Философские примирения

Одна из наиболее поразительных перемен в моем сознании — необычайно возросшая толерантность в отношении идей, которые обычно кажутся абсолютно несовместимыми. Ныне я вижу значительную долю истины во всех известных мне философских позициях, разве что за исключением наивного натурализма. И в то же время мне не кажется, что хоть одна из философий сумела сказать последнее слово. Если перевести Познание в слова, то получится, что оно принимает форму в основном идеалистическую: взгляд на целое, отдающий первенство Сознанию. Я не знаю ни одного сообщения с уровня Мистического Сознания, которое не согласуется с этой точкой зрения, так что, в общем и целом, мистицизм бросает вызов всем материалистическим школам в онтологическом смысле. В то же время нельзя отрицать, что даже материалистическая точка зрения отличается определенной относительной ценностью.

Но в этой идеалистической группе мое собственное спонтанное выражение гораздо более согласуется с рациональным монизмом, нежели с дуалистическими и волюнтаристскими системами идеализма. В плане выражения больше нет согласия между теми, кто достиг мистического откровения, хотя преобладающее выражение в некотором смысле тяготеет к монизму. Дело в том, что форма, которую принимает реализация в субъектно-объектном мире, обусловлена склонностями индивидуального человека, которые существовали до момента этого свершения. Познание добавляет нечто общее во всех случаях, но поскольку никакая индивидуальная личность не является сама по себе универсальной, всякое выражение в лучшем случае есть лишь некая грань, отражающая истину сколь возможно приближенно. Было бы только разумным признать этот факт, и тогда быть верным себе, как в личном, так и в Высшем смысле.

Как человек, который по своему темпераменту и естественным склонностям близок к рациональному (объективному) идеализму, я неминуемо должен был в прошлом вступить в конфликт с основными тезисами прагматистов, которые, прежде всего, оспаривали обоснованность именно объективного идеализма. Вильям Джеймс, в качестве одного из первых постулатов прагматизма, дает следующий принцип: «Нет расхождения в истине, которое не давало бы расхождения в факте где-либо». Этим критерием то и дело пользовались для оспаривания точки зрения рационального идеализма. Я смею утверждать, что мое собственное Познание является случаем, который опровергает этот принцип. Я поднялся до момента Перехода в рамках рационального идеализма, а критический шаг зависел от изолирования чисто апперцептивного аспекта сознания. Таким образом, Истина, как она понимается рациональным идеализмом монистического типа, вызвала для меня «расхождение в факте». Это «Расхождение в факте» — какое-то новое отношение к субъектно-объектному сознанию и состояние гораздо более значительного мира и счастья, чем я знал прежде. Но причина была не в каком-то опыте, а в достижении «Знания Путем Тождества», которое, как я уже отметил, не является ни опытом, ни формальным знанием, но знанием третьего рода.

Из вышеизложенного как бы следует частичное примирение. Прагматисты правы, утверждая, что формального знания недостаточно для определения действительной или конечной Истины, но они ошибаются, утверждая, что такая Истина или знание ее, должны зависеть от опыта. С другой стороны, рациональные идеалисты правы, утверждая, что действительная истина должна быть абсолютна и, следовательно, не может быть извлечена из опыта, который непременно будет конечным. Но они ошибаются, поскольку заявляют о возможности установить эту Истину одной лишь формальной демонстрацией. Действительное установление этой Истины требует «Знания путем Тождества», т. е. прямого Познания на Уровне Бесконечности, которое ни в коей мере не достигается никаким расширением одного лишь опыта.

Дата добавления: 2015-10-16