъекту.

Как только Эйвери открывает настенный шкаф и вытаскивает тело последней жертвы, я наклоняюсь, чтобы растереть чувствительную кожу на лодыжке, ощущая на левой ноге следы от веревки Колтона. Моя грудь наполняется жаром. Даже такое мимолетное напоминание заставляет меня желать его. Я убираю руку от ноги, когда Эйвери открывает папку и собирает все пометки.

- Кто-то был в полном расцвете лет, - говорит Эйвери, ее взгляд опускается на прикрытую жертву и она стягивает с нее белую простынь.

Изуродованное тело женщины, теперь чистое, выглядит почти таким же ужасным, как и тогда, когда было покрыто кровью.

- Знаю, что вы работаете, чтобы побыстрее поймать этого парня, так что буду говорить прямо и кратко. Если кому-то нужны детали, вы можете прослушать на диктофоне полное обследование.

Она притрагивается к самому явному свидетельству пытки, которую вынесла потерпевшая, что в точности повторяет раны первой жертвы. Затем делает вывод:

- Посмертные колотые раны покрывают ее тело. От груди до бедер.

- Что означает убийство на сексуальной почве, - подсказывает Куинн.

Эйвери кивает.

- Она была изнасилована. Но это... Совсем выходит за рамки разумного.

- Я заметила, - продолжаю я.

- Что сильно отличается от первой жертвы, - добавляет Эйвери. - Он пытал ее. Ни больше, ни меньше. Пытал прежде чем убить, и не остановился даже после того как она умерла.

Связь обрушивается на меня быстро и жестко, единственное, что я не могла прикрепить к досье.

Поворачиваясь к Куинну, я говорю:

- Пытки могут быть почерком нашего Неизвестного. Я имею в виду, методология обычно уникальна. Преступник, в чьих пристрастиях огонь, не станет использовать обычный нож, и наоборот.

Он фыркает.

- Значит, мы возвращаемся к теории, что у нас больше, чем один убийца?

- Не совсем... смотри.

Я зажимаю свою жвачку между щекой и зубами, готовясь погрузиться в объяснения.

- Обычно пытки подразделяются на две категории - садистские и функциональные. Функциональные мы можем сразу исключить, так как уверены, что Неизвестный не добывал из нее информацию. Хотя он мог использовать их в качестве наказания.

В груди все сжимается от воспоминаний о том, как прикосновения трости выбивают из меня весь воздух.

- Бондс, - голос Куина вытаскивает меня. - Ты снова это делаешь. Время. У нас его не так уж и много.

Кивая, я убираю челку с глаз.

- Ну да. Ладно. Больше похоже на то, что мы имеем дело с садистом, который использует пытки для утоления своих эмоциональных потребностей. Садисты сексуальные девианты, и хотя доказательств, что первая жертва была изнасилована, нет, секс здесь не важен. Он удовлетворяет свои потребности через пытки. Или же он...

- Я не настроен выслушивать многословные тирады, Бондс.

Куинн нервно засовывает руки в карманы брюк. Я не виню парня. Я уже предоставила досье и теперь могу его пополнить.

- Больше пыток может быть недостаточно, чтобы удовлетворить его садистские потребности, - продолжаю я, постепенно разворачивая мысль. - Теперь ему нужно сексуально мучить свои жертвы.

- Так или иначе, - прерывает меня Эйвери, - убийца настоящий психопат. Я была на месте убийства первой жертвы, и это объясняет, что творится у него в голове.

- Согласен. Он извращенный ублюдок, - добавляет Куинн. - И так как убийце-садисту проще пытать кого-то незнакомого, скорее всего мы не найдем связь между жертвами.

Он смотрит в мою сторону.

- Мы должны отметиться на собрании и узнать, что еще они накопали.

Я киваю.

- И возможно перепроверить базу Программы предотвращения насильственных преступлений - просмотреть последние пять лет за пределами штата. Такой уровень садизма может проявиться где-то еще.

Мои мысли прерываются, когда я опускаю взгляд на жертву.

- Большинство садистов содержат пленников на своей территории, почему же он так рискует, исполняя задуманное в доме жертв? Нам нужно и это проверить.

Куинн стонет, его негодование нарастает.

- Если мы начнем розыск по всей стране, то похороним оперативную группу. Мы уже урезаны во времени. Не говоря о ресурсах.

Он прав. Но если мы найдем одно сходство, один важный факт, тогда это будет стоить дополнительных усилий.

Эйвери размахивает рукой между нами.

- Эй, я знаю, что я не детектив, и вы возможно уже на шаг впереди меня, но не хотите ли узнать о втором сообщении?

По коже прокатывается покалывание, я прищуриваюсь. На мой озадаченный вид она продолжает:

- Я предполагаю, конечно же, что вы нашли сообщение на месте первого убийства.

- Эйвери, не предполагай. О чем ты говоришь?

Куинн вытаскивает руки из карманов и подходит ближе к стеллажу. Взяв один из пакетов для улик со стола, Эйвери протягивает его нам. Внутри маленький кусочек того, что она нашла во рту жертвы.

- Я отправила большую часть криминалистам, но первым делом рассмотрела его поближе. Когда я раскрыла, там были слова - слишком мелкие для невооруженного глаза - напечатаны и покрыты паклей.

В голове – звенящая тишина.

- Погоди. Паклей?

- Слова? - переспрашиваем мы с Куинном почти в унисон.

Взгляд Эйвери мечется между нами.

- Прежде чем вы оба начали играть в Шерлока и Ватсона, я пыталась вам это сказать. Там было написано «Ее стены говорят».

- Ее стены говорят, - повторяет Куин, словно пробуя слова на вкус, пытаясь привязать каждое к делу.

Но его слова доносятся до меня словно издалека. Мой мозг уже штурмует литературную память, тексты размываются и проносятся передо мной. Затем, всплывает портрет, и кусочки складываются с угрожающей скоростью.

Мое горло сжимается, и тошнота обволакивает желудок. Я слишком поздно понимаю, что проглотила жвачку - это ведь не имеет значения? Вот он ответ. Прямо здесь. А я настолько тупая, что сомневалась в своей первой догадке.

- Нам нужно вернуться на первое место преступления, - говорю я.
Мои ноги уже в движении и ведут меня в направлении двери.

- Иисусе, Бондс... - Куинн быстро догоняет меня. - Какого черта? Ты собираешься просветить меня? Мы тут еще не закончили.

- Я знаю... или, по крайней мере, мне кажется, что знаю... где оставлено первое сообщение.

Я не оглядываюсь на него. Мне не хочется видеть сомнение, которое как я знаю, отражается на его лице. Но он удивляет меня, когда спрашивает:

- Мне следует вызвать оперативную группу?

Я замедляю шаг, бросая беглый взгляд в его сторону.

- Нет. Пока нет. Сначала мне нужно убедиться.

Он кивает.

- Хорошо. - Куинн вынимает ключи от машины, когда мы выходим из здания. - Я поведу. А ты будешь рассказывать. И постарайся не упустить ни единой детали.

Справедливо.

- Как давно ты освежал свои знания по средневековой истории? - спрашиваю я и получаю в ответ недовольный взгляд.

- Наш неизвестный может быть подражателем.

Дата добавления: 2015-10-16