Великое переселение… коров

Так оно всегда получается: когда внимание отвлечено чем-нибудь приятным или, наоборот, страхом и опасностью, то не чувствуешь усталости и забываешь о еде. Теперь же я поняла, до чего бы хорошо выпить молока и отдохнуть часок-другой, и, свернув с дороги, зашагала по направлению к деревне.

Но меня ждало горькое разочарование. Перед моим носом с треском захлопывались двери, и за ними слышалось непонятное, но явно враждебное бормотание.

Наконец, я свернула в усадьбу, где на тыне сушились несомненно русские вышитые сорочки. Я не ошиблась: здесь меня не встретили бранью. Женщина угостила меня кислыми огурцами и хлебом, а я ее – сахаром, в те годы весьма дефицитным. Отсутствие молока объяснила она мне так:

– Корову мы держим. Уж так мы привыкли: ну что за хозяйство без коровы? Но правду сказать, одна маета с коровой. Молоко сдавай, масло сдавай. Шкуру, мясо тоже сдавай. А откуда все это возьмешь, если «частным» коровам отвели пастбище без водопоя?! Туда девять верст, да обратно девять. Весь день по жаре без воды. Какое уж тут молоко?

Тому, что меня так враждебно встретили, она не удивилась.

– Э, что теперь! Вот прежде, до прошлого года, так вовсе нам, русским, житья не было. В лавку, бывало, носа не кажи. Не то что из очереди, а из самой лавки в три шеи вытолкают и ни за что ни про что поколотят. Сил не было! Теперь хоть приутихли.

– Не пойму, это отчего же?

– Разгромили их, вот напуганные и ходят.

– Разгромили? Кого это? И как?

– Известно кого, грузин. Да ты что, не видела? Как шла ты по дороге, что, не догоняли тебя машины с коровами?

Теперь-то я вспомнила, что меня то и дело обгоняли грузовики, груженные самыми разнообразными коровами: упитанными и худыми, яловыми, стельными или дойными, ревущими от боли, причиняемой распираемым молоком выменем. Уже тогда я задавала себе вопрос: «Что это за великое переселение коров?»

Женщина рассказала мне историю, которой я с трудом смогла поверить:

– Грузины всегда были нам враждебны, хотя при Сталине жилось им очень даже привольно, прямо как у Христа за пазухой. А им все мало. Все им, и никому ни крохи. А как помер Сталин, то они перепугались, что пришел их царству конец. И тут они вспомнили, что Сталин им обещал полную независимость еще в первую революцию. Сам Сталин был революционер, и многие грузины, почитай что все, были против царя. Он им и обещал, что ровно через пятьдесят лет Грузия станет совсем самостоятельной. Они и ждали. Хотя они и так как сыр в масле катались: ни поборов никаких, ни податей не платили. Сталин о своих во как заботился! А как подошел 55-й год, они и потребовали того, что им Сталин обещал. Да и не как-нибудь, а со скандалом. Стали русских избивать. Особенно в Поти распоясались: стали бить там наших матросов. Тут и наши за них принялись: танки двинули, огонь открыли. В порошок их стерли. Не только все их льготы отменили: то, например, что налогов не платили, – а и за прошлое взимать стали. Вот и поотбирали у них всех коров. На мясо!

Да, теперь все предстало предо мной в несколько ином свете. Кое-что стало понятно, но далеко не все. А главное, я поняла: слишком оторвалась я от действительности. В шахте – увлекалась работой, в отпуске – отдыхом, в горах – природой. Я совсем упустила из виду, что борьба идет повсюду. Борьба глупая, бесчестная, воодушевляемая злобой. Такая борьба может привести лишь к несчастью. И не раз еще это повторится.

Нет, хорошо ли мне лично или плохо, но закрывать глаза на то, что творится на белом свете, нельзя. Равнодушие равносильно соучастию.

Дата добавления: 2015-10-16