Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Следователь и самоубийца

Читайте также:
  1. В научно-исследовательской сфере
  2. Внедрение в практику результатов научно-исследовательской деятельности.
  3. Во время очной ставки следователь обязан воздерживаться от проявления своего отношения к показаниям допрашиваемых, избегать наводящих вопросов в любой форме.
  4. Во время очной ставки следователь обязан воздерживаться от проявления своего отношения к показаниям допрашиваемых, избегать наводящих вопросов в любой форме.
  5. ВОПРОС N 29. Определите последовательность работ, выполняемых при составлении локальных
  6. Вуд — метатель бумеранга, владелец автографа молнии и исследователь психологии детей
  7. Глава 10. Последовательность действий и тактика боя Техника, тактика и требования к искусному поединку

 

В связи с этим мне вспоминается один комичный случай. Да, именно комичный, несмотря на обстановку macabre*!

Совсем рано. Жуко еще не принес завтраки. Павел Евдокимович в своей каморке был занят составлением месячного отчета, когда в прозекторскую вошел молодой лейтенант в форме НКВД. Он производил, скорее, приятное впечатление: брюнет с височками а-ля Пушкин; в новеньком кителе tire а quatre epingles* и начищенных до зеркального блеска сапогах.

Он сказал, что пришел присутствовать при судебно-медицинском вскрытии самоубийцы, и, несколько смущаясь, пояснил, что только что демобилизовался из армии, где служил военным юристом, и что это его первое вскрытие.

Откровенно говоря, с этим первым вскрытием ему явно не повезло. И не только оттого, что повесившийся старичок был пренеприятнейшим экземпляром покойника...

Как только Павел Евдокимович, занятый своим отчетом, сказал: «Фросинька, покажи товарищу Павловскому все что надо», – я твердо решила показать ему все... Даже то, чего вовсе не надо. «Ну, постой же, – подумала я, – поездили такие, как ты, следователи на мне... Дай-ка уж и я поезжу на одном из них вволю».

Собственно говоря, никакого подозрения на убийство тут и быть не могло.

Дело обстояло так. Старик освободился из заключения уже больным. Выезда освободившимся тогда не разрешали, особенно зимой. И он устроился сторожем на базу. Недуг прогрессировал, и положение бедняги стало явно безнадежное: у него был абсцесс легкого, или, точнее, рак.

Распад легкого – это ужасно не только тем, что больной страдает... Более потрясающего зловония, чем от расплавляющегося легкого, которое при кашле вытекает в виде зелено-желтого гноя, вообразить невозможно. Один такой больной наполняет смрадом всю больницу.

Видно, оттого его в нее и не положили, благо был предлог: он уже вольный, и больница лагеря – не для него. В то же время в больницу для вольнонаемного состава его не помещали, так как он еще не имел полугодового стажа по вольному найму.

Денег у него не было, от угла ему отказали. Ему негде было умереть! Он зашел к товарищу, выпил у него кружку кипятку и повесился на пожарной лестнице.

Что в таком случае нужно показать следователю? Внешний осмотр – что, мол, нет следов борьбы, насилия. Надрыв сонной артерии, который наблюдается у повешенных. Пятна Тардье на эпикарде сердца, указывающие на асфиксию. Содержимое желудка, чтобы установить, за сколько часов до смерти он принимал пищу и – для очистки совести – не был ли самоубийца пьян. Нет, такая программа меня не устраивала!

Я решила произвести вскрытие lege artis: «Уж ты у меня все посмотришь и оценишь!».

Он был бледен как мел. У него во рту все время собиралась слюна, и он ежеминутно отворачивался, чтобы сплюнуть то в умывальник, то в плевательницу.

 

 

Но я не давала ему передышки.

– Обратите внимание! – заливалась я соловьем. – Не только легкие, но и все органы вовлечены в распад: через диафрагму, per continuetatem, гнойники образовались в печени; воротной веной занесены в сердце...

И я находила, еще и еще, на что бы «обратить внимание».

Запах был такой, что даже мне трудно было устоять на ногах. Но следователь выдержал, и мне пришлось сложить оружие.

– Павел Евдокимович! – объявила я торжественно. – Вскрытие окончено!

– Ну вот и превосходно! – сказал жизнерадостно доктор Никишин, входя в прозекторскую и бодро потирая руки. – Теперь неплохо бы и подзакусить!

Бедный следователь! Все, что он ел последние три дня, пропало ни за что ни про что! Чего мне при всех стараниях сделать так и не удалось, Павел Евдокимович добился одной фразой.

Я, корчась от смеха, выскочила в покойницкую и упала на топчан.


Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 59 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Сюзерен и его вассалы | Братья «во Сатане» и сестры без милосердия | Кухонные калифы на час | Испанские туфли | Метод Лещинского | Здесь Смерть може помочь Жизни | Отсюда два пути: на волю или под Шмитиху. | Труп в матраснике | Санитары Жуко и Петро | Жил грешно – умер не смешно |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Рабочий день в морге| Когда прокурор плачет...

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.006 сек.)